Марта пригубила пиво и нервно облизала губы.
— Ты слишком жестоко с ним обошелся, Джо.
— Но ты ведь и раньше знала меня таким.
— Да, но сейчас ты служишь в полиции.
Я что-то буркнул ей в ответ и тоже глотнул пива. Потом все же сказал более внятно:
— Таким людям нужно давать уроки, не боясь им сообщать, кто ты такой. С другой стороны, необходимо дать им возможность сделать первый ход, но сразу же отплатить сторицей. Если эти ублюдки почувствуют, что они сильнее, то тебя не спасут ни имя, ни форма, ни оружие.
— Но...
— Мы живем не в сказочном городе, Марта. И мы видим тут не середнячков этого района.
— Но я здесь живу, Джо. И ты тут жил раньше.
— Конечно, кто же спорит, но не забудь, что у нас задание... Ты — моя напарница, так что не читай мне проповедей.
Какое-то мгновение она казалась рассерженной, но, заметив в зеркале, что я улыбаюсь, тоже улыбнулась.
— Наверное, я слишком долго сидела в отделе борьбы с детской преступностью и не знаю настоящего сброда.
— Вот-вот... Я ведь не имею в виду нормальных граждан. Но тут, среди подонков, дружба завоевывается только силой.
— Да, вероятно, ты прав.
— Ну, допивай это пойло и пошли к тебе. Холодильник наполнила, а?
Глава 3
Я стоял у окна и вспоминал собственную уютную квартиру с видом на Драйв. Здесь солнце бывает недолго, только тогда, когда проскальзывает меж ущелий шахт, отделяющих один дом от другого. Сейчас дома уже стояли в тени.
Марта отложила в сторону последнюю из наших записей и разлила по чашкам свежесваренный кофе. Она молча протянула мне чашку и посмотрела в окно.
— Мрачно в трех измерениях: шумно, грязно и вонюче.
Она пожала плечами и кивнула.
— Но тем не менее это наш родной квартал.
— Я предпочел бы что-нибудь почище.
— Ты уже стареешь, и вкусы у тебя устоявшиеся. — Марта поставила чашку на стол и вышла из комнаты.
Внизу на улице дети устроили из мостовой арену своих игр. Они блокировали дорогу двум машинам, но водители, которые в подобных случаях нажимают на гудок, не спешили проехать мимо и выжидали, когда ребята кончат выяснять между собой отношения. Все было решено довольно быстро. Дети, разбежавшись по сторонам, позволили машинам продолжить путь.
Марта вновь появилась из спальни. Серый костюм уступил место чему-то зеленому, искрящемуся на свету, и я сказал себе, что даже в грязном районе находится место красоте.
— Тебе нравится? — улыбнулась она.
— Нравится... А зачем ты его надела?
— Чтобы украсить твое пребывание здесь.
— Мне и до этого было хорошо, — ухмыльнулся я.
Марта приблизилась ко мне и повернулась так, что платье веером взлетело вверх.
— Так лучше, правда?
— Да, намного лучше. — Я взял ее за руки и притянул к себе так близко, что ощутил запах духов, а ее пальчики впились в мою руку. Ее губки коснулись моих: они были влажные и теплые. Почувствовал я и ее язычок, словно приветствие после долгой-долгой разлуки. И тем не менее это было лишь робкое прикосновение — мы еще оставались чужими, несмотря на давнее знакомство.
Я сделал шаг назад, она улыбнулась.
— Мы с ума сошли, правда?
— Возможно...
— Но поручение мы получили приятное.
— Надо же практически потренироваться.
Марта вновь рассмеялась своим хрипловатым смехом, дотронулась пальчиком до моих губ, а потом взялась за свою сумочку.
— Ты готов?
— Я всегда готов!
Затем я посмотрел на часы: около шести. Самое подходящее время. Я кивнул и добавил:
— Пошли!
Мы решили наведаться в заведение Тони, потому что оно было излюбленным местом Рене Миллса. Ресторан Тони нельзя было назвать первоклассным, но нам важно было другое. Тони наверняка разнесет по всему району, что мы побывали у него.
Старый Тони сразу вспомнил меня, но приветствовал все же сухо и недружелюбно. Облавы, имевшие место во время сухого закона, озлобили его и настроили против полиции. Зато Мэри, его жена, с радостной улыбкой вышла к нам навстречу и похлопала меня по плечу, как делала это еще тогда, когда я был ребенком и она давала мне кусок мягкого, теплого итальянского хлеба, густо намазанного маслом, — в награду за какие-нибудь выполненные мной поручения.
