Мне не разрешается поднимать эту дверь без приказа.
– В которому часу вы заступили на дежурство?
– В десять вечера, сэр.
– И никто не оставил для вас никакого сообщения?
– Я ничего такого не заметил. Могу спросить, как вам удалось миновать верхние ворота?
Фил слегка повысил голос:
– С помощью ключа, который сегодня днем дал мне в Лос-Анджелесе Герман Болен. Ваша связь, кажется, далека от должного уровня. Это заставляет меня полюбопытствовать, что еще тут может быть не в порядке. Я говорил Ларри Джефферсу вчера, а Герману Болену сегодня утром, чтобы они проверили, извещен ли весь личный состав электростанции о новой программе УТБЗ. И они заверили, что не будет никаких проблем и меня примут в любое время дня и ночи.
– Не знаю, что и сказать, – оправдывался Уизерс. – Мои постоянные инструкции состоят в том, что...
– Если меня не впустят внутрь после того, как я известил о своем визите служащих, ответственных за это сооружение, вынужден буду предположить, что здесь что-то пытаются скрыть.
– Это не так. Инспекция УТБЗ была у нас несколько месяцев назад. Мы получили высокие оценки.
– Эти оценки были совсем не такими высокими, как вы, по всей видимости, полагаете. Встал вопрос о качестве воздуха, того самого, которым приходится дышать вам, мистер Уизерс. Были и перегоревшие лампы в смотровых галереях. Субподрядчик, заменявший ротор в третьем генераторном соединении, не выполнял стандартных процедур безопасности. Прошу прощения, я не имел в виду обвинять вас за ошибки других, примите это к сведению. Вот что я хотел бы от вас: позвоните прямо сейчас домой Лоуренсу Джефферсу и Герману Болену. Я подожду здесь. Не тревожьтесь, если придется их разбудить. Скажите, что я велел. Они подтвердят мой с ними недавний разговор и распорядятся пропустить меня. А если этого не сделают, буду вынужден представить рапорт своему начальству в Вашингтоне, равно как и местному отделению штата, отвечающему за безопасность плотины.
– Да, сэр. Я сделаю это немедленно.
Красный огонек погас, громкоговоритель замолчал. Если повезет, подумал Фил, Болена не будет дома. По номеру Джефферса тоже никто не ответит. Уизерсу тогда придется самому решать, и, вероятнее всего, он сдастся. Фил повернулся и посмотрел вверх, на плотину.
– Нет необходимости глядеть на меня так угрюмо, – сказал он, обращаясь к ней, словно она живая. – Я всего лишь пытаюсь помочь. Если у тебя в лапе колючка, так ведь надо ее выдернуть, разве не согласна? А потом сможем и подружиться.
Через несколько минут на верху щита управления зажглись два прожектора, осветив Фила, словно певца на эстраде. Он повернулся и прищурился.
– Встаньте на середину платформы, пожалуйста, – предложил голос Уизерса в громкоговорителе, – смотрите в камеру.
Только теперь Фил заметил телекамеру, примостившуюся на скальной стене в полутора метрах над его головой. Он увидел, как объективы втягиваются вглубь, беря его в фокус.
– Могу я спросить, что за цилиндр у вас с собой?
– Вот это? Комплект чертежей плотины и инспекционных туннелей.
– Не могли бы вы развернуть их?
Фил исполнил это, понимая, что Уизерс хочет удостовериться, не припрятана ли там какая-нибудь винтовка или бомба. Он поднес листы бумаги поближе к камере.
– Вы можете разглядеть в нижнем углу печать фирмы Рошека, – сказал он.
– Да, вижу. У вас есть с собой что-нибудь металлическое?
– Только пряжка на ремне.
– А как насчет блокнота?
– Он пластиковый.
Блокнот был, по правде говоря, детским, Фил купил его в секции школьных товаров круглосуточно работающей бакалейной лавки.
– Если у вас есть при себе какой-нибудь другой металл, то, когда будете проходить через детектор, в полицейском участке Саттертона прозвучит сигнал тревоги. Я собираюсь приподнять эту дверь достаточно высоко для вас, мистер Робинсон, но не для вашего автомобиля. Вам придется пешком идти по туннелю. Если у вас есть с собой аппаратура, которую слишком тяжело нести, то вам надо будет вернуться за ней утром, когда мой босс примет дежурство.
