он помахал над головой саблей и одновременно поднял левую руку, словно собираясь помахать мне. Его фигура напряглась.
Я даже не попытался отвлечь его внимание, что было бы совершенно естественно, когда с голыми руками нападаешь на противника, вооруженного саблей, а бросился прямо на него и только в самый последний момент отклонил корпус в сторону.
Конец его сабли со свистом распорол мою куртку и больно царапнул по ребрам, но в то же мгновение я налетел на него и сбил с ног.
С губ воина сорвался удивленный возглас, когда мы, вцепившись друг в друга, упали на пол и мое колено попало ему под ребра.
Я сражался как безумный. В обычных условиях у меня не было бы никаких шансов устоять против этого воина, но ярость придала мне сверхчеловеческие силы, и я дрался, нисколько не заботясь о собственной безопасности. Голыми руками я отбил его саблю в сторону, когда он поднял руку, чтобы вонзить мне клинок в бок, бросился вперед и начал яростно молотить его кулаками.
На этот раз он закричал от боли, но я продолжал неистовствовать, нанося ему удары со всех сторон, а потом швырнул его на стену. Сабля вылетела у него из рук и со стуком упала на пол. У меня еще хватило хладнокровия ногой отбить оружие в сторону, я молниеносно развернулся к нему и хотел нанести удар в его незащищенную шею.
Но той доли секунды, которая понадобилась мне, чтобы отбросить в сторону его саблю, ему оказалось достаточно. Он вскинул руку вверх, отбил мой удар и вывел меня из равновесия. Почти в то же самое мгновение его другая рука нанесла мне удар по корпусу. Его рука была странно выгнута вверх, а пальцы согнуты внутрь, так что меня коснулась лишь мякоть его руки.
Но это было как взрыв. Меня отбросило назад к стене, и я не смог дышать. Перед глазами плясали цветные круги. Руки и ноги налились свинцовой тяжестью. Казалось, что все силы покинули меня, а мои движения стали какими-то замедленными. Словно сквозь красную пелену я увидел, как воин отступил на полшага назад, слегка присел и молниеносно крутанулся волчком вокруг собственной оси.
Его нога попала мне под ребра. Я услышал хруст своих собственных костей, опрокинулся вперед, не в силах даже вскрикнуть от боли, так как я все еще не мог продохнуть, и попытался за что-нибудь ухватиться. Внезапно у меня под рукой оказался гладкий шелковый материал. Я инстинктивно вцепился в него и, падая на пол, рванул изо всех сил на себя.
Воин-дракон рывком освободился, пошатнувшись, сделал шаг назад и инстинктивно ухватился за каменное ограждение балкона.
Под его пальцами оно рассыпалось в пыль.
Глаза воина от ужаса округлились. На одно мгновение он завис в воздухе, сильно наклонившись и дико размахивая руками, потом медленно опрокинулся назад, издал пронзительный крик и рухнул вниз. Стук, с которым его тело ударилось о пол в зале, прозвучал странно приглушенно и мягко.
Я скрючился от боли, прижал руки к телу и отчаянно пытался сделать вдох. Наконец-то я снова смог дышать, но каждый вдох причинял мне страшные мучения. Мой взор заволокла розовая пелена, а мое сердце бешено колотилось, словно хотело разорваться.
Кто-то взял меня за плечо и поставил на ноги, и я услышал голос, который звал меня по имени, но все казалось мне нереальным и каким-то очень далеким, словно слова долетали до меня через бесконечно глубокую пропасть…
Чья-то рука ударила меня по щекам и новая боль вернула меня к действительности. Я застонал, открыл глаза и инстинктивно закрыл лицо руками, чтобы защититься от новых ударов. Рольф схватил меня за плечи и прислонил к стене. Его взгляд выражал заботу и страх одновременно, а левую руку он поднял для нового удара.
– Не надо… больше… бить! – пробормотал я. – Все… в порядке.
Но по лицу Рольфа было видно, что он сильно сомневается в этом. Но он послушно отвел руку и отпустил мое плечо, но тут же снова подхватил меня, когда я начал оседать. Меня снова одолела слабость, но на этот раз это была не яростная кровожадность, которая грозила затмить мое сознание, а последствия страшных побоев, которые я успел получить.
