Начнутся инциденты. Местным дадут от ворот поворот по той или иной причине. Затем оппозиционная партия займется этим делом и поднимет страшный шум о «цветном барьере» и тому подобное. Со всеми этими деньгами, порхающими в воздухе, профсоюзы потребуют увеличения заработной платы сверх всяких норм. Это подольет масла в огонь, начнется заварушка. Здешняя атмосфера слишком уж мирная. А это дает возможность очень легко организовать целый тарарам. Разве ваши люди не этого хотят? Разве их не устраивает, чтобы тихий остров стал огнедышащим вулканом?
Наступило краткое молчание. Очевидно, идея эта пришлась не по вкусу господину Хендриксу. Он так и сказал об этом, но в завуалированной форме.
— То, что вы говорите, господин С., очень интересно. Но эти неприятности, которые вы предвидите, не создадут ли они угрозу нашим вложениям? Во всяком случае, я сообщу о вашем запросе и немедленно проинформирую вас. Возможно, мое начальство отнесется к этому благосклонно. Чем черт не шутит. И еще, этот вопрос о новом, седьмом партнере. У вас есть кто-нибудь на примете?
— Я думаю, нам нужен хороший человек из Южной Америки. Нам нужен парень, который станет приглядывать за нашими делами в Британской Гвиане. Нам также нужно улучшить впечатление о себе в Венесуэле. Как случилось, что нам не удалось продвинуться с этим грандиозным планом блокады пролива Маракаибо? Это же все равно что обокрасть слепого. У нас был подходящий корабль для блокады. Одной угрозы было достаточно для того, чтобы нефтяные компании раскошелились. (Это, кстати, каламбур, сравните-ка это слово с названием известной компании «Шелл».) Словом, мы бы их — «шелл» — защищали, а они исправно выкладывали бы денежки. Далее, если эти дела с наркотиками пойдут, то мы не сможем обойтись без Мексики. Как насчет господина Аросио из Мехико?
— Я не знаю этого джентльмена.
— Да не может быть. О, это прекрасный парень. Он заправляет у нас системой беспрепятственной доставки товара: наркотики и девки — в Лос-Анджелес. Еще ни разу не поймали. Надежный оператор. Филиалов не имеет. Ваши люди его знают. Почему бы не поговорить с ними, а затем мы поставим этот вопрос перед другими? Они на это пойдут.
— Хорошо. А теперь, господин С., можете ли вы что-нибудь сказать нам о вашем начальстве? Во время своего недавнего визита в Москву, как я понял, он выразил удовлетворение вашими усилиями в данном регионе. Можно только приветствовать развитие нашего дальнейшего сотрудничества в области подрывной деятельности. Оба наших шефа в будущем ожидают многого от нашего союза с мафией. Я лично не разделяю их оптимизма. Несомненно, господин Дженджерелла является ценным звеном во всей цепочке, но, по моему мнению, активность этих людей можно повысить только при помощи денег. Что вы думаете об этом?
— Вы все уже сказали, господин Хендрикс. По мнению моего шефа, мафия уникальна и иметь дело можно только с мафией. Так было и так всегда будет. Мой шеф не ожидает больших успехов в Штатах. Даже мафия с ее деньгами не может организовать там антикубинские настроения. Но шеф полагает, что в Карибском регионе можно достичь многого, если мафию подключить как следует. Эти люди будут весьма полезны. Делу, безусловно, поможет подключение мафии к нашим операциям в наркобизнесе. Они там превратят вложенный вами миллион в десять. Девять, конечно, стащат. Но это же не пустяк какой, это привяжет их к вам. Так как, беретесь? Господин Лерой Дж. смог бы сообщить по возвращении домой неплохие новости. Что касается господина К., то у него все в порядке. Ураган «Флора» его ошарашил, но, учитывая то, как американцы относятся к Кубе, ему удалось сохранить единство страны. Если американцы вдруг прекратят свою пропаганду и нападки и тому подобное или даже сделают один-два дружественных жеста, коротышка будет на седьмом небе. Я его не часто вижу. Он меня не беспокоит. Думаю, хочет остаться чистеньким. Но я получаю всю необходимую поддержку у его окружения. Понятно? А теперь пошли посмотрим, готов ли народ к отъезду. Сейчас 11:30, а «Красотка» из Блади-бей уйдет ровно в 12. Думаю, нас ожидает очень веселый день. Жаль, что наших шефов нет, посмотрели бы как мы рассчитаемся с англичанином.
