Однажды у него на груди висели очки.
– Машину он ставил почти сразу за домом шестьдесят семь?
– Откуда вы знаете? – удивляется она.
– Часто он приезжал?
– Обычно раз в неделю, редко – два. Я видела, как он входит в дом шестьдесят семь-а, и догадывалась: он бывает там у женщины.
– Почему вы так решили?
– Потому что так одеваются, только когда идут к женщине. Не знаю, как вам объяснить. От него хорошо пахло.
– Значит, вам приходилось стоять с ним рядом?
Бедная Эмма! Мегрэ отчетливо представляет себе, как в половине пятого она принималась высматривать зеленую спортивную машину и под каким-нибудь предлогом выскакивала на улицу, чтобы очутиться рядом с восхищавшим ее мужчиной.
– Он появился вчера?
Готовая расплакаться, она лишь утвердительно кивает.
– В котором часу?
– Точно не знаю, но около пяти. В доме пробыл недолго. Конечно, эту даму убил не он.
Ого! Мегрэ расспрашивает терпеливо, не придирается к мелочам. Сведения толстушки гораздо интереснее, чем она думает, – ее описание очень уж подходит к типу человека, который может оказаться замешанным в подобном деле.
Слишком хорошо одевается – Эмма сама это сказала. Одежда слишком светлая – такая всегда кажется новой. На пальце брильянт. Она заметила также, что два зуба у него золотые.
Завсегдатай скачек. Придется навести справки в отделе светского общества и в отделе азартных игр. А может быть, субъект с такими приметами отыщется среди клиентов графини?
– Благодарю, мадмуазель. Господин Жюль правильно сделал, направив вас сюда.
– Он не виноват, правда? Не могу поверить, что такой человек…
В одном – впрочем, для следствия это интереса не представляет – Эмма не призналась: все несколько недель, что зеленая машина парковалась на улице Коленкура, молочница, проходя мимо, бросала на сиденье цветок.
– Вы не заметили, около пяти в дом шестьдесят семь-а никто больше не входил?
– Одна дама.
– Какая дама?
Описание Эммы довольно точно соответствует хозяйке «Голубка», но девушка не может уточнить, вошла эта дама в дом до или после владельца зеленой машины.
Разговаривая, Мегрэ набрасывает распоряжения. Проверить все зеленые спортивные автомобили. Разыскать тех, кто отирается на скачках, – молодого брюнета, и т. д.
– Алло! Отель-Дье?..
Маскувен жив. На проводе профессор собственной персоной. Примерно один шанс из пяти, что больной выкарабкается.
Нечего и думать допросить его раньше, чем через неделю, да и то если не будет осложнений.
– Алло! Мадмуазель Берта? Ваш брат, по-видимому, спасен… Нет, вам его еще нельзя видеть… Буду держать вас в курсе.
Огромный пляж, бескрайняя морская гладь… Мегрэ вздыхает. Начинается самый трудоемкий, самый неблагодарный этап расследования. Действующие лица мало-помалу обретают контуры, группируются.
Неужели бедный старик с бульвара Батиньоль до сих пор заперт у себя в комнате? По воле случая ответ поступает в ту же минуту. Звонит инспектор Торранс.
– Вы, шеф? Звоню из маленького бара на набережной… Ровно в девять наш подопечный вышел из дому… Что? Да, да… Совершенно верно, он в своем толстом пальто… Нет, на меня не взглянул… Он ни на кого не смотрит. Бредет куда глаза глядят, как больной на прогулке для моциона. Время от времени останавливается у витрины. Улицу переходит нерешительно, словно боится транспорта… Ни разу не обернулся. Сейчас стоит за спиной какого-то удильщика… Я его вижу со своего места… Что вы сказали? Нет, ни с кем не говорил… Что? Плохо слышу… Газету? Не покупал он никакой газеты… Хорошо… Как прикажете… Есть продолжать… Мне повезло: натолкнулся здесь на потрясающее ву-врэ…
По узкой служебной лестнице Мегрэ, серьезный, тяжелый, взбирается под крышу Дворца правосудия, в лабораторию. Пожимает руки, наклоняется над работающими экспертами:
– Ну что, ребята?
