..
Николай Дмитриевич внимательно выслушивает доклад Конюшенко и мои соображения по поводу неявки Кормилина.
- Ну что ж, - наконец произносит он, как бы взвешивая каждое слово, готовьте оперативную группу на выезд. По дороге заедете в прокуратуру, я сейчас свяжусь с Вороновым. Соблюдайте предельную осторожность.
Полковник сбивается с привычного сухого тона и с горечью добавляет:
- Не дает мне покоя этот затаившийся где-то Борохович.
Три машины мчатся по проспекту Свободы, сворачивают на Индустриальную и останавливаются невдалеке от дома 47-А. Мы вклиниваемся в деловую жизнь города, но вклиниваемся без мигалок, проезда на красный свет и стрельбы. Наши действия пока подчинены простейшей схеме - привлекать к себе возможно меньшее внимание.
Основная часть опергруппы располагается при въезде во двор, в соседних подъездах и - чем черт не шутит! - двое сотрудников контролируют усеянный многочисленными балконами фасад здания.
На окнах квартиры Кормилина задернуты шторы, из-за них пробиваются полоски зловеще-тусклого света. Соблюдая тишину, мы поднимаемся на третий этаж по широкой лестнице с массивными перилами. "Слесарем ЖЭКа" будет представляться Семенов с его хрипловатым голосом и нагромождением мышц. Вообще, слесарь - самая удобная профессия. Ею прикрываются все - начиная угрозыском и заканчивая домушниками.
Звоним в обитую темно-коричневым дерматином дверь, прислушиваясь к малейшему шороху. Никогда не знаешь, что ожидает тебя в следующий миг.
Наши звонки усиливаются, но к двери никто не подходит.
- Заснул он там, что ли? - шепчет кто-то из оперативников за моей спиной.
Продолжать трезвонить бессмысленно. Подаю Семенову условный знак. В три резких удара корпусом старшина срывает левую половинку двери с петель и по инерции влетает в образовавшийся проем. Мы устремляемся вслед за ним, держа оружие наготове.
Ни в прихожей, ни в одной из двух смежных комнат никого нет. Удостоверившись в этом, приступаю к беглому осмотру квартиры.
Первая комната приспособлена под спальню. Диван аккуратно застелен, возле журнального столика - высокий торшер на резной деревянной ножке. Вторая комната - гостиная. Очевидно, здесь происходили ночные бдения. Площадь большая - около двадцати пяти квадратных метров. Бросается в глаза явный беспорядок: дверцы и ящики импортного гарнитура распахнуты и выдвинуты, покрытый лаком паркетный пол завален бельем вперемежку с распечатанными колодами карт, в хрустальной люстре под потолком горят все шесть свечей. Цветной телевизор полуразвернут на дубовом тумбе с гнутыми ножками.
Складывается впечатление, будто хозяин квартиры лихорадочно торопился унести ноги подобру-поздорову. Или его поторопили... Невероятно! Похожая ситуация была у меня в шестьдесят шестом, когда мы брали Губатого. Матерый рецидивист, кем-то предупрежденный, улизнул от нас буквально в последний момент, спустившись во двор по обледенелой водосточной трубе. Взяли Губатого через полтора месяца в подвале заброшенного дома, выследив его любовницу. Бандит до последнего патрона отстреливался из обреза, тяжело ранив одного и убив другого милиционера - отца двух девочек-дошкольниц.
В прихожую вбегает Громов, который все это время находился в машине вместе с Бородиным.
- Товарищ майор! Срочный вызов по рации.
- Ни к чему не прикасаться. Пригласите двух понятых. Опросите соседей. Я сейчас вернусь.
Дверца "Волги" услужливо приоткрыта.
- Голиков на связи.
- Докладывает Рязанцев. Серов доехал двенадцатым автобусом до конечной, свернул на Кировоградскую и несколько минут назад вошел в дом No 17.
- Это в частном секторе?
- Да.
- Кто владелец дома, не выяснили?
- На стене имеется табличка "Границкий Л. А.".
- Возле дома никого нет?
- Никого, только во дворе стоит автомашина такси. Если не ошибаюсь, 18-61...
- Что?! - я концентрирую внимание на необъяснимом факте. - Это же машина Моисеева! Усилить наблюдение! Поддерживайте со мной постоянную связь.