– Говард, – пробормотал я. – Что с… Говардом?
Вместо ответа Рольф подхватил меня под мышки и подтащил к балконному ограждению.
Несмотря на слабое освещение от одной единственной лампы, я смог хорошо рассмотреть зал вестибюля. Но от картины, которая открылась передо мной, у меня снова перехватило дыхание. Говард и кучер сидели, понурившись, в нескольких шагах от лестницы – две одинокие фигуры среди моря крошечных, серых тел. Воин-дракон лежал, скрючившись в нескольких шагах от них, его тело наполовину утонуло в серой массе, которая однако не смягчила смертельную силу удара. Эта масса покрывала весь пол зала от одного конца до другого.
Моль.
Здесь были миллионы и миллионы крошечных смертоносных насекомых, которые залетели сюда через разбитые окна. Они покрывали толстым ковром не только пол, но и мебель, рамы картин, дверной косяк, балки потолочного перекрытия… казалось, что каждый, даже самый крошечный выступ был покрыт хлопьями серого снега, и внезапно я почувствовал незнакомый резкий запах, который висел в воздухе.
А моль была не только внизу в зале. Ступеньки лестницы тоже покрылись серым снегом, и когда я опустил взгляд, то и у себя под ногами заметил тонкий, серый слой, растоптанный и изрытый следами борьбы, который, казалось, непрерывно дрожал и дергался.
Парализующий страх начал постепенно слабеть, и я увидел, что угрожающее движение оказалось всего лишь плодом моего воображения.
Насекомые больше не двигались, точно так же как и те, которые покрывали пол в зале.
Они были мертвы.
Все.
* * *
Мужчина вышел из оцепенения. Он часами стоял как мертвый, не двигаясь, не поднимая век и даже не дыша. Здесь, под крышей разрушенного дома, оставалась только его телесная оболочка. Его дух находился в другом месте, всего лишь в нескольких милях отсюда, однако между ним и этим одиноко стоявшем заброшенным домом лежали целые миры.
Сейчас он очнулся. Его грудь тяжело поднялась с первым мучительным вдохом, а его взгляд несколько мгновений беспокойно блуждал, словно он никак не мог вернуться назад к действительности.
Что-то было не так, как должно было быть.
Он не знал, что это. Он сделал, что ему было поручено, но что-то другое, чужое, что-то… враждебное разорвало духовную нить, которая связывала его с домом на другом конце города.
Он долго молча стоял в темноте и смотрел на серо-белый гигантский кокон перед собой. В нем осталось всего лишь несколько насекомых, когда наступила темнота и пришло время для их движения, но и они казались странно вялыми и слабыми, словно их что-то парализовало.
Но что? Он снова попытался восстановить контакт со своими маленькими, смертоносными слугами, но связь оборвалась: что-то блокировало пути, по которым проходил его дух, чтобы направлять насекомых.
Снова прошло несколько минут, пока одетый в темное незнакомец вышел из оцепенения. Он еще раз подошел к огромному серому кокону, вытянул руку, словно собирался прикоснуться к нему, но затем, передумав в последний момент, повернулся и быстрым шагом покинул чердак. Выбитые ступеньки заскрипели под его весом, когда он заспешил вниз по ветхой лестнице.
Он вернется. Он еще вернется и выяснит, что помешало ему выполнить задание. Он выяснит это, устранит препятствие и сделает то, для чего он пришел. Он не сомневался в этом, так как существовало нечто, что делало его могущественнее и опаснее и о чем нельзя было догадаться, глядя на внешнюю оболочку, которой он пользовался, находясь в этом городе.
Он был магом.
* * *
Руки Говарда дрожали так сильно, что он едва не уронил спичку, которой хотел зажечь сигару. Он был бледен и дышал прерывисто и часто, словно только что пробежал несколько миль.
На столе перед ним стоял пустой стакан, на дне которого искрился остаток золотисто-желтого виски; это был восьмой или девятый, который он осушил за последние полчаса. До сих пор виски не оказало на него обычного успокающего действия.