Ничего интересного. Почерк на промокашке может принадлежать и мужчине, и женщине, пальцевых отпечатков на ней не обнаружено, зато на обложке бювара их множество. На всякий случай их проверили по учетам рецидивистов, но безрезультатно.
Доктор Поль – он в игривом настроении, бородка победоносно задрана вверх – в свой черед подходит поздороваться с комиссаром.
– А, это вы, мой дорогой! Я насчет того парня, что нанес два удара ножом… Первый проскочил в нескольких миллиметрах от сердца. Зато второй насквозь прошил левый желудочек… Так вот, одну полезную деталь я вам подскажу. При той позиции, какую занял убийца в момент удара, невозможно, чтобы он не выпачкался в крови – она брызнула сильной струей.
На Октаве Ле Клоагене, когда его обнаружили в кухне, не было следов крови, и одежда на нем не была замыта.
На Набережную возвращается Жанвье. Спал он всего несколько часов.
– Возьмете его карточку (то есть фото Маскувена), обойдете улицу Коленкура и покажете ее всем, кому удастся.
Надо использовать любую возможность. Они не вправе упускать ни малейшего шанса.
– Скажите, доктор, могла ли нанести два таких удара женщина?
– При условии, что она достаточно жилистая. Вы же знаете: в иные минуты женщины благодаря своей нервной организации оказываются сильнее мужчин.
Сорт французского вина.
Это тоже ничего не проясняет. Скорее напротив.
Люкас отправился с визитом к графине на улицу Пирамид. Ему пришлось долго ждать – она еще спала. Приняла она инспектора в воздушном дезабилье. Очень светская дама эта графиня! В руке лорнет, посетителя упрямо именует «господин агент».
Разумеется, Маскувену случалось ей задолжать, но ничтожные суммы. Восемьсот франков? В ее доме не обращают внимания на такие пустяки… Да нет же! Она никогда не торопила его с уплатой… Бедный мальчик! Маленький служащий, затерявшийся в обществе, где бывают только заметные фигуры – отставной полковник, супруга крупного торговца шоколадом, управляющий солидным банком… Два просторных салона, обставленных с несомненным вкусом. В одном бар, позади него – буфетная, где готовят сандвичи для засидевшихся игроков.
– Спроси у нее, – командует Мегрэ по телефону, – не знает ли она субъекта, который…
Он описывает владельца зеленой спортивной машины. Графиня не знает никого с такими приметами.
– Алло, Люкас!.. Наведи справки в округе. Может быть, кто-нибудь видел машину. У приказчиков в магазинах и у прислуги есть привычка замечать нестандартные автомобили…
Париж наводнен автобусами с иностранцами, гиды, надсаживаясь, орут в громкоговорители. Температура 35 в тени, в бассейн и то не окунешься – купальщики теснятся там как сельди в бочке.
– Позвони, пусть принесут кружку. Нет, две, – командует Мегрэ служителю при уголовной полиции. Полдень. Возвращается Люкас.
– Насчет зеленой машины – ничего. На всякий случай я скопировал список постоянных посетителей. Там ведь официально зарегистрированный кружок любителей бриджа… Это не так смешно, как кажется. Салоны обставлены с претензией на роскошь, но, судя по книгам, где полный ажур, игра идет скорее по маленькой: одни – по сантиму, другие – по су. Люди подобрались одинокие: без семьи, без друзей или неудачники в браке, стремящиеся удрать с семейной каторги и провести за картами вечер, а то и часть ночи. Графиня импонирует им. Они начинают казаться себе светскими людьми.
Но, выкладывая франков тридцать с небольшим, уже кряхтят.
– Ле Клоаген там не появлялся?
– В списке не значится.
– Его жена? Дочь?
– Я поинтересовался и этим. У графини их не знают.
– А мадмуазель Жанну?
– А вот это самое главное. Когда я предъявил ее фото графине, мне показалось, что лицо у нее дрогнуло. Она долго, чересчур долго всматривалась в карточку, потом слишком естественным голосом осведомилась, кто это.
Официант из пивной «У дофины», изучивший кабинеты уголовной полиции не хуже, чем столики в своем заведении, поставил на письменный стол две кружки пива. Одну Мегрэ осушил залпом. Тут же взялся за другую, но перехватил взгляд Люкаса и пробурчал:
– Ты уж извини, старина.
Ему слишком хочется пить, а Люкас сам виноват – почему не освежился по дороге?