— Ха! — сказал господин Хендрикс бесстрастным голосом.
Джеймс Бонд отодвинулся от двери. Он услышал, как Скараманга вставляет ключ в замок. Посмотрел вверх и зевнул.
Скараманга и господин Хендрикс взглянули на него. Выражение их лиц было слегка заинтересованным и задумчивым. Как будто Бонд был куском бифштекса и они раздумывали, как его съесть — сырым или слегка поджаренным.
13. Поезд уходит
В двенадцать часов все собрались в холле. Скараманга добавил к своему безупречному тропическому наряду белую широкополую шляпу «Стетсон». Он выглядел как богатый владелец плантаций с Юга. На господине Хендриксе был его обычный старомодный костюм. На голове серая шляпа. Бонд подумал, что ему не хватает, пожалуй, замшевых перчаток и зонтика. Четыре гангстера были одеты в рубашки типа «калипсо», навыпуск. Бонд обрадовался. Если оружие у них на поясе, то рубашки помешают его сразу выхватить. Машины во главе с автомобилем «Сандерберд», принадлежавшем Скараманге, выстроились снаружи. Скараманга подошел к столу, где стоял Ник Николсон, потирая руки, словно мыл их невидимым мылом.
— Все готово? На поезд все погрузили? На Грин-Айленд сообщили? Тогда порядок. Где это твой помощник, этот Травис? Я его сегодня не видел.
Ник Николсон посерьезнел.
— У него флюс, сэр. Дело плохо. Послал его в Саванна-Ла-Мар к врачу — вырвать зуб. К вечеру все будет в порядке.
— Жаль. Недоплати ему за полдня. Соням у нас не место. И так не хватает людей. Должен был залечить все свои клыки до поступления на работу. Понял?
— Понял, господин Скараманга. Я ему передам.
Скараманга вернулся к ожидавшей группе.
— Так вот, парни. Картина такая. Мы едем на машинах одну милю до станции. Садимся на паровозик, симпатичный такой. Парень по имени Люциус Бииб передал его компании «Сандерберд». Достал из подвижного состава старой доброй Денверской железнодорожной линии Саус-Парк — Тихий океан. Так вот. Мы, значит, поедем вдоль старой плантации сахарного тростника, это около двадцати миль в сторону бухты Грин-Айленда. Масса птиц, кустарниковые крысы. В протоках крокодилы. Может быть, немного поохотимся. Постреляем. Оружие у всех имеется? Прекрасно, прекрасно. Завтрак с шампанским на Грин-Адленде. Девушки и музыка будут тоже, чтобы мы не скучали. После завтрака грузимся на большой катер под названием «Сандерберд» и плывем до Лусса. Это небольшой городок на побережье. Там мы попробуем организовать обед. Те, кто не хочет ловить рыбу, могут забавляться с девочками. Хорошо? Затем вернемся сюда — на коктейль. Понятно? Все довольны? Какие вопросы? Тогда поехали.
