Он наклонился над безмятежно спящей Татьяной. Как спокойно спит она, эта девушка из русской секретной службы — длинные ресницы упали на розовые щеки, губы чуть-чуть приоткрыты, ритмично бьется на беззащитной шее голубая жилка. Волна нежности захлестнула Бонда. Ему захотелось крепко прижать ее к себе, прервать глубокий сон, чтобы сказать: все идет хорошо...
Девушка настояла, чтобы он позволил ей спать, положив голову ему на колени: «Я не засну, если не буду чувствовать, что ты рядом со мной. Так ужасно проснуться ночью и увидеть, что тебя нет. Ну пожалуйста, Джеймс!»
Перед тем как Татьяна легла спать. Бонд снял пиджак и галстук, положил ноги на чемодан и сунул под подушку «Беретту». Она заметила пистолет, но ничего не сказала. Разделась, оставив лишь бархатную ленточку на шее, и с наигранной невинностью легла, накрывшись простыней и поудобнее устроив свою голову на коленях Бонда. Затем девушка протянула к нему руки. Бонд крепко поцеловал ее и приказал спать. Сам он откинулся на спинку дивана, приказав успокоиться собственному телу. Засыпая, девушка прошептала что-то, постепенно ее сонное тело расслабилось, и в купе послышалось мерное глубокое дыхание.
Итак, подумал Бонд, скоро они пересекут турецкую границу. Но будут ли они чувствовать себя безопаснее в Греции? Англичан не очень-то любят в этой стране. Потом поезд пересечет Югославию. На чьей стороне сейчас Тито? Скорее всего, на обеих. Каким бы ни было задание трех сотрудников МГБ, они или уже знают, что Бонд и Татьяна едут этим же поездом, или им скоро сообщат об этом. Он не сможет просидеть в купе четверо суток, не выходя ни на минуту. Их обнаружат, сообщат в Стамбул — по телефону на одной из станций, а утром откроется исчезновение «Спектра». Что тогда? Поспешное дипломатическое вмешательство через русское посольство в Белграде? Требование, чтобы девушку сняли с поезда, как обычную воровку? Не слишком ли он упрощает все? Может быть, на самом деле обстановка гораздо сложнее, и он — просто пешка в каком-то таинственном заговоре, осуществляемом русскими? Тогда предпочтительнее скрыться: сойти вместе с Татьяной с поезда на какой-нибудь безымянной станции, прихватив «Спектр», наняв автомобиль, попытаться добраться до ближайшею аэродрома и вылететь в Лондон самолетом...
В тусклом свете наступающего утра стали видны верхушки проносящихся мимо деревьев. Бонд снова посмотрел на часы. Пять утра. Через несколько минут остановка в Узункепрю. Что происходит сейчас в поезде? Удалось ли Кериму что-нибудь предпринять?
И тут у Бонда созрело решение. В конце концов, из этого положения есть только один выход: если удастся быстро избавиться от агентов МГБ, они поедут дальше; если нет, то они вместе с девушкой и шифровальной машиной сойдут с поезда где-нибудь в Греции и будут добираться до Англии кружным путем. Они с Керимом — находчивые люди, в Белграде их встретит надежный агент, в крайнем случае можно обратиться за помощью в посольство.
Бонд лихорадочно размышлял, взвешивая все за и против. Он не мог не признаться себе, что его не покидает упрямое желание довести игру до конца и выяснить, какую цель преследуют противники. Неплохо было бы встретиться с ними лицом к лицу, разгадать мучающую его тайну и, если это заговор против него, одержать верх... М. сказал, что поддержит любое решение, принятое Бондом. Девушка спит рядом с ним, шифровальный аппарат лежит на багажной полке. Зачем впадать в панику? Было бы безумием, пытаясь скрыться, угодить в другую, еще более опасную ловушку.
Раздался пронзительный свисток, и поезд стал сбавлять скорость. Сейчас начнется первый раунд поединка. Но если Керим потерпел неудачу, и все три агента остались в поезде?..
