Замок имел три крыла, башни, вокруг был прорыт крепостной ров. В южном крыле находились апартаменты самого рейхсфюрера, рядом с ними – огромный зал, которым Гиммлер особенно гордился. В этом зале проводились заседания Суда чести – совещания, на которые приглашались лишь избранные офицеры СС. Во всем этом чувствовалось стремление Гиммлера возродить ритуалы времен короля Артура и рыцарей «Круглого стола», а также его увлечение оккультизмом.
В декабре 1943 года Гиммлер вызвал в Вевельсбург Шелленберга. Приказ пришел в Берлин днем, а вечером Шелленберг уже подъезжал в своем «мерседесе» к резиденции рейхсфюрера. До замка оставалось около десяти миль, и Шелленберг закурил сигарету, размышляя о причинах вызова. Он вовсе не был польщен столь высоким приглашением.
Шелленберг и раньше бывал в Вевельсбурге; кроме того, в штабе СД имелся подробный план замка, и он хорошо изучил его.
Шелленберг знал, что на совещаниях у рейхсфюрера собираются идиоты, под стать самому Гиммлеру, которые верят во всякую средневековую чушь о превосходстве саксонской расы, да еще приспособленцы, которым нравится восседать на именных стульях с серебряными табличками. Все это выглядело совершенно абсурдно, ведь Артур был королем бриттов и боролся против саксонских завоевателей. Но Шелленберг давно уже перестал удивляться подобным перекосам в жизни «третьего рейха».
Согласно порядку, заведенному в Вевельсбурге, Шелленберг приехал в парадной форме СС, с Железным крестом первой степени на груди.
Машина свернула на дорогу, ведущую к замку.
– Мир сошел с ума, – тихо произнес Шелленберг, глядя в окно машины на падающий снег. – Иногда я спрашиваю себя, кто же управляет этим сумасшедшим домом.
Он откинулся на спинку сиденья и улыбнулся и сразу стал очень обаятельным; только шрам на щеке, полученный на дуэли, напоминал, что этот человек умеет быть жестоким. Этот шрам он получил в студенческие годы, когда учился в Боннском университете. У Шелленберга были незаурядные способности к языкам, но он поступил на медицинский факультет, затем перешел на юридический. 1933 год был трудным для Германии, и даже лучшие выпускники университетов не могли устроиться на работу.
В то время одаренных молодых людей с высшим образованием активно привлекали к работе в высших инстанциях СС. Как и многие другие, Шелленберг поступил на службу в СС не из политических убеждений, а просто чтобы иметь возможность работать; его карьера была стремительной.
Лингвистические способности Шелленберга оценил сам Гейдрих; он и рекомендовал его для работы в службе безопасности СС, известной как СД. Там Шелленберг в основном занимался организацией разведывательной деятельности за границей; это нередко приводило к конфликтам с абвером, хотя с Канарисом его связывали прекрасные личные отношения. Он подготовил несколько блестящих разведывательных операций и молниеносно продвинулся по служебной лестнице. В тридцать лет Шелленберг был бригадефюрером СС и генерал-майором немецкой полиции.
Как это ни странно, Шелленберг не причислял себя к нацистам. Он считал «третий рейх» жалким балаганом, а его главных апологетов – никуда не годными актерами. Он спас многих евреев, которые неминуемо погибли бы в концлагерях, если бы он не переправил их в Швецию. Шелленберг вел эту опасную игру, пытаясь успокоить свою совесть, а ведь у него было немало врагов. Сам он уцелел только по одной причине: Гиммлер не мог обойтись без ума и многочисленных талантов Шелленберга. Это его и спасло.
На дне крепостного рва лежал тонкий слой снега. Машина переехала через мост и подкатила к воротам. Шелленберг откинулся на спинку сиденья и едва слышно произнес:
– Спрыгивать с карусели поздно, Вальтер. Поздно.
* * *
Гиммлер принял Шелленберга в своей гостиной в южном крыле замка, куда его проводил сержант СС, одетый в парадную форму. Возле двери за столом сидел личный адъютант Гиммлера штурмбаннфюрер Россман, тоже в парадной форме.
– Майор, – кивнул ему Шелленберг.
Россман жестом отпустил сержанта.
– Рад вас видеть, генерал. Он ждет. Между прочим, у него плохое настроение.
