По нашим оперативным данным, фракция в домашних условиях - повторяю, в домашних условиях! - была синтезированна в городе Казани неким студентом третьего курса химического факультета Казанскогоуниверситета. Но ещё раньше упоминание о формуле нового наркотика по Интернету было прочитано другим доморощенным гением, тоже студентом химического факультета, но уже Екатеринбургского университета, приятелем казанца. Екатеринбуржец теоретически нашел возможность создания наркотика в домашних условиях. Его казанский приятель, с которым они познакомились ещё школьниками на межреспубликанской олимпиаде по химии, дома синтезировал фракцию наркотика Икс. Оба гения уже арестованы, но фракция успела попасть в руки криминальных структур. Грубо говоря, из-за нашего научного потенциала над Россией (пока над Россией!) нависла угроза. Мы уже имеем некоторые статистические данные из больниц города: возросло количество поступающих подростков в состоянии комы. Большое количество летальных исходов. И все из-за того, что какие-то идиоты упомянули по Интернету о наркотике, который, по их ученому мнению, возможно синтезировать только на базе государственных предприятий, да и то в мизерных количествах. Этим, конечно, занимаются. Наша задача, вернее, задача вашей группы выяснить, кто - конкурент или иной мститель? - внедряется в систему наркобизнеса с этими убийствами. Честно говоря, я ожидал большего эффекта от нашей совместной работы. Прошло уже больше четырех суток, а мы имеем только потери. Плюс ещё два трупа, один из которых на вашей совести, - кивнул он мне. - И теперь я даже не знаю, стоит ли продолжать наше расследование. Я имею в виду наш полуофициальный состав.
- Если вы закончили, - вмешался я, - то хотел бы заметить, что к расследованию я лично ещё не приступил. Только в первый день ознакомился с делом, а наутро нас уже похитили. Кроме того, нас с лейтенантом Соколовой в первый же день рассекретили. У вас тут хорошо налажено сотрудничество с криминальными структурами, как вы говорите. Леонид Бурлаков тут же заявил, что мы милицейские ищейки. Это первое. А второе, мне не нравится, что, прося меня помочь в раскрытии нескольких убийств, вы не поставили меня в известность, что стоит за этими убийствами. Мне пришлось на собственной шкуре - я имею в виду свою кровь, - выяснять то, о чем вы были хорошо осведомлены: о наркотике Икс. И в-третьих, мне не нравится, что вы продолжаете по каким-то причинам скрывать от меня детали, известные вам. Тем самым подставляя меня.
Полковник Сергеев, уже пытавшийся прервать меня, наконец-то смог это сделать.
- Иван Михайлович! Откуда у вас эти подозрения?
- Откуда? Из "Белого дома". Из дома правительства в Москве. Вот откуда. А ещё из-за той охоты, которая была немедленно устроена на меня и здесь, и в Москве. И я думаю, что вы не можете не знать об этом. Я думаю, здесь не просто две мелкие банды; здесь задействованы люди совсем другого веса и статуса. Именно поэтому я утверждаю: вы меня используете по каким-то своим мотивам и причинам. Что, не так?
Полковник Сергеев, тяжело набычившись, смотрел на меня. Широкое лицо его покраснело, но пока он сдерживался. Мне же хотелось довести его до такого состояния, когда он может сорваться. Он мог бы проговориться, если бы что знал. Что-то мне не нравилось во всей этой ситуации, в которую меня загнали чужие, противоречивые интересы.
- Это не вы, случайно, позвонили Ленчику или Семену, что на них натравили новую овчарку, - я ткнул себя в грудь большим пальцем.
- Ах ты!.. Салабон! - проговорил-таки полковник. - Ах ты!..
Я с интересом слушал, сохраняя вид рассерженный и злобный.
- Да знаешь ли ты, сколько людей хотят спустить это дело на тормозах! Знаешь ли ты, почему я не создаю официальную группу? Почему мне пришлось уговаривать человека со стороны? Если кое-кто наверху узнает о том, что я препятствую этим Ленчикам, Семенам и Макарам, то я отправлюсь дослуживать на Камчатку! Меня может спасти только то, что формально меня интересует лишь убийство наркораспространителей, то есть тех, чьи смерти мешают работе этих казанско-свердловских бандитов!
