– Что еще нового Веселкин рассказал?
– Новостей много. Серебристо-белый «Мерседес», одежда, в которой Сапунцов ушел из дома, и черный портфель «Дюпон» обнаружены в сапунцовском гараже. А в портфеле – пятьдесят тысяч долларов.
– Солидная сумма, однако.
– Для поставщика наркотиков не так уж и большая.
– Может, это киллерский гонорар за убийство Царькова?
– Для «гонорара», по-моему, многовато. Царьков – мелкая сошка, чтобы за его голову такие деньги платить.
– Ох, запутанное дело… Ширинкина врачи привели в чувство?
– Привели. Сегодня можно будет допросить Максима.
– Представляю, как старательно начнет он изворачиваться и отрицать содеянное.
– Как бы ни старался, а песенка его спета.
– У меня, Антон Игнатьевич, не выходят из головы дневниковые размышления Царькова об иллюзорности жизни. Вот и преступники тешат себя иллюзиями о безнаказанности. Взять, например, Коновалиху… На какое чудо она надеется? Считает, что наркотическая веревочка будет виться без конца?…
– В царьковском дневнике, Петр, мне запомнилась чеховская фраза: «Ничто так не оглупляет и не развращает человека, как деньги». Сказано давно, но будто о современном преступном сообществе, которое уверовало в магическую силу денег и оттого ведет себя вызывающе дерзко. Отношение к милицейским и судебным органам, скажем, у той же Коновалихи плёвое, потому как барыга наверняка знает, что не все благополучно в этих органах…
На восходе солнца впереди показались пригородные строения Новосибирска. Сразу возрос поток встречных машин. Большой город словно выдавливал из себя ревущий и фыркающий копотью длинный хвост разномастной техники. Кое-как преодолев автомобильную пробку у вещевого рынка, проехали в общем потоке транспорта по расцвеченным рекламными щитами улицам, и наконец Бирюков с облегчением остановил «Жигули» у входа в Управление уголовного розыска.
Несмотря на ранний час, Веселкин с Голубевым были уже на работе. После обычных при встрече приветствий они предложили приехавшим чай с бутербродами. Завтрак на скорую руку занял минут двадцать. За это время Веселкин уточнил некоторые подробности розыскных мероприятий вчерашнего дня. Когда он умолк, Бирюков спросил:
– Не выяснили, из какого источника в портфеле Сапунцова появились пятьдесят тысяч долларов?
– Вот документ, – Веселкин показал заверенную печатью справку. – Эту валюту, цент в цент, Назарян получил за российские рубли в обменном пункте Промстройбанка накануне отъезда в Австралию.
– Не с пустым же карманом он за границу уехал.
– Разумеется, нет. В том же самом Банке Ованес Грантович оформил кредитную карточку, по которой можно околесить весь мир.
– Выходит, на убийстве Царькова Сапунцов с Ширинкиным хотели хорошо заработать?
– По словам вашей землячки Чибисовой, получается так.
– Не многовато ли доморощенные киллеры заломили с Назаряна? – усомнился Бирюков. – Цена «заказа», сам знаешь, обычно зависит от сложности исполнения. Одно дело, скажем, ликвидировать в многолюдном городе бизнесмена, который без вооруженной охраны шагу не ступает, другое – убить одинокого инвалида в тихом райцентре.
– Мне тоже щедрость Ованеса Грантовича непонятна, – согласился Веселкин. – Цена слишком велика за устранение заурядного соперника. И исполнители «заказа» выбраны неразумно. Что Сапунцов, что Ширинкин – дилетанты в делах подобного рода. Не стану гадать, какие замыслы у них были. В настоящий момент у меня есть лишь одна уверенность: затеяно это безрассудство Валентином Сапунцовым.
– В этом и я не сомневаюсь. Нет ответа на другой вопрос: ради чего?…
– Вчера Аркадий Могильный высказал предположение, будто Сапунцов, обманув Назаряна, хотел ликвидировать своего соперника.
– Царьков не был никому соперником. Хотя София Михайловна материально поддерживала его, но он совершенно не вмешивался, в личную жизнь бывшей жены.
– Не надоела Софии такая поддержка?
– При ее доходах – это совсем не обременительная обуза.
– Бывает, и капля переполняет чашу терпения.