Бонду велели сесть на заднее сиденье машины. Кортеж тронулся. Снова ему подставили затылок! Нужно быть сумасшедшим, чтобы не прикончить Скарамангу сейчас! Но местность была открытой, спрятаться негде, а тут еще сзади целых пять пистолетов. Обстоятельства просто складываются не совсем удачно. Каков же план его устранения? Вероятно, это должно случиться во время охоты. Джеймс Бонд мрачно улыбнулся сам себе. Он был вполне счастлив. Хотя объяснить это чувство не мог. Он был взвинчен и внутренне напряжен. Это тот самый момент, когда после двадцати пасов у тебя на руках появляется, наконец, стоящая карта, с которой можно играть. Не обязательно выиграть, но играть. За этим человеком он охотился больше полутора месяцев. Сегодня, вероятно этим утром, он должен сделать то, что ему приказано. Ситуация ясна — кто кого. Шансы? Его предварительная осведомленность давала некоторое преимущество. Он лучше подготовился к бою, чем предполагал противник. Но у противника было большое войско. Их было много. И войско это, даже если говорить только о Скараманге, — наиболее боеспособные. Оружие? И снова, не принимая в расчет остальных, у Скараманги преимущество. Длинноствольный «Кольт» 45-го калибра он вытащит на мгновение позже Бонда. Но длина ствола обеспечивала большую точность стрельбы по сравнению с «Вальтером» Бонда. Скорострельность? У «Вальтера» должно быть небольшое преимущество — отсутствие патрона в стволе пистолета Скараманги. Если он этого не заметил, то у Бонда появится дополнительный шанс. Твердая рука? Холодная голова? Желание убить? Как можно все это оценить? Что касается оружия и его скорострельности, то выбора не было. Бонд, просто от безысходности, он мог быть более удачлив в стрельбе. Здесь, однако, надо быть начеку. Он должен, погасить пламя, бушевавшее в нем. Стать абсолютно спокойным. Жажда смерти, чужой, конечно, сейчас, вероятно, у него преобладала. Еще бы. Он борется за свою жизнь. А они просто развлекаются. Скараманга организовал для своих друзей аттракцион. Показывает, что все может. Выпендривается. Это хорошо! Это может быть решающим фактором! Бонд приказал себе попробовать еще больше усыпить бдительность Скараманги, усилить его уверенность в себе, заставить потерять чувство осторожности. Он должен стать карикатурным англичанином, англичанином из мультяшек. Он должен изобразить, что взять его легче легкого. Джеймс Бонд почувствовал сильное возбуждение, ему словно адреналин в кровь ввели. Пульс участился. Он знал это. И стал дышать глубоко и медленно, чтобы справиться с волнением. Он заметил, что сидит, сильно наклонившись вперед, очень напряженно. Он откинулся на спинку сиденья и попытался расслабиться. В общем, ему это удалось, однако правая рука все еще была тяжелой. Такое впечатление, что ее контролировал кто-то другой. Лежа на правом бедре, она время от времени сжималась, как лапа собаки, продолжавшая во сне ловить кроликов.
Он засунул руку в карман пиджака и стал наблюдать за грифом, кружащим в небе. Он представил себя этой птицей, представил, что выискивает сейчас раздавленную жабу или дохлую кустарниковую крысу. Круживший в выси гриф нашел свою падаль и стал спускаться все ниже и ниже. Бонд пожелал птице приятного аппетита. Хищник внутри него пожелал стервятнику хорошего обеда. Он улыбнулся от этого сравнения. Они оба шли на запах падали. Основной разницей между ними было лишь то, что гриф охранялся законом. Никто не стал бы стрелять в него при последнем броске на добычу. Удивившись его мыслям, правая рука Бонда появилась из его кармана и зажгла ему сигарету, она проделала эту операцию спокойно и послушно. Она прекратила самостоятельную охоту за кроликами.
Железнодорожная станция была великолепным макетом времен узкоколеек Колорадо — приземистое здание из выцветшей дранки с карнизом, украшенным пышным орнаментом. Ее название — станция «Сандерберд» — было написано почти готическим шрифтом в виде орнамента с глубокими насечками. Висели объявления: «Жуйте „Роузлиф файн“ — прекрасный виргинский табак», «Поезда идут со всеми остановками» и «Чеки не принимаются». Паровоз, переливаясь черным и желтым лаком и начищенной медью, был похож на драгоценный камень. Стоял, тихо отдуваясь, залитый солнечным светом. Завиток черного дыма поднимался вверх из высокой трубы за большим медным прожектором, установленным в передней части паровоза. У него было собственное имя — «Красотка», которое светилось на вычурной медной пластинке, расположенной на блестящем черном корпусе паровоза. Его номер — № 1 — был нанесен на такую же пластину, помещенную под носовым прожектором. К паровозу был прицеплен только один вагон. Открытого типа с поролоновыми сиденьями и легкой крышей, накрытой для защиты от солнца бледно-желтым полотнищем, обрамленным бахромой. Сзади вагона находилась тормозная площадка, тоже в черных и желтых тонах, с роскошным креслом, украшенным позолоченными ручками, кресло стояло позади обычного колеса привода тормоза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
Наступило краткое молчание. Очевидно, идея эта пришлась не по вкусу господину Хендриксу. Он так и сказал об этом, но в завуалированной форме.