Он замолк так же резко, как и начал, когда взорвался от моих слов. Я был внутренне доволен, хотя вида не показывал. Вообще-то радоваться было нечему. Как я и предполагал, возможность поживиться в крупных масшатабах, причем при минимальных затратах, привлекала многих шакалов.
- Мне-то от ваших сложностей не легче, - кротко заметил я.
Полковник взял себя в руки и, хоть и жалел о своей вспышке, но - я видел - испытывал и облегчение. Конечно, каждый честный человек при виде вопиющей несправедливости испытывает чувство крайнего возмущения. А когда оказывается, что несправедливость и есть система, в которой протекает наша жизнь и жизнь нашего великого и могучего государства, тогда остается лишь таиться. Вспышка возмущения в ответ на мои слова стала положительной эмоциональной разрядкой, вроде тех, что в Японии вызывается лупцеванием резиновых кукол в образе начальника: в обеденный перерыв с двенадцати до двенадцати тридцати. И только в это время.
Все в кабинете были заняты собой: полковник смотрел в папку, Ловкач в окно, Таня в сумочку, я на кольца дыма, старательно мною же выдуваемые.
- Возможно, вы и правы, Иван Михайлович. Возможно, мне следовало вас сразу ввести в подробности всего дела. Возможно, мне надо просить вас прекратить ваши действия на свой страх и риск и предоставить расследование уже назначенным специалистам.
Я ухмыльнулся.
- Насколько могу понять, я завяз в этом деле глубже, чем хотелось бы. Чем даже вы думаете. Никто - ни здесь, ни в Москве - не поверит, что я так легко бросил начатое дело. Не в моих правилах. Поэтому и бросать нет резона. А кроме того, у нас честная сделка: если я что-то выясню, вы устраиваете мне "зеленую улицу" с охранным филиалом вашего банка. Ведь так?
Полковник кивнул и тут же помотал головой.
- Я понимаю вас, Иван Михайлович, я понимаю ваши чувства. Конечно, с филиалом будет все улажено, все сделано, что в моих силах. Но поймите меня. Я не желаю, чтобы... с вами что-нибудь случилось. Лейтенанта Соколову я отстраняю от этого дела. Вы с завтрашнего дня уходите во внеплановый двухнедельный отпуск для лечения... Вы меня поняли, лейтенант? - повернулся он к Тане.
- Так точно, товарищ полковник.
- Вы свободны. Можете идти. Вы тоже свободны, капитан, - сказал он Косте. - Можете идти. А вы задержитесь ещё на минуту, - обратился он ко мне.
Таня поднялась и, проходя мимо меня, легко коснулась рукой плеча. От полковника не ускользнул этот жест.
- Я тебя подожду у дежурного, - нагнулась ко мне Таня и вышла.
Ловкач тоже вышел.
- Ничего ведь не изменится, - сказал вдруг полковник Сергеев. Ничего, ничего не изменится. Столько лет!..
Я молчал, потому что у каждого свой ад, и каждый воюет с ним в одиночку. Со своим я справился, как мог, а чужой мне не нужен.
- Что делать? Что делать?.. - вопросил полковник пустоту и не получил ответа, а потому собрался. Через секунду передо мной сидел прежний полковник Сергеев Петр Леонидович, которого я увидел четыре дня назад.
- Так вы решительно будете продолжать расследование?
- Конечно, - удивился я. - Я же сказал.
И вдруг в голове из отдельных кусочков стала складываться ясная картина убийств, но я предпочел пока все держать при себе. Поднявшись со стула, я добавил:
- А знаете, это мысль. Пусть никто, кроме нас с вами, не подозревает, что я буду продолжать барахтаться в этом дерьме. А в случае чего, вы меня негласно прикроете. И ещё одна просьба. Можете побыстрее по своим каналам найти мне адреса Макарова, Чингиза, то есть Карамазова Марата, и последнее - адрес семьи моего папаши. Надо мне их тоже навестить, кое-что вспомнить, братца повидать, если он ещё здесь живет.
Сергеев вскинул на меня глаза.
- Мало ли чего, - пояснил я. - То, се...
Он сам проводил меня до двери.
- Надеюсь, когда-нибудь вы вернетесь к нам в ГБ? - спросил он, крепко пожимая мне руку.
