Через несколько минут наличный состав спустился на лифте к коридору, ведущему к бухте. В мертвом молчании шли они по коридору. Когда дошли до дверей, и обнаружили, что их нельзя открыть, мертвое молчание превратилось в свою противоположность.
Наличному составу – было их четырнадцать человек – пришлось вернуться, пробраться на четвереньках вокруг пальмы с видом на Европу и спуститься по железной лесенке.
Было два часа дня, когда двенадцать человек столпились на помосте, тупо уставившись на обрезанные концы, а двое со страшным грохотом сбивали прекрасно схваченные цементом камешки в нижней части ворот.
– У нее было два пути, – мрачно рассуждал патлатый. – Могла поплыть на север и запутаться в порту среди кораблей, даже врезаться в один из них. Или направиться на юг, тогда она должна высадиться в Гуаратубе, на острове в Сан-Франциско или…
– У нее было три пути, – еще более мрачно поправил его лупоглазый бандит. – Она могла нигде не высадиться. Пусть вертолеты полетают низко над водой вдоль берега, может, что и обнаружат…
– Есть и четвертый путь, – несмело предположил толстяк. – Она могла двинуть через Атлантику.
После минутного молчания трое остальных одновременно постучали себя выразительно по лбу. Толстяк тяжко вздохнул. До поздней ночи вертолеты низко летали над берегом, туда и обратно, тщательно изучая прибрежные воды. Никаких следов не обнаружили.
Итак, по другую сторону океана я тоже исчезла…
«Надо что-то придумать, – к такому выводу я пришла с первыми солнечными лучами. – Четырех суток за штурвалом мне не выдержать. Без сна, в одном и том же положении… Двое суток – еще куда ни шло, но четверо – не выдержу».
Правда, надо признать, что работы у меня было не Бог весть сколько. Сидела я в удобном кресле, океан вел себя очень хорошо, был спокоен, волны ритмично подкатывались под нос яхты, держать штурвал было не трудно. Вот только спать хотелось по-страшному.
Солнце взошло в неположенном месте, которое никак не вязалось с моими представлениями о сторонах света. Это обстоятельство заставило меня вспомнить о компасе. Блямба, однако, показывала, что я плыву правильно, на восток. Стеклянный купол рубки, как видно, обладал способностью не пропускать тепла, так что не было жарко, но он же не пропускал и воздуха. Становилось душно. На яхте наверняка имелась климатизационная установка, но я не знала, как она включалась.
Я подсчитала, что к часу дня оставила за собой около восьмисот километров. Десять часов пути. До середины океана еще довольно далеко, но, наверное, уже можно сворачивать.
Неуютно и одиноко было мне в этой безграничной водной пустыне. Никаких опознавательных знаков, никаких указателей, только безбрежный океан и полная свобода – плыви куда хочешь. Чрезмерная, я бы сказала, свобода. Что ж, оставалось положиться на приборы и математику. Придерживая штурвал одной рукой, я другой достала сетку, развернула на полу атлас и нагнулась над ним. Нашла Атлантический океан. Долго думала и высчитывала и пришла к выводу, что теперь можно и на север повернуть. До зарезу нужен угломер, и наверняка он был среди всех этих приборов, но я бы все равно не сумела им воспользоваться. Никуда не денешься, приходится делать на глазок.
