В нашем случае, это мечта быть неуловимым секретным
агентом. Можно сказать, что для нашего подопечного
она стала явью.
Пораспрашивайте его, это поможет выяснить, с каким
именно представителем категории Би мы имеем дело.
- Забавный случай, - оценил Сифоров. - Ну что ж, попробуем, - он
вернулся к парню. - Значит, ты агент Совета Владык?
Причем, лучший. Тогда ты должен уметь хорошо стрелять.
- Я умею стрелять, - с презрением в голосе отвечал парнишка. - Вот
так, - он вдруг резким движением поднял скованные
руки на уровень глаз, согнул указательный палец, будто бы нажимая
на невидимый курок. - Ба-бах! - и засмеялся тихо и с удовлетворением. - Я
лучший стрелок среди агентов Совета. Владыки
ценят меня.
- Надо думать, - ухмылка на лице Сифорова застыла. - И
гранаты кидать ты тоже научился неплохо...
На несколько секунд капитан о чем-то задумался, потом
продолжил:
- Кстати, не слишком ли ты разговорчив для секретного
агента?
За парнишку ответила Марина:
- Все очень просто. В подобном состоянии он не воспринимает
вас как реально существующего человека. Можно сказать,
он беседует сам с собой.
- Что еще ты умеешь делать? - вкрадчиво поинтересовался
Сифоров у парнишки.
- Все, что прикажут Владыки. Если надо стрелять, я буду
стрелять. Если нужно убить, я убью. Если понадобится взорвать
этот мир, я взорву его.
- Ведь это же... - невольно вырвалось у меня, но я тут же
остановился, потому что Сифоров, улыбаясь во весь рот, одобрительно
мне кивнул.
- Правильно, - сказал он. - Идеология Своры.
Сифоров снова наклонился к допрашиваемому:
- Поехали дальше. Что ж это за Владыки такие? Почему ты,
такой весь из себя превосходный агент Альфа, готов за них
жизнь отдать?
- Владыки - повелители всего сущего. Тысячелетиями они
познавали природу вещей. Мудрее их нет в целом мире. И только
они имеют право решать, как дальше жить миру, какие формы ему
принимать. Жизнь и смерть отдельных людей - ничто перед их
величием. Потому бессмысленно задавать Владыкам вопросы;
единственное, что может сделать для них такой человек, как я,
это смиренно выполнять все их распоряжения. Неукоснительно,
именно так, как будет приказано. И Владыки ценят меня, я не
обману высокое доверие Совета.
- Вот заладил, - Сифоров досадливо поморщился.
- Я говорила вам, что личность "голоса совести" достаточно
примитивна, - напомнила со своего места Марина.
- Куда уж примитивней. Слушай, Альфа, а такого по имени
Герострат среди Владык нет?
- Владыки не нуждаются в именах. Имя - звук, пустые звуки
не имеют для Владык значения.
- Бесполезно, - подвел итог Сифоров и посмотрел на Марину. - Есть
там еще уровни?
- Обязательно.
- Продолжайте, пожалуйста.
В третий раз за сегодня инициатива перешла в руки Марины.
И на этот раз пауза затянулась. Сифоров курил, разрешил
покурить исстрадавшимся бойцам.
Я же, не отрываясь, следил за тем, как Марина работает.
Ничего нового я, правда, не увидел: та же сосредоточенность,
та же деловитость. Как у телемастера, настраивающего телевизор.
При этом у меня возникло не слишком приятное ощущение,
сопровождающееся легкими покалываниями в затылке и у висков,
из разряда тех, что одолевают, наверное, каждого человека
при просмотре до предела натуралистических сцен кинонасилия,
когда, например, на экране герою отрубают голову - результат
эффекта присутствия плюс игра воображения. Словно ко мне было
подключено это дюявольское устройство, и над моими мозгами
Марина сейчас трудилась.
Парнишка опять принялся раскачиваться, потом, зажмурясь,
громко промычал нечленораздельную фразу. Наконец он
вернулся в исходное положение, выпрямился, и только ни надменности,
ни презрения не было на его лице - лишь усталость.
В общем, обыкновенное мальчишеское лицо, отчего-то смертельно
уставшего.
- Третий уровень, - объявила Марина.
- Чем он характеризуется? Поясните, пожалуйста, - Сифоров
явно кое-чему научился.
