Еще и Фролов возник: «Ты чего? Деньги как в банке. Будет стоять ваш трайлер, как обычно, у вокзала. Я отвечаю». Когда мы утром на условленном месте прождали четыре часа, то поняли, что дело плохо. Остался я на месте, а Фролов с Джекки по Гурьеву кинулись. Вычесали все, что только можно. А я стоял, как статуя, пока в восемь они меня не подобрали. Уже и мент коситься стал… То, что Ачкасов с деньгами забежал, узнали ближе к ночи.
— И что вы думаете об этом?
— Может, для вас он и утонул. Хотя вы тоже не фрайера. Ну, кинул, падло, своих дружков, а нас-то за что?.. Фролов аж почернел: «Найдем гниду — на куски порвем. Убивать сразу не будем… Бабок этот „Сатурн“ накосил немало. Все возьмем…» Джекки тоже: «Будем вместе искать. Ты за него ручался, ты за него и ответишь. Как только деньги у нас — мочить надо крысу. Я закаялся: живых свидетелей; оставлять. Сам оформлю ему командировочку…» Фролов даже не обиделся. Когда люди свои, е понятием, то и слова стреляют…
— С чего начали поиск?
— Перво-наперво утром подъехали к бабе Ачкаеова.
— К жене, что ли? — притворился непонятливым майор.
— К какой, к лешему, жене. К Светке Коробовой.
— Продолжайте.
— Выбрали время, когда работяги по заводам расползлись — мало ли как дело повернется, — и к ней. Во дворе собака большая, овчарка. Да только Светка сама ее упрятала, когда нас увидела. У Джекки глаза — что там твой Кашпировский — почище пистолета. Вошли мы в дом… Стала темнить, что ничего о сырье не знает, сама осталась без гроша. Хотели кончать, а она в ноги: «Мальчики, милые, что хотите, только не убивайте.» И вьется ужом, из халата выскакивает Мне без разницы… А вот Джекки после тюряги потешился… Искусница… Почуяла все же, что мы ее потом. все равно замочим, и опять к нам: «Ребятки, милые, клянусь, ничего про Леню не знаю… Я вам дело дам. У подружки моей компьютер: дома. Она на мой голос откроет, а вы возьмете…» Но когда сказала, что еще и жать там, я запротестовал. Джеки конечно, все едино — двоих или пятерых, но мне-то никакого интерес». В: общем, пощадили мы ее: А тут, как на грех, ее подружка в тот же день компьютер в магазин отволокла. Чтобы та без нее денег не получила, Светка уболтала ее насчет квитанции. А Джекки пообещал, что в случае успеха она получит долю. На следующий день, в среду, проведал я комиссионку, компьютера на полке не было. Навел справки… Оказывается какой-то полоумный уплатил за этот ящик тридцать тысяч. Знал бы в лицо кретина, который по улице шляется с такими деньгами… Вечером втроем решили навестить Светку, сообщить, что и как, но по «Волге» у калитки поняли, что у нее гости. Причем, ненадолго, иначе бы машину загнали во двор… Когда подошли поближе, я чуть не офонарел — «Волга»-то Ачкасова! Неужто так обнаглел, что уже и по городу разъезжает?.. Даже номера сменить поленился! Откуда нам было знать, что в результате каких-то ихних комбинаций на бывшей ачкасовской машине теперь Фришман катается? Это нам Светка потом рассказала… А тогда мы посоветовались и решили подождать Ачкасова на улице. Первым вышел кладовщик, который после Нового года нам со склада отходы отпускал. Мы к нему. Он упирался, не хотел к нам садиться. От него-то мы и узнали, что Леньки там нет, а остальные бухают. Тогда мы его, плешивого, за жабры и на природу… Не сразу сообразили, какого дурака сваляли — надо было у Светки всю компанию накрыть… Ну, Фролов и Джекки отыгрались на кладовщике. Я им говорил, может, ну его на… Да куда там!.. Их разве переспоришь…
— Вот вам и смягчающие обстоятельства… Не устали?
— Мне не положено. Я от смерти себя спасаю.
— Тогда продолжим.
