Майк и Винтерфельд повернулись к нему. Он побелел от страха, из глубокой раны на его правой ладони струилась кровь.
— Почему? — резко спросил Винтерфельд. Мужчина помолчал, но потом тихо, едва слышно произнес:
— Кошка.
Майк нисколько не удивился. Но на лице Винтерфельда появилось безграничное удивление.
— Как? — выдохнул он. — Вы хотите мне сказать, что половина моей команды стоит здесь в полной нерешительности, потому что боится кошки? — Последние слова он уже прокричал.
Матрос сжался как побитая собака, остальные тоже сразу отступили назад, подальше от Винтерфельда, насколько это было возможно в тесном коридоре.
— Она… она… взбесилась, господин капитан, — заикаясь, проговорил матрос. — Это… это не кошка, а какое-то… чу… чудовище!
— Ерунда! — отрезал Винтерфельд.
Но, несмотря на это, уже не рвался схватиться за ручку двери. Наконец он овладел собой и вошел в изолятор. Майк немедленно последовал за ним без приглашения. Ни Винтерфельд, ни его люди не пытались остановить его. Пожалуй, к лучшему, потому что если бы капитан Винтерфельд зашел в изолятор один, то, вероятно, произошла бы просто беда.
Майк лишь краем глаза заметил тень, развернулся и тут же отлетел к стене, когда Винтерфельд внезапно остановился на полном ходу. Капитан даже закричал от неожиданности. На его груди вдруг оказалось что-то черное и пушистое, состоящее, однако, из когтей и зубов. Этот зверь умудрялся царапать и кусать сразу в тысяче мест одновременно.
— Астарот, прекрати немедленно! — закричал Майк.
Но в Астарота словно вселился дьявол. Его когти драли на куски добротный мундир Винтерфельда, словно промокательную бумагу. И хотя в коте не было и двадцати фунтов веса, Винтерфельд под его яростным натиском отлетел к стене и упал на одно колено. Одной рукой он пытался оторвать кота от своего лица, а другой шарил под кителем. Майк догадался, что сейчас будет.
— Астарот, прекрати! — отчаянно завопил Майк. — Он тебя убьет!
На этот раз морской кот услышал Майка и посмотрел на него. И Винтерфельд немедленно воспользовался выпавшей ему передышкой. Сильным рывком он отшвырнул кота и вскочил на ноги. Астарот пролетел через всю комнату, ловко приземлился на все четыре лапы и черной молнией взметнулся, чтобы еще раз атаковать Винтерфельда.
Но Винтерфельд с толком использовал временную заминку. В руке у него был пистолет.
С диким воплем и распростертыми руками Майк бросился между Винтерфельдом и котом, так что Астарот с размаху наскочил именно на Майка, а не на немецкого офицера. От этого удара Майка сбило с ног. Он упал, но не выпустил Астарота, намертво вцепившись в него.
— Астарот, прекрати! — снова и снова хрипел он. — Он убьет тебя!
На этот раз слова подействовали. Астарот извивался и вырывался, но не нападал на Майка, не царапался и не кусался. А спустя несколько мгновений Майк вообще отважился осторожно подняться, крепко прижимая кота к своей груди, так что тому даже дышать было нечем.
Винтерфельд стоял в некотором удалении и внимательно наблюдал за Майком и Астаротом. Пистолет был неотрывно направлен на Астарота, и Майк ни секунды не сомневался, что последует выстрел, если Астарот еще раз попытается напасть на капитана.
— Можете убрать пистолет, — сказал Майк. — Он вам больше ничего не сделает.
Винтерфельд даже и не подумал опустить оружие.
— Думаю, что ты только что спас жизнь одному из нас, — сказал он, не уточняя, кого имел в виду: себя, Майка или кота. — Но особого ума это не потребовало.
Майк предпочел не возражать ему. Вместо этого он повернулся к постели, в которой лежала Серена, пока Винтерфельд искал раненого охранника. Майк заметил, что он лежал как раз под вмятиной, которая образовалась в металлической стене. Господи, что это Астарот сделал с ним?
«То, что он заслужил, — ответил беззвучный голос Астарота в голове Майка. — Они пытались причинить принцессе боль. Я не мог допустить этого».
Майк вздохнул.