Мимо окна промелькнули грузовые вагоны, которые с трудом тащил пыхтящий паровоз. Показались и исчезли силуэты пакгаузов. «Восточный экспресс» со скрежетом пересек путевые стрелки и перешел на другой путь, ведущий в сторону от основного. Поезд все сбавлял и сбавлял скорость, пока наконец не остановился. Резкий звук выпущенного пара — и девушка зашевелилась во сне, но не проснулась. Бонд осторожно переложил ее голову на подушку и вышел в коридор.
За окном типичная балканская станция: мрачные облупившиеся здания, грязная платформа, по которой бродили куры. Несколько небритых служащих в потрепанных мундирах. В конце поезда, у вагонов третьего класса, стояла толпа крестьян со свертками и плетеными корзинами. Они терпеливо ждали полицейских и таможенников, чтобы затем забраться в вагоны и так набитые до отказа.
На одноэтажном строении по другую сторону платформы виднелась надпись — «Полиция». Бонду показалось, что за темным от пыли и грязи окном полицейского участка мелькнула фигура Керима.
— Паспортный контроль. Приготовиться к таможенному досмотру.
В коридоре появились таможенный чиновник и двое полицейских в темно-зеленых мундирах и с кобурами на поясе. Их сопровождал проводник, который стучал в двери купе.
Перед дверью купе номер 12 проводник остановился и с негодованием что-то произнес, глядя на паспорта и билеты, раздвинутые в его руке веером, как игральные карты. Когда он закончил свою тираду, человек в штатском подозвал к себе полицейских и резко постучал в дверь. Она открылась, и мужчина вошел внутрь. Полицейские стояли настороже, держа руки на рукоятках пистолетов.
Бонд сделал несколько шагов в сторону открытой двери. Из купе доносилась ломаная немецкая речь. Голос одного из собеседников был холодным и уверенным, другого — испуганным и растерянным. «Паспорт и билет герра Курта Гольдфарба исчезли. Может быть, герр Гольдфарб забрал их у проводника?» — «Разумеется, нет», — ответил «Гольдфарб». — «А сдавал ли герр Гольдфарб свои документы вообще?» — «Конечно». — «Тогда это всего лишь неприятное недоразумение. Придется провести расследование случившегося. Несомненно, посольство ФРГ в Стамбуле все уладит, но герру Гольдфарбу придется сойти с поезда. Он сможет возобновить прерванную поездку завтра. Прошу герра Гольдфарба одеться и взять вещи».
Агент МГБ — в майке и пижамных брюках — пулей вылетел в коридор. Его смуглое лицо побледнело от страха и было искажено отчаянием, волосы были всклокочены. Он промчался мимо Бонда, остановился у двери купе номер 6, выпрямился и постучал. Дверь приоткрыли, не снимая предохранительной цепочки, и Бонд заметил в щели толстый нос и пышные усы. Затем цепочку быстро сбросили, и «Гольдфарб» исчез за дверью. Наступила тишина. Инспектор, одетый в штатское, за это время проверил паспорта двух пожилых француженок в купе номер 9 и подошел к Бонду.
Он едва взглянул на паспорт Бонда, вернул его и спросил: «Вы едете с Керим-беем?»
— Да.
— Счастливого пути, — инспектор прошел вперед и резко постучал в дверь купе номер 6. Его впустили, но через пять минут дверь купе распахнулась, и инспектор, вид которого говорил об оскорбленном достоинстве, подозвал к себе полицейских. Он, обращаясь к ним, произнес что-то по-турецки и резко повернулся к стоящим в купе.
— Вы арестованы, герр Гольдфарб. Подкуп должностного лица при исполнении им служебных обязанностей — очень серьезное преступление в Турции.
Из купе послышались шумные протесты «Гольдфарба» на ломаном немецком, которые мгновенно стихли после короткой, как удар хлыста, фразы на русском языке. Потом Бонд увидел уже другого «Гольдфарба»: еле переставляя ноги, он, как слепой, прошел по коридору и исчез за дверью своего купе. Полицейский последовал за ним и встал у открытой двери купе номер 12, глядя внутрь.
— Ваши документы, майн герр. Прошу выйти в коридор. Я должен проверить вашу фотографию. Подойдите к окну. — Инспектор держал в руке зеленый паспорт гражданина ФРГ, повернув его к свету.
Агент МГБ «Бенц» вышел в коридор неохотно, с побелевшим от ярости лицом. Холодный взгляд его скользнул по лицу Бонда.
