Вы можете спокойно спать ночью потому, что полиция охраняет ваш покой и потому что существует Летучий Отряд, который преследует тех, кто осмелился бы ограбить вас. Мое ремесло не менее почетно, чем всякое другое. Я служу закону и справедливости.
— Как великолепно это звучит!
Он не обратил внимания на иронию, прозвучавшую в ее словах, и продолжал:
— Ступайте и продолжайте творить ваше дело, продолжайте толкать несчастных вниз по наклонной плоскости, чтобы затем им пришлось предстать перед судом и отправиться на виселицу. Делайте свое дело, хоть вы и не понимаете, что творите. Я люблю вас как только может любить мужчина женщину, но то, что я сделал ради вас, было последним вашим шансом.
В это мгновение в зал вошел Мак-Гилл, ставший свидетелем последовавших затем событий.
— Ронни пошел по своему пути и обрел смерть, — продолжал Брадлей. — Вас на этом пути ожидает еще более ужасная участь. Вы станете на очень скверный путь, если до сих пор еще на него не стали…
Впрочем, он не хотел этого говорить, слова непроизвольно вырвались у него.
В следующее мгновение Анн ударила его по лицу и застыла, испугавшись того, что сделала.
Брадлей побледнел.
— Мне очень жаль, я не должен был говорить этого, — сказал он.
Мак-Гилл допустил грубую ошибку:
— Черт побери, что все это значит, Брадлей?
Брадлей прищурился и взглянул на него.
— Вы видели, как она ударила меня. И я передаю удар дальше — по назначению!
С молниеносной быстротой он нанес Марку удар в подбородок. Тот рухнул на пол.
С трудом поднялся он с пола. Лицо его было перекошено от боли.
— Честное слово, это будет стоить вам вашего мундира, — прошипел он и на мгновение ему показалось, что сыщик собирается вторично нанести удар.
— Это еще пустяк по сравнению с тем, что вам предстоит впереди. Я накрою вас прежде, чем вам удастся вовлечь мисс Перрмен в ваше грязное дело!
— Меня накроете? Вы, видно, воображаете, что можете запугать меня? Я не боюсь ни вас, ни всего Скотленд-Ярда!
В это мгновение в зал суда вошел Стэн. Брадлей указал на него.
— Вот тот, кого вам придется бояться. Сегодня он обратился к нам с просьбой об охране. Он исполняет обязанности, которые не создали ему доброй славы. Это — Стэн.
На лице Мак-Гилла выразился ужас, граничивший с отчаянием.
— Это Стэн?
— Да, Стэн, палач Стэн! — повторил Брадлей. — Поздоровайтесь-ка с ним: вам предстоит познакомиться поближе.
Глава 12
Реакция не в пользу Мак-Гилла
Мак-Гилл и Анн молча поехали домой. Несмотря на все попытки Марка завязать разговор. Анн упорно отмалчивалась, а он был достаточно умен, чтобы оставить ее в покое. Он понял, что она не хотела беседовать с ним о событиях этого бурного утра.
— Прошу вас, пройдите ко мне, мы позавтракаем вместе, — предложил он ей. — Вы ведь голодны, должно быть?
Он полагал, что она откажется, так как еще до этого изъявила желание отправиться домой, но неожиданно ответила согласием. Анн, казалось, была безучастна ко всему, на нее нахлынула апатия, от прежнего волнения не осталось и следа. Одновременно ею овладела усталость и какая-то необъяснимая слабость. Марк заметил, что под глазами у нее легла синева. Он хотел позвонить, но она остановила его движением руки.
— Для меня не трудитесь заказывать завтрак, Марк. Я выпью лишь чашку чая. Этого достаточно, а затем я попытаюсь выспаться.
— Бедная, мужественная Анн! Этот Брадлей изрядный негодяй.
Она безразлично пожала плечами:
— Изрядный негодяй, — машинально повторила она.
— Но вы его задели, как никто никогда не задевал, — злорадно заявил Марк. — Теперь над ним будет потешаться весь Лондон. Жаль, что не было газетных репортеров в то мгновение, когда вы его…
— Не говорите об этом, — сказала Анн, и голос ее зазвучал смущенно и хрипло. — Признаюсь, я недовольна своим поведением.