— Фролов все места за городом, где можно «спокойно поговорить», наперечет знает. Видать, пользовался. Век бы мне его не встречать. Я и так жил — не тужил. И сроду никого на куски не резал… А он как с цепи сорвался. И так ведь кладовщик сказал все, зачем же бить?.. Ну, а когда они от него отвалились — тот уже был не жилец… Кончили… А чего добились? Флизелина как не было, так и нет… Кладовщик сказал, что в понедельник в семь утра Ачкасов лично вывел со склада груженый «Камаз». Больше ничего не знал. Потом о деньгах своих вспомнил. Закопал, говорит, на садовом участке, справа от бочки с водой. Хотел за них жизнь свою выкупить. Предложили ему прокатиться туда. Тут он заскулил, что на участок лучше утром, в темноте плохо видно, сторожа ругаются, когда ночью приезжаешь. Фролов в раздражении и ткнул его ножом, а кладовщик от испуга дернулся не в ту сторону, ну и печень ему пропорол. Лежит, хрипит… Не тащить же его в машину — все запачкает.
— Значит, вы утверждаете, что Юлеева убил Фролов.
— Он, кто же еще.
— Ну, а дальше?
— Как только рассвело, поехали мы на дачный участок. Сторож еще спал. Открыл нам и убрался. По номеру участок нашли, бочку с водой, место. Поработали честно, а главное — бесплатно. Ничего не нашли. Потом решили, что не с той стороны. Копнули еще — шиш! Я уже тогда подумал — пора рвать когти. Деньги-деньгами, а свободы жалко. Жизни жалко!
— Что, жить захотелось?
— А то! Стал бы я тут перед вам распинаться!.. Если честно, то подействовало на меня убийство — жуть!.. Денег не нашли, а человека угробили. И домой без сырья возвращаться неохота. Уж какой ни есть мой председатель обсос, а найдет, к кому обратиться, чтобы вернуть свои кровные. И кому жалеваться… Деньги брал, товар привезти обещал, долю имел?.. Держи ответ. Кинули тебя — плати!.. Не будешь уши развешивать. А платить-то и нечем.
— Не прибедняйтесь. Я ведь был у вас дома.
— Так что, прикажете братьев по миру пустить? — Вы, конечно, нашли выход? — С утра опять подались к Светке. Часа два выхаживали — нет ли слежки… Первым пошел я — как незасвеченный. Фролов с Джекки пообещали, что если какая подлянка заготовлена, то проживет она недолго… Будто мне от этого легче… Но нет — все путем. Отсемафорил… Сказали Светке, что компьютер продан. Тут она странно себя повела… После того, что с кладовщиком произошло, была тише воды — подыхать не хотела. Но когда решала как у комиссионки деньги будем брать, забылась и ляпнула — мне, мол, надо думать, ничего не обломится. Голос прорезался. Ее кстати, никто кидать и не собирался. Дала наводку — получи, что положено… Мы не крысятники, чтоб зажиливать долю… Джекки ей это спокойно объяснил, а когда она успокоилась и совсем себя блатной почувствовала, он как рявкнет: «А теперь раздевайся, сука! На колени!..»
— Жангалиев, вы отклоняетесь…
— Это я там уклонился, даже Фролов не выдержал — оскоромился… А мне страшно было после Фролова. Он «колется» чем не попадя, еще СПИД подхватишь.
— Вам что, Жангалиев, нечего больше сказать?.. Тогда я выключаю диктофон, будем прощаться.
— У Светки не задержались — неровен час, застукают. Поехали к Фролову. Подымили планчиком. Потом Фролов с Джекки ширнулись омнопоном и начали отъезжать. А передо мной лицо кладовщика маячит. Как вспомню его, тошнота к горлу подступает, душит…
— Где Фролов брал наркотики?
— Когда я увидел у него в кухне почти полный стакан сухого морфия, то, хотя и не принято, поинтересовался — откуда? Он говорит: «Кинули одних торгашей». «Как кинули? За такой шмат и безрукий будет до последнего отстреливаться!» «Ха, запросто! Выследили хавиру. Зашли. Стволы наставили, для разговору — очередь в потолок… Сами отдали…» Вот так. Двести граммов по пятьсот рублей — как ни перемножай, все равно сто тысяч. Но дело опасное. Наркотиками тоже не ангелы торгуют.
— Кто покупал у Фролова наркотики?
— Они как-то не докладывали. Но думаю, что люди свои. Правда, вертелись и какие-то пацаны, довольно бойкие. В основном Фролов раздавал морфий братве, не жалел. Кому грамм, кому пять, кому десять… По заслугам. Царский подарок. Они за него готовы любому голову открутить.