– Я все думаю…
Полдень. Сотни тысяч парижан, пользуясь уик-эндом, устремляются к морю или в деревню.
– Алло! Коммутатор? Соедините меня с моей женой.
Вторая кружка почти пуста. Обе трубки, лежащие на столе, еще не остыли.
– Госпожа Мегрэ?.. Что? Нет, звоню не затем, чтобы предупредить, что не вернусь к обеду… Напротив, буду дома – скажем, через час… А ты покуда приготовь желтый чемодан… Да, желтый… Проведем уик-энд у воды… Что? В Морсане… Да… До скорого!
– А мне что делать? – интересуется Люкас, заранее зная, что ему воскресенье за городом не светит.
Мегрэ с карандашом в руке распределяет задания. Улица Коленкура… Зеленая машина… Опросить всех владельцев лавок, всех содержателей бистро… Бульвар Батиньоль… Ни на шаг не отставать от Ле Клоагена. Если это ничего не даст – тем хуже… Почему бы не взять под наблюдение Вогезскую площадь?.. Пожалуй. Одного человека поставить у фонтана – на случай, если кому-нибудь вздумается посетить квартиру этой зануды Маскувена.
Ничего не забыли? Указания на коммутатор. Записывать все телефонные разговоры графини и Ле Клоагенов. Никогда ведь не угадаешь…
Парнем с золотыми зубами займутся отделы светского общества и азартных игр: завтра же на всех ипподромах…
– До понедельника, старина!
– Удачного воскресенья, шеф!
Уже надев шляпу, Мегрэ спохватился:
– Понимаешь, остается еще некая мадмуазель Берта. Я, вероятно, идиот, но тем хуже… Словом, в понедельник я должен знать все, чем она занималась.
– Хорошенькая, шеф?
– Персик… Персик, не лишенный сердца.
И, пожав всем руки, Мегрэ спускается по пыльной лестнице уголовной полиции.
4. Две щуки господина Блеза
Бывают дни, которые неизвестно почему как бы концентрируют в себе целый сезон, целую эпоху, целую гамму переживаний. Ночь с субботы на воскресенье в Морсане олицетворяли для Мегрэ квинтэссенцию лета, речное прибрежье, легкую жизнь, ее беззаботность и простые радости.
Лампы, которые к концу обеда пришлось зажечь под деревьями; листва, приобретшая темво-зеленый оттенок, красивый, словно на старинных шпалерах; белая дымка над текучим зеркалом Сены; смех за столиками; мечтательные голоса влюбленных…
Когда супруги Мегрэ уже легли, кто-то вынес на террасу проигрыватель, и они еще долго слушали негромкую легкую музыку и скрип гравия под ногами танцующих.
Спал ли комиссар в эту ночь? Пристройка к гостинице «Голубок», где находился их номер, с ее железной наружной лестницей и балконом вокруг второго этажа, наводила на мысль о корабле. Номера были узкие, как каюты: стены, выбеленные известкой, железная кровать, умывальник, карниз из некрашеного дерева, кретоновые гардины. Эту ночь все спали, распахнув окна и двери в августовскую тьму.
– Места тебе хватает? – шепнула г-жа Мегрэ, вжимаясь в стену.
Куда там! Кровать была слишком узка для двоих. Не успел Мегрэ задремать, как в сон его ворвались посторонние шумы. Сперва, около трех, плеск весел, звяканье цепи отвязываемой лодки. Комиссар сообразил, что это Изидор, рабочий при гостинице и мастер на все руки, отправляется проверять свои верши.
Потом расхныкался младенец. Среди клиентов преобладали молодые супруги; кроме них тут жили два зубных врача, страховой инспектор, продавщицы крупных домов мод – все люди веселые, простые…
– Где ты, Мегрэ?
Г-жа Мегрэ разглядела в полутьме мужа: с подтяжками, свисающими сзади на брюки, он стоял, облокотясь на перила, и над трубкой его вился голубой дымок.
– Завтра весь день будешь носом клевать!
Обрывки мыслей… В «Голубок» часто наезжала м-ль Жанна. Тоже танцевала. Посетители не знали, чем она занимается; кстати, гадалка ходила на байдарке с г-жой Риалан, женой зубного врача. За Сеной прошел поезд; бесшумно вернулась лодка;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
– Машину он ставил почти сразу за домом шестьдесят семь?