— Врач всего лишь хотел помочь, — сказал , он вслух. Винтерфельд поднял глаза и смерил его внимательным взглядом, наморщив лоб.
«Он уколол ее в руку!» — настаивал Астарот.
— Он только хотел ввести ей средство для поднятия сил, — терпеливо объяснял Майк. — Это немного больно, но ничего больше.
Астарот молчал, недоверчиво поглядывая на Майка своим глазом. Затем одним прыжком оказался на постели Серены. Как и раньше, девочка мгновенно очнулась от своей летаргии, как будто почувствовала присутствие кота, и протянула к нему руку. Астарот начал урчать, когда она погладила его за ухом. Но, когда подошел Винтерфельд, он выгнул спину и зашипел. Винтерфельд остановился.
— Значит, ты действительно умеешь с ним общаться, — сказал он.
Майк молчал.
— Ты должен ему хорошенько объяснить, — продолжил Винтерфельд, — что, если он поранит еще кого-нибудь из моих матросов, я велю его застрелить.
Астарот зашипел. Винтерфельд холодно взглянул на него и на шаг отступил от кровати, но по-прежнему не убирал пистолета.
Вдруг какое-то волнение пробежало по лицу Серены. До сих пор она ни на что не реагировала — кроме как на Астарота, — но теперь Майк прямо физически ощутил, как она неспокойна и нервозна. Что-то… происходило. Он четко ощущал это.
— Не надо больше говорить ничего такого, если она может услышать, — тихо сказал Майк.
«И не надо, чтобы я такое слышал», — добавил Астарот в голове Майка.
Винтерфельд предпочел не расспрашивать, что да почему, а резко открыл дверь. Несколько матросов вошли в комнату, но держались подальше от кровати Серены — возможно, из-за кота. А врач, хотя и сам был ранен, тут же занялся пострадавшим.
Майк отметил это лишь мельком. Все его внимание было посвящено Серене, которая между тем приподнялась в кровати и осматривала все вокруг широко раскрытыми от страха глазами. Майк попытался представить себе, какое впечатление увиденное может произвести на нее — но его фантазия просто спасовала перед такой задачей.
— Ты можешь… понимать меня? — робко спросил он.
Он не смог бы сказать, поняла Серена его слова или просто отреагировала на звук его голоса. В любом случае, она медленно повернула голову и взглянула на него своими огромными, темными глазами и…
Даже намного позже у Майка не хватало слов, чтобы описать, что произошло в ту бесконечную секунду, когда их глаза встретились… Это было больше, чем соприкосновение взглядов… Как и раньше, Майк почувствовал такую родственную и глубокую связь с этой девочкой, какую еще никогда не испытывал ни к одному человеку. Это было чувство такой теплоты и восторга, что он искренне надеялся, что оно никогда не исчезнет.
— Ты можешь понимать меня? — повторил он свой вопрос.
Серена и в этот раз ничего не ответила, лишь рассматривала его.
Он с улыбкой добавил:
— Ты не должна бояться. Мы хотим помочь тебе.
Он снова протянул к девочке руку, но так и не коснулся ее, потому что Астарот угрожающе встал между ним и девочкой и выгнул спину. Его глаз злобно засверкал.
«Не касайся ее!» — прогремел беззвучный голос кота в голове Майка.
— Прекрати устраивать здесь этот балаган, Астарот, — сказал Майк. — Что это значит? Я ведь на твоей стороне.
«Я вовсе не уверен, что здесь хоть кто-нибудь на моей стороне», — раздраженно буркнул кот.
— Будь же разумен, Астарот, — сказал Майк. — Этот мужчина — врач. Все, что он делает, только на пользу Серене. Он хочет помочь ей.
Он снова медленно вытянул руку, и на этот раз Астарот позволил ему коснуться руки Серены.
Девочка задрожала от его прикосновения, да и сквозь руку Майка прошла зябкая волна. Кожа Серены, холодная как лед, казалась на ощупь гладкой и твердой, почти как холодный фарфор, и практически не напоминала живую плоть. Он почувствовал, как зачастил ее пульс, и что-то подсказало ему, что это не только от страха.
— Я не знаю, понимаешь ли ты меня, — медленно и четко произнес он и постарался придать голосу мягкий, успокаивающий тон. — Но мы попытаемся помочь тебе. Эти люди — не враги тебе.