– Весьма любезно с вашей стороны.
Тяжелая дверь, громыхая, покатилась вверх, нижний край ее остановился метрах в полутора от дорожного полотна. Фил поднырнул и услышал, как дверь закрылась за ним, прогрохотав в последний раз.
* * *
– Говорит Герман Болен.
– О да, мистер Болен. Это Ньют Уизерс. Спасибо, что перезвонили. Извините за столь поздний звонок, но мне надо кое-что выяснить, а отыскать мистера Джефферса я не мог.
– У вас там все в порядке? Надеюсь, нет никаких внезапных протечек или чего-нибудь еще? – Болен коротко хохотнул.
– Все отлично, насколько мне известно. На борту без происшествий.
– Хорошо. Должен сказать, что я был удивлен, когда передали, что вы звонили. Потому что сам собирался позвонить на электростанцию. Но кое-что произошло, и мне пришлось на время уехать из дому. Пытаюсь выяснить, что же стряслось с нашим мистером Джефферсом. Вот уже больше суток, как он куда-то запропастился.
– Я знаю, что сегодня он домой не приходил. Начальник местной полиции уже звонил мне раньше и спрашивал, не знаю ли я, где он.
– Уизерс, я должен сказать вам, что немного беспокоюсь. Что могло с ним произойти? Могло случиться, что его машина где-нибудь свалилась с дороги... этого больше всего боюсь. Не исключается что-то вроде несчастного случая li нижних дренажных туннелях. Когда я разговаривал с ним в четверг вечером, он сказал, что хотел бы проверить несколько датчиков, прежде чем пойти спать. Нет никаких оснований для беспокойства, – быстро добавил Болен, услышав, как Уизерс протяжно свистнул. – Это только предположение.
– Если он внутри дамбы, то почему же здесь нет его машины? Я не видел ее на стоянке, когда входил.
– Хорошая мысль. И все же мне хотелось бы, чтобы кто-нибудь повсюду посмотрел там, внизу. Чего желательно избежать, так это общей тревоги, сообщения о пропавшем человеке по телевидению. В общем, чего-нибудь подобного. Это создало бы сложности для фирмы, да и для Ларри тоже, если выяснится, что он просто бродил где-то, никого не предупредив. Вы не могли бы сделать перерыв и спуститься в нижние галереи?
– Ну, мне не положено покидать диспетчерскую больше чем на десять минут. А спуститься на самое дно, а потом вернуться – это полчаса. Инспектор из управления техники безопасности и здоровья сказал, что он намерен проверить галерею. Это было минут двадцать назад... Когда вернется обратно, я его спрошу, не...
– Что еще за инспектор из УТБЗ?
– Тот самый, с кем вы разговаривали сегодня утром. Ну, тот, кому вы дали ключ от верхних ворот. Я и позвонил вам несколько минут назад, чтобы удостовериться, есть ли у него должные полномочия. Ни вас, ни Джефферса не было, а он вроде бы начал раздражаться. Ну, я и решил впустить.
– Я не знаю никакого инспектора из УТБЗ. Мой ключ к верхним воротам заперт в моем письменном столе.
Уизерс застонал.
– О Господи, только не это. Он сказал, что его зовут Чарльз Робинсон, приехал провести ночную инспекцию и что вам, мол, все об этом известно.
– Я не знаю никого с таким именем. Это, должно быть, тот, кто пытался дозвониться до меня, когда я выходил. Он знал, что меня нет дома, потому-то и сказал, чтоб вы мне позвонили. Этот человек – обманщик.
– Если и обманщик, то здорово подкован. Знает эту плотину изнутри и снаружи. У него даже есть комплект чертежей с печатью фирмы «Рошек, Болен и Бенедитц». Мне что, позвонить ребятам из полиции?
– У него комплект чертежей? А как он выглядит?
– Высокий парень, может быть, метр восемьдесят пять. Примерно двадцати пяти лет. Волосы такие рыжеватые.
– А ходит большими шагами, словно фермер, перешагивающий через две борозды, да?
– Ну да. Можно сказать и так.
Болен негромко выругался.
– По описанию похож на Крамера. Вы можете включить свет на автостоянке с того места, где находитесь? Посмотрите, не удастся ли нащупать его автомобиль вашей камерой.