В библиотеке царила странная тишина. Хотя здесь находилось почти десять человек, но тишина стояла такая, что, казалось, можно было услышать, как пролетит муха.
Я чувствовал себя ужасно. Это объяснялось не только колющей болью, которая как мелкие раскаленные иглы пронизывала мои ребра, превращая каждый вдох в настоящую муку, и не только слабостью и последствиями смертельного страха, который за последние минуты неоднократно охватывал меня.
Мой взгляд скользнул по лицам трех слуг, которые, тесно прижавшись друг к другу, сидели на крошечной кушетке под окном; две женщины, молодой парень, которого я нанял в качестве кучера и человека для тяжелой работы, и позади них Чарльз, мой новый дворецкий. Из них всех лучше всего собой владел, пожалуй, Чарльз, так как он всю жизнь учился скрывать свои чувства за дежурной маской приветливости. Но и в его глазах стоял страх.
Но я видел не только их лица. На мгновение мне показалось, что я вижу лоснящееся от жира лицо Торнхилла, черты лица двойника доктора Грея, удивительно похожего на настоящего, честные глаза старика Генри, старого дворецкого, который так сердечно встретил меня при прибытии в этот проклятый дом, – всем этим людям (и не только им) я принес смерть в той или иной форме.
Наконец я принял решение. Я встал, не говоря ни слова подошел к письменному столу и выдвинул ящик. Под вопросительным взглядом Говарда я открыл свою чековую книжку, выписал четыре одинаковых чека по тысяче фунтов стерлингов каждый и положил их на крышку стола.
В глазах Чарльза появилось вопросительное выражение, и трое других слуг тоже посмотрели в мою сторону, как будто почувствовали мой взгляд.
Я встал из-за стола и приглашающим жестом показал на четыре маленьких, прямоугольных листочка бумаги, лежавших на столе.
– Возьмите это, – сказал я.
– Сэр? – Чарльз смущенно посмотрел на чеки. – Боюсь, я не понимаю…
– Вы все прекрасно понимаете, Чарльз, – ответил я, изо всех сил стараясь не потерять контроль над своим голосом и говорить подчеркнуто четко. – Я хотел бы, чтобы вы ушли. Все.
Чарльз и горничная хотели возразить, но я повелительно поднял руку и быстро продолжил, повысив голос:
– Мне очень жаль, но я должен расстаться с вами. Я знаю, что я вас нанял всего лишь несколько дней тому назад, но я не могу позволить себе иметь в своем окружении чужих людей.
Говард нахмурился, схватил свой стакан и разочарованно скривил губы, но не проронил ни слова.
– Забирайте деньги и уходите, пожалуйста, – сказал я еще раз. – Вы все видели, что произошло. Возможно, в следующий раз вы не отделаетесь так дешево.
Дворецкий нерешительно подошел ко мне, смущенно посмотрел мне в глаза и взял один из чеков. Его глаза округлились, когда он увидел сумму, которую я вписал в чек.
– Но, сэр! – сдавленным голосом воскликнул он. – Это же…
– Соответствующее возмещение убытков, – перебил его я. – Вы ушли со старого места работы, некоторые из вас выехали из своих старых квартир, и вам понадобится время, чтобы снова стать на ноги.
– Но, сэр, это же больше, чем я заработаю за три года! – запротестовал Чарльз. – Я не могу это принять.
– Можете! – настаивал я. – И остальные тоже. Можете рассматривать это как компенсацию за… неприятности, которые вам пришлось перенести.
– И как плату за молчание, – добавил Говард. Его голос звучал немного монотонно, и он говорил медленнее, чем обычно. Алкоголь начал действовать. Но его взгляд был ясным, когда я взглянул ему в лицо. – Разумеется, вы никому не расскажете, что здесь случилось.
Чарльз немного помолчал.
– Никому, сэр? – спросил он. – А этот… мертвый?