— То, что вы говорите, господин С., очень интересно. Но эти неприятности, которые вы предвидите, не создадут ли они угрозу нашим вложениям? Во всяком случае, я сообщу о вашем запросе и немедленно проинформирую вас. Возможно, мое начальство отнесется к этому благосклонно. Чем черт не шутит. И еще, этот вопрос о новом, седьмом партнере. У вас есть кто-нибудь на примете?
— Я думаю, нам нужен хороший человек из Южной Америки. Нам нужен парень, который станет приглядывать за нашими делами в Британской Гвиане. Нам также нужно улучшить впечатление о себе в Венесуэле. Как случилось, что нам не удалось продвинуться с этим грандиозным планом блокады пролива Маракаибо? Это же все равно что обокрасть слепого. У нас был подходящий корабль для блокады. Одной угрозы было достаточно для того, чтобы нефтяные компании раскошелились. (Это, кстати, каламбур, сравните-ка это слово с названием известной компании «Шелл».) Словом, мы бы их — «шелл» — защищали, а они исправно выкладывали бы денежки. Далее, если эти дела с наркотиками пойдут, то мы не сможем обойтись без Мексики. Как насчет господина Аросио из Мехико?
— Я не знаю этого джентльмена.
— Да не может быть. О, это прекрасный парень. Он заправляет у нас системой беспрепятственной доставки товара: наркотики и девки — в Лос-Анджелес. Еще ни разу не поймали. Надежный оператор. Филиалов не имеет. Ваши люди его знают. Почему бы не поговорить с ними, а затем мы поставим этот вопрос перед другими? Они на это пойдут.
— Хорошо. А теперь, господин С., можете ли вы что-нибудь сказать нам о вашем начальстве? Во время своего недавнего визита в Москву, как я понял, он выразил удовлетворение вашими усилиями в данном регионе. Можно только приветствовать развитие нашего дальнейшего сотрудничества в области подрывной деятельности. Оба наших шефа в будущем ожидают многого от нашего союза с мафией. Я лично не разделяю их оптимизма. Несомненно, господин Дженджерелла является ценным звеном во всей цепочке, но, по моему мнению, активность этих людей можно повысить только при помощи денег. Что вы думаете об этом?
— Вы все уже сказали, господин Хендрикс. По мнению моего шефа, мафия уникальна и иметь дело можно только с мафией. Так было и так всегда будет. Мой шеф не ожидает больших успехов в Штатах. Даже мафия с ее деньгами не может организовать там антикубинские настроения. Но шеф полагает, что в Карибском регионе можно достичь многого, если мафию подключить как следует. Эти люди будут весьма полезны. Делу, безусловно, поможет подключение мафии к нашим операциям в наркобизнесе. Они там превратят вложенный вами миллион в десять. Девять, конечно, стащат. Но это же не пустяк какой, это привяжет их к вам. Так как, беретесь? Господин Лерой Дж. смог бы сообщить по возвращении домой неплохие новости. Что касается господина К., то у него все в порядке. Ураган «Флора» его ошарашил, но, учитывая то, как американцы относятся к Кубе, ему удалось сохранить единство страны. Если американцы вдруг прекратят свою пропаганду и нападки и тому подобное или даже сделают один-два дружественных жеста, коротышка будет на седьмом небе. Я его не часто вижу. Он меня не беспокоит. Думаю, хочет остаться чистеньким. Но я получаю всю необходимую поддержку у его окружения. Понятно? А теперь пошли посмотрим, готов ли народ к отъезду. Сейчас 11:30, а «Красотка» из Блади-бей уйдет ровно в 12. Думаю, нас ожидает очень веселый день. Жаль, что наших шефов нет, посмотрели бы как мы рассчитаемся с англичанином.
