- Кончай забавляться, Виктор, - приказал Смирнов, - тебе первое
задание, - и, выдернув справочник из рук Кузьминского, протянул ему
скользкую, в пластике книжечку - алфавит из квартиры Курдюмова.
Недовольный Виктор повертел книжечку, раскрыл первую страничку, прочитал,
что на глаза попалось:
- Алуся. Четыреста двадцать семь двенадцать тридцать девять. Это,
насколько я понимаю, Теплый стан, Ясенево. Мне что - к Алусе ехать?
- Балда, - незлобно обозвал его Смирнов. - Твое задание -
элементарное: найти в этой книжице знакомых. Вы с Курдюмовым - почти
ровесники, вращаетесь, в принципе, в одном, если не кругу, то в слое.
Должны быть у вас общие знакомые, не может их не быть!
- К какому сроку? - деловито осведомился Кузьминский.
- Да ты что, очумел, паренек? - изумился Смирнов. - Да сейчас,
сейчас! Садись в уголок, почитывай не торопясь.
- Так бы сразу и сказал. А то чуть что - сразу орать, - не сильно
обиделся Кузьминский и, действительно, пересел в угол, в кресло.
- А нам с Алькой что делать? - поинтересовался Казарян.
- Мы с Алькой картой займемся, он лучше всех нас Подмосковье знает.
Ну, а ты, после того, как Витька знакомых отыщет...
- Нашел! - перебивая Смирнова, торжествующе заорал Кузьминский.
- Ты на какой букве? - хладнокровно поинтересовался Смирнов.
- На "г" - доложил Виктор.
- Вот и шерсти до конца алфавита. И знакомых своих не по одиночке нам
будешь представлять, а скопом, так сказать. Тебе же, Роман, после того,
как наш юный обалдуй книжку прочешет, придется вспомнить свое юридическое
и милицейское прошлое. Сравнительный анализ справочника и книжки,
выявление наиболее часто задействованных телефонов... В общем, не мне тебя
учить. Да, чуть не забыл: составишь два списка. В первом - граждане,
поспешно поменявшие если не профессию, то место работы. Из ЦК - куда? А во
втором - все телефоны с краткими номерами: пятизначным, четырехзначным и
т.д. и т.п. Для нас с Алькой.
- Не удержался все же, проинструктировал, - ворчливо прокомментировал
Казарян последние слова Смирнова и тут же сам отдал распоряжение Алику: -
Алик, освобождай мне стол. Мне работать надо.
Алик, колдовавший над картой, безропотно поднялся с нею, перебрался
на диван, включил преддиванный торшер и позвал Смирнова:
- Саня, давай ко мне.
- Нашел что-нибудь? - дежурно спросил Смирнов, усаживаясь рядом.
- А что тут искать? Тут все ясно. Кружочками отмечены восемь городов.
Не деревень, не дачных поселков, не просто поселков, а городов не менее,
чем с пятидесятитысячным населением. Четыре из них - райцентры. Общее
между этими городами одно: в каждом из восьми - крупнейшие военные заводы.
- Интересно само по себе, но нам пока ни черта не дает. Как ты
считаешь, Алик?
- Так, да не совсем так. Интересное уже в том, что род деятельности
Курдюмова никак не прокладывается к профилю всех этих организаций.
- Все! - громогласно оповестил всех об окончании своих титанических
трудов Кузьминский.
- Список составил? - невинно поинтересовался Смирнов.
- А я по книжке.
- Составь список, а книжку Роме отдай, - безапелляционно распорядился
Смирнов.
- Все начальники - бюрократы. А бывшие - в особенности, - бурчал
Кузьминский, спешно, не садясь, составляя у стола телефонный список. И еще
раз: - Все!
- Сколько их у тебя набралось?
- Тихо! - рявкнул Казарян, став обладателем книжки и справочника. -
Чапай думать будет!
- Сколько их у тебя набралось? - шепотом повторил Смирнов и рукой
указал, чтобы Кузьминский садился на диван. Кузьминский присел рядом,
сообщил не шепотом, но тихо:
- Пятеро. Их было пятеро. Как во французском фильме.
- Перечисли их по очереди. Ну, а какие-нибудь данные. Профессия,
привычки...
