- Что заставило тебя так напрячься?
Мне в голову пришла мысль.
- Не знаю, Адам... Быть может, те звонки и записки, они меня сильно беспокоили. - Я повернулась и обняла его. - Но теперь мне намного лучше. Они прекратились.
- Закончились, да? - Адам нахмурился.
- Да. Ничего не было больше недели.
- Ты права. Тебя они и в самом деле беспокоили?
- Они приходили все чаще. Даже интересно, почему они так внезапно прекратились.
- Такое всегда бывает, когда твое имя появляется в газетах.
Я поцеловала его.
- Адам, у меня есть предложение.
- Какое?
- Год поскучать. Не совсем, конечно. Но не выше восьми тысяч метров или что-то вроде этого. Я хочу, чтобы все, чем я буду занята, было полным занудством.
Потом я вскрикнула. Я не могла сдержаться, так как Адам поднял меня к самому потолку. Он пронес меня через комнату и бросил на кровать. Он смотрел на меня улыбаясь.
- Посмотрю, что можно сделать, - сказал он. - А что касается тебя, - он взял в руки Шерпа и чмокнул его в нос, - то это будет зрелище, не подходящее для кота, пребывающего в нежном возрасте. - Осторожно выставив его из спальни, закрыл дверь.
- А как быть мне? - спросила я. - Тоже уйти?
Он покачал головой.
* * *
На следующее утро мы вместе вышли из дома и сели в метро. Адам собирался поехать за город на электричке и вернуться не раньше восьми часов. У меня был сумасшедший рабочий день, состоявший из сплошных совещаний, которые потребовали всего моего внимания. Когда, прищурившись, я вышла из «Дрэга» на свежий воздух, у меня было ощущение, что в голове поселился пчелиный рой. По пути домой я купила бутылку вина и готовую еду, которую требовалось только разогреть и выложить из коробочки.
Когда я подошла к дому, передняя дверь оказалась не заперта, но ничего необычного в этом не было. На первом этаже жила учительница музыки, которая держала общую дверь открытой в те дни, когда у нее были уроки. Но, оказавшись перед дверью своей квартиры, я поняла, что все полетело к чертям, и уронила пакет с покупками. Хлипкая дверь была взломана. К ней было что-то пришпилено. Знакомый коричневый конверт. С пересохшим ртом я дрожащими руками взяла его и оторвала край. Там была записка, написанная грубыми черными прописными буквами:
ТРУДНЫЙ ДЕНЬ, АДАМ? ПРИМИ ВАННУ.
Я тихонько толкнула дверь внутрь и прислушалась. Не было слышно ни звука.
- Адам? - неуверенно позвала я. Безрезультатно. Ответа не последовало. Я подумала, не лучше ли будет просто повернуться и уйти, позвать полицию, дождаться Адама - все, что угодно, только не входить внутрь. Я еще немного подождала, прислушиваясь. Было очевидно, что в квартире никого нет. Поддавшись какому-то нелепому, автоматическому ощущению неловкости, я подняла с пола пакет и вошла в квартиру. Поставила продукты на кухонный стол и почти минуту старалась притвориться сама перед собой, что не знаю, что должна сделать в следующий момент. Ванная комната. Я должна пойти и посмотреть, что в ванной. Кто-то пошел дальше, он приходил и затеял какую-то шутку. Они что-то оставили, чтобы показать, что могут проникнуть в квартиру, если захотят. Что могут заставить нас увидеть, что они захотят.
Я осмотрелась. Все было на местах. Поэтому, чувствуя неизбежность, я оцепенело двинулась в ванную. У двери немного постояла. Может, это ловушка? Я чуть приотворила дверь. Ничего. Я распахнула дверь и отскочила. Опять ничего. Я вошла. Возможно, это просто какая-то глупость, ничего не значащий розыгрыш... А потом я взглянула в ванну. В первый момент я подумала, что кто-то, видимо, взял меховую шапку, обмазал ее шутки ради ярко-красной краской и бросил в ванну. Но когда я наклонилась, то увидела, что это Шерпа. Кота было трудно узнать, так как его живот от самой груди был не только распорот, но выглядел так, словно его пытались вывернуть наизнанку. Его превратили в жуткое кровавое месиво, но я все же склонилась над ним и притронулась к окровавленной голове, чтобы проститься.