— Но почему? Вы воздали ему по заслугам. Он заслужил это.
— Нет, он этого не заслужил. Он выполнял свой долг, и мне очень не по себе, когда я думаю об этом.
— Все это только естественная реакция. Вы устали, — участливо заметил Марк.
Девушка забилась в угол дивана и о чем-то напряженно думала.
— А этот человек в черном — это был палач? — спросила она.
Упоминание о палаче заставило Марка содрогнуться.
— Да, это был Стэн. Он выглядит именно таким, каким его можно представить. Я, разумеется, никогда не видел его. С ним не особенно приятно встречаться…
— Он произвел на меня очень сильное впечатление. В его лице было что-то очень печальное и в то же время порядочное…
— Порядочное? В лице палача? — Марк изумленно широко открыл глаза. — Что вы говорите?!
Она тяжело вздохнула и опустила глаза.
— Я больше ничего не скажу, но, право, было бы лучше, если бы того, что произошло утром, не случилось…
Он поощрительно похлопал ее по плечу.
— Милая Анн, вы — молодец! Вечерние газеты напишут об этом: «Необычайная сцена в зале суда». Я горю от нетерпения — хочу прочесть все, что они напишут о вас. Как только принесут газеты, я пришлю их вам.
Неожиданно она поднялась с дивана.
— Нет! Я не хочу никаких газет. Я не хочу даже вспоминать обо всем этом. Ведь, в сущности, он пытался помочь мне. — Она взглянула на Марка испытующе. — Скажите, почему он утверждал, что я везла не сахарин, а кокаин?
— Потому что он наглый лгун! — поспешил ответить Марк. — Он хочет уверить вас в том, что оказал гораздо большую услугу, чем это было на самом деле. Разве это не понятно?
Анн ничего не ответила.
— Вы великолепно вскрыли перед судом его слабость! Вы ведь никогда ранее не рассказывали мне о том, что он у вас в руках. Я знал лишь, что вы время от времени встречались с ним, что он приглашал вас ужинать и вы несколько раз проводили вечера в его обществе. Но я не имел понятия, что он влюблен в вас. Если бы я знал об этом…
— Если бы вы знали?..
Марк улыбнулся.
— То я поспешил бы выразить ему свое мнение. Отрицательное.
— Почему?
Вопрос этот явился для Марка полной неожиданностью.
— Почему? — повторил он, смутившись. — Я, разумеется, не позволил бы ему…
— Или вы неожиданно почувствовали, что обладаете какими-то родительскими правами на меня? Вы полагаете, что на вас лежит ответственность за мое поведение, за нравственность?
Мак-Гилл понял, что продолжение разговора на эту тему может быть чревато последствиями.
— Право, не стоит говорить об этом. Во всяком случае, с Брадлеем все покончено.
Она покачала головой.
— Я недостаточно осведомлена о полицейских порядках, но уверена, что в полиции большого внимания на мою болтовню не обратят. Вряд ли бывают судебные заседания, на которых бы обвиняемые обходились без попыток каким-нибудь способом очернить своих обвинителей. На эти заявления, как правило, не обращают внимания, и я надеюсь, что в данном случае тоже будет так.
— Вы всерьез надеетесь на это? — переспросил пораженный Марк.
— Да. Я надеюсь на это. Я была очень неблагодарна к нему, и жалею, что все это случилось…
Марк расхохотался.
— Уж не влюблены ли вы в него?
В эту минуту внесли чай, и Анн избавилась от необходимости отвечать на вопрос.
Выпив чашку чая, она взяла сумочку и пальто.
— Я пойду теперь к себе. — На пороге она остановилась и задумчиво спросила: — И все-таки почему он утверждал, что я везла кокаин? Он сказал, что и Ронни перевозил кокаин. Какой ужас, если это действительно окажется правдой…
Марк притворился огорченным.
— Неужели вы можете поверить, что я стал бы заниматься этим? Нет, то был не кокаин. Вы же видели, что именно перевозили. Вы даже пробовали его на вкус. Право, я не понимаю, что вам взбрело в голову! Чего доброго, вы перестанете мне верить.
Этого не следовало говорить, потому что когда их взгляды встретились, он понял, что вера действительно поколеблена.