– Откуда вы знаете? – удивляется она.
– Часто он приезжал?
– Обычно раз в неделю, редко – два. Я видела, как он входит в дом шестьдесят семь-а, и догадывалась: он бывает там у женщины.
– Почему вы так решили?
– Потому что так одеваются, только когда идут к женщине. Не знаю, как вам объяснить. От него хорошо пахло.
– Значит, вам приходилось стоять с ним рядом?
Бедная Эмма! Мегрэ отчетливо представляет себе, как в половине пятого она принималась высматривать зеленую спортивную машину и под каким-нибудь предлогом выскакивала на улицу, чтобы очутиться рядом с восхищавшим ее мужчиной.
– Он появился вчера?
Готовая расплакаться, она лишь утвердительно кивает.
– В котором часу?
– Точно не знаю, но около пяти. В доме пробыл недолго. Конечно, эту даму убил не он.
Ого! Мегрэ расспрашивает терпеливо, не придирается к мелочам. Сведения толстушки гораздо интереснее, чем она думает, – ее описание очень уж подходит к типу человека, который может оказаться замешанным в подобном деле.
Слишком хорошо одевается – Эмма сама это сказала. Одежда слишком светлая – такая всегда кажется новой. На пальце брильянт. Она заметила также, что два зуба у него золотые.
Завсегдатай скачек. Придется навести справки в отделе светского общества и в отделе азартных игр. А может быть, субъект с такими приметами отыщется среди клиентов графини?
– Благодарю, мадмуазель. Господин Жюль правильно сделал, направив вас сюда.
– Он не виноват, правда? Не могу поверить, что такой человек…
В одном – впрочем, для следствия это интереса не представляет – Эмма не призналась: все несколько недель, что зеленая машина парковалась на улице Коленкура, молочница, проходя мимо, бросала на сиденье цветок.
– Вы не заметили, около пяти в дом шестьдесят семь-а никто больше не входил?
– Одна дама.
– Какая дама?
Описание Эммы довольно точно соответствует хозяйке «Голубка», но девушка не может уточнить, вошла эта дама в дом до или после владельца зеленой машины.
Разговаривая, Мегрэ набрасывает распоряжения. Проверить все зеленые спортивные автомобили. Разыскать тех, кто отирается на скачках, – молодого брюнета, и т. д.
– Алло! Отель-Дье?..
Маскувен жив. На проводе профессор собственной персоной. Примерно один шанс из пяти, что больной выкарабкается.
Нечего и думать допросить его раньше, чем через неделю, да и то если не будет осложнений.
– Алло! Мадмуазель Берта? Ваш брат, по-видимому, спасен… Нет, вам его еще нельзя видеть… Буду держать вас в курсе.
Огромный пляж, бескрайняя морская гладь… Мегрэ вздыхает. Начинается самый трудоемкий, самый неблагодарный этап расследования. Действующие лица мало-помалу обретают контуры, группируются.
Неужели бедный старик с бульвара Батиньоль до сих пор заперт у себя в комнате? По воле случая ответ поступает в ту же минуту. Звонит инспектор Торранс.
– Вы, шеф? Звоню из маленького бара на набережной… Ровно в девять наш подопечный вышел из дому… Что? Да, да… Совершенно верно, он в своем толстом пальто… Нет, на меня не взглянул… Он ни на кого не смотрит. Бредет куда глаза глядят, как больной на прогулке для моциона. Время от времени останавливается у витрины. Улицу переходит нерешительно, словно боится транспорта… Ни разу не обернулся. Сейчас стоит за спиной какого-то удильщика… Я его вижу со своего места… Что вы сказали? Нет, ни с кем не говорил… Что? Плохо слышу… Газету? Не покупал он никакой газеты… Хорошо… Как прикажете… Есть продолжать… Мне повезло: натолкнулся здесь на потрясающее ву-врэ…
По узкой служебной лестнице Мегрэ, серьезный, тяжелый, взбирается под крышу Дворца правосудия, в лабораторию. Пожимает руки, наклоняется над работающими экспертами:
– Ну что, ребята?
Ничего интересного. Почерк на промокашке может принадлежать и мужчине, и женщине, пальцевых отпечатков на ней не обнаружено, зато на обложке бювара их множество. На всякий случай их проверили по учетам рецидивистов, но безрезультатно.