Он вдруг и сам поверил в то, что это так. И что-то от его уверенности передалось и Серене, потому что впервые за все время она улыбнулась. Пусть улыбка была слабой и робкой, скорее тенью улыбки, но это был несомненный прогресс.
— Ты и с ней научился общаться, — сказал Винтерфельд.
Он медленно подошел. Астарот повернулся к нему, оскалил зубы и угрожающе зарычал. Винтерфельд застыл на месте и смерил кота мрачным взглядом. Рука его невольно погладила глубокие болезненные царапины, которые оставил на его лице Астарот раньше. Но любопытство пересилило страх, он подошел к кровати и улыбнулся Серене.
И тут Винтерфельд допустил величайшую глупость, которая и ему, да и всем людям на корабле могла стоить жизни. Он протянул руку, чтобы по примеру Майка коснуться девочки.
— Нет! — испуганно закричал Майк. — Только не это!
Но было уже поздно. Все произошло так быстро, что Винтерфельд не успел отреагировать, даже если бы очень захотел. Рычанье Астарота превратилось в резкий грозный рев, в ярости он подпрыгнул и бросился на Винтерфельда с оскаленными зубами. Винтерфельд вскинул руки, защищая лицо, и втянул голову в плечи.
Раздался выстрел. В пустом пространстве изолятора треск выстрела прозвучал так громко, словно выстрелила пушка. Яркий оранжевый пучок метнулся к Астароту, вонзился в него, и кота перевернуло в момент прыжка так, словно в него на полном ходу врезался чей-то мощный кулак. Его грозный устрашающий рык превратился в жалобный вой, а сам он пролетел по воздуху и у изножия кровати Серены ударился о стенку, беспомощно рухнул вниз и… затих.
Винтерфельд яростно обернулся. Кот еще не успел упасть на пол, как он уже подскочил к стрелявшему и вырвал у него пистолет.
— Вы! Идиот! — взревел он. — Кто вам это позволил? Вы с ума сошли?
Он швырнул оружие на пол и повернулся к Майку.
— Я очень сожалею о том, что произошло, — задыхаясь произнес он. — Поверьте, у меня и в мыслях не было…
Он не договорил, так как тут его взгляд остановился на Серене. И Майк ощутил, как его парализует страх.
Серена, словно деревянная кукла на шарнирах, села в кровати. Несколько секунд ее глаза были прикованы к неподвижному телу черного кота, который лежал в медленно растекавшейся луже крови, а затем…
С ней что-то произошло.
Майк почувствовал перемену так, словно она произошла с ним самим. И это была перемена к худшему. Причем у нее не дрогнул ни один мускул, но в глазах проснулось что-то темное и дикое, невероятной силы…
— Нет! Серена, нет! — умоляюще произнес Майк.
— Что все это значит? — Винтерфельд вопросительно посмотрел на Майка. — Что она делает?
Теперь и он начал ощущать, что с девочкой творилось что-то неладное.
— Не знаю, — ответил Майк. — Но я…
Раздался грохот и звон битого стекла. Все резко обернулись на звук. В медицинском шкафу взорвалась одна из тонких стеклянных колб. Это было только начало.
Словно завороженный, Майк с содроганием наблюдал, как жидкости в разных емкостях и пузырьках вдруг начали закипать. Над поверхностью этих жидкостей, похоже, пронеслись маленькие тайфуны. Все взвихрилось, и содержимое этих сосудов начало взрываться одно за другим. Взрывы нарастали. Шкаф задрожал, секунду спустя стеклянные двери распахнулись, словно под ударом молота, и осыпали стоящих дождем стеклянных осколков, крупных и мелких, и брызгами кислот из колб.
Всех охватила паника. Мужчины, стараясь как-то защитить лицо, рванулись к двери. Многие столкнулись и упали на пол. Снаружи в дверь пытались проникнуть матросы, оставшиеся в коридоре и услышавшие грохот и крики.
И тут задрожали более крупные флаконы и пузырьки: некоторые взорвались сразу, а остальные запрыгали в диком беспорядочном танце на стеклянных полках или же полетели вдруг по воздуху, словно брошенные невидимой рукой призрака, достигали стен, людей, их спин, втянутых голов или плеч, ударялись о них и с грохотом рвались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
— Почему? — резко спросил Винтерфельд. Мужчина помолчал, но потом тихо, едва слышно произнес:
— Кошка.