— А вы кололись?
— В тот вечер и я не выдержал. Шприц был одноразовый. Второй раз в жизни… Захорошел… О чем-то говорили — вспомнили «Сатурн», и захотелось пощупать, что там и как…
— Наметили следующую жертву?
— Да… Адрес Сербаева дал кладовщик, а Светка подтвердила… Улицу нашли быстро, залезли во двор. Видим — хозяин в беседке со стаканчиком милуется. Он даже толком и удивиться не успел — Фролов брызнул «Черемухой», а я только тело подхватил. Здоровый буйвол — втроем в машину затаскивали… Зажали его на заднем сидении с двух сторон, баллончик наготове. Пока ехали, все отдышаться не могли. Хорошенькое дело — после омнопона тяжести таскать… Уже около дома Фролова Даулет зашевелился. Джекки сдуру хотел опять «Черемухой» — в машине-то, кретин! Вот уж повеселились бы… на том свете. Я его еле перехватил. Вот и все мои действия.
— Вы хотите сказать, что при всех убийствах оставались пассивным наблюдателем?
— Можно и так. Правда, было, врезал разок Даулету, когда он попер с такими матюгами, за которые в лагере ему бы кальсоны порвали.
— А здесь, на воле, вы его пощадили? — криво усмехнулся майор.
— Да нет… Когда его кончали — я отвернулся.
— Кто?
— Джекки… Всю пятницу в подвале проваландались. Про флизелин он поначалу помалкивал. Но когда Фролов его ногтями занялся — сломался. Сказал, что машину с сырьем мусора замели. Клялся, что подробностей не знает, у председателя надо спрашивать… Жаль, не с того конца дернули. Фришмана б сразу…
— Да. Ошибочка вышла, верно.
— Сами видите — все выкладываю.
— Вам ничего другого и не остается. А жалеть, собственно, и не о чем. Сырья бы вы все равно как своих ушей не увидели.
— Так мы об этом только от Даулета узнали. Ну, так председатель бы мошну растряс. У него, пожалуй, больше, чем у этого алкаша.
— И до его сбережений добрались?
— А то! После всего он готов был и ноги целовать, и деньги отдать… Согласился написать цидулку жене, чтобы она нам весь наличман отстегнула. Две тысячи, смешно сказать. Мы поначалу решили, что он издевается. Потом видим — нет, так и есть. Решили из-за мелочи не светиться перед его будущей вдовой.
— Получается, Сербаев был обречен?
— Много лишнего знал. Но я всегда не терпел насилия.
— Это уж позвольте с вами не согласиться. Разве на падение на Троепольскую у комиссионного магазина — не ваших рук дело?.. Что это, если не насилие?
— Мне поручили ограбить эту девку только потому, что для прикрытия я не годился. Стоять с оружием наготове и шлепать того, кто встрянет — не по мне. Хорошо, что все было чисто сработано. Не люблю я крови. И не хочу. А так… Ну, подумаешь, стукнул эту подстилку по голове, выхватил сумку… Еще заработает. Хватит на ее век бедуинов, — глаза Жангалиева вспыхнули, он тяжело задышал.
— И сообщницу свою не пожалели?
— Договорено было. Правда, тут я в горячке переборщил. Она и завалилась. И было за что! Занюханные четыре штуки!..
— Как было организовано нападение?
— Со стороны двора, через который я рванул с сумкой, Фролов меня прикрывал. Его «Волга», конечно, но с другими номерами. Он даже нашлепку «такси» сверху пригорбатил… Когда в машине я открыл сумку и увидел, сколько там денег, у меня от злости перед глазами все поплыло. Ну, думаю, встречу Светку — разорву пополам. Не могла, стерва, когда утром звонила, выяснить, что локш тянем.
— Вы полегче е выражениями. Слыхивал. Не действует. Давайте ближе к делу, а то меня медицина поторопить может.
— Куда уж ближе. Проторчали выходные у Фролова. Курили… Потихоньку и я на иглу присаживался. Не ихними, конечно, лошадиными дозами. А что делать?.. Перед глазами тюрьма стоит. Свалить бы из города, да некуда. В Ташкент без сырья и с долгом в сорок тысяч и соваться не думай. Джекки тоже в безвыходе. Не сегодня-завтра узнают гурьевские, кто он такой, сам Фролов и пришьет. А меня прицепом. Только и оставалось, что за Фришмана приняться… Вот кого-кого, а пузатого убивать никто не собирался. Они с Фроловым давние знакомые, вместе щупали казну. Да и краденое купить Борис Ильич был не дурак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
— И что вы думаете об этом?