Когда Адам нашел меня, я уже час или два лежала в кровати, не раздевшись и прикрыв голову подушкой, точно сказать я не могла, так как потеряла счет времени. Я увидела его озадаченное лицо.
- Ванная, - сказала я. - Записка на полу.
Я услышала, как он отошел, потом вернулся. У него было застывшее лицо, но, когда он лег рядом и обнял меня, я заметила, что на глазах Адама стояли слезы.
- Мне очень-очень жаль, моя милая Элис, - сказал он.
- Да, - всхлипнула я. - Я имею в виду, не страдай.
Он покачал головой.
- Нет, я в том смысле... я... - Его голос дрогнул, и он прижался ко мне. - Я не послушал тебя, я был... Полиция. Может, просто набрать 999?
Я пожала плечами, по моему лицу бежали слезы. Я не могла произнести ни слова. Я смутно слышала довольно долгий разговор по телефону, голос Адама звучал настойчиво. К тому времени, когда приехали два полицейских офицера, часа через полтора, я привела себя в порядок. Оба мужчины были крупными, а может, их присутствие заставило квартиру казаться маленькой, и когда они вошли, их движения были робкими, словно полицейские боялись что-нибудь свалить. Адам провел их в ванную. Один из них выругался. Потом оба мужчины вышли в коридор, качая головами.
- Дьявол их побери, - сказал один. - Чертовы выродки.
- Вы думаете, их было больше одного?
- Дети, - сказал другой. - Безмозглые.
Значит, в конечном счете это была не Тара. Я больше ничего не понимала. Я ведь была уверена, что это проделывала она. Я взглянула на Адама.
- Смотрите, - сказал он, передавая им последнюю записку. - Мы получаем такие последние две недели. И еще телефонные звонки.
Офицеры посмотрели на записку без особого интереса.
- Вы будете снимать отпечатки пальцев? - спросила я.
Они посмотрели друг на друга.
- Мы примем ваше заявление, - сказал один из них, доставая крошечный блокнот из своей огромной куртки.
Я рассказала, что нашла нашего кота зарезанным в ванне. Что наша дверь была взломана. Что мы получали анонимные телефонные звонки и письма, которые мы не удосужились сохранить и о которых не стали сообщать. Но потом звонки и письма, как мы решили, прекратились. Полицейский, пыхтя, все записал. На половине у него закончилась паста, и мне пришлось дать ему свою ручку.
- Это дети, - сказал он, когда я окончила рассказ.
Выходя из квартиры, они критически осмотрели дверь.
- Нужно что-нибудь покрепче, - задумчиво произнес один из полицейских. - Мой трехлетний сорванец без труда выбил бы ее ногой. - И ушли.
* * *
Спустя два дня Адам получил из полиции письмо. «Уважаемый мистер Таллис» - было написано от руки в верхней части письма, однако остальной текст представлял собой неважно сделанную копию. Там говорилось: «Вы заявили о преступлении. Никаких арестов произведено не было, но мы будем держать это дело на заметке. Если у вас появится любая новая информация, пожалуйста, свяжитесь с дежурным офицером в полицейском участке на Уингейт-роуд. Если вам потребуется помощь от Группы поддержки потерпевших, свяжитесь с дежурным офицером в полицейском участке на Уингейт-роуд. С искренним уважением». Подпись была неразборчивой.
Глава 28
Ложь давалась все легче. В определенной мере это дело практики. Я стала настоящей актрисой, прекрасно чувствующей себя в роли Сильвии Бушнелл, журналистки и заботливой подруги. Я также открыла для себя, что люди в основном принимают все, что им говоришь, за чистую монету, особенно если не стараешься продать им страховку или пылесос промышленных размеров.
Итак, через три дня после копания в мусорном контейнере убитой женщины, с которой я никогда не была знакома, я сидела в деревенском доме в самом сердце Англии и пила чай, приготовленный для меня ее матерью. Мне не составило никакого труда позвонить по телефону и сказать, что я знала Тару, что я нахожусь неподалеку от них и хотела бы засвидетельствовать им свое уважение. Мать Тары разволновалась, стала уговаривать приехать.
- Вы очень добры, миссис Бланшар, - сказала я.
- Джин, - сказала женщина.