Пришлось пустить в ход даже оба глаза. Глядя одним в атлас на полу, а другим на компас, я постаралась стать так, чтобы оба эти предмета оказались под одним углом. Ну, приблизительно под одним. Меня успокаивала мысль, что, если я не совсем правильно установлю курс, все равно угожу в Африку – ведь другого материка по дороге нет. Разве что Гренландия, но это уже совсем на север…
Итак, вычислив новый курс и взяв его, я освоилась с новой манерой яхты прыгать по волнам, так как теперь они шли под другим углом, и стала думать, как быть дальше. В пособии упоминался автопилот. Наверняка он имелся и на моей яхте. Интересно знать, где именно? Надо поискать, но я не могу бросить штурвал, корабль сразу сбивается с курса. Если рассуждать логично, автопилот должен находиться где-то под рукой, чтобы его можно было легко включать и выключать. Наверняка одна из этих премудрых штук на пульте была автопилотом, только вот какая? Попробую определить путем исключения. По очереди исключала я электроприборы, потом осветительные приборы, потом указатели температуры, потом барометр, пепельницу и радар. Последний я исключала путем включения. Нажала на какую-то кнопку, и что-то зелененькое пошло описывать круги на табло. Испугавшись, я хотела выключить его, нажала на соседнюю кнопку, и зеленые круги стали сопровождаться писком. Это меня раздражало, пришлось нажать на третью кнопку рядом с первыми двумя, и все прекратилось. Итак, радар я освоила.
Я решила и дальше пользоваться этим методом – нажимать и включать все по очереди, наблюдая за результатами. Поскольку не было никаких признаков того, что яхта может превратиться в подводную лодку, мне, я думаю, не грозило внезапное погружение. Буду нажимать. На всякий случай, из осторожности, я только уменьшила скорость, переведя оба рычага на один зубчик назад.
Манипуляции с некоторыми кнопками и рычагами не вызывали никакой видимой реакции, и я спешила привести их в прежнее положение, так как не была уверена, не открыла ли я люка, через который в яхту хлынула вода, или не перекрыла ли поступление горючего в двигатели Лучше не рисковать. Зато включение других приводило | поразительным результатам.
Так я вдруг включила рацию, из которой сразу же посыпались треск и писк. Пришлось поспешно ее выключить, поскольку не было уверенности, не посылаю ли я в эфир сигналы, по которым меня запеленгуют. Затем вспыхнул небольшой экран. Через него проходила зеленая волнообразная линия, сопровождавшаяся звуками, то и дело меняющими высоту и громкость. Очень милым был этот экран, совсем не мешал. Я решила, что это эхозонд. Пусть светится. Нажимая следующую кнопку, я увидела под ней надпись «alarm» – тревога, но не успела отдернуть пальца. Всю яхту, от носа до кормы, от днища до верхушки радарной антенны надо мной, наполнил жуткий, пронзительный вой. Боюсь, он был слышен аж на Южном полюсе. Вой сопровождался к тому же еще оглушительным звоном. Проклятая кнопка никак не желала выключаться, яхта мчалась вперед с ужасающим воем и звоном. Я подумала, что сигнал тревоги выключается чем-то другим, и в панике нажала кнопку ниже. От оглушительного грохота за спиной меня чуть кондрашка не хватила. Я выпустила из рук штурвал, от чего яхта сразу прыгнула в сторону. Оглянувшись, я увидела за собой какие-то светящиеся полосы. Вой прекратился – наверное, выключился автоматически, – тогда до меня дошло, что я выстрелила назад из двух пулеметов. Ошеломленная, сидела я на палубе, постепенно приходя в себя и уповая на то, что ни в кого не попала.
Немного успокоившись, я взяла прежний курс и постаралась хорошенько запомнить проклятые кнопки, чтобы больше к ним не прикасаться. Потом с большой осторожностью взялась за очередной рычажок. Это оказалась климатизационная установка. Только ощутив прохладное, свежее дуновение, я поняла, как изжарилась от солнца и эмоций.
Уже смелее я взялась за очередной переключатель, на котором красная стрелка указывала, в каком направлении его следует поворачивать… Сначала мне показалось, что никаких действий не последовало, и я уже хотела повернуть его обратно, как вдруг увидела нечто странное. Палуба передо мной зашевелилась, часть досок отползла в сторону, образуя отверстие. С интересом наблюдала я за происходящим и вдруг, к своему ужасу, увидела, как из отверстия поднимается подставка, а на ней – или очень большой пулемет, или маленькая пушка. Этого мне еще не хватало!