— Может, для вас он и утонул. Хотя вы тоже не фрайера. Ну, кинул, падло, своих дружков, а нас-то за что?.. Фролов аж почернел: «Найдем гниду — на куски порвем. Убивать сразу не будем… Бабок этот „Сатурн“ накосил немало. Все возьмем…» Джекки тоже: «Будем вместе искать. Ты за него ручался, ты за него и ответишь. Как только деньги у нас — мочить надо крысу. Я закаялся: живых свидетелей; оставлять. Сам оформлю ему командировочку…» Фролов даже не обиделся. Когда люди свои, е понятием, то и слова стреляют…
— С чего начали поиск?
— Перво-наперво утром подъехали к бабе Ачкаеова.
— К жене, что ли? — притворился непонятливым майор.
— К какой, к лешему, жене. К Светке Коробовой.
— Продолжайте.
— Выбрали время, когда работяги по заводам расползлись — мало ли как дело повернется, — и к ней. Во дворе собака большая, овчарка. Да только Светка сама ее упрятала, когда нас увидела. У Джекки глаза — что там твой Кашпировский — почище пистолета. Вошли мы в дом… Стала темнить, что ничего о сырье не знает, сама осталась без гроша. Хотели кончать, а она в ноги: «Мальчики, милые, что хотите, только не убивайте.» И вьется ужом, из халата выскакивает Мне без разницы… А вот Джекки после тюряги потешился… Искусница… Почуяла все же, что мы ее потом. все равно замочим, и опять к нам: «Ребятки, милые, клянусь, ничего про Леню не знаю… Я вам дело дам. У подружки моей компьютер: дома. Она на мой голос откроет, а вы возьмете…» Но когда сказала, что еще и жать там, я запротестовал. Джеки конечно, все едино — двоих или пятерых, но мне-то никакого интерес». В: общем, пощадили мы ее: А тут, как на грех, ее подружка в тот же день компьютер в магазин отволокла. Чтобы та без нее денег не получила, Светка уболтала ее насчет квитанции. А Джекки пообещал, что в случае успеха она получит долю. На следующий день, в среду, проведал я комиссионку, компьютера на полке не было. Навел справки… Оказывается какой-то полоумный уплатил за этот ящик тридцать тысяч. Знал бы в лицо кретина, который по улице шляется с такими деньгами… Вечером втроем решили навестить Светку, сообщить, что и как, но по «Волге» у калитки поняли, что у нее гости. Причем, ненадолго, иначе бы машину загнали во двор… Когда подошли поближе, я чуть не офонарел — «Волга»-то Ачкасова! Неужто так обнаглел, что уже и по городу разъезжает?.. Даже номера сменить поленился! Откуда нам было знать, что в результате каких-то ихних комбинаций на бывшей ачкасовской машине теперь Фришман катается? Это нам Светка потом рассказала… А тогда мы посоветовались и решили подождать Ачкасова на улице. Первым вышел кладовщик, который после Нового года нам со склада отходы отпускал. Мы к нему. Он упирался, не хотел к нам садиться. От него-то мы и узнали, что Леньки там нет, а остальные бухают. Тогда мы его, плешивого, за жабры и на природу… Не сразу сообразили, какого дурака сваляли — надо было у Светки всю компанию накрыть… Ну, Фролов и Джекки отыгрались на кладовщике. Я им говорил, может, ну его на… Да куда там!.. Их разве переспоришь…
— Вот вам и смягчающие обстоятельства… Не устали?
— Мне не положено. Я от смерти себя спасаю.
— Тогда продолжим.