Мэри сама принесла наш заказ, а затем села напротив меня и кивнула довольно при виде того, с каким аппетитом мы начали есть. Ей нравилось наблюдать, как едят люди.
— Джо, ты пришел сюда, чтобы навестить эту девушку? — поинтересовалась она и, не дожидаясь ответа, продолжила:
— Это хорошо, это очень хорошо. Она хорошая девушка, и ей давно пора замуж, иначе как она получит беби, если у нее не будет мужа, правда?
— Ну, если...
Мэри погрозила мне пальцем.
— Нет-нет, сперва надо жениться.
Ее перебил Тони:
— Оставь их в покое. Дай спокойно поесть.
Мэри рассмеялась, и все ее подбородки дружно заколыхались. Потом она протянула руку через стол и снова похлопала меня по руке.
— Ты хороший парень, Джо. Но что сталось с твоей семьей? С твоим сумасшедшим братом? Он еще здесь?
— Я уже давно его не видел, Мэри.
— Он всегда был странным. Ты знаешь, он сделал так, что мальчишка казался повешенным, и тем самым испугал меня до смерти...
Марта удивленно уставилась на меня.
— Это они сделали с маленьким Давидом. Соорудили такую деревянную основу и подложили ему под рубашку так, что казалось, как будто его повесили по-настоящему.
— О-о!
— Это было совсем не весело, — серьезно заявила Мэри. — И, меня недаром прошиб пот. Потому что эта штука, которую они там сделали, треснула, и мальчишка действительно висел. Еще минута, и он задохнулся бы. У него уже язык начал вываливаться изо рта. Я спустила его на землю, а твоему брату надавала по щекам, да так, что у него кровь пошла из носа. Я хотела и отцу твоему пожаловаться, но он разревелся, и я его пожалела и ничего не сказала.
— Я слышу об этом первый раз.
— Как же его звали? Как вы все его называли? Каким-то прозвищем, перенятым от индейцев...
— Вождь сиу Бешеный Конь... Так, кажется...
— Да, похоже... О, я могу рассказать кучу историй из того времени.
— Все еще болтаешь? — сказал Тони из-за стойки. — Оставь же их в покое, жена.
Я подмигнул ему, и он посмотрел на меня немного дружелюбнее. Мэри обиделась на слова мужа. Поэтому я отвлек ее, спросив:
— И ты видела, где умер Рене Миллс?
— Он не умер... — Она тяжело повела плечами. — Он был убит.
— Да, его пристрелили. Здесь, кажется, творятся нехорошие дела.
— Кругом зло и беда. Да ты и сам это знаешь, Джо.
— А Рене хорошо жилось?
Она меня поняла, но ответила не сразу.
— Не так уж хорошо... Хотя он и хвастался. Доносчик был этот Рене. Вечно рассказывал о своих дружках-гангстерах. Дружки называется...
— А кто были эти его дружки? Ее типично итальянский жест был достаточно красноречив.
— Какая разница... Если кто-нибудь всплывал в газете в связи с каким-нибудь преступлением, то это был его дружок, вот так.
— Но когда он умер, у него не было денег.
— У него их никогда не было. Но по счету Рене расплачивался. Может, через месяц, но потом все равно все отдавал.
— Значит, вам повезло.
— А что будет делать полиция, Джо?
Теперь настал мой черед пожать плечами.
— Дело рассматривается, и рано или поздно что-нибудь обязательно обнаружится.
Ее умные глаза внимательно уставились на меня.
— И ты им в этом поможешь, да?
Я отложил вилку.
— Мэри, я уже лейтенант и не имею ничего общего с такими делами. Неужели ты думаешь, что я буду бегать по всему городу, как мальчик на побегушках?
— Значит...
— Я здесь ни при чем. По мне, пусть они хоть все друг друга перестреляют, если это им доставляет удовольствие. Я уже уговариваю эту малютку уехать из этого района.
— Для малютки она слишком большая, — заметила Мэри, а Марта кольнула меня вилкой под столом. — А серьезно, Джо, ты будешь что-нибудь делать в связи с делом Рене?
— Зачем?
— Ты же служишь в полиции, а мы платим налоги...