В отчаянии смотрела я на пушку и боялась шевельнуться, не говоря уж о том, что не отважилась нажать на какую-нибудь кнопку – а вдруг пушка выстрелит? Или, не дай Бог, она стреляет автоматически? Нет, надо спрятать ее обратно. Но как это сделать? Может, намокнет и сама провалится? Я опять включила максимальную скорость, теперь волны захлестывали палубу. У меня тряслись руки, когда я взялась за ручку рядом с переключателем пушки, надеясь, что удастся запрятать ее обратно. Как бы не так! С шипеньем и свистом из солнечных часов в небо рванулись разноцветные ракеты. Обалдевшая от всего этого, я не глядя нажала еще на что-то, и на меня обрушился целый водопад звуков симфонического оркестра. И вот я мчалась по волнам океана как воплощенное безумие – в грохоте душераздирающих звуков, в оргии беснующихся фейерверков, с пушкой на борту! Единственное желание – бежать от всего этого. Но куда?
И все-таки я взяла себя в руки. Выключила музыку. Пушка не убирается – черт с ней. Если даже и выстрелит, то не в меня. Ведь ее дуло нацелено вперед, а я, хоть и не разбираюсь в пушках, знаю, что стреляют они из дула. Ручка от солнечных часов никак не поворачивалась обратно, поэтому я стала крутить ее дальше в том же направлении. Солнечные часы перестали плеваться ракетами, и воцарилась блаженная тишина. В этой тишине я услышала, как что-то звякнуло, брякнуло, и с легким шумом пушка поехала вниз. Я с облегчением вздохнула и отерла пот со лба.
Несколько минут я плыла спокойно, отдыхая после пережитого и с отвращением глядя на пульт. Но, видно, мне еще было мало, так как я продолжила свои исследования. И только тогда, когда за кормой со зловещим шипением протянулась дымовая завеса, я решила прекратить мои поиски. Зачем мне это? Ну, предположим, найду автопилот: как я узнаю, что это он? Может, я его уже включала и потом выключила, не видя производимого им эффекта. Ведь я же не знаю, как автопилот проявляет себя, будучи включенным.
Я решила отказаться от достижений техники и прибегнуть к делу рук своих. Со штурвалом надо что-то придумать. Спать мне, правда, расхотелось, но зато мучили жажда и голод. Передо мной маячил бар в салоне, бутылки с холодной минеральной водой. Я огляделась – не найдется ли какой-нибудь палки, чтобы закрепить штурвал. В качестве эксперимента я отпустила его на минуту, и корабль сразу же изменил курс. Волна, бившая в борт, разворачивала судно. Без лома или палки не обойтись, но их не было. Попробовала было придавить штурвал атласом, но не нашла точки опоры. Тогда я извлекла из сетки недовязанный шарф из белого акрила и моток ниток и принялась плести из них паутину, прикрепляя штурвал к спинке кресла. Получилось очень некрасиво, но штурвал был закреплен намертво. Я еще постояла, наблюдая, как действует мой доморощенный автопилот, и, вздохнув с облегчением, наконец-то покинула рубку. Помню, что, уходя, я еще подумала, для чего мне может пригодиться крючок, раз уж всем предметам, захваченным из дому, нашлось применение. Видно, в недобрый час подумала… Если бы мне тогда сказали, при каких обстоятельствах вынуждена буду воспользоваться им, кто знает, не бросилась бы я тут же в океанские волны!
Я думала, что уже привыкла к ритмичным подпрыгиваниям яхты, но, оказывается, ошиблась. Лишь тогда почувствовала я их в полной мере, когда спустилась вниз и занялась делами. По судну надо уметь ходить, это гораздо труднее, чем кажется. Поначалу у меня ничего не получалось. Качаясь, приседая и подпрыгивая, одной рукой обязательно держась за что-нибудь, я совершила множество непредусмотренных действий: залила водой стену в ванной, разбила стакан, вывалила себе на ноги аргентинский гуляш из консервной банки и облилась ананасовым компотом. Зато с первого раза включила электроплитку и вскипятила чайник. Заварить чай было гораздо сложнее. Делалось это по принципу маятника: чайник с кипятком раскачивался над заварочным чайником и иногда струя кипятка попадала куда надо. Много времени ушло на то, чтобы поймать катающуюся по полу открытую бутылку с минеральной водой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
Наличному составу – было их четырнадцать человек – пришлось вернуться, пробраться на четвереньках вокруг пальмы с видом на Европу и спуститься по железной лесенке.