– Здесь не тот случай. Добрые отношения между бывшими супругами поддерживались без принуждения.
– Словом, мадам Царькова вне подозрений?
– Думаю, что – да. Женщина она порядочная.
– Однако перед Сапунцовым не устояла…
– Это не от испорченности. Возраст у Софии Михайловны такой, когда основной инстинкт сбивает с панталыку.
– Она же не глупенькая девочка, чтобы совершенно не разбираться в выборе партнера.
– Нынешние раскрепощенные девочки разбираются в мужиках лучше, чем взрослые дамы, прошедшие суровую школу социалистического воспитания.
– Когда Царькова прервала связь с Сапунцовым?
– В июле прошлого года.
– Долго созревал нарыв.
– На десятом месяце прорвался. За это время Сапунцов и Назарян наверняка сменили по косому десятку любовниц и вдруг вспомнили инвалида Царькова, который, видите ли, им чем-то помешал.
– Да, такая «помеха» притянута за уши, – подумав, сказал Веселкин. – Сдается мне, что Сапунцов ловко охмурил шефа, но, связавшись с непредсказуемым Ширинкиным, сам попал в ловушку.
– Я такого же мнения.
– Царьков не наркоманил?
– Нет. И спиртным не увлекался.
– Значит, алкогольно-наркотическую версию исключаем?
– По имеющейся информации, убийство Царькова ни с наркотиками, ни с алкоголем не связано. Вот конфликт соучастников преступления вполне мог возникнуть на этой почве, – сказал Бирюков. – Кстати, когда можно допросить Ширинкина?
– Врач сказал, в любое время дня. Однако прежде, чем заняться Максимом, надо нам, Антон Игнатьевич, побеседовать в аэропорту с Назаряном до того, как он успеет пообщаться со своим шофером Аркашей Могильным, который будет его встречать… – Веселкин глянул на часы. – До прибытия ростовского рейса остается полтора часа. Чтобы не опоздать, предлагаю заранее поехать в Толмачево.
– Поехали, – согласился Антон.
Глава XXV
На дорогу до Толмачево ушло около получаса. Бирюков ехал в «Волге» с Веселкиным, который ориентировался на улицах Новосибирска не хуже профессионального таксиста. Следом не отставал Слава Голубев с Лимакиным в прокурорских «Жигулях». Несмотря на прошедший ночью дождь, здание аэровокзала выглядело мрачно. На взлетном поле не слышалось обычного по утрам рева прогреваемых турбин самолетов, готовящихся к рейсам. Лишь у международного терминала тарахтел компрессор бензозаправщика, качавшего топливо в утробу авиалайнера с изображением германского флага на хвостовом стабилизаторе. На испещренной мелкими лужами привокзальной площади стояло с полдесятка частных автомобилей. Темно-вишневой «Тойоты» Могильного среди них не было.
Бирюков попросил Голубева узнать в справочном бюро вокзала, не опаздывает ли ростовский рейс. Вскоре Слава доложил, что из Ростова сегодня самолета но будет, но через полчаса прибывает ИЛ-86 из Москвы.
– Финита ля комедиа, – сказал Веселкин. – Либо авиаторы безобразничают, либо Назарян пошел зигзагами. Коль уж сюда приехали, придется встретить москвичей. Вдруг получится так, что мы ждем Ованеса Грантовича с моря на корабле, а он скатится с горы на лыжах…
– Полчаса нам судьбы не решат, – ответил Антон. – Давай подождем.
Неожиданно неподалеку от «Волги» остановилась темно-вишневая «Тойота», за рулем которой сидел Аркадий Могильный. Веселкин тут же подошел к нему и с улыбочкой сказал:
– Доброе утро, Аркаша.
– Здравия желаю, командир! – с заметным удивлением, но бодро ответил одессит.
– Кого встречаешь?
– За шефом приехал.
– Что же ты вчера о ростовском рейсе нагородил?
На лице Могильного появилась виноватая улыбка:
– Чтоб мне неженатым умереть, за что купил, за то и продал. Ночью шеф перезвонил и приказал встречать не из Ростова, а из Москвы.
– Чего он запетлял, как заяц?
– Та хрен его знает.
– Ты не лезь шефу на глаза, пока я с ним не переговорю.