Майк нисколько не удивился. Но на лице Винтерфельда появилось безграничное удивление.
— Как? — выдохнул он. — Вы хотите мне сказать, что половина моей команды стоит здесь в полной нерешительности, потому что боится кошки? — Последние слова он уже прокричал.
Матрос сжался как побитая собака, остальные тоже сразу отступили назад, подальше от Винтерфельда, насколько это было возможно в тесном коридоре.
— Она… она… взбесилась, господин капитан, — заикаясь, проговорил матрос. — Это… это не кошка, а какое-то… чу… чудовище!
— Ерунда! — отрезал Винтерфельд.
Но, несмотря на это, уже не рвался схватиться за ручку двери. Наконец он овладел собой и вошел в изолятор. Майк немедленно последовал за ним без приглашения. Ни Винтерфельд, ни его люди не пытались остановить его. Пожалуй, к лучшему, потому что если бы капитан Винтерфельд зашел в изолятор один, то, вероятно, произошла бы просто беда.
Майк лишь краем глаза заметил тень, развернулся и тут же отлетел к стене, когда Винтерфельд внезапно остановился на полном ходу. Капитан даже закричал от неожиданности. На его груди вдруг оказалось что-то черное и пушистое, состоящее, однако, из когтей и зубов. Этот зверь умудрялся царапать и кусать сразу в тысяче мест одновременно.
— Астарот, прекрати немедленно! — закричал Майк.
Но в Астарота словно вселился дьявол. Его когти драли на куски добротный мундир Винтерфельда, словно промокательную бумагу. И хотя в коте не было и двадцати фунтов веса, Винтерфельд под его яростным натиском отлетел к стене и упал на одно колено. Одной рукой он пытался оторвать кота от своего лица, а другой шарил под кителем. Майк догадался, что сейчас будет.
— Астарот, прекрати! — отчаянно завопил Майк. — Он тебя убьет!
На этот раз морской кот услышал Майка и посмотрел на него. И Винтерфельд немедленно воспользовался выпавшей ему передышкой. Сильным рывком он отшвырнул кота и вскочил на ноги. Астарот пролетел через всю комнату, ловко приземлился на все четыре лапы и черной молнией взметнулся, чтобы еще раз атаковать Винтерфельда.
Но Винтерфельд с толком использовал временную заминку. В руке у него был пистолет.
С диким воплем и распростертыми руками Майк бросился между Винтерфельдом и котом, так что Астарот с размаху наскочил именно на Майка, а не на немецкого офицера. От этого удара Майка сбило с ног. Он упал, но не выпустил Астарота, намертво вцепившись в него.
— Астарот, прекрати! — снова и снова хрипел он. — Он убьет тебя!
На этот раз слова подействовали. Астарот извивался и вырывался, но не нападал на Майка, не царапался и не кусался. А спустя несколько мгновений Майк вообще отважился осторожно подняться, крепко прижимая кота к своей груди, так что тому даже дышать было нечем.
Винтерфельд стоял в некотором удалении и внимательно наблюдал за Майком и Астаротом. Пистолет был неотрывно направлен на Астарота, и Майк ни секунды не сомневался, что последует выстрел, если Астарот еще раз попытается напасть на капитана.
— Можете убрать пистолет, — сказал Майк. — Он вам больше ничего не сделает.
Винтерфельд даже и не подумал опустить оружие.
— Думаю, что ты только что спас жизнь одному из нас, — сказал он, не уточняя, кого имел в виду: себя, Майка или кота. — Но особого ума это не потребовало.
Майк предпочел не возражать ему. Вместо этого он повернулся к постели, в которой лежала Серена, пока Винтерфельд искал раненого охранника. Майк заметил, что он лежал как раз под вмятиной, которая образовалась в металлической стене. Господи, что это Астарот сделал с ним?
«То, что он заслужил, — ответил беззвучный голос Астарота в голове Майка. — Они пытались причинить принцессе боль. Я не мог допустить этого».
Майк вздохнул.
— Врач всего лишь хотел помочь, — сказал , он вслух. Винтерфельд поднял глаза и смерил его внимательным взглядом, наморщив лоб.