Глава 13
Советы Тизера
Иногда случалось, что мистер Тизер приглашал к себе кого-нибудь из избранных обитателей приюта для бездомных. Он принимал их в своем кабинете, одновременно служившем ему и спальней. Эта комната помещалась в самом нижнем этаже и была отделена от коридора двойной дверью. Тизер рассказывал всем и каждому, что он распорядился обить эту дверь, чтобы оградиться от шума и гама, царившего в приюте. Однако объяснение звучало не совсем правдоподобно, потому что окна его комнаты выходили на очень людную улицу. На самом же деле обивка двери должна была оградить его от слишком любопытных ушей.
Время от времени Тизер совещался со своими питомцами по весьма важным проблемам. На сей раз он пригласил трех людей, достаточно хорошо известных полиции.
Среди них были Гарри Драчун и еще Лев Пафос. Никто не знал, при каких обстоятельствах его наградили таким странным прозвищем. В обществе третьего, не менее опасного компаньона, они сидели за столом и, не стесняясь, пили виски, благо, платить за это виски приходилось не им.
Это странное застолье напоминало заседание правления, причем роль председателя исполнял Тизер.
— Право, мне очень жаль! — говорил он. — Вас всегда преследует полиция и у вас даже не имеется шанса на то, что вам когда-нибудь удастся выплыть на поверхность. Вся беда в том, что у каждого из вас имеется судимость.
Вся тройка согласно закивала.
— Вообще говоря, я ничего не имею против полиции, — продолжал Тизер. — Среди них попадаются и весьма почтенные люди. Я даже не возражаю против мистера Брадлея, у которого очень мягкое сердце, но то, что случилось сегодня, это уж чересчур…
Он замолчал, полагая, что кто-нибудь из его слушателей задаст вопрос, но они сидели молча, словно набрали в рот воды.
— А теперь послушайте, что он сказал: «Удивляюсь я вам, мистер Тизер», — сказал он, кстати, он всегда величает меня «мистер» — «чего ради вы принимаете к себе в убежище всяких подозрительных типов, например, убийц», — так и сказал, «как, например, этот Лев Пафос, или Гарри Драчун, или этот краснорожий с бесстыжим лицом», — так и сказал, — «отсидевший три месяца за избиение жены».
«Краснорожий» беспокойно заерзал на своем стуле.
— Если же он хочет мне что-нибудь пришить… — хрипло пробормотал он, но Тизер призвал его к молчанию.
— Право, мне очень жаль, но у меня такое впечатление, что этот Брадлей успокоится не раньше, чем посадит вас опять за решетку. Очень неприятно, что в полиции имеется такой чиновник, полный неприязни к вам. И я счел своим долгом довести до вашего сведения.
Тизер откинулся на спинку стула с сознанием исполненного долга. Гарри Драчун злобно нахмурился.
— Ничего! Он получит все, что ему причитается! И в ближайшие же дни!
— Я тоже так полагаю, — подхватил, покачивая головой, Тизер. — Кстати, мне известны все его привычки. Я знаю, где он живет, когда уходит из дома, когда возвращается. Я не раз думал, что со стороны человека, имеющего столько врагов, очень неосторожно возвращаться в час ночи в одиночестве по Брайнстон-стрит. Там в эту пору не встретить ни души. А он всегда ходит один — прямо-таки шлет вызов смерти…
Его собеседники по-прежнему молчали, предпочитая разглядывать стаканы.
Тогда он поднялся с места и поставил на стол еще одну бутылку.
— А теперь я включу радио. Нашелся благодетель, который подарил нам аппарат. Только вчера его успели собрать.
На книжном шкафу высились два громкоговорителя — один побольше, другой поменьше. Рабочий, который занимался установкой радиоаппарата, объяснил мистеру Тизеру, что громкоговоритель меньших размеров служил фильтром, устранявшим всякие шорохи и посторонние шумы. И действительно, после того как Тизер включил аппарат, послышалось чье-то пение, звучавшее без всяких посторонних шумов.
Послушав музыку, снова продолжили обсуждение. Заговорил краснорожий.
— А что, если прямо сегодня ночью подкараулить Брадлея? Этот парень слишком зазнается!
