Бредли отвернулся от окна.
– Изредка нам удается вырваться на рыбалку, Джек. Обмануть несколько форелей.
Уиллоус уже об этом слышал. Он немного посильнее облокотился на стену, выкрашенную в плохонький цвет битого яблочка сорта «бабушка Смит».
– А как Пожарный Кран с Ветерком восприняли, что вы перехватили их дело? – спросил Бредли.
Уиллоус передернул плечами.
– Как вы и ожидали, – ответила Паркер.
– Если бы вам обоим платили за каждое сказанное слово, город, возможно, сбалансировал бы свой бюджет, – улыбнувшись Уиллоусу, сказал Бредли.
Разумеется, ответа не последовало.
– Они передали дела? – спросил Бредли.
Уиллоус кивнул.
– Уже прочитали?
– Работаем над этим. Мы почти до трех проторчали в морге, – сказала Паркер.
– Там что-то неожиданное?
Копия отчета лежала сверху в папке Бредли с надписью «входящие», но он, вероятно, так и не успел ее прочитать.
– Если бы его не убили, он все равно умер бы, – сказал Уиллоус.
– Рано или поздно?
– Рак простаты. Опухоль прогрессировала до такой степени, что была уже неоперабельна. Киркпатрик дал ему максимум шесть месяцев.
Бредли пожал плечами.
– Это не меняет дела.
– Вы все равно хотите, чтобы мы его поймали? – спросила Паркер.
– Если сможете. И что дальше?
– Мы ждем, пока будет готов фоторобот. Покажем его портрет, увидим, может, кто-то из местных его узнает.
– Не слышу оптимизма в голосе.
– Киркпатрик думает, что он не из города, – объяснила Паркер.
– По зубам?
Паркер улыбнулась, кивнула. Бредли был стар и умудрен.
– Вы разговаривали с людьми из кабельного телевидения?
– Мы распространили фотографии среди работников компании. Пока что его никто не узнал. Было бы проще, если бы мы располагали положительной идентификацией.
Бредли побарабанил пальцами по столу, откинулся к спинке своего старинного дубового, обтянутого кожей вращающегося кресла. С креслом он отвернулся от стола и стал смотреть в окно.
– Какой прекрасный день. Разве природа не великолепна?
– Для кого как, – сказала Паркер. – А может, это зависит от того, в каком лесу живешь?
Бредли вернул кресло в прежнее положение и водрузил ноги на стол, ботинки у него были черные и блестящие, а шнурки развязаны.
– Ну, а что убийца? – спросил он.
– Пожарный Кран и Ветерок охотятся за ним два года. Они числят за ним восемь банков, три кредитных союза и трастовую компанию. Очень хотят его поймать, – ответил Уиллоус.
– Разумеется, хотят. Но у них большая проблема, они не могут связать его с другими фактами. У них улик кот наплакал. – Бредли сбросил ботинок и начал массировать ногу. – Вы знаете, что у них есть?
– Что у них есть, инспектор?
– Предположения и головная боль, – сказал Бредли, – и это почти все.
– Мы хотим просмотреть запись всех предыдущих двенадцати ограблений, – сказала Паркер. – Может быть, нам повезет, и мы заметим что-то, что они пропустили.
– Следящая система для свидетелей запланирована?
– На послеобеденное время.
– Аудит в банке закончен?
– Убийца унес из банка тысячу сто шестьдесят восемь долларов, – сказал Уиллоус.
– И черный портфель. – Ботинки Бредли с глухим стуком упали со стола на ковер. – А имя управляющего Мартина Росса где-нибудь фигурировало?
– Пока что он чист.
– Пока что?
– Нас наводит на размышления пара фактов. То, что он рисковал жизнью, борясь за портфель, и в то же время утверждает, что не знает о его содержимом. И конечно, ничего особенного, но нас обоих поразило, как он себя вел, когда мы его допрашивали.
Бредли взглянул на Паркер, ожидая подтверждения.
– И еще одно: у него не было назначено ни одной встречи на время после четырех тридцати, – прибавил Уиллоус.
– Причина, которую он высказал, вполне правдоподобна.
– Разумеется, но как раз в это время парень слоняется вокруг с этим портфелем в руках, у него незарегистрированное оружие и милая блестящая бляшка, которую он демонстрирует перед тем, как вынимает пистолет и пытается убить боксера, когда почувствовал опасность.