– Об этом я сам позабочусь, – быстро сказал я. – Утром я пошлю Рольфа в Скотланд-Ярд. Не беспокойтесь, Чарльз. Что Говард – мистер Лавкрафт – имеет в виду, так это…
– Моль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Я даже не попытался отвлечь его внимание, что было бы совершенно естественно, когда с голыми руками нападаешь на противника, вооруженного саблей, а бросился прямо на него и только в самый последний момент отклонил корпус в сторону.
Конец его сабли со свистом распорол мою куртку и больно царапнул по ребрам, но в то же мгновение я налетел на него и сбил с ног.
С губ воина сорвался удивленный возглас, когда мы, вцепившись друг в друга, упали на пол и мое колено попало ему под ребра.
Я сражался как безумный. В обычных условиях у меня не было бы никаких шансов устоять против этого воина, но ярость придала мне сверхчеловеческие силы, и я дрался, нисколько не заботясь о собственной безопасности. Голыми руками я отбил его саблю в сторону, когда он поднял руку, чтобы вонзить мне клинок в бок, бросился вперед и начал яростно молотить его кулаками.
На этот раз он закричал от боли, но я продолжал неистовствовать, нанося ему удары со всех сторон, а потом швырнул его на стену. Сабля вылетела у него из рук и со стуком упала на пол. У меня еще хватило хладнокровия ногой отбить оружие в сторону, я молниеносно развернулся к нему и хотел нанести удар в его незащищенную шею.
Но той доли секунды, которая понадобилась мне, чтобы отбросить в сторону его саблю, ему оказалось достаточно. Он вскинул руку вверх, отбил мой удар и вывел меня из равновесия. Почти в то же самое мгновение его другая рука нанесла мне удар по корпусу. Его рука была странно выгнута вверх, а пальцы согнуты внутрь, так что меня коснулась лишь мякоть его руки.
Но это было как взрыв. Меня отбросило назад к стене, и я не смог дышать. Перед глазами плясали цветные круги. Руки и ноги налились свинцовой тяжестью. Казалось, что все силы покинули меня, а мои движения стали какими-то замедленными. Словно сквозь красную пелену я увидел, как воин отступил на полшага назад, слегка присел и молниеносно крутанулся волчком вокруг собственной оси.
Его нога попала мне под ребра. Я услышал хруст своих собственных костей, опрокинулся вперед, не в силах даже вскрикнуть от боли, так как я все еще не мог продохнуть, и попытался за что-нибудь ухватиться. Внезапно у меня под рукой оказался гладкий шелковый материал. Я инстинктивно вцепился в него и, падая на пол, рванул изо всех сил на себя.
Воин-дракон рывком освободился, пошатнувшись, сделал шаг назад и инстинктивно ухватился за каменное ограждение балкона.
Под его пальцами оно рассыпалось в пыль.
Глаза воина от ужаса округлились. На одно мгновение он завис в воздухе, сильно наклонившись и дико размахивая руками, потом медленно опрокинулся назад, издал пронзительный крик и рухнул вниз. Стук, с которым его тело ударилось о пол в зале, прозвучал странно приглушенно и мягко.
Я скрючился от боли, прижал руки к телу и отчаянно пытался сделать вдох. Наконец-то я снова смог дышать, но каждый вдох причинял мне страшные мучения. Мой взор заволокла розовая пелена, а мое сердце бешено колотилось, словно хотело разорваться.
Кто-то взял меня за плечо и поставил на ноги, и я услышал голос, который звал меня по имени, но все казалось мне нереальным и каким-то очень далеким, словно слова долетали до меня через бесконечно глубокую пропасть…
Чья-то рука ударила меня по щекам и новая боль вернула меня к действительности. Я застонал, открыл глаза и инстинктивно закрыл лицо руками, чтобы защититься от новых ударов. Рольф схватил меня за плечи и прислонил к стене. Его взгляд выражал заботу и страх одновременно, а левую руку он поднял для нового удара.
– Не надо… больше… бить! – пробормотал я. – Все… в порядке.
Но по лицу Рольфа было видно, что он сильно сомневается в этом. Но он послушно отвел руку и отпустил мое плечо, но тут же снова подхватил меня, когда я начал оседать. Меня снова одолела слабость, но на этот раз это была не яростная кровожадность, которая грозила затмить мое сознание, а последствия страшных побоев, которые я успел получить.