Тони опять что-то буркнул за стойкой, и Мэри кинула на него сердитый взгляд.
— Полиция уже здесь была и задала всем вопросы, не так ли?
— Да, конечно, они здесь уже были и расспрашивали народ. Но что они тут знают? А ты, Джо, ты из этого района, и ты всех тут знаешь. И Рене ты знал...
Мэри постучала пальцами по столу и задумчиво скривила рот. Затем неожиданно подняла руку.
— Погоди, я кое-что вспомнила.
Она ловко выбралась из кресла и довольно бодро поковыляла по ресторану. Обменявшись с Тони парой фраз по-итальянски, произнесенных с обеих сторон довольно резко, она заставила Тони забраться под кассу и вытащить на свет Божий кипу бумаг. Вернувшись к нам, Мэри положила бумаги на стол.
Мы с Мартой переглянулись, а Мэри сказала:
— Он оставил это здесь.
Среди бумаг был цветной проспект с новыми моделями «кадиллака», другой проспект рекламировал непревзойденные качества «крайслера», а третий был раскрыт на модели роскошного «империала».
Мэри смотрела на меня, вопросительно подняв брови.
— Он вечно носился с какими-то идеями, — произнес я.
Мэри кивнула.
— Как раз в тот день, когда он оставил эти проспекты, он и расплатился с нами по счету.
— Сколько?
— Больше трехсот пятидесяти долларов.
— Большой кредит вы ему позволяли.
— Ты же знаешь Тони. Большую часть Рене, конечно, тратил на выпивку. Тони не отказывал ему в выпивке.
— Вот как? — протянул я. Мне не хотелось тянуть ее за язык.
— У него в номере тогда как раз были люди. Они не пустили Тони в комнату, сказали, что он потом рассчитается. Только взяли у него бутылки. Ты же знаешь Тони.
— Вероятно, в карты играли, — предположил я.
— Наверное, — согласилась Мэри, и всю ее разговорчивость как рукой сняло.
Я расплатился, попрощался с Мэри, Тони и вывел Марту из ресторана. Ей очень хотелось мне что-то сказать, но я не позволил, шагая рядом с ней и улыбаясь. Меня заинтересовало, сколько она сможет промолчать.
Мы зашли еще в несколько баров, здоровались там со знакомыми, желали им приятно провести время и прощались. Я не скрывал, что служу в полиции, но слухи уже опережали наше появление. Достаточно было бросить взгляд на Марту, и люди сразу понимали, что у меня веские основания вновь появиться в этом рай390 она и позабыть, кто я такой. Они ухмылялись и подмигивали мне, а я отвечал им тем же.
У меня была великолепная роль. Иногда, когда я переигрывал, Марта стукала меня по ноге своей туфелькой, но все равно роль была чудесной. Около полуночи я отвел ее домой, запер за нами дверь и едва успел поймать ее руку, которой она захотела меня ударить.
— Тебе еще надо выучиться приемам дзюдо.
— О, Джо, — рассмеялась она. — Но я больше не смогу идти по улице с высоко поднятой головой.
— Почему? Ты же знаешь здешних людей.
— Да, но теперь я стала женщиной легкого поведения.
— Тогда тебе надо вспомнить о своих прежних деньках... — На этот раз ее рука достигла цели прежде, чем я успел защититься.
Затем она рассмеялась, покачала головой и сказала:
— А теперь я сварю нам кофе. Потом ты мне расскажешь, чего мы добились за сегодняшний день, конечно, если мне это положено знать.
— О'кей, — согласился я и сел на диван.
— Собственно, можешь начинать прямо сейчас.
— Рассказывать-то особо нечего. Марта. Можно лишь предположить, что Рене Миллс или нашел много денег, или ожидал получить их в скором времени откуда-нибудь.
— Но у него периодически появлялись деньжата. Я же видела его — он всегда одевался по последней моде.
— Верно... И он всегда расплачивался по счету. Но такие люди, как он, не брезгуют даже ограбить пьяного. Меня больше интересуют проспекты автомобилей. Кому нужен автомобиль в этом районе? Дети уже на другой день сделают его местом своих игр. В этом районе гораздо удобнее пользоваться такси и подземкой.
— Может, он просто хотел полюбоваться красивыми проспектами?
— Они довольно затасканы. Он их часто рассматривал.
— Возможно, он уже получил их затасканными.
— Все может быть, но это надо проверить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13