- Твои орлы, Севостьян Иванович, обнаружили? - спросил он у Горбушкина.
- Мои, товарищ полковник, - отвечал капитан.
- А с торгашом что? - Юрий Олегович посмотрел на отъезжающую «скорую».
- Оказал активное сопротивление при задержании, товарищ полковник. - Не моргнув глазом, доложил Горбушкин. - Был убит в рукопашном бою.
- Что убит - плохо, - сказал Лозовой. - Но молодцы, что хоть не стреляли. Народу вокруг полно. Сами-то не пострадали?
Потапов и Филимонов молча и преданно смотрели в глаза начальнику милиции.
- Севостьян Иванович, - обратился полковник к командиру роты. - Оформи сегодня же на своих молодцов представление к наградам.
- Есть, товарищ полковник!
- На серьезный, видать, след напал, Сева. Молодца, - сказал Лозовой, когда они с Горбушкиным отошли чуть в сторону. - Как удалось?
- Работаем, - с достоинством ответил капитан.
- Ты мне докладную записку по факту подготовь, ладно? Ну там, про заранее подготовленные и успешно реализованные оперативные мероприятия и так далее. Сам знаешь. Чтоб солидно выглядело.
- Братан! Худо! Сулеймана «замочили»! Стволы у ментов! - в комнату вбежал Кнут - Сергей Лопатин - браток, особо приближенный к бригадиру одной из питерских команд.
- Знаю. Садись. Как это было? Подробности? Мусора «выпасли»?
- Вряд ли. Наверное, случайно напоролись на наш склад. - Начал высказывать Кнут свои предположения. - Они с Сулеймана денег надоить хотели. А тот уперся, как ишак. Говорил я ему - не быкуй, плати, сколько надо. Так нет же, жаба задушила.
- А если менты допросить его успели, перед тем, как убить…
- Не страшно. Сулейман об оружии под его ларьком ничего не знал. Мы же там схрон устроили еще до того, как чурбана этого на торговлю поставить. И запасы пополняли по ночам. Так что, если даже мусора и пытали его насчет «калашей», он им все равно ничего не сказал.
В комнате стоял полумрак. Лицо бригадира в тени от плотных штор, занавешивающих окна, виднелось лишь темным пятном.
Вообще, этот человек редко появлялся на людях, жил за городом в глухомани. Гостей не звал, допуская к себе только избранных.
- Послушай, Кнут, - вновь заговорил бригадир. - На всякий случай, нужно тихо проверить все наши базы. Подготовь дополнительно «чистые» квартиры, тайники. Всех пацанов, работающих по своим направлениям, предупреди, чтобы сегодня же сменили жилье и тачки. Не нравится мне все это. За мной, похоже, снова охота началась.
- Да ты чего, братан! - удивился Кнут. - Ты же для ментов - покойник давно!
- Да нет, Серега, - возразил бригадир, поднимаясь со своего места. - Видать, засветился я не по делу. На прошлой неделе помнишь, встречались мы с братвой из Сибири?
- Ну помню. И фигли? Они сами запонтова-ли, что, типа, ни с кем, кроме тебя, разговаривать не будут. Да там и вопрос-то крутой! В натуре, блин, нефтяные перегоны! Без тебя один хрен никто не вырулит.
- Да я не предъявляю тебе, - сказал бригадир. - Сам дурак - поперся на эту «стрелку». Похоже, кто-то на меня в мусарню стуканул.
- Кто, в натуре?! - вскипел Кнут. - Своими руками порву суку!
- Не суетись, братан. Придет время, разберемся. Пока что знаю одно: менты все мои старые дела подняли. Так что, не сегодня-завтра объявят в розыск. Тогда совсем кисло будет.
- А ты сам - никого из знакомых на той «стрелке» не видал?
- Да вроде нет, - произнес бригадир. Полной уверенности в его голосе не было. - Там народу было человек двадцать. Кроме центровых - еще куча охраны. Всех не разглядишь.
- Ты будешь смеяться, - вкрадчиво заговорил Кнут. - Но мои мальчики всю вашу «стрелку» на цифровую камеру записали.
- Ни хрена себе! - воскликнул бригадир. - Как?!
- Очень просто, - ответил Сергей Лопатин. - Сейчас же япошки желтомордые такие электронные примочки мастерят - закачаешься! Видеокамера запросто умещается в пуговицу пиджака или булавку для галстука. Вот я и попросил одного из своих, чтоб запечатлел историческую встречу питерской и сибирской братвы для истории, на память, так сказать, благодарному подрастающему поколению.