- Это нечто вроде резервной памяти. Сюда сознание сбрасывает
ненужные ей ассоциативные цепочки. В разработках ранних
пытались упорядочить эту область, но довести дело до конца
так и не получилось. Вкратце, уровень этот - свалка информации;
защиту сюда не поставишь, и именно здесь вы можете попробовать
решить свою задачу. Подниматься выше по уровням рискованно.
На главных блоках памяти должна стоять защита: одно
неосторожное слово, и мы теряем подопечного.
- Что ж, попробуем здесь, - согласился Сифоров. - Кто ты
теперь? - обратился он к парнишке.
Тот не ответил. Взгляд его был неподвижен.
- Он не реагирует. Что нужно делать?
- На третьем уровне нет прямого восприятия вопросов.
Просто и четко произносите слово. Повторяйте его. Образ вызовет
ассоциативную цепочку.
- Ох уж эти сложности, - пожаловался Сифоров, наклоняясь
к парнишке. - Обезьяна, обезьяна, обе-зья-на.
- Обезьяна, - произнес парнишка совершенно бесцветным
голосом. - Макака-краснозадая-зоопарк-животные-вонь.
Он умолк. Сифоров шумно перевел дыхание.
- Герострат, - сказал он. - Герострат, Герострат, Герострат.
- Герострат-огонь-храм-величие.
- Артемида.
- Артемида-богиня-храм-огонь-Герострат-величие-огоньхрам.
Сифоров развел руками.
- Попытайтесь еще раз, Кирилл, - подсказала Марина. - Один
и тот же образ может вызывать различные ассоциативные
цепочки.
- Герострат, Герострат, Герострат, - послушно повторил
Сифоров.
- Герострат-просьба-приказ-стрелок-автомат-цель-мишеньвраг-опадание.
- Это ближе, - обрадовался Сифоров. - Герострат, Герострат,
Ге-ро-страт!
- Герострат-просьба-приказ-стрелок-автомат-оружие-арсенал-одвал.
- Ну же! Ну! - закричал Сифоров в азарте.
- Не останавливайтесь, вы на верном пути. Не останавливайтесь
ни в коем случае.
- Герострат-подвал, подвал-Герострат!
- Герострат-подвал-арсенал-оружие-автомат-цель-мишеньвраг-опадание.
- Адрес-Герострат-подвал-арсенал, адрес-Герострат-подвал-рсенал.
- Герострат-подвал-арсенал-адрес-площадь-Нарва-ЭстонияПрибалтика-тдых-оре-ето.
- Герострат-подвал-арсенал-адрес-площадь-дом, - с напряжением
в голосе составил Сифоров.
- Герострат-подвал-арсенал-адрес-площадь-дом-подвалвниз-тупеньки-венадцать-аправо-вонок-вонок-вонок-артавый-опрос-ерострат-росьба-риказ-трелок-втомат-ружие-рсенал-одвал.
Сифоров метнулся к карте, ткнул в нее пальцем, торжествующе
обернулся к нам:
- Нарвская площадь, подвал, двенадцать ступенек вниз,
направо, три звонка, спросить Картавого. Я, кажется, знаю
это место. Выезжаем немедленно.
- Постойте, - сказала Марина. - А как же быть с ним? - она
кивнула на парнишку.
- Если вы еще не закончили, то заканчивайте скорее.
Вопрос к бойцам:
- Вы готовы, ребята?
- Так точно, - отозвались бойцы.
- С командованием свяжусь сам, - Сифоров быстро вышел из
комнаты.
Он вернулся минут через десять. Поверх майки он нацепил
кобуру и теперь на ходу засовывал руки в рукава джинсовой
куртки.
- Поехали, - сказал Сифоров с блеском в глазах. - Мы отправляемся
за Геростратом...
Глава тринадцатая
Капитан ФСК Сергей Андронников размышлял.
Невесело ему было в этот солнечный летний день; неуютно
он чувствовал себя в просторном освежаемом кондиционером
кабинете.
Хотя вроде бы причин для невеселых раздумий не было:
операция прошла успешно, Гамаюн корпит над отчетом, работы
на сегодня больше не предвидится, можно допивать чай и собираться
домой.
