А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  

 

Очень впечатляли небольшие детские мячики, украшающие концы торчащих во все стороны заострённых пик из воронёной стали. Для пущего эффекта как стальные прутья, так и мячики тоже покрыли серебряной краской. Художник настаивал на том, чтобы как можно больше элементов космического корабля серебрилось и блестело на солнце или в ярком свете фонарей на рыночной площади Гарволина.
В атмосфере ангара росло напряжение и раздражение, постепенно охватывающее весь рабочий персонал, не имеющий понятия, что они готовят. И для чего? Специалисты возмущались, доказывали, что нельзя такого вытворять с вертолётом. Только отдельные особенно дисциплинированные и послушные рабочие прикручивали, что им велели, а потом, когда у художника менялась концепция, откручивали снова, кляня себя за то, что так добросовестно прикрутили. К счастью, художник был склонен скорее что-то дополнять, чем снимать, поэтому отрывать приходилось не так часто. И все равно раздражение и недовольство висели в воздухе.
Работе очень мешали помосты, взнесённые по обоим сторонам вертолёта, чтобы можно было добраться до самого верха. Естественно, без них украшение вертолёта было бы невозможно; с другой стороны, они мешали пробираться рабочим с мешками, рулонами жести и прочими материалами.
И вот специалист по космическим аппаратам оказался в самом водовороте этого безумия. Узнав о готовящемся эксперименте, он, как уже было сказано, пришёл в ужас, который усугубился после ознакомления с эскизами художника.
— Да вы что, спятили? — простонал он, обретая голос и хватаясь за голову. — Ведь это же идиотизм! То, что вы тут сооружаете, вообще не способно летать! Не только в космическом пространстве, вообще нигде! Независимо от типа двигателя!
— А кто вам сказал, что это должно летать? — огрызнулся обиженный художник. — Это должно только приземлиться в Гарволине и выглядеть таинственно. Ни на что не похоже.
— Насчёт второго, уверен, вы своей цели добились, — начал было взволнованный специалист, но редактор поспешил увести его подальше от художника и обступивших его рабочих.
— Я же тебе объяснил, аппарат должен быть похож на космический корабль. Чтобы каждый, увидев его, сразу понял — прилетели пришельцы с других планет! Ну что ты придираешься, будет летать, не будет — какое это имеет значение? Вот смотри.
И редактор, выхватив из кучи в углу большой лист алюминия, взобрался на помост и лично стал прикладывать его к боку вертолёта под разными углами, попутно давая пояснения.
— Вот тут, понимаешь, образуется выпуклость. Подержи вот здесь… Правда становится похоже на летающую тарелку?
Позабыв о своём скептицизме, специалист тоже взобрался на помост и послушно придержал угол алюминиевого листа, проворчав:
— Не на тарелку, а скорее на лоханку!
— Хорошо держишь! — похвалил редактор. — Не беспокойся, мы ещё немного выпрямим, а вот тут сплющим, чтобы получилась грань. Отличная выйдет тарелка!
— А на чем ваш вертолёт держится? Обычно ведь он стоит на полозьях, они амортизируют приземление. А у вас?
— И у нас полозья, в этом вся беда. Надо ведь, чтобы наш космический корабль ни в чем не напоминал вертолёт.
— Хотите его на постамент поставить?
— Нет, понимаем, что нельзя, значит, полозья надо чем-то замаскировать. Понимаешь, что-то такое придумать, чтобы спрятать нижнюю часть вертолёта. Посоветуй.
Специалист не выдержал, наверное, звёздная болезнь заразительна. Сорвавшись с помоста, он подбежал к художнику, вырвал у него карандаш и на обрывке бумаги принялся набрасывать чертёж, внося коррективы в устройство космического корабля. И при этом сам себе удивлялся. Он, такой уравновешенный, такой практичный математик, сам себя не узнавал, испытывая странное волнение в груди и прилив совсем не логического, совсем не математического вдохновения. И вот в его учёном мозгу родились соображения, драгоценные для экспериментаторов.