- Горский Адам Андреевич, - начал Виктор. - Вообще-то он Аркадий, но
с Адамом лучше звучит на афишах. Адам Горский! Театральный режиссер,
недавно студию свою открыл. Кулик Леонид, отчества не знаю. Массажист
профессиональный, первоклассный. Краснов Петр Кириллович. Личность весьма
известная в ресторане Дома кино и его окрестностях. Не алкаш, нет, даже
совсем наоборот. Вращаться очень любит. Серьезные связи за бугром, часто
там бывает, выступает посредником в совместных постановках наших маленьких
кинофирм и довольно удачно. Савкин Геннадий Иванович. Бывший футболист
московского "Динамо", играл недолго и довольно средне. И, наконец, наш
общий друг Димочка Федоров.
- Какие соображения ума? - потребовал дополнений Смирнов.
- Ясное дело, что Краснов и Савкин точно проходят по тематике: прямые
выходы за бугор. Савкин - транспортирование любых малогабаритных грузов,
надежно защищаемое дипломатической неприкосновенностью. Краснов - приемка
и, так сказать, складирование этих грузов там. Тем более, что они с
Савкиным по корешам.
- Несерьезен твой Краснов для серьезного складирования грузов нашей
подопечной организации, - так, между прочим, возразил Смирнов. - Давай
дальше.
- Горский - светское знакомство, наш фигурант любил, судя по другим
именам в книжке, клубиться в артистическом мире. Димка же Федоров, скорее
всего, партнер по бабским делам. Оба - специалисты по нимфеткам.
- Он еще в Дании прячется? - поинтересовался Смирнов.
- В июле вернулся, - ответил Виктор и с удовольствием вспомнил: - Я
его тут в Союзе встретил, так он аж на пятки сел от страха... - и, как бы
стесняясь своего молодчества, продолжил по делу: - Последний - Ленечка
Кулик. На вид - святая простота, но наблюдателен, остер и очень, как я
думаю, не любит своих клиентов.
- С кого начал бы?
- Ребята, - оторвав взгляд от заветных книжек и болезненно морщась,
Казарян грубо посоветовал: - Шли бы вы отсюда, а?
За что был мгновенно наказан Аликом. Зная любовь Казаряна к вкусной и
здоровой пище, он встал, потянулся и сказал мечтательно:
- А не пожрать ли нам, братцы, не выпить ли по малости? Пусть Ромка
здесь занимается, а мы на кухню пойдем. Варька уж наверное все
приготовила.
- Она там? - тревожно осведомился Кузьминский.
- Да она, друг мой, с тобой на одном поле... - успокоил его Алик, и
они понаправились на кухню, оставив в кабинете делового и скорбного
Казаряна.
Вопреки предположениям, Варвара была на кухне. Наносила завершающий
штрих: резала хлеб. На шум, не оборачиваясь, спросила:
- Гаденыш с вами?
- С нами, с нами, - обрадовал ее Алик, обнял и сообщил прямо в ухо: -
Вот он я, твой многолетний гаденыш.
Варвара швырнула нож на стол, вырвалась и, проходя мимо Кузьминского,
ткнула его твердым указательным пальцем в грудь:
- Гаденыш вот.
И удалилась. Кузьминский тоскливо оглядел бутылки на столе и сказал
удрученно:
- Может, я пойду?
- Куда? - простодушно возмутился Смирнов. - Ты мне нужен!
Алик уже разливал по рюмкам. Затолкали Кузьминского в угол, чтобы не
сбежал при гипотетическом появлении Варвары, устроились сами. Выпили по
первой и стали закусывать.
- Ну, с кого бы ты начал, Виктор? - жуя, спросил Смирнов. Кто о чем,
а вшивый о бане.
- С Савкина, - звонко ответил Кузьминский. Он не закусывал, он только
выпил для храбрости.
- Резоны излагай.
- Судя по предоставленным нам документам, последняя часть валюты была
переправлена за границу аж в августе. Заключительный этап переправки на
нашей территории - безопасная транспортировка, которую, вероятнее всего,
осуществлял Савкин.
- Ты, Витя, сам того не замечая, подменил нашу главную задачу.
Опомнись, мы не каналы, по которым уходят денежки КПСС выявляем, а ищем
гражданина Курдюмова И.В.