Было два часа дня, когда двенадцать человек столпились на помосте, тупо уставившись на обрезанные концы, а двое со страшным грохотом сбивали прекрасно схваченные цементом камешки в нижней части ворот.
– У нее было два пути, – мрачно рассуждал патлатый. – Могла поплыть на север и запутаться в порту среди кораблей, даже врезаться в один из них. Или направиться на юг, тогда она должна высадиться в Гуаратубе, на острове в Сан-Франциско или…
– У нее было три пути, – еще более мрачно поправил его лупоглазый бандит. – Она могла нигде не высадиться. Пусть вертолеты полетают низко над водой вдоль берега, может, что и обнаружат…
– Есть и четвертый путь, – несмело предположил толстяк. – Она могла двинуть через Атлантику.
После минутного молчания трое остальных одновременно постучали себя выразительно по лбу. Толстяк тяжко вздохнул. До поздней ночи вертолеты низко летали над берегом, туда и обратно, тщательно изучая прибрежные воды. Никаких следов не обнаружили.
Итак, по другую сторону океана я тоже исчезла…
«Надо что-то придумать, – к такому выводу я пришла с первыми солнечными лучами. – Четырех суток за штурвалом мне не выдержать. Без сна, в одном и том же положении… Двое суток – еще куда ни шло, но четверо – не выдержу».
Правда, надо признать, что работы у меня было не Бог весть сколько. Сидела я в удобном кресле, океан вел себя очень хорошо, был спокоен, волны ритмично подкатывались под нос яхты, держать штурвал было не трудно. Вот только спать хотелось по-страшному.
Солнце взошло в неположенном месте, которое никак не вязалось с моими представлениями о сторонах света. Это обстоятельство заставило меня вспомнить о компасе. Блямба, однако, показывала, что я плыву правильно, на восток. Стеклянный купол рубки, как видно, обладал способностью не пропускать тепла, так что не было жарко, но он же не пропускал и воздуха. Становилось душно. На яхте наверняка имелась климатизационная установка, но я не знала, как она включалась.
Я подсчитала, что к часу дня оставила за собой около восьмисот километров. Десять часов пути. До середины океана еще довольно далеко, но, наверное, уже можно сворачивать.
Неуютно и одиноко было мне в этой безграничной водной пустыне. Никаких опознавательных знаков, никаких указателей, только безбрежный океан и полная свобода – плыви куда хочешь. Чрезмерная, я бы сказала, свобода. Что ж, оставалось положиться на приборы и математику. Придерживая штурвал одной рукой, я другой достала сетку, развернула на полу атлас и нагнулась над ним. Нашла Атлантический океан. Долго думала и высчитывала и пришла к выводу, что теперь можно и на север повернуть. До зарезу нужен угломер, и наверняка он был среди всех этих приборов, но я бы все равно не сумела им воспользоваться. Никуда не денешься, приходится делать на глазок.
Пришлось пустить в ход даже оба глаза. Глядя одним в атлас на полу, а другим на компас, я постаралась стать так, чтобы оба эти предмета оказались под одним углом. Ну, приблизительно под одним. Меня успокаивала мысль, что, если я не совсем правильно установлю курс, все равно угожу в Африку – ведь другого материка по дороге нет. Разве что Гренландия, но это уже совсем на север…
Итак, вычислив новый курс и взяв его, я освоилась с новой манерой яхты прыгать по волнам, так как теперь они шли под другим углом, и стала думать, как быть дальше. В пособии упоминался автопилот. Наверняка он имелся и на моей яхте. Интересно знать, где именно? Надо поискать, но я не могу бросить штурвал, корабль сразу сбивается с курса. Если рассуждать логично, автопилот должен находиться где-то под рукой, чтобы его можно было легко включать и выключать. Наверняка одна из этих премудрых штук на пульте была автопилотом, только вот какая? Попробую определить путем исключения. По очереди исключала я электроприборы, потом осветительные приборы, потом указатели температуры, потом барометр, пепельницу и радар. Последний я исключала путем включения. Нажала на какую-то кнопку, и что-то зелененькое пошло описывать круги на табло. Испугавшись, я хотела выключить его, нажала на соседнюю кнопку, и зеленые круги стали сопровождаться писком. Это меня раздражало, пришлось нажать на третью кнопку рядом с первыми двумя, и все прекратилось. Итак, радар я освоила.