Однако причина такая имелась. Смутное беспокойство,
задевшее капитана Андронникова утром, когда они брали "пострела"
(как точно его охарактеризовал Гамаюн), находчиво
переминившего облик под курсанта пехотного училища, не оставляло
и теперь, по прошествии семи часов с того момента,
когда на запястьях "пострела" замкнулись браслеты наручников.
Он, капитан Андронников, опытный сотрудник госбезопасности
со стажем работы в одиннадцать лет, упустил сегодня
нечто очень важное. Чутье подсказывало капитану, что это
может стоить ему карьеры. Для многих в ФСК в нынешние времена
слово "карьера" было пустым звуком, хорошо если не ругательством,
но только не для Андронникова. Он относил себя
к старой генерации сотрудников и здраво полагал, что при
любой власти тайная полиция будет нужна, и чем выше должность
ты в этой самой полиции занимаешь, тем больше тебе
будет всяческих благ и привилегий. А сегодня карьера капитана
Андронникова оказалась под угрозой.
Он размышлял.
Сработали мы все правильно, думал он. Уж получше, чем
предыдущая команда. Быстро, четко, без пальбы. "Пострел" и
не пикнул. Но ТАКСИСТ. Почему он остановился? Он не должен
был останавливаться. Глаз у настоящего таксиста наметан,
логика настоящего таксиста проста: курсант, в форме, у такого
денег - кот наплакал, не хватит оплатить и первые сто
метров; и наоборот: женщина с сумкой, явно куда-то торопится,
готова, и главное - СПОСОБНА заплатить и переплатить.
Рациональнее взять ее.
Можно допустить, конечно, что таксист был первоначально
не в "настроении", а потом настроение у него появилось. Можно
допустить... Но допущение это повисает в воздухе, ты не
находишь, Сергей?
Ты упустил таксиста. Тебе нужно было его проверить.
Перестраховка, но зато не болела бы теперь голова. А ты
его в горячке упустил. "Спасибо" тебе за это никто не скажет.
И размахивание кулаками после драки у нас тоже не поощряется.
Так стоит ли сознаваться в ошибке? Стоит ли, а?
Сознаваться в допущенном промахе капитану ФСК Андронникову
не хотелось. А хотелось ему поехать домой, поужинать,
лечь спать и забыть навсегда и про "пострела", и про подозрительного
таксиста.
Вошел, улыбаясь, Гамаюн.
- Что приуныл? - осведомился он у Андронникова.
- Отчет написал? - не поддержал жизнерадостный тон своего
напарника Андронников.
- Написал, однако, - небрежно отмахнулся Гамаюн. - Ты
домой, кстати, сегодня собираешься?
- Послушай, Максим, - обратился к нему Андронников, - ты
таксиста того помнишь?
Стоит ли сознаваться?..
- Какого таксиста? - Гамаюн явно не понимал о чем идет
речь. - Послушай лучше, какую историю сейчас в курилке Валентин
из четвертой рассказал.
- Какую историю? - Андронников словно очнулся.
- Поучительную, однако, историю, - заявил Гамаюн,
присаживаясь на краешек стола и в предвкушении удовольствия.
Вообще-то, в органах госбезопасности формально (многочисленными
инструкциями и циркулярами, спускаемыми сверху)
было запрещено обмениваться оперативной информацией
с коллегами из соседних отделов и групп, но, как всегда
это случается, на низшем уровне служебной иерархии формальные
распоряжения понимались по-своему и не могли удержать
того или иного конкретного сотрудника от соблазна
рассказать коллегам какую-нибудь свежую байку из своей
насыщенной приключениями жизни.
- Так вот, - начал рассказ Гамаюн. - Брали они сегодня
одного "защитника окружающей среды", - так на жаргоне Большого
Дома иногда называли дельцов от наркомафии. - Все там
было честь по чести: охрана, стволы - целый арсенал. Но
самое печальное, никто "защитника" в лицо не знал. Даже
примет у ребят на руках не было. Решили тогда: плевать,
без примет разберемся, кто - босс, кто - охрана. И выдали
по полной программе. Повязали всех в минуту. Только
один успел как-то вывернуться. Смотрят: волокет какого-то
интеллигента, в штаны наложившего, пушка - у виска; сейчас,
говорит, шлепну, он - мой заложник.
Ребята, однако, не растерялись, не выпустили его. Взяли
на прием, скрутили. Заложник, живой-здоровехонький, сразу
пустился в благодарности. Спасибо, мол, бойцам "Альфы"
за их благородный труд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
агентом. Можно сказать, что для нашего подопечного
она стала явью.