– Говард, – пробормотал я. – Что с… Говардом?
Вместо ответа Рольф подхватил меня под мышки и подтащил к балконному ограждению.
Несмотря на слабое освещение от одной единственной лампы, я смог хорошо рассмотреть зал вестибюля. Но от картины, которая открылась передо мной, у меня снова перехватило дыхание. Говард и кучер сидели, понурившись, в нескольких шагах от лестницы – две одинокие фигуры среди моря крошечных, серых тел. Воин-дракон лежал, скрючившись в нескольких шагах от них, его тело наполовину утонуло в серой массе, которая однако не смягчила смертельную силу удара. Эта масса покрывала весь пол зала от одного конца до другого.
Моль.
Здесь были миллионы и миллионы крошечных смертоносных насекомых, которые залетели сюда через разбитые окна. Они покрывали толстым ковром не только пол, но и мебель, рамы картин, дверной косяк, балки потолочного перекрытия… казалось, что каждый, даже самый крошечный выступ был покрыт хлопьями серого снега, и внезапно я почувствовал незнакомый резкий запах, который висел в воздухе.
А моль была не только внизу в зале. Ступеньки лестницы тоже покрылись серым снегом, и когда я опустил взгляд, то и у себя под ногами заметил тонкий, серый слой, растоптанный и изрытый следами борьбы, который, казалось, непрерывно дрожал и дергался.
Парализующий страх начал постепенно слабеть, и я увидел, что угрожающее движение оказалось всего лишь плодом моего воображения.
Насекомые больше не двигались, точно так же как и те, которые покрывали пол в зале.
Они были мертвы.
Все.
* * *
Мужчина вышел из оцепенения. Он часами стоял как мертвый, не двигаясь, не поднимая век и даже не дыша. Здесь, под крышей разрушенного дома, оставалась только его телесная оболочка. Его дух находился в другом месте, всего лишь в нескольких милях отсюда, однако между ним и этим одиноко стоявшем заброшенным домом лежали целые миры.
Сейчас он очнулся. Его грудь тяжело поднялась с первым мучительным вдохом, а его взгляд несколько мгновений беспокойно блуждал, словно он никак не мог вернуться назад к действительности.
Что-то было не так, как должно было быть.
Он не знал, что это. Он сделал, что ему было поручено, но что-то другое, чужое, что-то… враждебное разорвало духовную нить, которая связывала его с домом на другом конце города.
Он долго молча стоял в темноте и смотрел на серо-белый гигантский кокон перед собой. В нем осталось всего лишь несколько насекомых, когда наступила темнота и пришло время для их движения, но и они казались странно вялыми и слабыми, словно их что-то парализовало.
Но что? Он снова попытался восстановить контакт со своими маленькими, смертоносными слугами, но связь оборвалась: что-то блокировало пути, по которым проходил его дух, чтобы направлять насекомых.
Снова прошло несколько минут, пока одетый в темное незнакомец вышел из оцепенения. Он еще раз подошел к огромному серому кокону, вытянул руку, словно собирался прикоснуться к нему, но затем, передумав в последний момент, повернулся и быстрым шагом покинул чердак. Выбитые ступеньки заскрипели под его весом, когда он заспешил вниз по ветхой лестнице.
Он вернется. Он еще вернется и выяснит, что помешало ему выполнить задание. Он выяснит это, устранит препятствие и сделает то, для чего он пришел. Он не сомневался в этом, так как существовало нечто, что делало его могущественнее и опаснее и о чем нельзя было догадаться, глядя на внешнюю оболочку, которой он пользовался, находясь в этом городе.
Он был магом.
* * *
Руки Говарда дрожали так сильно, что он едва не уронил спичку, которой хотел зажечь сигару. Он был бледен и дышал прерывисто и часто, словно только что пробежал несколько миль.
На столе перед ним стоял пустой стакан, на дне которого искрился остаток золотисто-желтого виски; это был восьмой или девятый, который он осушил за последние полчаса. До сих пор виски не оказало на него обычного успокающего действия.