– Его убили, но возможно, он гораздо более искусный стрелок, чем мы думали вначале.
– Вот как?
– Мы не смогли найти пули, но в записи видно, как боксер покачнулся за секунду до того, как выстрелил.
– Так в него попали?
– Возможно, мы этого не знаем. Нет ни следов крови, ни ткани…
– Возможно, на нем был полный защитный костюм? – Бредли наклонился вперед, открыл коробку из ливанского кедра. – Я надевал бы такой костюм, если бы занимался такими делами. – Он выбрал сигару, закрыл коробку. – Вы упоминали имя Росса у Берни?
– Они в «фискальном» отделе никогда о нем не слыхали. А если бы они знали о нем, он никогда бы не стал управляющим банком.
Бредли сбросил ботинок, наклонился вперед и начал массировать ногу. У него снова разыгрался ревматизм, болели кончики пальцев, а это значило, что погода ухудшится.
– Вы снова хотите взглянуть на Мартина?
– Мы поговорим с ним, – сказал Уиллоус.
– Меня беспокоит одна вещь…
– Тринадцать в ряду, слишком длинная линия, – продолжал Уиллоус. – но денег не много. Он уходил с суммами до полутора тысяч, может быть, до двух. Парень мог бы иметь больше денег, если бы грабил пацанов-газетчиков. Так вот я и спрашиваю, если он так умен, зачем он грабит банки?
– И ты еще не выяснил?
– Когда мы выясним, вы будете первым, кто об этом узнает.
– Совсем забыл спросить, Боб Конрой с вами говорил? – спросил Бредли.
– Нет.
– А с тобой, Клер?
– В последнее время – нет.
– Ограбление банка – это ограбление банка. Но убийство, черный портфель, мертвый мексиканец – или кто он там – это уже нечто горяченькое. Бобу хотелось бы что-то сочное для ненасытной публики, эдакий кусочек для новостей в одиннадцать часов. У вас есть для него что-нибудь?
– Как насчет кражи?
– Это неплохо, Джек. У тебя на примете какая-нибудь особая кража?
– Он узнает какая, – сказал Уиллоус.
Ферли Спирс посмотрел из-за стола на Уиллоуса, когда они с Паркер выходили из кабинета Бредли. Спирс выглядел ужасно. Три месяца назад его доктор сказал ему: или он бросит курить, или умрет. Спирс сократил норму до пачки в день и прибавил двадцать фунтов в весе. У него была назначена встреча с этим эскулапом через месяц, и он полагал, что тот скажет ему: или брось есть, или умрешь.
– Боб Конрой заходил и сказал, ему нужно что-нибудь о вчерашней перестрелке, иначе из него вытрясут душу. Я ему обещал передать это вам при первой возможности, – сказал Спирс.
– Ты уже это сделал, Ферли.
Они с Паркер прошли через кабинет взвода, мимо картотеки дел из металлических ящичков, окрашенных в серую краску, между рядами металлических столов с остатками сандвичей. Одна из секретарей в гражданском, сидевшая за первым столом, улыбнулась Джеку, но он, вероятно, не заметил. Он распахнул Дверь, прошел к лифту и нажал кнопку.
– А что насчет Конроя? – спросила Паркер.
– Если хочешь поговорить с ним, поговори. У меня нет времени.
Мартин Росс, казалось, полностью оправился от пережитого испытания. Тщательный зачес серебристой шевелюры, импортный загар, доверчивая улыбка, сверкающая белизной рубашка, тяжелые золотые запонки и безупречный покрой костюма за две тысячи долларов – все в нем выглядело ослепительно новым и нацеленным на бизнес.
Уиллоус расстегнул свой трехлетней давности пиджак, который стоил двести долларов, но в конце сезона распродажи продавался за половину этой цены.
– Я разговаривал с инспектором Бредли, – сказал Росс, – он лично уверил меня, что вам потребуется не более нескольких минут моего времени.
«Моего драгоценного времени», – подумала Паркер. Она взглянула на Уиллоуса и увидела, что он думает примерно так же.
– Ваш адрес в настоящее время: Огден, 1980, правильно? – уточнил Уиллоус.
– Я живу в этом доме с того момента, как он построен, детектив.
– А когда это было?
– Скоро восемь лет.