– Я учту это.
Россман толкнул дверь, и Шелленберг вошел в просторную комнату с каменным полом и сводчатым потолком. Комната была заставлена темной дубовой мебелью. На стенах висели гобелены. В большом камине пылали дрова. Рейхсфюрер сидел за дубовым столом, заваленным бумагами, и работал. На нем был твидовый костюм, белая рубашка с черным галстуком, и это сразу же бросалось в глаза, так как обычно он ходил в форме. В своем пенсне с серебряной оправой Гиммлер был похож на директора школы, не вызывавшего особых симпатий.
В отличие от Гейдриха, который всегда обращался к Шелленбергу по имени, Гиммлер держался подчеркнуто официально.
– Генерал Шелленберг. – Он поднял голову от бумаг. – Наконец-то.
В его словах прозвучало недовольство, и Шелленберг ответил:
– Я выехал из Берлина сразу же, как только получил ваш приказ, рейхсфюрер. Я к вашим услугам.
– Вам известно об операции «Орел», о плане похищения Черчилля. Я не стал поручать эту операцию вам, так как вы были заняты другими делами. Но вам наверняка известны все подробности.
– Да, конечно, рейхсфюрер.
Неожиданно Гиммлер изменил тему разговора.
– Шелленберг, меня все больше беспокоят предательские действия многих офицеров высшего командования. Как вам известно, на прошлой неделе у подъезда Ставки фюрера в Растенбурге взорвалась машина. Сидевший в ней молодой майор погиб. Уверен, этот негодяй собирался убить нашего фюрера.
– Боюсь, что вы правы, рейхсфюрер.
Гиммлер подошел к Шелленбергу и положил руку ему на плечо.
– Мы с вами, генерал, члены одного братства – СС. Мы все давали клятву защищать фюрера, и тем не менее существует постоянная угроза заговора среди высшего офицерского состава.
– Но прямых доказательств нет, рейхсфюрер, – возразил Шелленберг, хотя это было не совсем так.
Гиммлер продолжал:
– Генералы фон Штульпнагель, фон Фалькенхаузен, Штиф, Вагнер и другие. Даже ваш друг адмирал Вильгельм Канарис. Вы удивлены?
Шелленберг пытался сохранить невозмутимый вид, понимая, что Гиммлер вот-вот может назвать и его фамилию.
– Не знаю, что и сказать, рейхсфюрер.
– И даже Роммель, генерал. Знаменитый Лис Пустынь. Народный герой.
– Боже мой! – Шелленберг раскрыл рот от изумления, рассудив, что в данной ситуации это – наиболее верная реакция.
– Доказательства, – презрительно фыркнул Гиммлер. – Я добуду их, меня не так-то просто обвести вокруг пальца. Всех заговорщиков повесят, всех до единого. Однако я вызвал вас по другому поводу. – Он снова уселся в свое кресло за письменным столом. – Вы когда-нибудь имели дело с агентом по имени Варгас? – Он заглянул в лежавший перед ним документ. – Хосе Варгас.
– Я слышал о нем. Это агент абвера. Он работает торговым атташе в посольстве Испании в Лондоне. Насколько мне известно, его услугами пользуются нечасто.
– У него есть двоюродный брат, тоже торговый атташе – в посольстве Испании у нас, в Берлине. Его зовут Хуан Ривера. – Гиммлер посмотрел на Шелленберга. – Эти сведения верны?
– Насколько я знаю, да, рейхсфюрер. Варгас переправляет свои сообщения из Лондона дипломатической почтой. Его брат в Берлине получает их в течение тридцати шести часов. Все это, конечно, противозаконно.
– И слава Богу, – сказал Гиммлер. – Теперь об операции «Орел». Значит, вам известны все подробности?
– Да, рейхсфюрер, – спокойно ответил Шелленберг.
– Тут есть одна тонкость, генерал. Идея похищения была подсказана фюрером, но – как бы вам сказать – это было не более чем пожелание, он не имел в виду ничего конкретного. Канарис, конечно, не стал бы ничего предпринимать. Похоже, что у него есть более важные цели, чем победа рейха. Поэтому я сам решил взяться за подготовку и проведение операции. Мне помогал полковник Радл из абвера; с ним случился сердечный приступ, и, вероятно, он долго не протянет.