- Вас понял!..
У подъезда уже собралась кучка любопытных соседей, в основном преклонного возраста. Откуда-то появляется Громов под руку с воинственного вида старушкой в длинном ядовито-красном пальто, накинутом на плечи пуховом платке и туфлях с галошами.
- Это Вера Денисовна Клепикова, соседка Кормилина по лестничной клетке, - поясняет лейтенант.
Не дожидаясь наводящих вопросов, Вера Денисовна грозно заявляет:
- Плохо работаете, милиция! Давно пора всех этих жуликов на чистую воду вывести. А первым - Ваньку!
- А почему вы считаете, что Иван Трофимович - жулик? - я не могу удержаться от улыбки.
- Ванька-то? Жулик, он и есть жулик. Я их насквозь вижу, супостатов, - в праведном гневе Клепикова трясет в воздухе костлявым кулачком. - Ворюга он и до денег жаден. Когда Буриленчиха, царствие ей небесное, на покров померла, полтинник на венок не дал, жадюга. "Нету, говорит, - бабка, у меня денег. Вы тут по очереди помирать будете, а я плати? На всех не напасешься". У, ирод!
С превеликим трудом мне удается направить беседу в нужное русло. И выясняется следующее: каждое утро бодрая старушка выгуливает во дворе свою комнатную собачку и видит, как Кормилин направляется на службу. Сегодня этот цикл повторился, ничто не нарушало привычного распорядка. Прошло не то минут пять, не то двадцать - тут у Веры Денисовны, которая часов не носит, хронологический провал - Иван Трофимович, испуганный и белый, как полотно, чуть не бегом возвратился домой. Соседка поинтересовалась, не случилось ли чего, на что Кормилин торопливо ответил, оглядываясь по сторонам: "Все в порядке, срочная командировка". По-видимому, сборы в "командировку" производились на спринтерских скоростях - вскоре Кормилин во второй раз вышел из дому с большой вещевой сумкой.
Я благодарю Веру Денисовну за ценные сведения, и она удаляется с чувством выполненного долга. В этот момент вновь оживает рация.
- Товарищ майор, к дому подошел мужчина с сумкой через плечо. Покрутился у крыльца, но заходить не стал. Сейчас он заглядывает в окно.
- Что за мужчина, Сергей Вадимович?
- Средних лет, широкоплечий, в кожаной куртке. Разглядеть лицо не удалось.
- Хорошо, продолжайте наблюдение.
Так. Оцепление снято, сотрудники возвращаются к машинам. Если ситуацию немедленно не проанализировать, она выйдет из-под контроля.
- Слава, - обращаюсь я к Громову, - у Кормилина в прихожей есть телефон. Позвони в диспетчерскую таксопарка и выясни, работает ли у них Л. А. Границкий.
- А я и так знаю, - спокойно произносит лейтенант, - Леонид Аркадьевич Границкий - сменщик Моисеева. Бывший, конечно.
Внезапно жилые дома, тротуары, детская площадка с покосившимся турником - все приходит для меня в движение, на какую-то долю секунды появляется безотчетное предчувствие беды.
- Надо ехать, - негромко говорю я Бородину, тряхнув головой.
Моментально включив зажигание, Сергей излюбленным резким сигналом распугивает голубей, кошек и прочую мелкую живность, вопросительно глядя на меня. И тут рация взрывается странным звуком - как будто на том конце изо всей силы выдохнули в микрофон.
- Александр Яковлевич! - голос Рязанцева ужасающе соответствует моему состоянию.
- Да!
- Александр Яковлевич, ЧП!..
Часть третья
ТРЕТЬЯ ИСТИНА
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Залохматившийся плед лежал на столе поверх груды деталей и бумаг. Еще два месяца назад, нет, каких там, пару недель, он хотел соорудить небольшую мастерскую. "Все прошло, как с белых яблонь дым". Недосуг, да и тоска давит.
Мать неоднократно напоминала Диме об уборке, не раз предлагала навести порядок сама. Но он не любил, когда трогали его вещи. Инструменты, чертежи и схемы, годами накапливавшиеся в кладовой, были неотъемлемой частью души Серова.
А сегодня, в порядке борьбы с меланхолией, он разложит все предметы, как говорится, по полочкам.