– Заметано. Исполню, как приказали. Кажись, мне надо сматывать монатки в ридную Одессу?
– Не спеши наперед батьки в пекло.
– Чую, пекло разгорается здесь. Боюсь опалиться.
– Если не виноват, не бойся.
– Касаемо наркоты моя совесть чиста, как у младенца. А за пакости «батьки» дите не в ответе.
– О наших встречах помалкивай.
– Заяц трепаться не любит.
– До пока, Аркаша.
– До побаченья, командир.
Веселкин вернулся к «Волге». Посоветовавшись сообща, решили, что он с Бирюковым займутся Назаряном. Голубев проконтролирует поступление багажа Ованеса Грантовича, а Лимакин понаблюдает за Могильным: не передаст ли кто из пассажиров ему «посылочку», как это должна была сделать Тараданова при несостоявшейся встрече с Сапунцовым.
…ИЛ-86 совершил посадку точно по расписанию. Затормозив в конце летной полосы, лайнер неторопливо развернулся, медленно подрулил к вокзалу и, громко рыкнув, заглушил турбины. К борту сразу подкатил аэрофлотовский трап. Началась неспешная высадка пассажиров.
Назарян спустился по трапу в числе первых. Невысокого роста и худощавый он выглядел молодо, но типично кавказское лицо с орлиным носом выдавало истинный возраст. На нем был ладно пригнанный клетчатый костюм, через плечо перекинут стального цвета плащ, а в правой руке – черный портфель – точная копия сапунцовского «Дюпона». Выйдя через распахнутые ворота на привокзальную площадь, «сын Кавказа», вероятно, отыскивая личного шофера, огляделся. Подошедший к нему Веселкин предъявил удостоверение личности и сказал:
– Ованес Грантович, надо срочно с вами поговорить.
Лицо Назаряна недовольно нахмурилось. Оторвав взгляд от развернутых корочек, он устало вздохнул:
– Чем обязан?…
– Лично вы – ничем. Разговор пойдет о Валентине Сапунцове.
– Знаете такого?
– Знаю, мой телохранитель. Что с Валентином?
– Убили его.
– Кто?!
Вместо ответа Веселкин предложил:
– Пройдемте к нашей машине. Там прокурор района, в котором совершено убийство. Он расскажет вам известные следствию факты.
– Извините, меня ждет шофер, – Назарян показал на Могильного, выскочившего из «Тойоты», словно пружинистый чертик из табакерки. – Можно передать ему портфель и плащ?
– Пожалуйста, передайте.
При передаче портфеля Ованес Грантович сказал Могильному короткое «обожди» и хмуро зашагал рядом с Веселкиным. Краем глаза Веселкин заметил, как от прокурорских «Жигулей» по направлению к «Тойоте» неторопливо направился Лимакин. Когда подошли к «Волге», сидевший в ней Бирюков предусмотрительно распахнул дверцу. Официально представившись, он пригласил Назаряна к себе на заднее сиденье. Быстро усевшись. Назарян сразу спросил:
– Извините, гражданин прокурор, какая необходимость занесла Валентина Сапунцова в ваш район?
– Вы, наверное, сами знаете, какие у него были дела в райцентре, – ответил Антон.
– Совсем, дорогой, не знаю. Я никогда не посылал Валентина туда.
– Между тем, Сапунцов приезжал к нам неоднократно.
– В мое отсутствие?
– Напротив, при вашем присутствии.
– Странно такое слышать…
– Выходит, Валентин утаивал от вас эти поездки?
Назарян ладонью пригладил густые седеющие волосы.
– Обождите, обождите… – задумчиво проговорил он и как будто вспомнил: – Впрочем, была у него в райцентре знакомая женщина по имени, кажется, Соня, но я давно от Валентина о ней не слышал. Со средины прошлого лета Валентин ни разу не упомянул о Соне.
– Раньше часто упоминал?
– Что скрывать, любил похвастаться количествам покоренных женщин. Не из-за них беда с Валентином получилась?
– Сначала «беду» совершил Валентин. При соучастии Максима Ширинкина он убил гражданина Царькова. Примерно через час после этого убийства Ширинкин застрелил Валентина.
– Не хочу верить! – эмоционально воскликнул Назарян. – Кто Ширинкин? Кто Царьков? Зачем убили?