Я решила и дальше пользоваться этим методом – нажимать и включать все по очереди, наблюдая за результатами. Поскольку не было никаких признаков того, что яхта может превратиться в подводную лодку, мне, я думаю, не грозило внезапное погружение. Буду нажимать. На всякий случай, из осторожности, я только уменьшила скорость, переведя оба рычага на один зубчик назад.
Манипуляции с некоторыми кнопками и рычагами не вызывали никакой видимой реакции, и я спешила привести их в прежнее положение, так как не была уверена, не открыла ли я люка, через который в яхту хлынула вода, или не перекрыла ли поступление горючего в двигатели Лучше не рисковать. Зато включение других приводило | поразительным результатам.
Так я вдруг включила рацию, из которой сразу же посыпались треск и писк. Пришлось поспешно ее выключить, поскольку не было уверенности, не посылаю ли я в эфир сигналы, по которым меня запеленгуют. Затем вспыхнул небольшой экран. Через него проходила зеленая волнообразная линия, сопровождавшаяся звуками, то и дело меняющими высоту и громкость. Очень милым был этот экран, совсем не мешал. Я решила, что это эхозонд. Пусть светится. Нажимая следующую кнопку, я увидела под ней надпись «alarm» – тревога, но не успела отдернуть пальца. Всю яхту, от носа до кормы, от днища до верхушки радарной антенны надо мной, наполнил жуткий, пронзительный вой. Боюсь, он был слышен аж на Южном полюсе. Вой сопровождался к тому же еще оглушительным звоном. Проклятая кнопка никак не желала выключаться, яхта мчалась вперед с ужасающим воем и звоном. Я подумала, что сигнал тревоги выключается чем-то другим, и в панике нажала кнопку ниже. От оглушительного грохота за спиной меня чуть кондрашка не хватила. Я выпустила из рук штурвал, от чего яхта сразу прыгнула в сторону. Оглянувшись, я увидела за собой какие-то светящиеся полосы. Вой прекратился – наверное, выключился автоматически, – тогда до меня дошло, что я выстрелила назад из двух пулеметов. Ошеломленная, сидела я на палубе, постепенно приходя в себя и уповая на то, что ни в кого не попала.
Немного успокоившись, я взяла прежний курс и постаралась хорошенько запомнить проклятые кнопки, чтобы больше к ним не прикасаться. Потом с большой осторожностью взялась за очередной рычажок. Это оказалась климатизационная установка. Только ощутив прохладное, свежее дуновение, я поняла, как изжарилась от солнца и эмоций.
Уже смелее я взялась за очередной переключатель, на котором красная стрелка указывала, в каком направлении его следует поворачивать… Сначала мне показалось, что никаких действий не последовало, и я уже хотела повернуть его обратно, как вдруг увидела нечто странное. Палуба передо мной зашевелилась, часть досок отползла в сторону, образуя отверстие. С интересом наблюдала я за происходящим и вдруг, к своему ужасу, увидела, как из отверстия поднимается подставка, а на ней – или очень большой пулемет, или маленькая пушка. Этого мне еще не хватало!