– Скажите, пожалуйста, сколько времени вам требуется, чтобы добраться до работы?
– Полчаса плюс-минус несколько минут.
– Вы все еще пользуетесь темно-голубым автомобилем марки «крайслер-империал», номер NST 4-9-9?
Росс кивнул.
– Как управляющий банком, я думаю, вы должны пользоваться именно таким автомобилем, у вас нет выбора, да?
– Вам не нравится «крайслер»?
– Нет, – сказал Уиллоус. – Я имею в виду, что вам все время нужно поддерживать свой имидж. – Он улыбнулся. – Вы арендовали его или купили?
– Я никому не рекомендую аренду. Я просто не вижу преимущества. Ежемесячная плата слишком высокая, а оплата при покупке просто нелепа.
Росс поиграл с ящиком стола. Уиллоус подумал, не была ли у него припрятана там и бутылка вместе с лупой и запасом мятных таблеток, которого может хватить до конца жизни.
– Скажите, детектив, а какой автомобиль водите вы?
– Тот, который есть в гараже. – Уиллоус поправил на поясе пистолет. – Теперь, когда у вас было время все продумать, что вы можете сказать об убитом?
В долю секунды Росс трансформировался из незаслуженно удрученного банкира в сочувствующего, симпатизирующего человека.
– Я понимаю: жертва являлась представителем закона?
– Не нашего закона, – ответил Уиллоус. – Но мы рассматриваем возможность…
Росс торжественно кивнул.
– Жаль, что не могу быть полезен, – сказал он. – Но я много думал об этом и боюсь, что мне нечего добавить к тому, что я сказал вам вчера. Этот человек заходил ко мне в офис один или два раза в течение прошедшего года. Я не припомню, что мы с ним обсуждали, но ничего необычного не было.
– Ничего, что могло запомниться?
– Абсолютно.
Паркер, пытаясь выбить Росса из колеи, сказала:
– А сколько стоит такой автомобиль, если вы не возражаете против такого вопроса?
Росс снял очки, посмотрел их на свет, очевидно не интересуясь тем, что увидит. Он достал из нагрудного кармана костюма шелковый платок, потер линзы, бросил платок на стол и опять надел очки.
– Вы хотите знать, сколько я заплатил за свой автомобиль?
– Это просто любопытно, – улыбаясь сказала Паркер.
– Точная цифра – тридцать две тысячи пятьсот восемь долларов и шестьдесят семь центов.
– А не могли они для вас округлить эту цифру?
– Я не просил.
– Вы заплатили наличными?
– Если память не изменяет, выписал чек.
– На другой стороне улицы против вашего дома – парк, а дальше – пляж? – снова вступил Уиллоус.
– Вы знаете окрестности, детектив?
– Мне случалось проезжать это место прошлой ночью, – сказал Уиллоус. Он закрыл блокнот. – А как ваша супруга перенесла все это, она держится?
– Моя супруга умерла довольно давно.
– О, весьма сожалею. – Уиллоус взглянул на Клер. – У тебя еще есть вопросы, Клер?
– В настоящее время – нет.
Бледный октябрьский свет проникал сквозь зеркальные стекла банка. Красный огонек мигал на всех четырех камерах безопасности. Флюоресцентное освещение высоко под потолком сияло бледным оттенком голубого. Огоньки вспыхивали на диске часов, на очках и на золотой цепочке кассирши.
На зеркальных стеклах уже не было дырочек от пуль – места дырочек были замерены, как и углы выстрелов, снаружи и внутри, затем стекла сфотографировали со всех сторон, в то время как стекольщики курили, наблюдали и пошучивали. Толстая меловая линия на черном гранитном полу, которую начертил детектив, была начисто смыта уборщиками, которым платили в двойном размере за сверхурочные. Кровь была собрана тряпкой, ее отполоскали в ведре и спустили в водосток. Остатки тщательно выскребли. Место преступления огородили желтой пластиковой лентой, точь-в-точь такой, что была наклеена крест-накрест на дверях спальни тринадцатилетнего сына дежурного полицейского. Черная толстая веревка убрана, и огни погашены. Револьвер, стреляные гильзы и другие улики были заперты в сейфе на Мэйн-стрит, 312.
Деньги так и остались деньгами.
Толстые серые бархатные веревки на медных стойках обозначали коридор, чтобы помочь клиентам соблюдать очередь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32