— Ха! — сказал господин Хендрикс бесстрастным голосом.
Джеймс Бонд отодвинулся от двери. Он услышал, как Скараманга вставляет ключ в замок. Посмотрел вверх и зевнул.
Скараманга и господин Хендрикс взглянули на него. Выражение их лиц было слегка заинтересованным и задумчивым. Как будто Бонд был куском бифштекса и они раздумывали, как его съесть — сырым или слегка поджаренным.
13. Поезд уходит
В двенадцать часов все собрались в холле. Скараманга добавил к своему безупречному тропическому наряду белую широкополую шляпу «Стетсон». Он выглядел как богатый владелец плантаций с Юга. На господине Хендриксе был его обычный старомодный костюм. На голове серая шляпа. Бонд подумал, что ему не хватает, пожалуй, замшевых перчаток и зонтика. Четыре гангстера были одеты в рубашки типа «калипсо», навыпуск. Бонд обрадовался. Если оружие у них на поясе, то рубашки помешают его сразу выхватить. Машины во главе с автомобилем «Сандерберд», принадлежавшем Скараманге, выстроились снаружи. Скараманга подошел к столу, где стоял Ник Николсон, потирая руки, словно мыл их невидимым мылом.
— Все готово? На поезд все погрузили? На Грин-Айленд сообщили? Тогда порядок. Где это твой помощник, этот Травис? Я его сегодня не видел.
Ник Николсон посерьезнел.
— У него флюс, сэр. Дело плохо. Послал его в Саванна-Ла-Мар к врачу — вырвать зуб. К вечеру все будет в порядке.
— Жаль. Недоплати ему за полдня. Соням у нас не место. И так не хватает людей. Должен был залечить все свои клыки до поступления на работу. Понял?
— Понял, господин Скараманга. Я ему передам.
Скараманга вернулся к ожидавшей группе.
— Так вот, парни. Картина такая. Мы едем на машинах одну милю до станции. Садимся на паровозик, симпатичный такой. Парень по имени Люциус Бииб передал его компании «Сандерберд». Достал из подвижного состава старой доброй Денверской железнодорожной линии Саус-Парк — Тихий океан. Так вот. Мы, значит, поедем вдоль старой плантации сахарного тростника, это около двадцати миль в сторону бухты Грин-Айленда. Масса птиц, кустарниковые крысы. В протоках крокодилы. Может быть, немного поохотимся. Постреляем. Оружие у всех имеется? Прекрасно, прекрасно. Завтрак с шампанским на Грин-Адленде. Девушки и музыка будут тоже, чтобы мы не скучали. После завтрака грузимся на большой катер под названием «Сандерберд» и плывем до Лусса. Это небольшой городок на побережье. Там мы попробуем организовать обед. Те, кто не хочет ловить рыбу, могут забавляться с девочками. Хорошо? Затем вернемся сюда — на коктейль. Понятно? Все довольны? Какие вопросы? Тогда поехали.