Пораспрашивайте его, это поможет выяснить, с каким
именно представителем категории Би мы имеем дело.
- Забавный случай, - оценил Сифоров. - Ну что ж, попробуем, - он
вернулся к парню. - Значит, ты агент Совета Владык?
Причем, лучший. Тогда ты должен уметь хорошо стрелять.
- Я умею стрелять, - с презрением в голосе отвечал парнишка. - Вот
так, - он вдруг резким движением поднял скованные
руки на уровень глаз, согнул указательный палец, будто бы нажимая
на невидимый курок. - Ба-бах! - и засмеялся тихо и с удовлетворением. - Я
лучший стрелок среди агентов Совета. Владыки
ценят меня.
- Надо думать, - ухмылка на лице Сифорова застыла. - И
гранаты кидать ты тоже научился неплохо...
На несколько секунд капитан о чем-то задумался, потом
продолжил:
- Кстати, не слишком ли ты разговорчив для секретного
агента?
За парнишку ответила Марина:
- Все очень просто. В подобном состоянии он не воспринимает
вас как реально существующего человека. Можно сказать,
он беседует сам с собой.
- Что еще ты умеешь делать? - вкрадчиво поинтересовался
Сифоров у парнишки.
- Все, что прикажут Владыки. Если надо стрелять, я буду
стрелять. Если нужно убить, я убью. Если понадобится взорвать
этот мир, я взорву его.
- Ведь это же... - невольно вырвалось у меня, но я тут же
остановился, потому что Сифоров, улыбаясь во весь рот, одобрительно
мне кивнул.
- Правильно, - сказал он. - Идеология Своры.
Сифоров снова наклонился к допрашиваемому:
- Поехали дальше. Что ж это за Владыки такие? Почему ты,
такой весь из себя превосходный агент Альфа, готов за них
жизнь отдать?
- Владыки - повелители всего сущего. Тысячелетиями они
познавали природу вещей. Мудрее их нет в целом мире. И только
они имеют право решать, как дальше жить миру, какие формы ему
принимать. Жизнь и смерть отдельных людей - ничто перед их
величием. Потому бессмысленно задавать Владыкам вопросы;
единственное, что может сделать для них такой человек, как я,
это смиренно выполнять все их распоряжения. Неукоснительно,
именно так, как будет приказано. И Владыки ценят меня, я не
обману высокое доверие Совета.
- Вот заладил, - Сифоров досадливо поморщился.
- Я говорила вам, что личность "голоса совести" достаточно
примитивна, - напомнила со своего места Марина.
- Куда уж примитивней. Слушай, Альфа, а такого по имени
Герострат среди Владык нет?
- Владыки не нуждаются в именах. Имя - звук, пустые звуки
не имеют для Владык значения.
- Бесполезно, - подвел итог Сифоров и посмотрел на Марину. - Есть
там еще уровни?
- Обязательно.
- Продолжайте, пожалуйста.
В третий раз за сегодня инициатива перешла в руки Марины.
И на этот раз пауза затянулась. Сифоров курил, разрешил
покурить исстрадавшимся бойцам.
Я же, не отрываясь, следил за тем, как Марина работает.
Ничего нового я, правда, не увидел: та же сосредоточенность,
та же деловитость. Как у телемастера, настраивающего телевизор.
При этом у меня возникло не слишком приятное ощущение,
сопровождающееся легкими покалываниями в затылке и у висков,
из разряда тех, что одолевают, наверное, каждого человека
при просмотре до предела натуралистических сцен кинонасилия,
когда, например, на экране герою отрубают голову - результат
эффекта присутствия плюс игра воображения. Словно ко мне было
подключено это дюявольское устройство, и над моими мозгами
Марина сейчас трудилась.
Парнишка опять принялся раскачиваться, потом, зажмурясь,
громко промычал нечленораздельную фразу. Наконец он
вернулся в исходное положение, выпрямился, и только ни надменности,
ни презрения не было на его лице - лишь усталость.
В общем, обыкновенное мальчишеское лицо, отчего-то смертельно
уставшего.
- Третий уровень, - объявила Марина.
- Чем он характеризуется? Поясните, пожалуйста, - Сифоров
явно кое-чему научился.