В отчаянии смотрела я на пушку и боялась шевельнуться, не говоря уж о том, что не отважилась нажать на какую-нибудь кнопку – а вдруг пушка выстрелит? Или, не дай Бог, она стреляет автоматически? Нет, надо спрятать ее обратно. Но как это сделать? Может, намокнет и сама провалится? Я опять включила максимальную скорость, теперь волны захлестывали палубу. У меня тряслись руки, когда я взялась за ручку рядом с переключателем пушки, надеясь, что удастся запрятать ее обратно. Как бы не так! С шипеньем и свистом из солнечных часов в небо рванулись разноцветные ракеты. Обалдевшая от всего этого, я не глядя нажала еще на что-то, и на меня обрушился целый водопад звуков симфонического оркестра. И вот я мчалась по волнам океана как воплощенное безумие – в грохоте душераздирающих звуков, в оргии беснующихся фейерверков, с пушкой на борту! Единственное желание – бежать от всего этого. Но куда?
И все-таки я взяла себя в руки. Выключила музыку. Пушка не убирается – черт с ней. Если даже и выстрелит, то не в меня. Ведь ее дуло нацелено вперед, а я, хоть и не разбираюсь в пушках, знаю, что стреляют они из дула. Ручка от солнечных часов никак не поворачивалась обратно, поэтому я стала крутить ее дальше в том же направлении. Солнечные часы перестали плеваться ракетами, и воцарилась блаженная тишина. В этой тишине я услышала, как что-то звякнуло, брякнуло, и с легким шумом пушка поехала вниз. Я с облегчением вздохнула и отерла пот со лба.
Несколько минут я плыла спокойно, отдыхая после пережитого и с отвращением глядя на пульт. Но, видно, мне еще было мало, так как я продолжила свои исследования. И только тогда, когда за кормой со зловещим шипением протянулась дымовая завеса, я решила прекратить мои поиски. Зачем мне это? Ну, предположим, найду автопилот: как я узнаю, что это он? Может, я его уже включала и потом выключила, не видя производимого им эффекта. Ведь я же не знаю, как автопилот проявляет себя, будучи включенным.
Я решила отказаться от достижений техники и прибегнуть к делу рук своих. Со штурвалом надо что-то придумать. Спать мне, правда, расхотелось, но зато мучили жажда и голод. Передо мной маячил бар в салоне, бутылки с холодной минеральной водой. Я огляделась – не найдется ли какой-нибудь палки, чтобы закрепить штурвал. В качестве эксперимента я отпустила его на минуту, и корабль сразу же изменил курс. Волна, бившая в борт, разворачивала судно. Без лома или палки не обойтись, но их не было. Попробовала было придавить штурвал атласом, но не нашла точки опоры. Тогда я извлекла из сетки недовязанный шарф из белого акрила и моток ниток и принялась плести из них паутину, прикрепляя штурвал к спинке кресла. Получилось очень некрасиво, но штурвал был закреплен намертво. Я еще постояла, наблюдая, как действует мой доморощенный автопилот, и, вздохнув с облегчением, наконец-то покинула рубку. Помню, что, уходя, я еще подумала, для чего мне может пригодиться крючок, раз уж всем предметам, захваченным из дому, нашлось применение. Видно, в недобрый час подумала… Если бы мне тогда сказали, при каких обстоятельствах вынуждена буду воспользоваться им, кто знает, не бросилась бы я тут же в океанские волны!
Я думала, что уже привыкла к ритмичным подпрыгиваниям яхты, но, оказывается, ошиблась. Лишь тогда почувствовала я их в полной мере, когда спустилась вниз и занялась делами. По судну надо уметь ходить, это гораздо труднее, чем кажется. Поначалу у меня ничего не получалось. Качаясь, приседая и подпрыгивая, одной рукой обязательно держась за что-нибудь, я совершила множество непредусмотренных действий: залила водой стену в ванной, разбила стакан, вывалила себе на ноги аргентинский гуляш из консервной банки и облилась ананасовым компотом. Зато с первого раза включила электроплитку и вскипятила чайник. Заварить чай было гораздо сложнее. Делалось это по принципу маятника: чайник с кипятком раскачивался над заварочным чайником и иногда струя кипятка попадала куда надо. Много времени ушло на то, чтобы поймать катающуюся по полу открытую бутылку с минеральной водой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46