– Ширинкин – друг Валентина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
– Новостей много. Серебристо-белый «Мерседес», одежда, в которой Сапунцов ушел из дома, и черный портфель «Дюпон» обнаружены в сапунцовском гараже. А в портфеле – пятьдесят тысяч долларов.
– Солидная сумма, однако.
– Для поставщика наркотиков не так уж и большая.
– Может, это киллерский гонорар за убийство Царькова?
– Для «гонорара», по-моему, многовато. Царьков – мелкая сошка, чтобы за его голову такие деньги платить.
– Ох, запутанное дело… Ширинкина врачи привели в чувство?
– Привели. Сегодня можно будет допросить Максима.
– Представляю, как старательно начнет он изворачиваться и отрицать содеянное.
– Как бы ни старался, а песенка его спета.
– У меня, Антон Игнатьевич, не выходят из головы дневниковые размышления Царькова об иллюзорности жизни. Вот и преступники тешат себя иллюзиями о безнаказанности. Взять, например, Коновалиху… На какое чудо она надеется? Считает, что наркотическая веревочка будет виться без конца?…
– В царьковском дневнике, Петр, мне запомнилась чеховская фраза: «Ничто так не оглупляет и не развращает человека, как деньги». Сказано давно, но будто о современном преступном сообществе, которое уверовало в магическую силу денег и оттого ведет себя вызывающе дерзко. Отношение к милицейским и судебным органам, скажем, у той же Коновалихи плёвое, потому как барыга наверняка знает, что не все благополучно в этих органах…
На восходе солнца впереди показались пригородные строения Новосибирска. Сразу возрос поток встречных машин. Большой город словно выдавливал из себя ревущий и фыркающий копотью длинный хвост разномастной техники. Кое-как преодолев автомобильную пробку у вещевого рынка, проехали в общем потоке транспорта по расцвеченным рекламными щитами улицам, и наконец Бирюков с облегчением остановил «Жигули» у входа в Управление уголовного розыска.
Несмотря на ранний час, Веселкин с Голубевым были уже на работе. После обычных при встрече приветствий они предложили приехавшим чай с бутербродами. Завтрак на скорую руку занял минут двадцать. За это время Веселкин уточнил некоторые подробности розыскных мероприятий вчерашнего дня. Когда он умолк, Бирюков спросил:
– Не выяснили, из какого источника в портфеле Сапунцова появились пятьдесят тысяч долларов?
– Вот документ, – Веселкин показал заверенную печатью справку. – Эту валюту, цент в цент, Назарян получил за российские рубли в обменном пункте Промстройбанка накануне отъезда в Австралию.
– Не с пустым же карманом он за границу уехал.
– Разумеется, нет. В том же самом Банке Ованес Грантович оформил кредитную карточку, по которой можно околесить весь мир.
– Выходит, на убийстве Царькова Сапунцов с Ширинкиным хотели хорошо заработать?
– По словам вашей землячки Чибисовой, получается так.
– Не многовато ли доморощенные киллеры заломили с Назаряна? – усомнился Бирюков. – Цена «заказа», сам знаешь, обычно зависит от сложности исполнения. Одно дело, скажем, ликвидировать в многолюдном городе бизнесмена, который без вооруженной охраны шагу не ступает, другое – убить одинокого инвалида в тихом райцентре.
– Мне тоже щедрость Ованеса Грантовича непонятна, – согласился Веселкин. – Цена слишком велика за устранение заурядного соперника. И исполнители «заказа» выбраны неразумно. Что Сапунцов, что Ширинкин – дилетанты в делах подобного рода. Не стану гадать, какие замыслы у них были. В настоящий момент у меня есть лишь одна уверенность: затеяно это безрассудство Валентином Сапунцовым.
– В этом и я не сомневаюсь. Нет ответа на другой вопрос: ради чего?…
– Вчера Аркадий Могильный высказал предположение, будто Сапунцов, обманув Назаряна, хотел ликвидировать своего соперника.
– Царьков не был никому соперником. Хотя София Михайловна материально поддерживала его, но он совершенно не вмешивался, в личную жизнь бывшей жены.
– Не надоела Софии такая поддержка?
– При ее доходах – это совсем не обременительная обуза.
– Бывает, и капля переполняет чашу терпения.