– Так, одну секунду. Давайте-ка посмотрим... Да, это, должно быть, его машина, вот справа от меня. Подождите, пока я возьму в фокус. Так, поймал! Похоже на «мустанг». Ему этак годиков шесть-семь. Здорово помят.
– Звоните в полицию. Ваш инспектор из УТБЗ – это Фил Крамер, инженер, которого Рошек уволил часов двенадцать назад. Он убежден, что плотина в любую секунду может рухнуть. Абсолютно одержим этой идеей. Потому-то и пришлось его выставить.
– А он не агрессивен? Бог мой, я же здесь совсем один.
– Не думаю, что есть хоть малейшая опасность насилия. Насколько мне известно, вполне разумен, когда дело не касается плотины. Если не ошибаюсь, когда он поднимется снизу, захочет, чтобы вы объявили общую тревогу. Он никогда не бывал внутри какой-либо плотины и не имеет ни малейшего представления о том, насколько сильна там протечка воды. Когда увидит, как туда просачивается вода, подумает, что плотина вот-вот развалится.
– Надеюсь, полицейские доберутся сюда до его возвращения.
– Уизерс, если можно будет это устроить, я хочу, чтоб его в чем-нибудь обвинили. Лучше всего для нас, если полиция попридержит его и не даст отправиться к газетчикам, пока я сам до вас не доберусь. Собираюсь встретиться с одним инспектором из управления безопасности плотин из Сакраменто в полдень. Мы не хотим, чтобы о нашей плотине начали распространяться слухи. Улавливаете суть? Когда доберусь, возьму этого Крамера под свою опеку. Уверен, смогу втиснуть немного здравого смысла в его голову. Так что удержим это в тайне, если сможем.
Болен разговаривал по настенному телефону в кухне. Повесив трубку, повернулся к своей жене и к Рошеку, пившим кофе за кухонным столом. Рошек явно осознал всю картину, услышав только одного из собеседников. Щеки налились краской, в глаза вернулся огонек. Стал выглядеть почти нормально.
– Мы должны притянуть этого ребеночка к ответу и попытаться упрятать за решетку до конца жизни. Он – угроза для нашей фирмы. Болен устало кивнул.
– Поговорим утром. Попытаемся-ка немного поспать. Я тебя разбужу, Теодор, если Уизерс вдруг позвонит с какими-нибудь сногсшибательными новостями.
Глава 18
Фил протиснулся мимо автомобиля, припаркованного позади шестой турбины. «Есть ли там, несмотря на поздний час, кто-либо из рабочих по обслуживанию туннелей?» – мысленно поинтересовался он. Если есть, надует его так же, как Уизерса. Он поспешил к стальному лестничному пролету и потянул на себя дверь с пометкой «Опасно, вход воспрещен!». Схватил со стеллажа фонарь и полутрусцой направился вниз по туннелю. Он не мог удержаться от улыбки, вспомнив об успехе своего актерского дебюта. Официозная, слегка раздраженная манера разговаривать совершенно сбила с толку Уизерса.
Бедняга вынужден был обороняться от огневого шквала вопросов по поводу условий труда рабочих, перил ограждения, огнетушителей, комплектов первой медицинской помощи и всего прочего, что пришло Филу в голову. Он не оставил Уизерсу ни малейшей возможности потребовать какое-либо удостоверение или самому спросить о чем-нибудь.
Туннель больше подходил для воплей ужаса, чем для лучезарных улыбок. Он был не просторней коллектора для труб под сельскими дорогами отца и так слабо освещен расположенными с большим интервалом лампочками на потолке, что Филу пришлось включить свой фонарь. Воды было столько, что ботинки намокли сразу же. Бог мой, думал Фил, направляя луч фонаря на запачканные минеральными отложениями стены и быстротекущий ручеек в желобе вдоль дорожки, если столько воды просачивается здесь, при таком удалении от основания, то что же делается на пятьдесят метров ниже?
Воздух был спертым, а сам туннель, казалось, становился все уже и уже, хотя он знал, что это всего лишь обман зрения. В первый раз с детских лет нахлынула клаустрофобия, недостаточно сильная, чтобы заставить повернуть обратно, но ощутимая настолько, что вызвала в памяти, как его, пятилетнего, заперли в сортире мучители – хохотавшие соучастники детских игр, которых совершенно не трогал его ужас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44