- Это нечто вроде резервной памяти. Сюда сознание сбрасывает
ненужные ей ассоциативные цепочки. В разработках ранних
пытались упорядочить эту область, но довести дело до конца
так и не получилось. Вкратце, уровень этот - свалка информации;
защиту сюда не поставишь, и именно здесь вы можете попробовать
решить свою задачу. Подниматься выше по уровням рискованно.
На главных блоках памяти должна стоять защита: одно
неосторожное слово, и мы теряем подопечного.
- Что ж, попробуем здесь, - согласился Сифоров. - Кто ты
теперь? - обратился он к парнишке.
Тот не ответил. Взгляд его был неподвижен.
- Он не реагирует. Что нужно делать?
- На третьем уровне нет прямого восприятия вопросов.
Просто и четко произносите слово. Повторяйте его. Образ вызовет
ассоциативную цепочку.
- Ох уж эти сложности, - пожаловался Сифоров, наклоняясь
к парнишке. - Обезьяна, обезьяна, обе-зья-на.
- Обезьяна, - произнес парнишка совершенно бесцветным
голосом. - Макака-краснозадая-зоопарк-животные-вонь.
Он умолк. Сифоров шумно перевел дыхание.
- Герострат, - сказал он. - Герострат, Герострат, Герострат.
- Герострат-огонь-храм-величие.
- Артемида.
- Артемида-богиня-храм-огонь-Герострат-величие-огоньхрам.
Сифоров развел руками.
- Попытайтесь еще раз, Кирилл, - подсказала Марина. - Один
и тот же образ может вызывать различные ассоциативные
цепочки.
- Герострат, Герострат, Герострат, - послушно повторил
Сифоров.
- Герострат-просьба-приказ-стрелок-автомат-цель-мишеньвраг-опадание.
- Это ближе, - обрадовался Сифоров. - Герострат, Герострат,
Ге-ро-страт!
- Герострат-просьба-приказ-стрелок-автомат-оружие-арсенал-одвал.
- Ну же! Ну! - закричал Сифоров в азарте.
- Не останавливайтесь, вы на верном пути. Не останавливайтесь
ни в коем случае.
- Герострат-подвал, подвал-Герострат!
- Герострат-подвал-арсенал-оружие-автомат-цель-мишеньвраг-опадание.
- Адрес-Герострат-подвал-арсенал, адрес-Герострат-подвал-рсенал.
- Герострат-подвал-арсенал-адрес-площадь-Нарва-ЭстонияПрибалтика-тдых-оре-ето.
- Герострат-подвал-арсенал-адрес-площадь-дом, - с напряжением
в голосе составил Сифоров.
- Герострат-подвал-арсенал-адрес-площадь-дом-подвалвниз-тупеньки-венадцать-аправо-вонок-вонок-вонок-артавый-опрос-ерострат-росьба-риказ-трелок-втомат-ружие-рсенал-одвал.
Сифоров метнулся к карте, ткнул в нее пальцем, торжествующе
обернулся к нам:
- Нарвская площадь, подвал, двенадцать ступенек вниз,
направо, три звонка, спросить Картавого. Я, кажется, знаю
это место. Выезжаем немедленно.
- Постойте, - сказала Марина. - А как же быть с ним? - она
кивнула на парнишку.
- Если вы еще не закончили, то заканчивайте скорее.
Вопрос к бойцам:
- Вы готовы, ребята?
- Так точно, - отозвались бойцы.
- С командованием свяжусь сам, - Сифоров быстро вышел из
комнаты.
Он вернулся минут через десять. Поверх майки он нацепил
кобуру и теперь на ходу засовывал руки в рукава джинсовой
куртки.
- Поехали, - сказал Сифоров с блеском в глазах. - Мы отправляемся
за Геростратом...
Глава тринадцатая
Капитан ФСК Сергей Андронников размышлял.
Невесело ему было в этот солнечный летний день; неуютно
он чувствовал себя в просторном освежаемом кондиционером
кабинете.
Хотя вроде бы причин для невеселых раздумий не было:
операция прошла успешно, Гамаюн корпит над отчетом, работы
на сегодня больше не предвидится, можно допивать чай и собираться
домой.
Однако причина такая имелась. Смутное беспокойство,
задевшее капитана Андронникова утром, когда они брали "пострела"
(как точно его охарактеризовал Гамаюн), находчиво
переминившего облик под курсанта пехотного училища, не оставляло
и теперь, по прошествии семи часов с того момента,
когда на запястьях "пострела" замкнулись браслеты наручников.