Джин Бланшар оказалась женщиной лет шестидесяти, примерно ровесницей моей матери, на ней были узкие брючки и кардиган. Волосы с проседью, лицо изборождено глубокими морщинами, словно вырезанными на твердом дереве. Я подумала о том, какими могли быть ее ночи. Она подставила мне поднос с бисквитами. Я взяла маленькое, тонкое печенье и откусила от него, пытаясь загнать подальше мысль, что я у нее его ворую.
- Откуда вы знаете Тару?
Я набрала побольше воздуха. Но у меня все было продумано.
- Я не особенно хорошо знала ее, - сказала я. - Познакомилась с ней через нескольких общих друзей в Лондоне.
Джин Бланшар кивнула:
- Мы беспокоились, когда она отправилась в Лондон. Она была первой из семьи, кто уехал из этой местности. Я понимала, однако, что она взрослая и может позаботиться о себе. Как она вам показалась?
- Лондон - большой город.
- Вот и я так думала, - сказала миссис Бланшар. - Я никогда не могла его выносить. Мы с Кристофером ездили проведывать дочку, и, сказать по чести, нам там не понравилось, уж очень много шума, движения и людей. Мы не сильно беспокоились о квартире, которую она снимала. Планировали помочь ей подобрать где-нибудь... но потом это... - Она замолчала.
- А что думает Адель? - спросила я.
Лицо миссис Бланшар сделалось озадаченным.
- Простите? Не понимаю?
Я сделала ошибку. У меня что-то дрогнуло внутри, я ощутила головокружение, словно споткнулась на самом краю обрыва. Я отчаянно пыталась понять, что сделала неправильно. Может, я вышла не на ту семью? Может, Адель и Тара одно и то же лицо? Нет, я упомянула ее имя женщине в квартире. Скажи что-нибудь нейтральное. Ну же.
- Тара иногда говорила об Адели...
Миссис Бланшар кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Я ждала, не смея больше ничего сказать. Она достала из кармана платок, промокнула глаза и высморкалась.
- Конечно, она поэтому и переехала в Лондон. Она так и не увидела Адель... А потом еще смерть Тома.
Я подалась вперед и положила ладонь на руку миссис Бланшар.
- Мне очень жаль, - сказала я. - Должно быть, это для вас так ужасно. Одно за другим. - Мне необходима была дальнейшая информация. - Когда это случилось?
- Том?
- Адель.
Миссис Бланшар печально улыбнулась:
- Думаю, для других это уже давно. Январь 1990 года, Я привыкла считать дни.
- Я не была знакома с Аделью, - сказала я, и это была практически первая правдивая фраза, которую я произнесла в присутствии Миссис Бланшар. - Но думаю, что знаю, раньше знала, - поправилась я, - некоторых из ее друзей-альпинистов. Дебору, Дэниела, Адама... не помню, как его фамилия.
- Таллис?
- Кажется, да, - осторожно сказала я. - Столько времени прошло.
- Да, Том бывал с ним в горах. Но мы знали его, когда он был мальчиком. Мы дружили с его родителями много лет назад.
- Правда?
- Он стал довольно знаменитым. Он спас в горах несколько человек, и о нем писали в газетах.
- Правда? Я не видела этих газет.
- Он сможет вам сам все рассказать. Он сегодня днем собирался приехать сюда на чай.
Во мне появился почти научный интерес к тому, как я могла продолжать тянуться вперед с заботливым выражением на лице, даже когда казалось, что полированный деревянный пол вздыбился и вот-вот ударит меня по лицу. У меня было несколько секунд, чтобы хоть что-то придумать. Или мне просто расслабиться и пустить все на самотек, дать катастрофе разразиться? Какая-то активная часть моей души, глубоко внутри, еще живая, продолжала бороться.
- Это было бы прекрасно, - услышала я свой голос. - К сожалению, мне пора возвращаться. Спасибо вам за чай.
- Но вы ведь только что приехали, - взволнованно запротестовала миссис Бланшар. - Прежде чем вы уйдете, я должна вам кое-что показать. Я разбирала вещи Тары, и, думаю, вам будет интересно взглянуть на ее фотографии.
Я посмотрела в ее печальное лицо.
- Конечно, Джин, я бы с удовольствием, - сказала я. И мельком бросила взгляд на часы. Двадцать пять минут третьего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46