- Стоп! - бригадир рубанул ладонью воздух. - Треплешься много - не люблю. Посмотреть то, что снято, можно?
- Да без проблем! Я уже и на бытовую кассету материал перегнал. Давай посмотрим.
Кнут достал из внутреннего кармана пиджака обычную видеокассету формата VHS, вставил ее в нишу магнитофона и включил телевизор.
Экран высветил часть комнаты, обставленной добротной, но недорогой мебелью.
На белых стенах висели акварельные полотна с изображением каких-то фантастических чудовищ, мечущихся по небесам, ломающих копья и стрелы над головами врагов, извергающих молнии. Охваченные пламенем города пылали яркими красками, а из-под руин черными пустыми глазницами смотрели лица жертв пожарищ и разрушений.
На пол была брошена огромная шкура бурого медведя. Рядом с массивными кожаными креслами стоял деревянный сервировочный столик на колесиках. На столике красовались бутылки с выпивкой и стаканы. Тут же были раскрытая коробка шоколадных конфет, сигареты, зажигалка и пепельница.
Хозяин комнаты закурил. Слабый огонек зажигалки лишь на несколько секунд осветил его лицо. Оно было жутким - в шрамах, следах от хирургических швов, будто бы обожженное или, наоборот, сильно обмороженное.
- Давай, начинай уже! - нетерпеливо произнес бригадир и отхлебнул виски из стакана.
Кнут запустил пленку.
Качество съемки было невысоким. Но за эти операторские потуги никто и не собирался давать «Оскара». Бандитский сходняк мог заинтересовать разве что оперов с Литейного проспекта. А эти начальники к киноакадемии имени Оскара Уайльда отношения не имели, хотя, артисты были те еще.
Бригадир, а с ним вместе и Серега Лопатин пристально вглядывались в кадры на экране. Вот пацаны встретились. Вот охрана обеих сторон отошла на задний план, а вперед шагнули те, кому положено вести важные переговоры.
Сам бригадир, присутствовавший в тот день на «стрелке», оказался спиной к камере. Объектив скользил по лицам сибирских братков, фиксировал малейшие их движения, жесты, мимику.
К слову заметить, тот, кого мы называем Кнутом или Сергеем Лопатиным, служил в недалеком прошлом в ФАПСИ - Федеральном агентстве правительственной связи и информации. Ранее, при Советском Союзе, это ведомство называлось службой радиоэлектронной разведки.
Как-то прослушал старший лейтенант Лопатин не того, кого следовало, и поперли его из органов поганой метлой. А жить на что-то надо было. Так и оказался в бригаде, возглавив бандитскую службу безопасности.
- Стоп!!! - заорал бригадир и от волнения даже расплескал виски из стакана. - Это - кто?! - ткнул пальцем в экран.
- А я почем знаю? - вопросом на вопрос ответил Кнут, нажав на «стоп-кадр». - Кто-то из «пехоты», наверное. Ты же видел, их там, как грязи было! Понавезли из Сибири шелупони…
- Не шелупонь это, Серега, - тихо произнес бригадир.
На экране крупным планом красовалось лицо одного из сибирских братков. Коротко остриженные, как и полагается, волосы. Узкий лоб, не по возрасту испещренный морщинами. Маленькие, глубоко посаженные, серые глаза. Чуть свернутый набок нос, красноречиво свидетельствующий о боксерском прошлом своего обладателя. Квадратная челюсть и плотно сжатые, слегка скошенные влево тонкие губы.
- Ты его знаешь, братан? - осторожно поинтересовался Сергей. - Но он, вроде, всю дорогу молчал, в толпе тусовался. Я и внимания на него не обратил.
- И я не обратил, - скрипнув зубами, ответил бригадир. - А надо было бы…
- Объясни толком, кто он?
- Он? - бригадир медленно подошел к окну, раздвинул шторы. В комнате стало светло. - Это, Серега, очень нехороший пацан. Старый мой знакомый - Славик Каблук. Паскуда и сучий выродок.
Бригадир вышел в центр освещенной комнаты, и теперь его можно было рассмотреть без труда. Ну, конечно же, это был Таганка! Андрей Аркадьевич Таганцев собственной персоной! Бывший зэк, бежавший из колымского лагеря, бывший рядовой московский бандит, бывший преуспевающий бизнесмен, бывший мэр сибирского города Иртинска. Везде по кругу - бывший. Официально числился погибшим, утонувшим в болоте.