- Пока все идет, как идет - не дай Бог, - ответил я и вышел.
Тане я велел ехать домой, хорошенько запереться и не открывать никому, кроме меня. Может, в тоне я и перегнул палку, потому что она было фыркнула, но... развитие событий было мною вовремя пресечено.
- Ты, малышка, нужна мне живой и невредимой.
Это её успокоило, и она пошла к автобусной остановке и... может, новое платье, облегающее её круглые ягодицы словно перчатка, может, мой взгляд, но в каждом движении ощущался явственный ритм танца, не знаю какого, то ли усопшей ламбады, то ли ещё чего, а скорее всего - ритм всех танцев любви.
Я повернулся; Ловкач с непонравившимся мне выражением лица смотрел ей вслед.
- Классная девочка! - заметил он и причмокнул.
Я решил его несколько отвлечь.
- Слышь, Ловкач, ты не боишься, что этот шустрый извращенец доберется и до тебя?
- Какой извращенец?
- Киллер, который убивает всех наших.
- С какой стати? - вдруг озлобился он. Я решил, что подобная мысль уже мелькала в его ловкой голове, а иначе почему бы ему так волноваться?
- Пошли, - вместо ответа я хлопнул его по плечу. - Мне нужна твоя помощь.
- Нет, с какой стати? Скорее тебя ухлопают. Ты ведь был нашим главарем.
- Когда это было!..
- Я, знаешь, тоже давно по другую сторону баррикад. И потом, ясно ведь, что инициатор бойни либо Макар, либо Семен. Словом, тот, кому важно затормозить кампанию продажи этого наркотика Икс.
- Ты думаешь? - сказал я. - Может, у тебя какие-то ещё соображения на этот счет?
- Какие ещё могут быть соображения? Все достаточно просто: приезжают две банды, находят сбытчиков, проводят удачную операцию, срывают огромный куш... Тут бы и дело дальше развивать, но кто-то вмешивается. Кто-то прерывает основную пока цепочку между поставщиком и потребителем. Это может быть только конкурент. Причем глупый конкурент.
- Почему глупый? - спросил я и вытащил сигареты. Мы продолжали стоять возле машин во дворике. Сквозь ограду я видел, как Таня, до невозможности округлив и так совершенную окружность задика, впорхнула в автобус. Какой-то водила из черной "Волги" недалеко от нас с любопытством поглядывал в нашу сторону.
- Почему глупый? - повторил я, протягивая Ловкачу сигареты. Он взял одну, прикурил и выдохнул в выгоревшее от солнца безоблачное голубое небо.
- Ты сам понимаешь, что в этом деле заинтересованы большие люди, не нам чета. Сам видишь, какое это бесперспективное дело, раз Сергеев и не пытается особенно влезать в него. Какая разница, каким образом собирать денежки с народа? Если народ хочет дохнуть, пусть дохнет. Суммы могут быть сказочными. Поэтому я и говорю, что только дурак может влезать в эту схему. Если понадобится, на стороне Макара и Семена с Ленчиком и Комитет выступит, и МВД и Минобороны.
- Смеешься?
- Какой тут смех! Посмотри, что в стране делается, мы же живем, как при оккупации. С нас же дань берут, а когда все соберут, то оставят подыхать.
- Ладно, не смешивай. Здесь конкретное дело...
- Эх ты, бизнесмен! - он с сожалением посмотрел на меня. - А может, действительно, бросишь это гнилое дело? И полковник советует, и твой второй вице-премьер (это надо же, куда все тянется!). Уезжай, друг Оборотень. Оборотись снова честным охранником, охраняй кого следует от кого не следует...
Помолчав, он сказал как-то даже сокрушенно:
- Все озверели. Все готовы стать преступниками. Потому что иначе у тебя одно право: дохнуть с голоду...
Я докурил. Слушать его было интересно, конечно, но время не хотелось тратить. Да и к тому же все это пройденный этап. Кто надо - давно уже понял, что Россией могут править лишь два типа людей: хозяева или воры. Причем один тип органично перетекает в другой. Дай только время. Виноваты, разумеется, наши необъятные просторы, именно потому так трудно насытить всю широту русской души, стоит лишь ей войти во власть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35