Доктор Поль – он в игривом настроении, бородка победоносно задрана вверх – в свой черед подходит поздороваться с комиссаром.
– А, это вы, мой дорогой! Я насчет того парня, что нанес два удара ножом… Первый проскочил в нескольких миллиметрах от сердца. Зато второй насквозь прошил левый желудочек… Так вот, одну полезную деталь я вам подскажу. При той позиции, какую занял убийца в момент удара, невозможно, чтобы он не выпачкался в крови – она брызнула сильной струей.
На Октаве Ле Клоагене, когда его обнаружили в кухне, не было следов крови, и одежда на нем не была замыта.
На Набережную возвращается Жанвье. Спал он всего несколько часов.
– Возьмете его карточку (то есть фото Маскувена), обойдете улицу Коленкура и покажете ее всем, кому удастся.
Надо использовать любую возможность. Они не вправе упускать ни малейшего шанса.
– Скажите, доктор, могла ли нанести два таких удара женщина?
– При условии, что она достаточно жилистая. Вы же знаете: в иные минуты женщины благодаря своей нервной организации оказываются сильнее мужчин.
Сорт французского вина.
Это тоже ничего не проясняет. Скорее напротив.
Люкас отправился с визитом к графине на улицу Пирамид. Ему пришлось долго ждать – она еще спала. Приняла она инспектора в воздушном дезабилье. Очень светская дама эта графиня! В руке лорнет, посетителя упрямо именует «господин агент».
Разумеется, Маскувену случалось ей задолжать, но ничтожные суммы. Восемьсот франков? В ее доме не обращают внимания на такие пустяки… Да нет же! Она никогда не торопила его с уплатой… Бедный мальчик! Маленький служащий, затерявшийся в обществе, где бывают только заметные фигуры – отставной полковник, супруга крупного торговца шоколадом, управляющий солидным банком… Два просторных салона, обставленных с несомненным вкусом. В одном бар, позади него – буфетная, где готовят сандвичи для засидевшихся игроков.
– Спроси у нее, – командует Мегрэ по телефону, – не знает ли она субъекта, который…
Он описывает владельца зеленой спортивной машины. Графиня не знает никого с такими приметами.
– Алло, Люкас!.. Наведи справки в округе. Может быть, кто-нибудь видел машину. У приказчиков в магазинах и у прислуги есть привычка замечать нестандартные автомобили…
Париж наводнен автобусами с иностранцами, гиды, надсаживаясь, орут в громкоговорители. Температура 35 в тени, в бассейн и то не окунешься – купальщики теснятся там как сельди в бочке.
– Позвони, пусть принесут кружку. Нет, две, – командует Мегрэ служителю при уголовной полиции. Полдень. Возвращается Люкас.
– Насчет зеленой машины – ничего. На всякий случай я скопировал список постоянных посетителей. Там ведь официально зарегистрированный кружок любителей бриджа… Это не так смешно, как кажется. Салоны обставлены с претензией на роскошь, но, судя по книгам, где полный ажур, игра идет скорее по маленькой: одни – по сантиму, другие – по су. Люди подобрались одинокие: без семьи, без друзей или неудачники в браке, стремящиеся удрать с семейной каторги и провести за картами вечер, а то и часть ночи. Графиня импонирует им. Они начинают казаться себе светскими людьми.
Но, выкладывая франков тридцать с небольшим, уже кряхтят.
– Ле Клоаген там не появлялся?
– В списке не значится.
– Его жена? Дочь?
– Я поинтересовался и этим. У графини их не знают.
– А мадмуазель Жанну?
– А вот это самое главное. Когда я предъявил ее фото графине, мне показалось, что лицо у нее дрогнуло. Она долго, чересчур долго всматривалась в карточку, потом слишком естественным голосом осведомилась, кто это.
Официант из пивной «У дофины», изучивший кабинеты уголовной полиции не хуже, чем столики в своем заведении, поставил на письменный стол две кружки пива. Одну Мегрэ осушил залпом. Тут же взялся за другую, но перехватил взгляд Люкаса и пробурчал:
– Ты уж извини, старина.
Ему слишком хочется пить, а Люкас сам виноват – почему не освежился по дороге?