Дмитрий нагнулся, отодвинул стопку справочников по машиностроительному черчению и стал разбирать папку с эскизами. Так... зубчатые передачи, эскиз газоотводной трубки, система охлаждения ДВС. Серов присел на корточки, устремив взор в потолок. Системами охлаждения он никогда не занимался.
"Вот тебе раз! А это как сюда попало?"
Аналогичные чувства, наверное, испытывал бы палеонтолог, откопавший в толще докембрийского слоя вставную челюсть.
- Но почерк-то... - задумчиво произнес Серов.
И тут он вспомнил. Его передернуло, словно от удара электрическим током. Эти чертежи были принесены Тюкульминым за несколько дней до ареста Дмитрия, а в самом ремонте радиатора нуждался какой-то таксист - старый приятель Анатолия. Починить радиатор Серов уже не успел. Все это время чертежи тихо покрывались пылью, дожидаясь своего часа.
"Долги надо платить сполна..."
Слова, оброненные когда-то Жорой, прозвучали как напоминание и одновременно как призыв к действию.
"Я отдам!" - мысленно пообещал себе Дмитрий.
У него было в запасе два отгула, полученных за сверхурочную работу. "Значит, - решил он, - во вторник и в среду..."
В первый день пребывания в таксопарке Серов порядком примелькался. Угрюмый дворник, подметавший участок территории возле проходной, где Дмитрий проторчал больше трех часов, даже окрестил его "инозэмным щпыгуном". Искомый таксист, однако, не появился.
А направляясь туда же на следующее утро, Серов неожиданно повстречал Жору, идущего на "принудиловку" с видом человека, которому предстоит целый день нажимать на клавиши селектора, диктовать срочные распоряжения секретарю и отвечать на звонки из министерства.
Приятели поздоровались. После первых взаимных расспросов Жора, жизнерадостно поглядывая на Дмитрия, сообщил:
- Помнишь, я тебе про свою девушку рассказывал? Так вот, в декабре у нас свадьба.
- Да ну? - Серов предпринял слабую попытку удивиться, но удивился лишь фальши собственных слов. - Поздравляю.
- Представляешь, самому не верится. Дал-таки себя окольцевать. Да я вас познакомлю. Ты что вечером делаешь?
- Еще не знаю. Понимаешь, надо мне одного человека вычислить. Дмитрий непроизвольно посмотрел по сторонам.
- Вот чудак! Опять своего кента разыскиваешь? - Жора пожал плечами и тоже зачем-то обернулся. За его спиной не было ничего примечательного: закрытый на переучет магазин "Колбасы", газетный киоск с полусонным продавцом, небольшая очередь, выстроившаяся возле дверей универсама. На друзей никто не обращал внимания. - Как я погляжу, ты все еще не выбросил эту дурь из головы. В рискованные игры играешь, мальчик. Смотри, как бы тебя самого не вычислили.
Небрежным жестом Жора отправил окурок в урну.
- Ого, без четверти, надо двигать. Будет время, заходи, адрес знаешь. Счастливо!
- Тебе счастливо, - негромко произнес Серов.
Пройдя несколько метров, Дмитрий оглянулся, разыскивая глазами Жору, но тот уже скрылся из виду. Юноша ускорил шаг. Из-за угла вынырнул синий "Москвич" и остановился напротив универсама. Из очереди вышел мужчина в сером плаще и неторопливо направился к машине. Задняя дверь "Москвича" распахнулась.
- Что произошло, объясните толком?.. Почему вы молчите?
- Товарищ майор, выясняем, - голос говорившего был Голикову незнаком.
Нет ничего хуже ожидания и неизвестности. Пока секундная стрелка бесшумно бежала по своему извечному маршруту, майору казалось, что каждый ее скачок на очередное деление звучит все громче и жестче, заглушая шум работающего мотора. Десять секунд, пятнадцать... двадцать...
...Из "Москвича" выскочили три человека и устремились к дому, где только что произошла трагедия. Рязанцев первым подбежал к окну и осторожно заглянул внутрь. На полу в расползающейся луже крови неподвижно лежал мужчина. Лица его не было видно. "Наповал", - мгновенно определил старший лейтенант. Приказав одному из своих людей поставить в известность Голикова и охранять место происшествия до прибытия опергруппы, он вместе со вторым бросился в погоню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33