У него дрожали ноги, и потемнело в глазах. Он испугался, что потеряет сознание. Но в следующий момент зрение вернулось к норме, и он огромным усилием заставил ноги двигаться. Даже не видя, он уже ощутил, что кровотечение значительно уменьшилось. Голова кружилась не так сильно. Зато теперь он с тревогой почувствовал в правой руке покалывание и холод.
Подумав, что его синие брезентовые палубные туфли могут в воде соскочить у него с ног, он снял их, связал шнурками и крепко привязал к запястью правой руки. Потом он вынул список своих вымышленных имен, который забрал у убитого второго близнеца. Порвав лист на мелкие кусочки, он вошел в темную воду пролива, и эта удивительно теплая вода поднялась ему сначала до колен, потом до бедер, потом до живота. Когда пенистые верхушки волн стали разбиваться о его грудь, он оттолкнулся от песчаного дна и поплыл вперед. Довольно сильное течение подхватило его. Небольшими порциями он постепенно выпустил в воду все клочки бумаги. Даже если кому-нибудь удалось бы собрать все кусочки - что само по себе невозможно, - то вода уже успела бы смыть чернила.
Полагаясь на силу своих мускулистых ног, он принял такое положение на правом боку, чтобы его раневая правая рука отдыхала, а левой делал боковые гребки, помогая ногам. Привязанные к правому запястью туфли создавали сопротивление и тянули его назад. Он сильнее заработал ногами.
Ширина устья пролива была ярдов сто. Бьюкенен плыл, загребая левой рукой и толкаясь ногами. Пояс, перехватывавший его правое плечо, намок и растянулся, жгут ослаб и не так крепко стягивал руку над раной. Правая рука уже не была такой холодной, и онемение прошло. Напротив, она стала теплой и ощущала тягу течения. От растворенной в воде соли рану жгло.
Может, соль продезинфицирует ее, подумал он. Но тут же по запаху понял, что воду покрывает пленка масла и бензина от многочисленных моторных лодок и катеров, бороздивших пролив, и ему стало ясно, что такая вода скорее загрязнит, чем продезинфицирует рану.
Бьюкенен понял и еще одну вещь: ослабление жгута означало, что кровотечение возобновится. Он поплыл еще быстрое, так как знал, что среди многочисленных здешних рифов часто видели барракуд. Кроме того, он слышал сообщения о том, что иногда акулы заплывают в пролив, а оттуда попадают в лагуну между островом и берегом. Он не имел представления ни о величине тех акул, ни о том, относились ли они к типу акул, которые нападают на плывущих людей, но если в воде есть хищники, то кровь может привлечь их со значительного расстояния.
Толчок ногами. Одна нога прикоснулась к чему-то. Может, кусок дерева. Или пучок морских водорослей. Но это может быть и...
Он рванулся вперед сильнее, и нога опять коснулась чего-то, что находилось позади него.
Он проплыл четверть всего пути через пролив, достаточно далеко, чтобы почувствовать себя маленькой песчинкой, затерявшейся в темноте ночи. Вдруг он услышал доносившееся слева жужжание мотора и с тревогой посмотрел в ту сторону. Жужжание превратилось в рев. Он увидел огни быстро приближавшегося моторного катера. Катер вышел из лагуны, промчался под мостом и сейчас торопился выйти из пролива в океан. Полицейский катер? Бьюкенен напрягал вес силы, чтобы убраться с его дороги.
Работая ногами, он снова почувствовал, что позади что-то есть. Он слабел от продолжающейся потери крови. Он смотрел не отрываясь на приближающееся судно, на его освещенный огнями силуэт. Судно не принадлежало полиции. Это была прогулочная яхта. Там за иллюминаторами он увидел несколько мужчин и женщин, которые что-то пили и смеялись.
Но судно все равно представляло собой опасность, оно быстро приближалось к нему. Плывя по середине пролива, ощущая через воду вибрацию от работающих двигателей яхты, которая была уже так близко, что через несколько секунд он будет или замечен кем-нибудь из находящихся на борту, или протаранен, Бьюкенен набрал полные легкие воздуха и нырнул, стараясь уйти как можно глубже, заставив грести даже раненую руку, чтобы погрузиться быстрее, чтобы оказаться как можно дальше от проходящего над ним корпуса и вращающихся винтов.