— Тише, тише! — забормотал, улыбаясь, Тизер. — Таких вещей мне не полагается слышать, — и он поспешил заткнуть уши.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
— Как великолепно это звучит!
Он не обратил внимания на иронию, прозвучавшую в ее словах, и продолжал:
— Ступайте и продолжайте творить ваше дело, продолжайте толкать несчастных вниз по наклонной плоскости, чтобы затем им пришлось предстать перед судом и отправиться на виселицу. Делайте свое дело, хоть вы и не понимаете, что творите. Я люблю вас как только может любить мужчина женщину, но то, что я сделал ради вас, было последним вашим шансом.
В это мгновение в зал вошел Мак-Гилл, ставший свидетелем последовавших затем событий.
— Ронни пошел по своему пути и обрел смерть, — продолжал Брадлей. — Вас на этом пути ожидает еще более ужасная участь. Вы станете на очень скверный путь, если до сих пор еще на него не стали…
Впрочем, он не хотел этого говорить, слова непроизвольно вырвались у него.
В следующее мгновение Анн ударила его по лицу и застыла, испугавшись того, что сделала.
Брадлей побледнел.
— Мне очень жаль, я не должен был говорить этого, — сказал он.
Мак-Гилл допустил грубую ошибку:
— Черт побери, что все это значит, Брадлей?
Брадлей прищурился и взглянул на него.
— Вы видели, как она ударила меня. И я передаю удар дальше — по назначению!
С молниеносной быстротой он нанес Марку удар в подбородок. Тот рухнул на пол.
С трудом поднялся он с пола. Лицо его было перекошено от боли.
— Честное слово, это будет стоить вам вашего мундира, — прошипел он и на мгновение ему показалось, что сыщик собирается вторично нанести удар.
— Это еще пустяк по сравнению с тем, что вам предстоит впереди. Я накрою вас прежде, чем вам удастся вовлечь мисс Перрмен в ваше грязное дело!
— Меня накроете? Вы, видно, воображаете, что можете запугать меня? Я не боюсь ни вас, ни всего Скотленд-Ярда!
В это мгновение в зал суда вошел Стэн. Брадлей указал на него.
— Вот тот, кого вам придется бояться. Сегодня он обратился к нам с просьбой об охране. Он исполняет обязанности, которые не создали ему доброй славы. Это — Стэн.
На лице Мак-Гилла выразился ужас, граничивший с отчаянием.
— Это Стэн?
— Да, Стэн, палач Стэн! — повторил Брадлей. — Поздоровайтесь-ка с ним: вам предстоит познакомиться поближе.
Глава 12
Реакция не в пользу Мак-Гилла
Мак-Гилл и Анн молча поехали домой. Несмотря на все попытки Марка завязать разговор. Анн упорно отмалчивалась, а он был достаточно умен, чтобы оставить ее в покое. Он понял, что она не хотела беседовать с ним о событиях этого бурного утра.
— Прошу вас, пройдите ко мне, мы позавтракаем вместе, — предложил он ей. — Вы ведь голодны, должно быть?
Он полагал, что она откажется, так как еще до этого изъявила желание отправиться домой, но неожиданно ответила согласием. Анн, казалось, была безучастна ко всему, на нее нахлынула апатия, от прежнего волнения не осталось и следа. Одновременно ею овладела усталость и какая-то необъяснимая слабость. Марк заметил, что под глазами у нее легла синева. Он хотел позвонить, но она остановила его движением руки.
— Для меня не трудитесь заказывать завтрак, Марк. Я выпью лишь чашку чая. Этого достаточно, а затем я попытаюсь выспаться.
— Бедная, мужественная Анн! Этот Брадлей изрядный негодяй.
Она безразлично пожала плечами:
— Изрядный негодяй, — машинально повторила она.
— Но вы его задели, как никто никогда не задевал, — злорадно заявил Марк. — Теперь над ним будет потешаться весь Лондон. Жаль, что не было газетных репортеров в то мгновение, когда вы его…
— Не говорите об этом, — сказала Анн, и голос ее зазвучал смущенно и хрипло. — Признаюсь, я недовольна своим поведением.
— Но почему? Вы воздали ему по заслугам. Он заслужил это.