Он, капитан Андронников, опытный сотрудник госбезопасности
со стажем работы в одиннадцать лет, упустил сегодня
нечто очень важное. Чутье подсказывало капитану, что это
может стоить ему карьеры. Для многих в ФСК в нынешние времена
слово "карьера" было пустым звуком, хорошо если не ругательством,
но только не для Андронникова. Он относил себя
к старой генерации сотрудников и здраво полагал, что при
любой власти тайная полиция будет нужна, и чем выше должность
ты в этой самой полиции занимаешь, тем больше тебе
будет всяческих благ и привилегий. А сегодня карьера капитана
Андронникова оказалась под угрозой.
Он размышлял.
Сработали мы все правильно, думал он. Уж получше, чем
предыдущая команда. Быстро, четко, без пальбы. "Пострел" и
не пикнул. Но ТАКСИСТ. Почему он остановился? Он не должен
был останавливаться. Глаз у настоящего таксиста наметан,
логика настоящего таксиста проста: курсант, в форме, у такого
денег - кот наплакал, не хватит оплатить и первые сто
метров; и наоборот: женщина с сумкой, явно куда-то торопится,
готова, и главное - СПОСОБНА заплатить и переплатить.
Рациональнее взять ее.
Можно допустить, конечно, что таксист был первоначально
не в "настроении", а потом настроение у него появилось. Можно
допустить... Но допущение это повисает в воздухе, ты не
находишь, Сергей?
Ты упустил таксиста. Тебе нужно было его проверить.
Перестраховка, но зато не болела бы теперь голова. А ты
его в горячке упустил. "Спасибо" тебе за это никто не скажет.
И размахивание кулаками после драки у нас тоже не поощряется.
Так стоит ли сознаваться в ошибке? Стоит ли, а?
Сознаваться в допущенном промахе капитану ФСК Андронникову
не хотелось. А хотелось ему поехать домой, поужинать,
лечь спать и забыть навсегда и про "пострела", и про подозрительного
таксиста.
Вошел, улыбаясь, Гамаюн.
- Что приуныл? - осведомился он у Андронникова.
- Отчет написал? - не поддержал жизнерадостный тон своего
напарника Андронников.
- Написал, однако, - небрежно отмахнулся Гамаюн. - Ты
домой, кстати, сегодня собираешься?
- Послушай, Максим, - обратился к нему Андронников, - ты
таксиста того помнишь?
Стоит ли сознаваться?..
- Какого таксиста? - Гамаюн явно не понимал о чем идет
речь. - Послушай лучше, какую историю сейчас в курилке Валентин
из четвертой рассказал.
- Какую историю? - Андронников словно очнулся.
- Поучительную, однако, историю, - заявил Гамаюн,
присаживаясь на краешек стола и в предвкушении удовольствия.
Вообще-то, в органах госбезопасности формально (многочисленными
инструкциями и циркулярами, спускаемыми сверху)
было запрещено обмениваться оперативной информацией
с коллегами из соседних отделов и групп, но, как всегда
это случается, на низшем уровне служебной иерархии формальные
распоряжения понимались по-своему и не могли удержать
того или иного конкретного сотрудника от соблазна
рассказать коллегам какую-нибудь свежую байку из своей
насыщенной приключениями жизни.
- Так вот, - начал рассказ Гамаюн. - Брали они сегодня
одного "защитника окружающей среды", - так на жаргоне Большого
Дома иногда называли дельцов от наркомафии. - Все там
было честь по чести: охрана, стволы - целый арсенал. Но
самое печальное, никто "защитника" в лицо не знал. Даже
примет у ребят на руках не было. Решили тогда: плевать,
без примет разберемся, кто - босс, кто - охрана. И выдали
по полной программе. Повязали всех в минуту. Только
один успел как-то вывернуться. Смотрят: волокет какого-то
интеллигента, в штаны наложившего, пушка - у виска; сейчас,
говорит, шлепну, он - мой заложник.
Ребята, однако, не растерялись, не выпустили его. Взяли
на прием, скрутили. Заложник, живой-здоровехонький, сразу
пустился в благодарности. Спасибо, мол, бойцам "Альфы"
за их благородный труд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36