Грохот мощных двигателей яхты ударил по барабанным перепонкам Бьюкенена. Он погружался все глубже и глубже, чувствуя, как привязанные к правому запястью туфли затрудняют и без того неловкие движения его покалеченной руки. Он слышал, как этот грохот прокатывается над ним.
Как только грохот уменьшился, Бьюкенен круто рванулся вверх, опять почувствовал головокружение и отчаянную необходимость вдохнуть. Внизу что-то задело его по ногам. Скорее, подгонял он себя. Уменьшающееся давление воды на уши показало ему, что он почти у поверхности. Его легкие жгло, как огнем. Вот сейчас, еще через секунду его лицо вынырнет на ночной воздух. Он сможет открыть рот и...
Вдруг его голова ударилась обо что-то большое и твердое. Удар был таким неожиданным, таким болезненным и таким ошеломляющим, что Бьюкенен рефлекторно вдохнул воду, закашлялся, стал захлебываться. Возможно, он на какое-то мгновение потерял сознание. Он этого не знал. Он знал лишь, что вдохнул еще воды, что изо всех сил рвался к поверхности. Задев несколько раз предмет, о который ударился, он наконец вынырнул и жадно наполнил легкие воздухом, одновременно борясь с позывами рвоты.
Что это было?
Голова его раскалывалась, боль усиливалась и сжимала ее, словно тисками. Почти обезумев от этой боли и пытаясь сориентироваться, он обнаружил, что смотрит вслед удаляющейся корме ярко освещенной яхты. Яхту по пятам преследовала длинная, низкая, зловещая тень. Должно быть, об этот предмет и ударился головой Бьюкенен. Но он не понимал, что бы это могло быть?
И тут он все понял. Шлюпка. Яхта буксирует ее. Откуда ему было знать?..
Что-то опять скользнуло у него по ногам. Подстегнутый этим к действию, не обращая внимания на боль в плече, а теперь еще и в голове, Бьюкенен перевернулся на живот и поплыл, забыв о раненом плече, гребя обеими руками и работая обеими ногами, задевая ту штуку, которая натыкалась на него. Противоположный берег со светящимися окнами отелей позади пляжа быстро приближался. Бьюкенен сделал глубокий гребок левой рукой и неожиданно почувствовал под пальцами песок. Он доплыл до отмели. Встав на ноги, он бросился к берегу, коленями расталкивая волны. Позади него послышался какой-то всплеск, и он, добежав до кромки воды, резко обернулся и на фоне скрывавшей пролив темноты увидел фосфоресцирующий след, оставленный чем-то или кем-то на воде. Или, может, только вообразил, что увидел.
Как бы не так.
От боли ему было трудно дышать, хотелось рухнуть на песок, отдохнуть, но он услышал новые завывания полицейских сирен и понял, что ему нельзя оставаться на улице даже под покровом темноты, поэтому он заставил себя собраться, пустив в ход глубинные резервы воли, повернулся спиной к мосту и, пошатываясь, пошел прочь от пролива, следуя за изгибом берега, изучая и сравнивая расположенные здесь отели.
3
Здесь, как и у "Клуб интернасьональ", на пляже было безлюдно, поскольку туристы обычно предпочитали либо лечь спать пораньше, либо развлекаться в одном из многочисленных ночных заведений Канкуна. Бьюкенен выбрал отель, где позади не было пляжного бара, и свернул с береговой линии. Оставаясь в тени, он нашел шезлонг под одной из пальм и упал в него. Это был не единственный здесь шезлонг, но Бьюкенена привлекло именно к нему то обстоятельство, что кто-то из гостей забыл здесь полотенце.
Он спустил пояс с верхней части правого плеча, наложил на раку сложенное полотенце и туго привязал его несколькими оборотами пояса, постаравшись создать что-то вроде давящей повязки. Хотя на полотенце местами проступили мокрые темные пятна, оно, должно быть, все-таки уменьшило потерю крови. Он не знал, надолго ли. Сейчас же он хотел только одного - отдохнуть.
Но сначала нужно было кое-что сделать.
Он распутал шнурки, которыми его туфли были привязаны к запястью правой руки. Туфли от пребывания в воде размякли, так что надеть их можно было бы без особого труда. Но для Бьюкенена влезть в них и зашнуровать оказалось одной из труднейших задач, когда-либо стоявших перед ним.
Голова его разламывалась после удара о шлюпку. Острая боль не утихала. Осторожно проведя левой рукой по мокрым волосам, он нащупал довольно глубокую рану и обширную шишку. Из-за мокрых волос он не смог определить, кровоточит ли рана и если да, то насколько сильно.