На самом же деле выжил. О том, как выжил и как вообще жил последние два года - рассказ впереди.
Пока что ясно одно: Славик Каблук был на той злополучной «стрелке». Значит, узнал Таганку и немедленно «сдал» ментам.
- Так. Теперь мне все понятно, - сказал Таганцев, обращаясь к Лопатину. - Каблук меня мусорам «слил», больше некому.
- И что теперь? Что делать будем? - спросил Кнут.
Прежде чем ответить, Андрей налил себе полный стакан виски и тут же залпом опустошил его.
- Рвать мы его будем, Сережа, - сказал угрюмо. - На мелкие кусочки рвать. А где сейчас сибирские?
- Да на заливе кайфуют, домой не торопятся…
- А чего так? В Питере они, вроде бы, дела свои сделали. Фигли торчать здесь?
- А в тайге какого хрена делать? Комаров кормить? Да ты не волнуйся, бригадир. Тут все чисто. Их центровой, Мишаня Капустин, ну, Кочан который, сам ко мне подходил, просил, чтоб я его братве оттяг на Финском заливе организовал.
- А ты?
- Че я! Я устроил пацанов на нашей базе, в натуре. Че, нельзя было, что ли? Ты извини, если что не так. Но вы же как будто обо всем договорились, никаких «терок» не было. Я подумал, пусть братва оттянется…
- Да нет-нет, все в порядке. Пусть отдыхают… пока.
Таганцев повертел в руке пустой стакан и - неожиданно - с силой швырнул его в экран телевизора.
Вакуумная колба кинескопа оглушительно взорвалась. Комнату наполнил черный едкий дым от выгорающих электронных плат.
…Выпав из бандитской обоймы в то время, когда все его знали мэром таежного городка Иртинска, и на несколько лет растворившись неизвестно где, Таганцев удивил многих, неожиданно объявившись в Питере.
Вообще, с тех давних пор, когда обстоятельства заставили его бежать из колымского лагеря и загнанным волком очутиться в Москве, он не переставал поражать многое повидавшую на своем веку криминальную братию. Татуированная блатная общественность ахнула и невольно всплеснула ручонками в золотых перстнях, узнав в конце девяностых годов, что беглому зэку Таганке каким-то чудом удалось в неимоверно короткие сроки стать сначала преуспевающим столичным бизнесменом, вхожим практически в любые кабинеты Дома Правительства, а потом и мэром небольшого сибирского городка. Да, Иртинск - не Рио-де-Жанейро. Но тогдашнюю фразу Таганцева - «лучше быть головой у мухи, чем задницей у слона» - запомнили многие. А уже в двухтысячном мэр Таганцев бесследно исчез.
Тогда же по стране летали слухи о существовании, так называемой, «Белой стрелы» - специального ментовского подразделения, выполнявшего задачи по ликвидации без суда и следствия криминальных авторитетов и неугодных власти воротил теневого бизнеса. Сентиментальные братки поговаривали, что Андрюха Таганцев стал жертвой именно этой дьявольской стрелы. И не угадали. Он снова возник ниоткуда. Только теперь не в Москве и не в Сибири, а в Санкт-Петербурге.
Грамотно воспользовавшись первоначальной поддержкой Ферганы, Таганка очень быстро пошел в гору, прибрав к рукам вначале пару рынков, затем ряд фирменных автосалонов, а потом уже и сеть супермаркетов.
- Братан, давай перетрем - ты не много хаваешь? Так ведь и подавиться можно! - возмущенно «гнул пальцы» Эдик Баркас, которого все в городе считали крестным папой рыночных торговцев, саранчой налетевших в Питер из Средней Азии. - Оставь в покое чебуреков, они - мои!
- Без проблем, - ответил Таганцев. Он вообще не любил долго спорить с братьями по крови.
А уже через сутки тело Баркаса неожиданно всплыло в Неве, прямо у пирса рядом с Горным институтом. Эксперты криминалистической лаборатории неделю мучались, чтобы идентифицировать старательно обглоданный корюшкой труп.
На похороны Баркаса собралась вся блатная элита Северо-Запада. Приехали даже люди из Москвы, Екатеринбурга и Нижнего Новгорода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34