- О, да она, оказывается не только красивая, но хитрая! Ладно. Ноги
вам сейчас развяжут. А руки пока останутся связанными. Так, на всякий
случай.
Как и следовало ожидать, за это время Полли О'Брайен успела по всем
правилам принести присягу на верность Великой Социнии.
Чаксвилли просто дал ей понять, что знает о ее прошлом гораздо
больше, чем Полли могла бы предположить; конечно, она присягает из личной
корысти, это ему, Чаксвилли, понятно. Но именно это и заставляет его
надеяться, что она останется верна присяге. В конце концов, девушки вроде
мисс О'Брайен любят победителей, а судьба Великой Социнии победоносна,
Полли сама сможет в этом убедиться.
Более того, там, в Социнии, мисс О'Брайен сможет открыто исповедовать
свою веру, ибо веротерпимость - один из столпов, на которых зиждется его,
Чаксвилли, великая родина. Запрещены только человеческие жертвоприношения;
но Полли сама увидит, что в Социнии все настолько замечательно, что нет
никакой необходимости участвовать в запрещенных ритуалах. К тому же - те,
кто в них прежде участвовали, уже давно гниют в рудниках...
Единственным ответом Полли была просьба закурить.
Тем временем Джек несколько успокоился и заинтересовался незнакомым
оружием своего конвоира. Такого видеть ему еще не приходилось. Оружие было
изготовлено из явно искусственного материала большой прочности, причем
пуля и порох объединялись в одну оболочку, а заряжалось оружие с казенной
части. Конвоир, видя интерес Джека, показал ему непонятного назначения
резьбу в канале ствола. Подошел Чаксвилли и, по обыкновению, пустился в
длительные разъяснения и похвальбу:
- Так-то, Джек. Один социнийский солдат обладает огневой мощью десяти
дионисийских, не говоря уж о точности и дальности стрельбы. А видишь
цилиндры у пояса? - гранаты. И каждая - втрое мощней, чем ваши склянки
такого же размера. Да еще мы можем их достаточно далеко выстреливать с
помощью тех же ружей.
- Так что лучше бы вашему дракону не показываться здесь; вряд ли он
сможет уйти живым...
Последние слова Чаксвилли ошеломили Джека, хотя он и постарался не
подать виду. Ах, да! Вероятно, следопыты смуглого видели следы Мар-Кук
вместе с его, Джека, следами и следами Р-ли. Но где же дракониха?
Социниец подошел к брату Р-ли:
- Ну что ж, герой, попробую дать тебе еще шанс. Пойми, твоя смерть не
нужна ни нам, ни твоему племени. Это будет не героизм - глупость. Любая
культура на этой планете, кроме культуры Великой Социнии, исторически
обречена; если останешься в живых, сможешь сам в этом убедиться. В
ближайшее время мы избавим вас от кадмусов и связанных с ними привычек,
образа жизни. Это хорошо для земледельческих общин, но они-то уже -
прошлое! Мы приобщим вас к обществу победоносной техники, хотите вы этого
или нет...
Чаксвилли обернулся к Джеку и Р-ли:
- Попробуйте объяснить ему. Социнию уже не остановить. Мы должны
стать обществом могучей науки и непобедимой техники, и мы станем таким
обществом - у нас нет другого пути и нет времени убеждать отставших, тех,
кто не понимает, что Арра уже дважды побывали здесь. И когда они или
кто-либо другой появятся на планете в третий раз - они должны встретить
планету, способную дать отпор поработителям и даже одолеть их. Люди больше
никогда не станут рабами или животными для экспериментов, не должны стать!
У Арра - звездные корабли? Прекрасно! Значит, когда - нибудь они будут и у
нас. И тогда... О, тогда борьба пойдет уже на вражеской территории...
Этот монолог не на шутку взволновал Джека. В словах Чаксвилли он
обнаруживал высокий смысл и великую цель. Джек сам не раз и не два
задумывался о том, что произойдет, если Арра вернутся; однажды он спросил
об этом отца Патрика. Ответ священника огорчил и даже разозлил юношу. Бог
не оставит своих детей - объяснял отец Патрик, - ибо он посылает
испытание, но он же дает и надежду. Даже если люди вновь станут рабами, то
это только к лучшему, ибо рабство обуздывает гордыню и учит смирению,
которого так не хватает нынешним людям...