– Значит, фюрер ничего не знает об операции? – осторожно спросил Шелленберг.
– Дорогой Шелленберг, фюрер несет тяжкое бремя, он руководит всей войной в целом. Наш долг – облегчить его ношу, насколько это возможно.
– Безусловно, рейхсфюрер.
– Операция «Орел», несмотря на блестящий замысел, провалилась. Кто же решится сообщить фюреру о неудаче? – Не дожидаясь ответа, он продолжал: – Вот почему меня заинтересовало сообщение, которое Варгас передал в Берлин через своего брата Риверу.
Он протянул Шелленбергу листок бумаги с текстом донесения. Тот пробежал его глазами и произнес:
– Невероятно! Курт Штайнер жив.
– Его держат в Тауэре. – Гиммлер забрал листок у Шелленберга.
– Он не пробудет там долго, – сказал Шелленберг. – Название «Тауэр» звучит эффектно, но практически в этой тюрьме невозможно обеспечить строгий режим содержания заключенных в течение длительного времени. Штайнера переведут куда-нибудь в более надежное место. Так было и с Гессом.
– Что еще вы можете сказать по этому поводу?
– Думаю, англичане постараются скрыть, что они захватили Штайнера.
– Почему вы так считаете?
– Ведь операция «Орел» почти удалась.
– Но Черчилль-то был ненастоящий, – напомнил Гиммлер. – Наши агенты выявили этот факт.
– Это так, рейхсфюрер. Но немецкие десантники все-таки проникли в Англию и устроили там целую битву. Если эта история попадет в газеты, вся Англия будет потрясена, что нежелательно на данном этапе войны. Этим делом занимается Отдел операций особого назначения и конкретно – бригадный генерал Манроу, что также подтверждает мое предположение.
– Вы знаете этого человека?
– Лично нет, но много слышал о нем, рейхсфюрер. Очень толковый разведчик.
– По моим сведениям, Ривера передал сообщение о Штайнере и Канарису, – сказал Гиммлер. – Какова, на ваш взгляд, будет его реакция?
– Не знаю, рейхсфюрер.
– Поговорите с ним, когда вернетесь в Берлин. Разузнайте все. Думаю, он ничего не станет предпринимать. Во всяком случае, не побежит докладывать фюреру. – Гиммлер взял в руки еще один документ. – Не понимаю таких людей, как Штайнер. Герой войны. Награжден Рыцарским крестом с дубовыми листьями, доблестный воин. И вот испортил себе всю карьеру, чуть не провалил операцию в Варшаве – и все из-за какой-то жидовской красотки. Если бы не операция «Орел», он и его ребята так и сидели бы в штрафном батальоне. – Он отложил документ в сторону, – А вот ирландец – тот совсем не такой.
– Вы имеете в виду Девлина, рейхсфюрер?
– Да, отвратительный тип. Вы же знаете ирландцев, Шелленберг. Ни к чему не относятся серьезно.
– Судя по сообщениям из разных источников, этот Девлин знает свое дело.
– Допустим, но он участвовал в операции только из-за денег. Как же ему позволили исчезнуть из госпиталя? Непростительная беспечность!
– Согласен с вами, рейхсфюрер.
– По моим сведениям, он сейчас в Лиссабоне, – сказал Гиммлер. Он придвинул Шелленбергу еще один документ. – Вот подробные данные. Он хочет перебраться в Америку, но у него нет денег. В донесении говорится, что он работает барменом.
Шелленберг быстро просмотрел документ и спросил:
– Что я должен сделать, рейхсфюрер?
– Возвращайтесь в Берлин, а завтра вылетайте в Лиссабон. Уговорите этого негодяя Девлина приехать с вами в Германию. Думаю, это будет нетрудно. Радл заплатил ему двадцать тысяч фунтов за участие в операции «Орел». Деньги эти переведены в один из женевских банков. – Гиммлер слегка сжал губы, изобразив некое подобие улыбки. – Ради денег он пойдет на все. Он такой. Предложите ему еще столько же, а если понадобится – даже больше. Я готов выделить до тридцати тысяч фунтов.
– Но зачем он вам нужен, рейхсфюрер?
– Разве вы не понимаете? Он должен вызволить Штайнера. Этот парень – герой рейха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36