– Здесь не тот случай. Добрые отношения между бывшими супругами поддерживались без принуждения.
– Словом, мадам Царькова вне подозрений?
– Думаю, что – да. Женщина она порядочная.
– Однако перед Сапунцовым не устояла…
– Это не от испорченности. Возраст у Софии Михайловны такой, когда основной инстинкт сбивает с панталыку.
– Она же не глупенькая девочка, чтобы совершенно не разбираться в выборе партнера.
– Нынешние раскрепощенные девочки разбираются в мужиках лучше, чем взрослые дамы, прошедшие суровую школу социалистического воспитания.
– Когда Царькова прервала связь с Сапунцовым?
– В июле прошлого года.
– Долго созревал нарыв.
– На десятом месяце прорвался. За это время Сапунцов и Назарян наверняка сменили по косому десятку любовниц и вдруг вспомнили инвалида Царькова, который, видите ли, им чем-то помешал.
– Да, такая «помеха» притянута за уши, – подумав, сказал Веселкин. – Сдается мне, что Сапунцов ловко охмурил шефа, но, связавшись с непредсказуемым Ширинкиным, сам попал в ловушку.
– Я такого же мнения.
– Царьков не наркоманил?
– Нет. И спиртным не увлекался.
– Значит, алкогольно-наркотическую версию исключаем?
– По имеющейся информации, убийство Царькова ни с наркотиками, ни с алкоголем не связано. Вот конфликт соучастников преступления вполне мог возникнуть на этой почве, – сказал Бирюков. – Кстати, когда можно допросить Ширинкина?
– Врач сказал, в любое время дня. Однако прежде, чем заняться Максимом, надо нам, Антон Игнатьевич, побеседовать в аэропорту с Назаряном до того, как он успеет пообщаться со своим шофером Аркашей Могильным, который будет его встречать… – Веселкин глянул на часы. – До прибытия ростовского рейса остается полтора часа. Чтобы не опоздать, предлагаю заранее поехать в Толмачево.
– Поехали, – согласился Антон.
Глава XXV
На дорогу до Толмачево ушло около получаса. Бирюков ехал в «Волге» с Веселкиным, который ориентировался на улицах Новосибирска не хуже профессионального таксиста. Следом не отставал Слава Голубев с Лимакиным в прокурорских «Жигулях». Несмотря на прошедший ночью дождь, здание аэровокзала выглядело мрачно. На взлетном поле не слышалось обычного по утрам рева прогреваемых турбин самолетов, готовящихся к рейсам. Лишь у международного терминала тарахтел компрессор бензозаправщика, качавшего топливо в утробу авиалайнера с изображением германского флага на хвостовом стабилизаторе. На испещренной мелкими лужами привокзальной площади стояло с полдесятка частных автомобилей. Темно-вишневой «Тойоты» Могильного среди них не было.
Бирюков попросил Голубева узнать в справочном бюро вокзала, не опаздывает ли ростовский рейс. Вскоре Слава доложил, что из Ростова сегодня самолета но будет, но через полчаса прибывает ИЛ-86 из Москвы.
– Финита ля комедиа, – сказал Веселкин. – Либо авиаторы безобразничают, либо Назарян пошел зигзагами. Коль уж сюда приехали, придется встретить москвичей. Вдруг получится так, что мы ждем Ованеса Грантовича с моря на корабле, а он скатится с горы на лыжах…
– Полчаса нам судьбы не решат, – ответил Антон. – Давай подождем.
Неожиданно неподалеку от «Волги» остановилась темно-вишневая «Тойота», за рулем которой сидел Аркадий Могильный. Веселкин тут же подошел к нему и с улыбочкой сказал:
– Доброе утро, Аркаша.
– Здравия желаю, командир! – с заметным удивлением, но бодро ответил одессит.
– Кого встречаешь?
– За шефом приехал.
– Что же ты вчера о ростовском рейсе нагородил?
На лице Могильного появилась виноватая улыбка:
– Чтоб мне неженатым умереть, за что купил, за то и продал. Ночью шеф перезвонил и приказал встречать не из Ростова, а из Москвы.
– Чего он запетлял, как заяц?
– Та хрен его знает.
– Ты не лезь шефу на глаза, пока я с ним не переговорю.
– Заметано. Исполню, как приказали. Кажись, мне надо сматывать монатки в ридную Одессу?