«Он уколол ее в руку!» — настаивал Астарот.
— Он только хотел ввести ей средство для поднятия сил, — терпеливо объяснял Майк. — Это немного больно, но ничего больше.
Астарот молчал, недоверчиво поглядывая на Майка своим глазом. Затем одним прыжком оказался на постели Серены. Как и раньше, девочка мгновенно очнулась от своей летаргии, как будто почувствовала присутствие кота, и протянула к нему руку. Астарот начал урчать, когда она погладила его за ухом. Но, когда подошел Винтерфельд, он выгнул спину и зашипел. Винтерфельд остановился.
— Значит, ты действительно умеешь с ним общаться, — сказал он.
Майк молчал.
— Ты должен ему хорошенько объяснить, — продолжил Винтерфельд, — что, если он поранит еще кого-нибудь из моих матросов, я велю его застрелить.
Астарот зашипел. Винтерфельд холодно взглянул на него и на шаг отступил от кровати, но по-прежнему не убирал пистолета.
Вдруг какое-то волнение пробежало по лицу Серены. До сих пор она ни на что не реагировала — кроме как на Астарота, — но теперь Майк прямо физически ощутил, как она неспокойна и нервозна. Что-то… происходило. Он четко ощущал это.
— Не надо больше говорить ничего такого, если она может услышать, — тихо сказал Майк.
«И не надо, чтобы я такое слышал», — добавил Астарот в голове Майка.
Винтерфельд предпочел не расспрашивать, что да почему, а резко открыл дверь. Несколько матросов вошли в комнату, но держались подальше от кровати Серены — возможно, из-за кота. А врач, хотя и сам был ранен, тут же занялся пострадавшим.
Майк отметил это лишь мельком. Все его внимание было посвящено Серене, которая между тем приподнялась в кровати и осматривала все вокруг широко раскрытыми от страха глазами. Майк попытался представить себе, какое впечатление увиденное может произвести на нее — но его фантазия просто спасовала перед такой задачей.
— Ты можешь… понимать меня? — робко спросил он.
Он не смог бы сказать, поняла Серена его слова или просто отреагировала на звук его голоса. В любом случае, она медленно повернула голову и взглянула на него своими огромными, темными глазами и…
Даже намного позже у Майка не хватало слов, чтобы описать, что произошло в ту бесконечную секунду, когда их глаза встретились… Это было больше, чем соприкосновение взглядов… Как и раньше, Майк почувствовал такую родственную и глубокую связь с этой девочкой, какую еще никогда не испытывал ни к одному человеку. Это было чувство такой теплоты и восторга, что он искренне надеялся, что оно никогда не исчезнет.
— Ты можешь понимать меня? — повторил он свой вопрос.
Серена и в этот раз ничего не ответила, лишь рассматривала его.
Он с улыбкой добавил:
— Ты не должна бояться. Мы хотим помочь тебе.
Он снова протянул к девочке руку, но так и не коснулся ее, потому что Астарот угрожающе встал между ним и девочкой и выгнул спину. Его глаз злобно засверкал.
«Не касайся ее!» — прогремел беззвучный голос кота в голове Майка.
— Прекрати устраивать здесь этот балаган, Астарот, — сказал Майк. — Что это значит? Я ведь на твоей стороне.
«Я вовсе не уверен, что здесь хоть кто-нибудь на моей стороне», — раздраженно буркнул кот.
— Будь же разумен, Астарот, — сказал Майк. — Этот мужчина — врач. Все, что он делает, только на пользу Серене. Он хочет помочь ей.
Он снова медленно вытянул руку, и на этот раз Астарот позволил ему коснуться руки Серены.
Девочка задрожала от его прикосновения, да и сквозь руку Майка прошла зябкая волна. Кожа Серены, холодная как лед, казалась на ощупь гладкой и твердой, почти как холодный фарфор, и практически не напоминала живую плоть. Он почувствовал, как зачастил ее пульс, и что-то подсказало ему, что это не только от страха.
— Я не знаю, понимаешь ли ты меня, — медленно и четко произнес он и постарался придать голосу мягкий, успокаивающий тон. — Но мы попытаемся помочь тебе. Эти люди — не враги тебе.