Кроме того, от соленой воды усилилась боль в раненом плече. Рана пульсировала под давящей повязкой. И еще Бьюкенену совсем не понравилось, что пальцы его правой руки дрожат.
Он сказал себе, что эта дрожь - последствие травмы плеча, борьбы с первым близнецом и последующего заплыва через пролив. Расслабление после стресса или что-то вроде того. Вспомни-ка, ведь когда ты тренируешься со штангой, руки у тебя потом иногда дрожат. Конечно.
Но сейчас дрожит только правая рука, а не обе, и кажется, будто пальцы наделены собственной волей. Он не мог отделаться от мысли, что с рукой что-то серьезное.
Шевелись. Можно подумать, что ты никогда раньше не бывал в перестрелке.
Сделав над собой усилие, он подошел еще ближе к отелю с тыла, оставив позади полный теней пляж, осторожно ступил на бетонное покрытие и, миновав еще одну пальмовую рощицу, приблизился к небольшому плавательному бассейну овальной формы, окруженному неяркими светильниками.
У бассейна, вокруг которого росли тропические кустарники и стояла садовая мебель, не было ни души. Держась как можно ближе к кустам, Бьюкенен достиг первого островка слабого света от висящего над головой светильника и заметил, что его туфли оставляют мокрые следы на бетоне. Он увидел также, что с его рубашки и брюк все еще капает вода. Но самым интересным оказалось то, что с его одежды смылась вся кровь: хоть одна небольшая удача среди бедствий этой ночи. Как только рубашка и брюки высохнут, они не будут привлекать внимания. Зато кровь на полотенце, которым перевязано его плечо, определенно заставит людей оглядываться на него.
Ему нужно было бы что-то накинуть на плечо, тогда полотенца не будет видно. Куртка подошла бы идеально, но ее можно только украсть, проникнув в какой-нибудь номер, а это исключалось. Конечно, он без труда открыл бы замок, имей он при себе инструменты, которых в данном случае у него не было. Ведь только непрофессионалы бьют окна и ломают двери, что в данном случае пришлось бы сделать и ему.
Ну так как же тогда быть?
Боль от раны на голове усиливала боль в покалеченном плече. Это сочетание причиняло невыносимые мучения. У него снова начала кружиться голова.
Пока еще оставались силы, надо было спешить.
Бетонная лестница справа вела наверх, к номерам верхних этажей. Но его заинтересовала лестница слева, которая вела вниз. Он не мог себе представить, чтобы в отеле столь впечатляющей архитектуры туристов селили под землей. Так что в подвальном этаже отеля вряд ли размещалось что-то еще, кроме складов и систем технического обеспечения.
Он взглянул на свои часы фирмы "Сейко" (по его мнению, именно такого типа часы стал бы носить бывший сотрудник УБН). Они шли, несмотря на заплыв, и, когда он нажал кнопку на корпусе, на экранчике появились цифры 23;09. Было сомнительно, чтобы в такое позднее время кто-то из обслуживающего технику персонала еще работал. Он внимательно прислушался: не слышно ли где-нибудь голосов или шагов на лестнице. Все было тихо, и он стал спускаться.
Его спортивные туфли на резиновой подошве делали шаги почти бесшумными. На площадке лестница повернула в противоположном направлении и вывела его в тускло освещенный коридор. Там пахло плесенью и сыростью. Этот запах тоже, должно быть, не давал персоналу здесь задерживаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
Подумав, что его синие брезентовые палубные туфли могут в воде соскочить у него с ног, он снял их, связал шнурками и крепко привязал к запястью правой руки. Потом он вынул список своих вымышленных имен, который забрал у убитого второго близнеца. Порвав лист на мелкие кусочки, он вошел в темную воду пролива, и эта удивительно теплая вода поднялась ему сначала до колен, потом до бедер, потом до живота. Когда пенистые верхушки волн стали разбиваться о его грудь, он оттолкнулся от песчаного дна и поплыл вперед. Довольно сильное течение подхватило его. Небольшими порциями он постепенно выпустил в воду все клочки бумаги. Даже если кому-нибудь удалось бы собрать все кусочки - что само по себе невозможно, - то вода уже успела бы смыть чернила.
Полагаясь на силу своих мускулистых ног, он принял такое положение на правом боку, чтобы его раневая правая рука отдыхала, а левой делал боковые гребки, помогая ногам. Привязанные к правому запястью туфли создавали сопротивление и тянули его назад. Он сильнее заработал ногами.