Инспектор захлопнул паспорт и вернул его хозяину.
— Ваши документы в порядке, герр Бенц. Разрешите взглянуть на ваш багаж.
Инспектор в сопровождении полицейского вошел в купе. Агент МГБ повернулся спиной к Бонду и внимательно следил за таможенным досмотром.
Бонд заметил ремень, скрытый под ярко-синим халатом, — герр «Бенц» носил пистолетную кобуру под мышкой левой руки. Сказать инспектору? Нет, лучше промолчать. Как бы его самого ни привлекли в качестве свидетеля...
Досмотр багажа закончился. Инспектор небрежно поднял ладонь к козырьку и вышел в коридор. Дверь купе номер 6 захлопнулась.
«Одному удалось спастись», — подумал Бонд, глядя в окно: к двери с надписью «Полиция» подводили крупного мужчину в серой шляпе и с фурункулом на шее. В конце коридора хлопнула дверь. «Гольдфарб» в сопровождении полицейского спустился на грязный перрон и неверными шагами пошел к той же двери.
Раздался паровозный гудок — бравый пронзительный гудок нового локомотива, в будке которого стоял теперь греческий машинист. Двери спального вагона захлопнулись. Инспектор в штатском и второй полицейский вышли на платформу и направились к зданию станции. Кондуктор последнего вагона посмотрел на часы и поднял флаг. Поезд дернулся, локомотив натужно запыхтел, и первая половина «Восточного экспресса» сдвинулась с места. Вторая половина поезда — та, которая поедет по северному маршруту, через Болгарию, — осталась у грязной платформы.
Бонд потянул оконные ремни, опустил стекло и последний раз взглянул на турецкую пограничную станцию, где в комнате сидели сейчас два человека, фактически приговоренные к смерти. Итак, остался один, и теперь шансов на победу стало значительно больше.
Он смотрел на опустевшую грязную платформу, проплывающую мимо, на кур, что-то деловито клюющих в пыли, на ставшую крохотной черную фигуру охранника, а поезд тем временем пересек стрелки и с резким толчком вырвался на главный путь. Последний раз Бонд взглянул и на бесплодные высохшие поля. Желтое солнце поднималось из-за горизонта на краю турецкой равнины, и день обещал быть великолепным.
Бонд вдохнул прохладный утренний воздух и закрыл окно. Он принял окончательное решение: они останутся в поезде.
23. Через Грецию
Горячий кофе в крошечном буфете Пифиона, краткая проверка паспортов и таможенный досмотр на ближайшей греческой станции...
Проводник убрал постели. Поезд мчался на юг по направлению к Эносскому заливу, где начиналось Эгейское море. Воздух стал светлым и сухим, пейзаж за окном — более радостным и живописным. Люди на маленьких железнодорожных станциях и крестьяне, работающие на полях, были куда более стройными и красивыми. Под ярким летним солнцем зрели поля подсолнечника, кукурузы, табака. По склонам гор виднелись виноградники. Начинался новый день.
Бонд побрился и умылся. Татьяна с любопытством наблюдала за каждым его движением. Ей понравилось, что он не пользуется жидкостью для волос.
— Отвратительная привычка, — заметила она. — Мне говорили, что многие европейцы любят это, а у нас, в России, это не принято. И пятна на наволочках остаются. Скажи, Джеймс, а ты не пользуешься одеколоном, как наши мужчины?
— Мне это не нужно. Я просто моюсь, — сухо ответил Бонд.
Раздался стук в дверь. Бонд открыл ее, впустил Керима и снова защелкнул замок. Керим приветливо поклонился.
— Какая трогательная семейная сцена, — произнес он, опускаясь на нижнюю полку. — Мне еще не доводилось видеть таких красивых шпионов!
Татьяна сердито посмотрела на него.
— Я не привыкла к западным шуткам такого рода!
— Вы быстро научитесь этому, дорогуша, — рассмеялся Керим. — В Англии любят шутить, причем по любому поводу. Я тоже научился шутить и считаю, что это полезно — помогает сближению людей. Сегодня с самого утра я смеюсь, не переставая. Эти двое бедняг в Узункепрю! Как бы мне хотелось присутствовать там, когда начальник полиции позвонит в Стамбул!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35