Он вдруг и сам поверил в то, что это так. И что-то от его уверенности передалось и Серене, потому что впервые за все время она улыбнулась. Пусть улыбка была слабой и робкой, скорее тенью улыбки, но это был несомненный прогресс.
— Ты и с ней научился общаться, — сказал Винтерфельд.
Он медленно подошел. Астарот повернулся к нему, оскалил зубы и угрожающе зарычал. Винтерфельд застыл на месте и смерил кота мрачным взглядом. Рука его невольно погладила глубокие болезненные царапины, которые оставил на его лице Астарот раньше. Но любопытство пересилило страх, он подошел к кровати и улыбнулся Серене.
И тут Винтерфельд допустил величайшую глупость, которая и ему, да и всем людям на корабле могла стоить жизни. Он протянул руку, чтобы по примеру Майка коснуться девочки.
— Нет! — испуганно закричал Майк. — Только не это!
Но было уже поздно. Все произошло так быстро, что Винтерфельд не успел отреагировать, даже если бы очень захотел. Рычанье Астарота превратилось в резкий грозный рев, в ярости он подпрыгнул и бросился на Винтерфельда с оскаленными зубами. Винтерфельд вскинул руки, защищая лицо, и втянул голову в плечи.
Раздался выстрел. В пустом пространстве изолятора треск выстрела прозвучал так громко, словно выстрелила пушка. Яркий оранжевый пучок метнулся к Астароту, вонзился в него, и кота перевернуло в момент прыжка так, словно в него на полном ходу врезался чей-то мощный кулак. Его грозный устрашающий рык превратился в жалобный вой, а сам он пролетел по воздуху и у изножия кровати Серены ударился о стенку, беспомощно рухнул вниз и… затих.
Винтерфельд яростно обернулся. Кот еще не успел упасть на пол, как он уже подскочил к стрелявшему и вырвал у него пистолет.
— Вы! Идиот! — взревел он. — Кто вам это позволил? Вы с ума сошли?
Он швырнул оружие на пол и повернулся к Майку.
— Я очень сожалею о том, что произошло, — задыхаясь произнес он. — Поверьте, у меня и в мыслях не было…
Он не договорил, так как тут его взгляд остановился на Серене. И Майк ощутил, как его парализует страх.
Серена, словно деревянная кукла на шарнирах, села в кровати. Несколько секунд ее глаза были прикованы к неподвижному телу черного кота, который лежал в медленно растекавшейся луже крови, а затем…
С ней что-то произошло.
Майк почувствовал перемену так, словно она произошла с ним самим. И это была перемена к худшему. Причем у нее не дрогнул ни один мускул, но в глазах проснулось что-то темное и дикое, невероятной силы…
— Нет! Серена, нет! — умоляюще произнес Майк.
— Что все это значит? — Винтерфельд вопросительно посмотрел на Майка. — Что она делает?
Теперь и он начал ощущать, что с девочкой творилось что-то неладное.
— Не знаю, — ответил Майк. — Но я…
Раздался грохот и звон битого стекла. Все резко обернулись на звук. В медицинском шкафу взорвалась одна из тонких стеклянных колб. Это было только начало.
Словно завороженный, Майк с содроганием наблюдал, как жидкости в разных емкостях и пузырьках вдруг начали закипать. Над поверхностью этих жидкостей, похоже, пронеслись маленькие тайфуны. Все взвихрилось, и содержимое этих сосудов начало взрываться одно за другим. Взрывы нарастали. Шкаф задрожал, секунду спустя стеклянные двери распахнулись, словно под ударом молота, и осыпали стоящих дождем стеклянных осколков, крупных и мелких, и брызгами кислот из колб.
Всех охватила паника. Мужчины, стараясь как-то защитить лицо, рванулись к двери. Многие столкнулись и упали на пол. Снаружи в дверь пытались проникнуть матросы, оставшиеся в коридоре и услышавшие грохот и крики.
И тут задрожали более крупные флаконы и пузырьки: некоторые взорвались сразу, а остальные запрыгали в диком беспорядочном танце на стеклянных полках или же полетели вдруг по воздуху, словно брошенные невидимой рукой призрака, достигали стен, людей, их спин, втянутых голов или плеч, ударялись о них и с грохотом рвались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24