— Фролов все места за городом, где можно «спокойно поговорить», наперечет знает. Видать, пользовался. Век бы мне его не встречать. Я и так жил — не тужил. И сроду никого на куски не резал… А он как с цепи сорвался. И так ведь кладовщик сказал все, зачем же бить?.. Ну, а когда они от него отвалились — тот уже был не жилец… Кончили… А чего добились? Флизелина как не было, так и нет… Кладовщик сказал, что в понедельник в семь утра Ачкасов лично вывел со склада груженый «Камаз». Больше ничего не знал. Потом о деньгах своих вспомнил. Закопал, говорит, на садовом участке, справа от бочки с водой. Хотел за них жизнь свою выкупить. Предложили ему прокатиться туда. Тут он заскулил, что на участок лучше утром, в темноте плохо видно, сторожа ругаются, когда ночью приезжаешь. Фролов в раздражении и ткнул его ножом, а кладовщик от испуга дернулся не в ту сторону, ну и печень ему пропорол. Лежит, хрипит… Не тащить же его в машину — все запачкает.
— Значит, вы утверждаете, что Юлеева убил Фролов.
— Он, кто же еще.
— Ну, а дальше?
— Как только рассвело, поехали мы на дачный участок. Сторож еще спал. Открыл нам и убрался. По номеру участок нашли, бочку с водой, место. Поработали честно, а главное — бесплатно. Ничего не нашли. Потом решили, что не с той стороны. Копнули еще — шиш! Я уже тогда подумал — пора рвать когти. Деньги-деньгами, а свободы жалко. Жизни жалко!
— Что, жить захотелось?
— А то! Стал бы я тут перед вам распинаться!.. Если честно, то подействовало на меня убийство — жуть!.. Денег не нашли, а человека угробили. И домой без сырья возвращаться неохота. Уж какой ни есть мой председатель обсос, а найдет, к кому обратиться, чтобы вернуть свои кровные. И кому жалеваться… Деньги брал, товар привезти обещал, долю имел?.. Держи ответ. Кинули тебя — плати!.. Не будешь уши развешивать. А платить-то и нечем.
— Не прибедняйтесь. Я ведь был у вас дома.
— Так что, прикажете братьев по миру пустить? — Вы, конечно, нашли выход? — С утра опять подались к Светке. Часа два выхаживали — нет ли слежки… Первым пошел я — как незасвеченный. Фролов с Джекки пообещали, что если какая подлянка заготовлена, то проживет она недолго… Будто мне от этого легче… Но нет — все путем. Отсемафорил… Сказали Светке, что компьютер продан. Тут она странно себя повела… После того, что с кладовщиком произошло, была тише воды — подыхать не хотела. Но когда решала как у комиссионки деньги будем брать, забылась и ляпнула — мне, мол, надо думать, ничего не обломится. Голос прорезался. Ее кстати, никто кидать и не собирался. Дала наводку — получи, что положено… Мы не крысятники, чтоб зажиливать долю… Джекки ей это спокойно объяснил, а когда она успокоилась и совсем себя блатной почувствовала, он как рявкнет: «А теперь раздевайся, сука! На колени!..»
— Жангалиев, вы отклоняетесь…
— Это я там уклонился, даже Фролов не выдержал — оскоромился… А мне страшно было после Фролова. Он «колется» чем не попадя, еще СПИД подхватишь.
— Вам что, Жангалиев, нечего больше сказать?.. Тогда я выключаю диктофон, будем прощаться.
— У Светки не задержались — неровен час, застукают. Поехали к Фролову. Подымили планчиком. Потом Фролов с Джекки ширнулись омнопоном и начали отъезжать. А передо мной лицо кладовщика маячит. Как вспомню его, тошнота к горлу подступает, душит…
— Где Фролов брал наркотики?
— Когда я увидел у него в кухне почти полный стакан сухого морфия, то, хотя и не принято, поинтересовался — откуда? Он говорит: «Кинули одних торгашей». «Как кинули? За такой шмат и безрукий будет до последнего отстреливаться!» «Ха, запросто! Выследили хавиру. Зашли. Стволы наставили, для разговору — очередь в потолок… Сами отдали…» Вот так. Двести граммов по пятьсот рублей — как ни перемножай, все равно сто тысяч. Но дело опасное. Наркотиками тоже не ангелы торгуют.
— Кто покупал у Фролова наркотики?
— Они как-то не докладывали. Но думаю, что люди свои. Правда, вертелись и какие-то пацаны, довольно бойкие. В основном Фролов раздавал морфий братве, не жалел. Кому грамм, кому пять, кому десять… По заслугам. Царский подарок. Они за него готовы любому голову открутить.
— А вы кололись?
— В тот вечер и я не выдержал. Шприц был одноразовый. Второй раз в жизни… Захорошел… О чем-то говорили — вспомнили «Сатурн», и захотелось пощупать, что там и как…
— Наметили следующую жертву?