— Нет, он этого не заслужил. Он выполнял свой долг, и мне очень не по себе, когда я думаю об этом.
— Все это только естественная реакция. Вы устали, — участливо заметил Марк.
Девушка забилась в угол дивана и о чем-то напряженно думала.
— А этот человек в черном — это был палач? — спросила она.
Упоминание о палаче заставило Марка содрогнуться.
— Да, это был Стэн. Он выглядит именно таким, каким его можно представить. Я, разумеется, никогда не видел его. С ним не особенно приятно встречаться…
— Он произвел на меня очень сильное впечатление. В его лице было что-то очень печальное и в то же время порядочное…
— Порядочное? В лице палача? — Марк изумленно широко открыл глаза. — Что вы говорите?!
Она тяжело вздохнула и опустила глаза.
— Я больше ничего не скажу, но, право, было бы лучше, если бы того, что произошло утром, не случилось…
Он поощрительно похлопал ее по плечу.
— Милая Анн, вы — молодец! Вечерние газеты напишут об этом: «Необычайная сцена в зале суда». Я горю от нетерпения — хочу прочесть все, что они напишут о вас. Как только принесут газеты, я пришлю их вам.
Неожиданно она поднялась с дивана.
— Нет! Я не хочу никаких газет. Я не хочу даже вспоминать обо всем этом. Ведь, в сущности, он пытался помочь мне. — Она взглянула на Марка испытующе. — Скажите, почему он утверждал, что я везла не сахарин, а кокаин?
— Потому что он наглый лгун! — поспешил ответить Марк. — Он хочет уверить вас в том, что оказал гораздо большую услугу, чем это было на самом деле. Разве это не понятно?
Анн ничего не ответила.
— Вы великолепно вскрыли перед судом его слабость! Вы ведь никогда ранее не рассказывали мне о том, что он у вас в руках. Я знал лишь, что вы время от времени встречались с ним, что он приглашал вас ужинать и вы несколько раз проводили вечера в его обществе. Но я не имел понятия, что он влюблен в вас. Если бы я знал об этом…
— Если бы вы знали?..
Марк улыбнулся.
— То я поспешил бы выразить ему свое мнение. Отрицательное.
— Почему?
Вопрос этот явился для Марка полной неожиданностью.
— Почему? — повторил он, смутившись. — Я, разумеется, не позволил бы ему…
— Или вы неожиданно почувствовали, что обладаете какими-то родительскими правами на меня? Вы полагаете, что на вас лежит ответственность за мое поведение, за нравственность?
Мак-Гилл понял, что продолжение разговора на эту тему может быть чревато последствиями.
— Право, не стоит говорить об этом. Во всяком случае, с Брадлеем все покончено.
Она покачала головой.
— Я недостаточно осведомлена о полицейских порядках, но уверена, что в полиции большого внимания на мою болтовню не обратят. Вряд ли бывают судебные заседания, на которых бы обвиняемые обходились без попыток каким-нибудь способом очернить своих обвинителей. На эти заявления, как правило, не обращают внимания, и я надеюсь, что в данном случае тоже будет так.
— Вы всерьез надеетесь на это? — переспросил пораженный Марк.
— Да. Я надеюсь на это. Я была очень неблагодарна к нему, и жалею, что все это случилось…
Марк расхохотался.
— Уж не влюблены ли вы в него?
В эту минуту внесли чай, и Анн избавилась от необходимости отвечать на вопрос.
Выпив чашку чая, она взяла сумочку и пальто.
— Я пойду теперь к себе. — На пороге она остановилась и задумчиво спросила: — И все-таки почему он утверждал, что я везла кокаин? Он сказал, что и Ронни перевозил кокаин. Какой ужас, если это действительно окажется правдой…
Марк притворился огорченным.
— Неужели вы можете поверить, что я стал бы заниматься этим? Нет, то был не кокаин. Вы же видели, что именно перевозили. Вы даже пробовали его на вкус. Право, я не понимаю, что вам взбрело в голову! Чего доброго, вы перестанете мне верить.
Этого не следовало говорить, потому что когда их взгляды встретились, он понял, что вера действительно поколеблена.