- Тогда Краснов, - обиженно предложил Кузьминский. - Самый подходящий
человек для того, чтобы подготовить уход Курдюмова и обеспечить берлогу
где-нибудь в Женеве.
- Это ты уж от обиды хреновину понес. Курдюмов здесь.
- Ой ли? - вскликнул Кузьминский. - Он что, переправляя, думаете себе
не отщипнул и обратно не положил? Тоже мне нашли кристально чистого
честного коммуниста с холодной головой и горячим сердцем! А он, наверное,
гуляет себе по берегу Женевского озера и посмеивается.
- Такие как Курдюмов малым не довольствуются... - начал было Смирнов,
но тут Алик трахнул ладонью по столу и приказал:
- Будя! Давайте хоть пожрем, как люди.
Они уже завершали трапезу, когда на кухне появился Казарян. Пробрался
к своему стулу, сел, и, плотно скалясь, налил себе водки - не рюмку,
стакан, беспрепятственно перелил ее себе в глотку и, помахав ладошкой
перед раскрытым ртом, сообщил всем о радостном:
- Хорошо пошла.
- Закончил? - потребовал его к ответу Смирнов.
- В принципе, да.
- А не в принципе?
- Технически все исполнил, но детали продуманы мной не до конца.
- Халтура! - заклеймил Смирнов. - Списки давай!
- С миллионерами все ясно, - протягивая Смирнову списки, успокоил
Казарян. - Восемь пятизначных телефонов, как раз столько, сколько у вас, я
краем уха слышал, возможно перспективных объектов.
Список с номерами Смирнов отложил, он вцепился в список перелетных
птичек. Смирнов штудировал список, а Казарян энергично жевал, не забывая и
выпивать уже по малости. Алик и Виктор покуривали, с удовольствием
втягивая первый и потому желанный после еды дым.
- Алик и Виктор, вы свободны, - забыв о том, что он давно не
начальник, распорядился, не отрывая взгляда от бумаги, Смирнов. - А с
тобой, Ромка, нам надо над этим списком посидеть, ох, как посидеть!
- Я домой поехал, - обиженно сказал Кузьминский.
- Езжай, езжай, - покивал Смирнов, а Казарян заботливо предупредил о
возможной опасности:
- Ты осторожней в коридоре-то. Смотри, Варваре не попадись. Разорвет.
- Тогда привет! - Кузьминский сделал ручкой и двинул к выходу.
- Да! - вдруг вспомнил Смирнов. - Первым начнешь трясти режиссера
Горского. И завтра же. С утра.

9
Противоестественно выворачивая плечевые и тазобедренные суставы,
двигались по маленькой сцене трое обнаженных юнцов и три девицы в хитонах.
Проделывали они это для того, чтобы быть похожими на изображение хоровода
с древнегреческих амфор. Передвигались же они нарочито замедленно,
осуществляя кинематографический фокус-рапид. Зрелище было, конечно,
изысканное, но жалкое. Безнадежно и непреодолимо вылезало то, что должно
быть скрыто: судорожное напряжение, чисто физическое усилие и пот. От
советских древних греков явно пованивало.
Режиссер, сидевший за столиком, поднял руки над головой и три раза
хлопнул в ладоши. Хоровод распался. Юнцы и девицы подошли к рампе.
- Дорогие вы мои, - проникновенно приступил к процессу введения
клизмы непредсказуемый режиссер, - поймите же, наконец, что вы еще не
персонажи "Царя Эдипа", вы, все вместе - сон, пришедший к нам из глубины
веков. Вы - наша генетическая память, черт бы вас всех побрал! Сначала!
- Вот объяснил, и всем все ясно, - для себя и веселя себя, пробурчал
Кузьминский. Он уже второй час сидел в ожидании, когда освободится
Горский.
Молодые люди в седьмой раз корячились в хороводе. Изнемогавший от
желания закурить Кузьминский терпеть уже не мог: достал сигарету и щелкнул
зажигалкой. Звук электронной зажигалки в благоговейной тишине был подобен
выстрелу, и режиссер вскинулся, как подстреленный. Вздернув в изумлении
брови, делая вид, что поражен неожиданным появлением Кузьминского (хотя,
подлец, сам распорядился, чтобы Виктора пропустили в зал), развернулся к
нему на вертящейся табуретке и возгласил с фиоритурами:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47