– Не спеши наперед батьки в пекло.
– Чую, пекло разгорается здесь. Боюсь опалиться.
– Если не виноват, не бойся.
– Касаемо наркоты моя совесть чиста, как у младенца. А за пакости «батьки» дите не в ответе.
– О наших встречах помалкивай.
– Заяц трепаться не любит.
– До пока, Аркаша.
– До побаченья, командир.
Веселкин вернулся к «Волге». Посоветовавшись сообща, решили, что он с Бирюковым займутся Назаряном. Голубев проконтролирует поступление багажа Ованеса Грантовича, а Лимакин понаблюдает за Могильным: не передаст ли кто из пассажиров ему «посылочку», как это должна была сделать Тараданова при несостоявшейся встрече с Сапунцовым.
…ИЛ-86 совершил посадку точно по расписанию. Затормозив в конце летной полосы, лайнер неторопливо развернулся, медленно подрулил к вокзалу и, громко рыкнув, заглушил турбины. К борту сразу подкатил аэрофлотовский трап. Началась неспешная высадка пассажиров.
Назарян спустился по трапу в числе первых. Невысокого роста и худощавый он выглядел молодо, но типично кавказское лицо с орлиным носом выдавало истинный возраст. На нем был ладно пригнанный клетчатый костюм, через плечо перекинут стального цвета плащ, а в правой руке – черный портфель – точная копия сапунцовского «Дюпона». Выйдя через распахнутые ворота на привокзальную площадь, «сын Кавказа», вероятно, отыскивая личного шофера, огляделся. Подошедший к нему Веселкин предъявил удостоверение личности и сказал:
– Ованес Грантович, надо срочно с вами поговорить.
Лицо Назаряна недовольно нахмурилось. Оторвав взгляд от развернутых корочек, он устало вздохнул:
– Чем обязан?…
– Лично вы – ничем. Разговор пойдет о Валентине Сапунцове.
– Знаете такого?
– Знаю, мой телохранитель. Что с Валентином?
– Убили его.
– Кто?!
Вместо ответа Веселкин предложил:
– Пройдемте к нашей машине. Там прокурор района, в котором совершено убийство. Он расскажет вам известные следствию факты.
– Извините, меня ждет шофер, – Назарян показал на Могильного, выскочившего из «Тойоты», словно пружинистый чертик из табакерки. – Можно передать ему портфель и плащ?
– Пожалуйста, передайте.
При передаче портфеля Ованес Грантович сказал Могильному короткое «обожди» и хмуро зашагал рядом с Веселкиным. Краем глаза Веселкин заметил, как от прокурорских «Жигулей» по направлению к «Тойоте» неторопливо направился Лимакин. Когда подошли к «Волге», сидевший в ней Бирюков предусмотрительно распахнул дверцу. Официально представившись, он пригласил Назаряна к себе на заднее сиденье. Быстро усевшись. Назарян сразу спросил:
– Извините, гражданин прокурор, какая необходимость занесла Валентина Сапунцова в ваш район?
– Вы, наверное, сами знаете, какие у него были дела в райцентре, – ответил Антон.
– Совсем, дорогой, не знаю. Я никогда не посылал Валентина туда.
– Между тем, Сапунцов приезжал к нам неоднократно.
– В мое отсутствие?
– Напротив, при вашем присутствии.
– Странно такое слышать…
– Выходит, Валентин утаивал от вас эти поездки?
Назарян ладонью пригладил густые седеющие волосы.
– Обождите, обождите… – задумчиво проговорил он и как будто вспомнил: – Впрочем, была у него в райцентре знакомая женщина по имени, кажется, Соня, но я давно от Валентина о ней не слышал. Со средины прошлого лета Валентин ни разу не упомянул о Соне.
– Раньше часто упоминал?
– Что скрывать, любил похвастаться количествам покоренных женщин. Не из-за них беда с Валентином получилась?
– Сначала «беду» совершил Валентин. При соучастии Максима Ширинкина он убил гражданина Царькова. Примерно через час после этого убийства Ширинкин застрелил Валентина.
– Не хочу верить! – эмоционально воскликнул Назарян. – Кто Ширинкин? Кто Царьков? Зачем убили?
– Ширинкин – друг Валентина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31