— Да… Адрес Сербаева дал кладовщик, а Светка подтвердила… Улицу нашли быстро, залезли во двор. Видим — хозяин в беседке со стаканчиком милуется. Он даже толком и удивиться не успел — Фролов брызнул «Черемухой», а я только тело подхватил. Здоровый буйвол — втроем в машину затаскивали… Зажали его на заднем сидении с двух сторон, баллончик наготове. Пока ехали, все отдышаться не могли. Хорошенькое дело — после омнопона тяжести таскать… Уже около дома Фролова Даулет зашевелился. Джекки сдуру хотел опять «Черемухой» — в машине-то, кретин! Вот уж повеселились бы… на том свете. Я его еле перехватил. Вот и все мои действия.
— Вы хотите сказать, что при всех убийствах оставались пассивным наблюдателем?
— Можно и так. Правда, было, врезал разок Даулету, когда он попер с такими матюгами, за которые в лагере ему бы кальсоны порвали.
— А здесь, на воле, вы его пощадили? — криво усмехнулся майор.
— Да нет… Когда его кончали — я отвернулся.
— Кто?
— Джекки… Всю пятницу в подвале проваландались. Про флизелин он поначалу помалкивал. Но когда Фролов его ногтями занялся — сломался. Сказал, что машину с сырьем мусора замели. Клялся, что подробностей не знает, у председателя надо спрашивать… Жаль, не с того конца дернули. Фришмана б сразу…
— Да. Ошибочка вышла, верно.
— Сами видите — все выкладываю.
— Вам ничего другого и не остается. А жалеть, собственно, и не о чем. Сырья бы вы все равно как своих ушей не увидели.
— Так мы об этом только от Даулета узнали. Ну, так председатель бы мошну растряс. У него, пожалуй, больше, чем у этого алкаша.
— И до его сбережений добрались?
— А то! После всего он готов был и ноги целовать, и деньги отдать… Согласился написать цидулку жене, чтобы она нам весь наличман отстегнула. Две тысячи, смешно сказать. Мы поначалу решили, что он издевается. Потом видим — нет, так и есть. Решили из-за мелочи не светиться перед его будущей вдовой.
— Получается, Сербаев был обречен?
— Много лишнего знал. Но я всегда не терпел насилия.
— Это уж позвольте с вами не согласиться. Разве на падение на Троепольскую у комиссионного магазина — не ваших рук дело?.. Что это, если не насилие?
— Мне поручили ограбить эту девку только потому, что для прикрытия я не годился. Стоять с оружием наготове и шлепать того, кто встрянет — не по мне. Хорошо, что все было чисто сработано. Не люблю я крови. И не хочу. А так… Ну, подумаешь, стукнул эту подстилку по голове, выхватил сумку… Еще заработает. Хватит на ее век бедуинов, — глаза Жангалиева вспыхнули, он тяжело задышал.
— И сообщницу свою не пожалели?
— Договорено было. Правда, тут я в горячке переборщил. Она и завалилась. И было за что! Занюханные четыре штуки!..
— Как было организовано нападение?
— Со стороны двора, через который я рванул с сумкой, Фролов меня прикрывал. Его «Волга», конечно, но с другими номерами. Он даже нашлепку «такси» сверху пригорбатил… Когда в машине я открыл сумку и увидел, сколько там денег, у меня от злости перед глазами все поплыло. Ну, думаю, встречу Светку — разорву пополам. Не могла, стерва, когда утром звонила, выяснить, что локш тянем.
— Вы полегче е выражениями. Слыхивал. Не действует. Давайте ближе к делу, а то меня медицина поторопить может.
— Куда уж ближе. Проторчали выходные у Фролова. Курили… Потихоньку и я на иглу присаживался. Не ихними, конечно, лошадиными дозами. А что делать?.. Перед глазами тюрьма стоит. Свалить бы из города, да некуда. В Ташкент без сырья и с долгом в сорок тысяч и соваться не думай. Джекки тоже в безвыходе. Не сегодня-завтра узнают гурьевские, кто он такой, сам Фролов и пришьет. А меня прицепом. Только и оставалось, что за Фришмана приняться… Вот кого-кого, а пузатого убивать никто не собирался. Они с Фроловым давние знакомые, вместе щупали казну. Да и краденое купить Борис Ильич был не дурак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28