Через час прибыл пилот. Аврал был в разгаре. Шум, стук, ругань заполняли ангар, заставив пилота остановиться в дверях. Он попытался сориентироваться, что же здесь происходит.
— Никакого хвоста! — кричал художник, размахивая листом ватмана перед носом специалиста. — Никаких хвостов! Ты что, не соображаешь, ведь по хвосту каждый сразу же распознает вертолёт! Это обязательно нужно прикрыть!
Специалист выходил из себя, объясняя азы аэродинамики этому балбесу.
— Ну как ты не понимаешь? Если аппарат рассчитан на полет в атмосфере, у него непременно должен быть хвост! Руль направления! Как ты себе представляешь, каким образом эти твои пришельцы управляют своим аппаратом? Силой воли?
— А хотя бы и так! — не уступал художник. — Как существа из других миров имеют право! Это впечатляет, пусть будет не как у нас.
— И в Гарволине приземлится впечатление?
Художник немного сбавил тон.
— Я же не говорю, чтобы хвост совсем отрезали! — оправдывался он. — Я же говорю — прикрыть! И если некоторые кретины не понимают…
— Сейчас подерутся! — с беспокойством произнёс редактор. — Надо же, как разобрало специалиста!
— Идея! — вскричал вдруг консультант по науке и технике. — У меня гениальная идея! Успокойтесь, господа! Я знаю, что надо сделать!
И он помчался к хвосту вертолёта, прихватив по дороге за рукав несчастного электрика. Остальные бросились за ним.
Когда электрик услышал изложение гениальной идеи, его чуть кондрашка не хватила. Побагровев, он прохрипел:
— Только-то? И ещё должно вращаться? А может, и стрелять при этом? Чего уж там, давайте заодно! Я сам спячу от всех этих ваших светящихся кругов!
Зато специалисту идея понравилась.
— Неплохо, неплохо, — одобрил он. — В конце концов… здесь, значит, прикроем встык, а вот тут расширим…
Тем временем пилот несколько вошёл в курс дела, в связи с чем возникли новые проблемы.
К редактору с трудом пробился механик с сообщением:
— Пан начальник, пилот скандалит! Говорит, из-за ваших декораций ему ничего не видно!
— Скажите, какие претензии! А зачем ему видеть? Когда приземлится, выйдет из вертолёта и посмотрит!
У пилота голова шла кругом. Когда же он услышал доносящиеся из угла крики о том, чтобы отрезать хвост, у него по спине мурашки забегали. Час от часу не легче! Ошарашенный тем, что представляет собой передняя часть вертолёта, он как-то совсем позабыл о задней. Ещё бы, позабудешь! Сев в кабине на своё пилотское место и обнаружив полное отсутствие видимости — все окна закрывали декоративные элементы и серебристая краска, — он ни о чем другом думать не мог. А теперь вот ещё и хвост…
В полной прострации сидел несчастный пилот, даже перестав возмущаться. А вокруг него кипели страсти. Привлечённые громкими криками, к вертолёту подтянулись и все конспираторы, и весь обслуживающий персонал. В ходе жаркой дискуссии у спорящих вырвались нежелательные высказывания, так что пришлось присутствующим немного приоткрыть тайну эксперимента, иначе пилот напрочь отказывался вести странный аппарат. С обслуживающего персонала в полном составе взяли клятву молчать, объявив эксперимент военной тайной. Персонал охотно дал клятву и перестал удивляться дурацким требованиям. Особенно радовался электрик, поняв, что имеет дело все-таки не с сумасшедшими. Фоторепортёр прибыл в тот момент, когда последний из рабочих давал торжественную клятву — никому ни слова. Узнав о случившемся, фоторепортёр страшно огорчился: если столько народу знает о намеченном эксперименте, вряд ли удастся его сохранить в тайне. Нет, он, фоторепортёр, с этим решительно не согласен и предлагает весь обслуживающий персонал продержать взаперти в ангаре до приземления инопланетян. Фоторепортёр даже вызвался лично снабжать арестованных едой и питьём. Его предложение не вызвало энтузиазма среди рабочих. Гораздо лучше они восприняли предложение консультанта заставить их проглотить препарат, вызывающий временную амнезию, или потерю памяти. Приобретение препарата не вызвало трудностей. Механик вслух заметил: есть такое простое средство, продаётся в любом магазине, имеет вид прозрачной жидкости и разлито чаще всего в пол-литровые бутылки. К сожалению, и это предложение не прошло, тут возражали участники эксперимента, которым все— таки хотелось довести его до конца. Пришлось ограничиться клятвой соблюдать военную тайну.