– Я все думаю…
Полдень. Сотни тысяч парижан, пользуясь уик-эндом, устремляются к морю или в деревню.
– Алло! Коммутатор? Соедините меня с моей женой.
Вторая кружка почти пуста. Обе трубки, лежащие на столе, еще не остыли.
– Госпожа Мегрэ?.. Что? Нет, звоню не затем, чтобы предупредить, что не вернусь к обеду… Напротив, буду дома – скажем, через час… А ты покуда приготовь желтый чемодан… Да, желтый… Проведем уик-энд у воды… Что? В Морсане… Да… До скорого!
– А мне что делать? – интересуется Люкас, заранее зная, что ему воскресенье за городом не светит.
Мегрэ с карандашом в руке распределяет задания. Улица Коленкура… Зеленая машина… Опросить всех владельцев лавок, всех содержателей бистро… Бульвар Батиньоль… Ни на шаг не отставать от Ле Клоагена. Если это ничего не даст – тем хуже… Почему бы не взять под наблюдение Вогезскую площадь?.. Пожалуй. Одного человека поставить у фонтана – на случай, если кому-нибудь вздумается посетить квартиру этой зануды Маскувена.
Ничего не забыли? Указания на коммутатор. Записывать все телефонные разговоры графини и Ле Клоагенов. Никогда ведь не угадаешь…
Парнем с золотыми зубами займутся отделы светского общества и азартных игр: завтра же на всех ипподромах…
– До понедельника, старина!
– Удачного воскресенья, шеф!
Уже надев шляпу, Мегрэ спохватился:
– Понимаешь, остается еще некая мадмуазель Берта. Я, вероятно, идиот, но тем хуже… Словом, в понедельник я должен знать все, чем она занималась.
– Хорошенькая, шеф?
– Персик… Персик, не лишенный сердца.
И, пожав всем руки, Мегрэ спускается по пыльной лестнице уголовной полиции.
4. Две щуки господина Блеза
Бывают дни, которые неизвестно почему как бы концентрируют в себе целый сезон, целую эпоху, целую гамму переживаний. Ночь с субботы на воскресенье в Морсане олицетворяли для Мегрэ квинтэссенцию лета, речное прибрежье, легкую жизнь, ее беззаботность и простые радости.
Лампы, которые к концу обеда пришлось зажечь под деревьями; листва, приобретшая темво-зеленый оттенок, красивый, словно на старинных шпалерах; белая дымка над текучим зеркалом Сены; смех за столиками; мечтательные голоса влюбленных…
Когда супруги Мегрэ уже легли, кто-то вынес на террасу проигрыватель, и они еще долго слушали негромкую легкую музыку и скрип гравия под ногами танцующих.
Спал ли комиссар в эту ночь? Пристройка к гостинице «Голубок», где находился их номер, с ее железной наружной лестницей и балконом вокруг второго этажа, наводила на мысль о корабле. Номера были узкие, как каюты: стены, выбеленные известкой, железная кровать, умывальник, карниз из некрашеного дерева, кретоновые гардины. Эту ночь все спали, распахнув окна и двери в августовскую тьму.
– Места тебе хватает? – шепнула г-жа Мегрэ, вжимаясь в стену.
Куда там! Кровать была слишком узка для двоих. Не успел Мегрэ задремать, как в сон его ворвались посторонние шумы. Сперва, около трех, плеск весел, звяканье цепи отвязываемой лодки. Комиссар сообразил, что это Изидор, рабочий при гостинице и мастер на все руки, отправляется проверять свои верши.
Потом расхныкался младенец. Среди клиентов преобладали молодые супруги; кроме них тут жили два зубных врача, страховой инспектор, продавщицы крупных домов мод – все люди веселые, простые…
– Где ты, Мегрэ?
Г-жа Мегрэ разглядела в полутьме мужа: с подтяжками, свисающими сзади на брюки, он стоял, облокотясь на перила, и над трубкой его вился голубой дымок.
– Завтра весь день будешь носом клевать!
Обрывки мыслей… В «Голубок» часто наезжала м-ль Жанна. Тоже танцевала. Посетители не знали, чем она занимается; кстати, гадалка ходила на байдарке с г-жой Риалан, женой зубного врача. За Сеной прошел поезд; бесшумно вернулась лодка;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17