Тогда Джек не стал ничего возражать, но такой ответ его совершенно не
устраивал. Уж лучше великие надежды Чаксвилли!
- Поверь, Мррн, - говорил тем временем смуглый, - мне вовсе не
доставит радости твоя смерть. Мне неприятно даже думать об этом; но, увы,
мы должны быть безжалостными: у нас нет времени на уговоры. Корабли Арра
могут появиться в небе хоть сегодня, и тогда конец всему. Только из-за
того, что мы не успели навести порядок в своем доме. Решайся, парень, и
идем с нами!
- Лучше умереть, чем жить по-вашему. Ты, человек, не хочешь жить по
законам Арра. Твое дело. Я - вийр, сын Слепого Короля, а теперь сам Слепой
Король - не хочу жить по твоим законам. Нет!
Чаксвилли вынул из кобуры на поясе странного вида пистолет,
прицелился в лоб сатиру, напряг палец. Позади ствола с громким щелчком
поднялась какая-то штука, ударила вперед, из дула вырвался огонь и грохот;
Мррн упал навзничь с большой дырой над правым глазом.
Р-ли негромко вскрикнула, прижалась к Джеку и бесшумно заплакала.
Чаксвилли обернулся к ним:
- Я мог бы проверить искренность твоей присяги, Джек, предложив тебе
самому казнить его, но, думаю, это было бы чересчур. Я жесток, но не
бесчеловечен, поверь.
Джек промолчал. Он не мог бы убить при таких обстоятельствах. Никого.
Он не палач. А Мррн - брат Р-ли...
Сирена вытерла глаза и спросила, не глядя на Чаксвилли:
- Я могу похоронить брата по нашим обычаям? Он - Слепой Король, и не
годится бросать его тело на растерзание зверям...
- Ты собираешься сжигать его голову? Тогда - нет: я не хочу разводить
огонь, дым может нас выдать. Конечно, мы похороним его, но на полный
ритуал у нас просто нет вре... Огонь!
Загремели выстрелы солдат.
Три дракона бесшумно подобрались совсем близко и теперь с ревом
бросились на людей.
Стрельба велась почти в упор и одно из чудовищ сразу рухнуло с
развороченным брюхом. Два других, хотя и были ранены, продолжали атаку.
В суматохе боя только связанный Джек заметил на другом берегу реки
Мар-Кук. Грохот выстрелов, крики людей и рев драконов заглушили ее тяжелую
поступь по воде. Она молча напала на солдат с тылу и первым же ударом
хвоста скосила четверых. Чаксвилли обернулся и со сказочной быстротой
всадил в туловище драконихи три пистолетных пули. Джек бросился к нему и,
толкнув плечом, повалил на землю. Вовремя! Хвост Мар-Кук тяжело ударил по
тому месту, где они только что стояли. Пытаясь обезвредить Чаксвилли, Джек
спас жизнь и ему, и себе.
Но теперь, со связанными за спиной руками он был совершенно
беспомощен: он не мог подняться сам и не мог помешать Чаксвилли сделать
это. А тот опять выстрелил в Мар-Кук (когда он заряжает? - изумился Джек),
попав в искалеченную лапу. В его пистолете опять что-то щелкнуло, и
смуглый повернулся, собираясь пересечь речку. Джек извернулся на песке и
сделал подсечку. Чаксвилли не успел упасть - Мар-Кук подхватила его и
высоко подняла, собираясь шваркнуть о дерево.
Внезапно ее тело обмякло, и она рухнула, как взорванная башня; голова
ее оказалась в нескольких дюймах от лица Джека.
Почва дрогнула от тяжести упавшего дракона. Р-ли и Полли О'Брайен,
замерев, продолжали стоять. Руки сирены были связаны.
- Полли! - позвал Джек, - развяжи меня!
Он с трудом поднялся и огляделся вокруг. Все солдаты были либо
мертвы, либо так изувечены, что не могли двигаться. Чаксвилли лежал без
сознания. Три дракона были мертвы, только Мар-Кук еще дышала. Глаза ее
были открыты, она, не отрываясь, глядела на Джека. Кровь хлестала из
брюха, лапы, головы и окончания хвоста.
Полли подняла лук, наложила стрелу и замерла в нерешительности.