Надо признаться, рабочие, все как один человек, добровольно дали клятву и даже намерены были её сдержать. Не только потому, что обрадовались, узнав смысл своей работы. Нет, их чрезвычайно заинтересовал сам эксперимент. Мало того, что они перестали ломать головы, сберегая тем самым здоровье и нервы, их очень вдохновила возможность принять личное участие в появлении на Земле пришельцев. Ну и само собой, повлияло убеждение в причастности в военной тайне. Поскольку им не объяснили толком, кто именно участвует в эксперименте, они были убеждены — непременно какие-нибудь «зеленые береты» или прочий спецназ. С такими шутки плохи, надо держать язык за зубами.
Хуже всех было пилоту. Весть о том, что ему придётся не только вести управляемый космический корабль с пришельцами из звёздных миров, но ещё и самому играть роль одного из них, пала на беднягу как гром средь ясного неба. Пилот был совсем молодым человеком и, хотя обладал уже немалым опытом в вождении вертолёта и других летательных аппаратов, вот такого не водил ни разу. И ещё играть роль пришельца!
— А мне обязательно выходить из вертолёта? — робко поинтересовался он. — Нельзя остаться внутри?
— Исключено! — отрезал редактор. — Во-первых, кто— нибудь может разглядеть вас внутри машины, значит, вы обязательно должны выглядеть как нечеловек. Это во-первых. Во-вторых, прибывших должно быть пять штук, а не четыре. Это во-вторых. А в-третьих, всегда бывает так, что прилетают и выходят все, никто внутри не остаётся. Так что и вы должны.
Пилот открыл было рот, собираясь возразить. Во-первых, он до сих пор вообще не слышал о порядке выхода пришельцев из космического корабля. Кто установил такое правило? А во— вторых, если и появлялись пресловутые летающие тарелки, то они обычно выпускали наружу прилетевшие существа, а сами немедленно удалялись в мировое пространство. Сколько раз он читал об этом! А раз удалялись, значит, в тарелке оставался хотя бы пилот, правда? Значит, нет такого правила, чтобы из космического аппарата выходили все!
Все это пилот только собирался сказать, но так и закрыл рот, ни слова не произнеся. Он вдруг с изумлением почувствовал, как в его молодом сердце запылало горячее желание непременно принять участие в столь необычном эксперименте. Ведь потрясающее же дело предстоит! Рискованный эксперимент, не просто нетипичный, но и вообще неслыханный. И в самом деле, ведь до сих пор на Земле никто не приземлялся из космоса. А он приземлится! И в мгновение ока пилот превратился в самого горячего энтузиаста эксперимента. И беспрекословно согласился прибыть на тренировку в помещение редакции завтра вечером.
— Но и мне потребуется сделать тренировочный полет на этой новогодней ёлке, — заявил он. — Никто же не знает, как она станет вести себя в воздухе. Не могу рисковать, ведь полетят люди.
Требование пилота было встречено с пониманием. Решили провести тренировочный полет ночью, сразу после того как закончится переоборудование вертолёта в космический корабль. Пусть пилот полетает себе в какой-нибудь безлюдной местности, потренируется.
Обсудили и все детали переброски вертолёта в леса под Гарволином.
— Ясное дело, лететь в своём окончательном виде вертолёт не может, — заметил консультант. — Тогда как быть? Прилетит обычный вертолёт, а все это оборудование смонтировать в лесу? О нет, исключено. Мы не сможем этого сделать! Пусть летит при всем параде!
— Но его же заметят по дороге!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40