Глава 13
Советы Тизера
Иногда случалось, что мистер Тизер приглашал к себе кого-нибудь из избранных обитателей приюта для бездомных. Он принимал их в своем кабинете, одновременно служившем ему и спальней. Эта комната помещалась в самом нижнем этаже и была отделена от коридора двойной дверью. Тизер рассказывал всем и каждому, что он распорядился обить эту дверь, чтобы оградиться от шума и гама, царившего в приюте. Однако объяснение звучало не совсем правдоподобно, потому что окна его комнаты выходили на очень людную улицу. На самом же деле обивка двери должна была оградить его от слишком любопытных ушей.
Время от времени Тизер совещался со своими питомцами по весьма важным проблемам. На сей раз он пригласил трех людей, достаточно хорошо известных полиции.
Среди них были Гарри Драчун и еще Лев Пафос. Никто не знал, при каких обстоятельствах его наградили таким странным прозвищем. В обществе третьего, не менее опасного компаньона, они сидели за столом и, не стесняясь, пили виски, благо, платить за это виски приходилось не им.
Это странное застолье напоминало заседание правления, причем роль председателя исполнял Тизер.
— Право, мне очень жаль! — говорил он. — Вас всегда преследует полиция и у вас даже не имеется шанса на то, что вам когда-нибудь удастся выплыть на поверхность. Вся беда в том, что у каждого из вас имеется судимость.
Вся тройка согласно закивала.
— Вообще говоря, я ничего не имею против полиции, — продолжал Тизер. — Среди них попадаются и весьма почтенные люди. Я даже не возражаю против мистера Брадлея, у которого очень мягкое сердце, но то, что случилось сегодня, это уж чересчур…
Он замолчал, полагая, что кто-нибудь из его слушателей задаст вопрос, но они сидели молча, словно набрали в рот воды.
— А теперь послушайте, что он сказал: «Удивляюсь я вам, мистер Тизер», — сказал он, кстати, он всегда величает меня «мистер» — «чего ради вы принимаете к себе в убежище всяких подозрительных типов, например, убийц», — так и сказал, «как, например, этот Лев Пафос, или Гарри Драчун, или этот краснорожий с бесстыжим лицом», — так и сказал, — «отсидевший три месяца за избиение жены».
«Краснорожий» беспокойно заерзал на своем стуле.
— Если же он хочет мне что-нибудь пришить… — хрипло пробормотал он, но Тизер призвал его к молчанию.
— Право, мне очень жаль, но у меня такое впечатление, что этот Брадлей успокоится не раньше, чем посадит вас опять за решетку. Очень неприятно, что в полиции имеется такой чиновник, полный неприязни к вам. И я счел своим долгом довести до вашего сведения.
Тизер откинулся на спинку стула с сознанием исполненного долга. Гарри Драчун злобно нахмурился.
— Ничего! Он получит все, что ему причитается! И в ближайшие же дни!
— Я тоже так полагаю, — подхватил, покачивая головой, Тизер. — Кстати, мне известны все его привычки. Я знаю, где он живет, когда уходит из дома, когда возвращается. Я не раз думал, что со стороны человека, имеющего столько врагов, очень неосторожно возвращаться в час ночи в одиночестве по Брайнстон-стрит. Там в эту пору не встретить ни души. А он всегда ходит один — прямо-таки шлет вызов смерти…
Его собеседники по-прежнему молчали, предпочитая разглядывать стаканы.
Тогда он поднялся с места и поставил на стол еще одну бутылку.
— А теперь я включу радио. Нашелся благодетель, который подарил нам аппарат. Только вчера его успели собрать.
На книжном шкафу высились два громкоговорителя — один побольше, другой поменьше. Рабочий, который занимался установкой радиоаппарата, объяснил мистеру Тизеру, что громкоговоритель меньших размеров служил фильтром, устранявшим всякие шорохи и посторонние шумы. И действительно, после того как Тизер включил аппарат, послышалось чье-то пение, звучавшее без всяких посторонних шумов.
Послушав музыку, снова продолжили обсуждение. Заговорил краснорожий.
— А что, если прямо сегодня ночью подкараулить Брадлея? Этот парень слишком зазнается!
— Тише, тише! — забормотал, улыбаясь, Тизер. — Таких вещей мне не полагается слышать, — и он поспешил заткнуть уши.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30