Бонду велели сесть на заднее сиденье машины. Кортеж тронулся. Снова ему подставили затылок! Нужно быть сумасшедшим, чтобы не прикончить Скарамангу сейчас! Но местность была открытой, спрятаться негде, а тут еще сзади целых пять пистолетов. Обстоятельства просто складываются не совсем удачно. Каков же план его устранения? Вероятно, это должно случиться во время охоты. Джеймс Бонд мрачно улыбнулся сам себе. Он был вполне счастлив. Хотя объяснить это чувство не мог. Он был взвинчен и внутренне напряжен. Это тот самый момент, когда после двадцати пасов у тебя на руках появляется, наконец, стоящая карта, с которой можно играть. Не обязательно выиграть, но играть. За этим человеком он охотился больше полутора месяцев. Сегодня, вероятно этим утром, он должен сделать то, что ему приказано. Ситуация ясна — кто кого. Шансы? Его предварительная осведомленность давала некоторое преимущество. Он лучше подготовился к бою, чем предполагал противник. Но у противника было большое войско. Их было много. И войско это, даже если говорить только о Скараманге, — наиболее боеспособные. Оружие? И снова, не принимая в расчет остальных, у Скараманги преимущество. Длинноствольный «Кольт» 45-го калибра он вытащит на мгновение позже Бонда. Но длина ствола обеспечивала большую точность стрельбы по сравнению с «Вальтером» Бонда. Скорострельность? У «Вальтера» должно быть небольшое преимущество — отсутствие патрона в стволе пистолета Скараманги. Если он этого не заметил, то у Бонда появится дополнительный шанс. Твердая рука? Холодная голова? Желание убить? Как можно все это оценить? Что касается оружия и его скорострельности, то выбора не было. Бонд, просто от безысходности, он мог быть более удачлив в стрельбе. Здесь, однако, надо быть начеку. Он должен, погасить пламя, бушевавшее в нем. Стать абсолютно спокойным. Жажда смерти, чужой, конечно, сейчас, вероятно, у него преобладала. Еще бы. Он борется за свою жизнь. А они просто развлекаются. Скараманга организовал для своих друзей аттракцион. Показывает, что все может. Выпендривается. Это хорошо! Это может быть решающим фактором! Бонд приказал себе попробовать еще больше усыпить бдительность Скараманги, усилить его уверенность в себе, заставить потерять чувство осторожности. Он должен стать карикатурным англичанином, англичанином из мультяшек. Он должен изобразить, что взять его легче легкого. Джеймс Бонд почувствовал сильное возбуждение, ему словно адреналин в кровь ввели. Пульс участился. Он знал это. И стал дышать глубоко и медленно, чтобы справиться с волнением. Он заметил, что сидит, сильно наклонившись вперед, очень напряженно. Он откинулся на спинку сиденья и попытался расслабиться. В общем, ему это удалось, однако правая рука все еще была тяжелой. Такое впечатление, что ее контролировал кто-то другой. Лежа на правом бедре, она время от времени сжималась, как лапа собаки, продолжавшая во сне ловить кроликов.
Он засунул руку в карман пиджака и стал наблюдать за грифом, кружащим в небе. Он представил себя этой птицей, представил, что выискивает сейчас раздавленную жабу или дохлую кустарниковую крысу. Круживший в выси гриф нашел свою падаль и стал спускаться все ниже и ниже. Бонд пожелал птице приятного аппетита. Хищник внутри него пожелал стервятнику хорошего обеда. Он улыбнулся от этого сравнения. Они оба шли на запах падали. Основной разницей между ними было лишь то, что гриф охранялся законом. Никто не стал бы стрелять в него при последнем броске на добычу. Удивившись его мыслям, правая рука Бонда появилась из его кармана и зажгла ему сигарету, она проделала эту операцию спокойно и послушно. Она прекратила самостоятельную охоту за кроликами.
Железнодорожная станция была великолепным макетом времен узкоколеек Колорадо — приземистое здание из выцветшей дранки с карнизом, украшенным пышным орнаментом. Ее название — станция «Сандерберд» — было написано почти готическим шрифтом в виде орнамента с глубокими насечками. Висели объявления: «Жуйте „Роузлиф файн“ — прекрасный виргинский табак», «Поезда идут со всеми остановками» и «Чеки не принимаются». Паровоз, переливаясь черным и желтым лаком и начищенной медью, был похож на драгоценный камень. Стоял, тихо отдуваясь, залитый солнечным светом. Завиток черного дыма поднимался вверх из высокой трубы за большим медным прожектором, установленным в передней части паровоза. У него было собственное имя — «Красотка», которое светилось на вычурной медной пластинке, расположенной на блестящем черном корпусе паровоза. Его номер — № 1 — был нанесен на такую же пластину, помещенную под носовым прожектором. К паровозу был прицеплен только один вагон. Открытого типа с поролоновыми сиденьями и легкой крышей, накрытой для защиты от солнца бледно-желтым полотнищем, обрамленным бахромой. Сзади вагона находилась тормозная площадка, тоже в черных и желтых тонах, с роскошным креслом, украшенным позолоченными ручками, кресло стояло позади обычного колеса привода тормоза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27