Несколько секунд она напряженно размышляла, потом пожала плечами и бросила
оружие. За две-три минуты собрала солдатские ружья и патроны к ним,
сложила под деревом. Сняла с убитого пояс с кобурой, приладила на себя.
Проверила пистолет, зарядила (не сразу). Выстрелила в воздух, убрала
оружие в кобуру. Пришел в себя Чаксвилли. Застонав, сел спиной к Мар-Кук и
стал наблюдать за Полли.
- Неплохие трофеи, верно? И что дальше? - с трудом спросил он.
- Полли, дай нам уйти, - перебил Джек, - мы теперь не опасны тебе.
Вас двое, и вы вооружены. Делайте, что хотите, но дайте нам уйти.
Ответ Полли утонул в отчаянном вопле Мар-Кук:
- Палец! Отдай мне мой палец! Я умираю!
- Я обещал ей, Полли, - сказал Джек.
Полли задумалась, потом пожала плечами:
- Почему бы и нет? Драконы исстари помогали нам, колдуньям. А я
ничего не теряю...
Она раскрыла кожаную сумку, вынула палец, подала умирающей драконихе.
Та схватила его, прижала к своей груди и почти сразу испустила дух.
Тем временем Чаксвилли удалось подняться:
- Пусть себе уходят, Полли. Они не опасны ни нам, ни тем более -
Социнии. Им еще придется пожалеть, что отказались от моего предложения,
когда мы придем в их долину. Но до тех пор... Пусть у них будет немножко
счастья. Мы поставим их последними в списках.
- Ваше слово - закон, сэр, - сказала Полли.
Она развязала веревки на Джеке и Р-ли, отступила, не спуская с них
глаз, подняла солдатскую флягу и напилась из нее (вода в речке была еще
мутной от крови).
Джек принялся растирать затекшие кисти рук.
- Надеюсь, вы не отпустите нас без оружия? - спросил он, - иначе мы
просто не успеем попасть в ваши списки...
Чаксвилли молчал.
- Ладно, - сказала Полли, - не такая уж я мстительная, как она
говорит. А оружие вам понадобится. И по дороге обратно, и в самом
кадмусе...
- Не понял?
- Неужели ты все еще так плохо знаешь вийров, мальчик? Ей нужно
возвращаться обратно. Ее отец, дядя и брат погибли. Значит, теперь она -
глава кадмуса. Пока не умрет или не родит сына. Это ее долг, и никто не
может от него освободить.
Джек обернулся к Р-ли:
- Это правда?
Сирена попыталась что-то сказать и не смогла. Молча кивнула.
- Черт побери, Р-ли! Тебе же просто некуда возвращаться! А даже если
б и было куда - нельзя! Я бросил все, когда ушел от своих ради тебя!
Сделай то же - ради меня, ради нас с тобой, ради Бога!
- Пока жили мой отец... дядя... Мррн... я могла делать все, что
захочу. Я могла даже выйти за тебя замуж, хотя отец долго отговаривал меня
и говорил, что мне нельзя будет оставаться в нашем кадмусе, если решусь на
это. Из-за сложностей в отношениях... Не наших с тобой, Джек, милый -
отношениях вийров с вами, "таррта". Поэтому мы ушли в Тракию.
Я могла бросить все, пока жил Мррн. Но теперь...
Сирена тихо заплакала. Слезы беззвучно текли по ее щекам, но ни
одного всхлипа не вырвалось у Р-ли, когда она продолжила:
- Я должна, Джек. Это закон. Джек, милый, это сильнее меня, пойми. Я
не имею права забывать их... мой кадмус.
- Теперь ты начинаешь понимать, Джек? - встрял Чаксвилли, - у них
есть традиции и есть обычаи, но нет ни малейшей возможности, да и ни
малейшего желания отклониться от всего этого. Тина столетий высохла и
окаменела на их кадмусах и на всей их жизни, омертвила ее. А мы,
социнийцы, пытаемся сломать, разбить каменную коросту, которая сковала
их...
- Мне надоело, - Джек повысил голос. - Ты понимаешь, от чего я
отказался ради тебя, Р-ли? А ведь после отца я тоже старший в роду!
Она вновь кивнула, ее лицо посуровело, приняв уже знакомое Джеку
выражение: почти всегда податливая и ласковая, Р-ли порой словно каменела,
становилась тверже гранита.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30