В библиотеке царила странная тишина. Хотя здесь находилось почти десять человек, но тишина стояла такая, что, казалось, можно было услышать, как пролетит муха.
Я чувствовал себя ужасно. Это объяснялось не только колющей болью, которая как мелкие раскаленные иглы пронизывала мои ребра, превращая каждый вдох в настоящую муку, и не только слабостью и последствиями смертельного страха, который за последние минуты неоднократно охватывал меня.
Мой взгляд скользнул по лицам трех слуг, которые, тесно прижавшись друг к другу, сидели на крошечной кушетке под окном; две женщины, молодой парень, которого я нанял в качестве кучера и человека для тяжелой работы, и позади них Чарльз, мой новый дворецкий. Из них всех лучше всего собой владел, пожалуй, Чарльз, так как он всю жизнь учился скрывать свои чувства за дежурной маской приветливости. Но и в его глазах стоял страх.
Но я видел не только их лица. На мгновение мне показалось, что я вижу лоснящееся от жира лицо Торнхилла, черты лица двойника доктора Грея, удивительно похожего на настоящего, честные глаза старика Генри, старого дворецкого, который так сердечно встретил меня при прибытии в этот проклятый дом, – всем этим людям (и не только им) я принес смерть в той или иной форме.
Наконец я принял решение. Я встал, не говоря ни слова подошел к письменному столу и выдвинул ящик. Под вопросительным взглядом Говарда я открыл свою чековую книжку, выписал четыре одинаковых чека по тысяче фунтов стерлингов каждый и положил их на крышку стола.
В глазах Чарльза появилось вопросительное выражение, и трое других слуг тоже посмотрели в мою сторону, как будто почувствовали мой взгляд.
Я встал из-за стола и приглашающим жестом показал на четыре маленьких, прямоугольных листочка бумаги, лежавших на столе.
– Возьмите это, – сказал я.
– Сэр? – Чарльз смущенно посмотрел на чеки. – Боюсь, я не понимаю…
– Вы все прекрасно понимаете, Чарльз, – ответил я, изо всех сил стараясь не потерять контроль над своим голосом и говорить подчеркнуто четко. – Я хотел бы, чтобы вы ушли. Все.
Чарльз и горничная хотели возразить, но я повелительно поднял руку и быстро продолжил, повысив голос:
– Мне очень жаль, но я должен расстаться с вами. Я знаю, что я вас нанял всего лишь несколько дней тому назад, но я не могу позволить себе иметь в своем окружении чужих людей.
Говард нахмурился, схватил свой стакан и разочарованно скривил губы, но не проронил ни слова.
– Забирайте деньги и уходите, пожалуйста, – сказал я еще раз. – Вы все видели, что произошло. Возможно, в следующий раз вы не отделаетесь так дешево.
Дворецкий нерешительно подошел ко мне, смущенно посмотрел мне в глаза и взял один из чеков. Его глаза округлились, когда он увидел сумму, которую я вписал в чек.
– Но, сэр! – сдавленным голосом воскликнул он. – Это же…
– Соответствующее возмещение убытков, – перебил его я. – Вы ушли со старого места работы, некоторые из вас выехали из своих старых квартир, и вам понадобится время, чтобы снова стать на ноги.
– Но, сэр, это же больше, чем я заработаю за три года! – запротестовал Чарльз. – Я не могу это принять.
– Можете! – настаивал я. – И остальные тоже. Можете рассматривать это как компенсацию за… неприятности, которые вам пришлось перенести.
– И как плату за молчание, – добавил Говард. Его голос звучал немного монотонно, и он говорил медленнее, чем обычно. Алкоголь начал действовать. Но его взгляд был ясным, когда я взглянул ему в лицо. – Разумеется, вы никому не расскажете, что здесь случилось.
Чарльз немного помолчал.
– Никому, сэр? – спросил он. – А этот… мертвый?
– Об этом я сам позабочусь, – быстро сказал я. – Утром я пошлю Рольфа в Скотланд-Ярд. Не беспокойтесь, Чарльз. Что Говард – мистер Лавкрафт – имеет в виду, так это…
– Моль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54