Ширина устья пролива была ярдов сто. Бьюкенен плыл, загребая левой рукой и толкаясь ногами. Пояс, перехватывавший его правое плечо, намок и растянулся, жгут ослаб и не так крепко стягивал руку над раной. Правая рука уже не была такой холодной, и онемение прошло. Напротив, она стала теплой и ощущала тягу течения. От растворенной в воде соли рану жгло.
Может, соль продезинфицирует ее, подумал он. Но тут же по запаху понял, что воду покрывает пленка масла и бензина от многочисленных моторных лодок и катеров, бороздивших пролив, и ему стало ясно, что такая вода скорее загрязнит, чем продезинфицирует рану.
Бьюкенен понял и еще одну вещь: ослабление жгута означало, что кровотечение возобновится. Он поплыл еще быстрое, так как знал, что среди многочисленных здешних рифов часто видели барракуд. Кроме того, он слышал сообщения о том, что иногда акулы заплывают в пролив, а оттуда попадают в лагуну между островом и берегом. Он не имел представления ни о величине тех акул, ни о том, относились ли они к типу акул, которые нападают на плывущих людей, но если в воде есть хищники, то кровь может привлечь их со значительного расстояния.
Толчок ногами. Одна нога прикоснулась к чему-то. Может, кусок дерева. Или пучок морских водорослей. Но это может быть и...
Он рванулся вперед сильнее, и нога опять коснулась чего-то, что находилось позади него.
Он проплыл четверть всего пути через пролив, достаточно далеко, чтобы почувствовать себя маленькой песчинкой, затерявшейся в темноте ночи. Вдруг он услышал доносившееся слева жужжание мотора и с тревогой посмотрел в ту сторону. Жужжание превратилось в рев. Он увидел огни быстро приближавшегося моторного катера. Катер вышел из лагуны, промчался под мостом и сейчас торопился выйти из пролива в океан. Полицейский катер? Бьюкенен напрягал вес силы, чтобы убраться с его дороги.
Работая ногами, он снова почувствовал, что позади что-то есть. Он слабел от продолжающейся потери крови. Он смотрел не отрываясь на приближающееся судно, на его освещенный огнями силуэт. Судно не принадлежало полиции. Это была прогулочная яхта. Там за иллюминаторами он увидел несколько мужчин и женщин, которые что-то пили и смеялись.
Но судно все равно представляло собой опасность, оно быстро приближалось к нему. Плывя по середине пролива, ощущая через воду вибрацию от работающих двигателей яхты, которая была уже так близко, что через несколько секунд он будет или замечен кем-нибудь из находящихся на борту, или протаранен, Бьюкенен набрал полные легкие воздуха и нырнул, стараясь уйти как можно глубже, заставив грести даже раненую руку, чтобы погрузиться быстрее, чтобы оказаться как можно дальше от проходящего над ним корпуса и вращающихся винтов.
Грохот мощных двигателей яхты ударил по барабанным перепонкам Бьюкенена. Он погружался все глубже и глубже, чувствуя, как привязанные к правому запястью туфли затрудняют и без того неловкие движения его покалеченной руки. Он слышал, как этот грохот прокатывается над ним.
Как только грохот уменьшился, Бьюкенен круто рванулся вверх, опять почувствовал головокружение и отчаянную необходимость вдохнуть. Внизу что-то задело его по ногам. Скорее, подгонял он себя. Уменьшающееся давление воды на уши показало ему, что он почти у поверхности. Его легкие жгло, как огнем. Вот сейчас, еще через секунду его лицо вынырнет на ночной воздух. Он сможет открыть рот и...
Вдруг его голова ударилась обо что-то большое и твердое. Удар был таким неожиданным, таким болезненным и таким ошеломляющим, что Бьюкенен рефлекторно вдохнул воду, закашлялся, стал захлебываться. Возможно, он на какое-то мгновение потерял сознание. Он этого не знал. Он знал лишь, что вдохнул еще воды, что изо всех сил рвался к поверхности. Задев несколько раз предмет, о который ударился, он наконец вынырнул и жадно наполнил легкие воздухом, одновременно борясь с позывами рвоты.
Что это было?
Голова его раскалывалась, боль усиливалась и сжимала ее, словно тисками. Почти обезумев от этой боли и пытаясь сориентироваться, он обнаружил, что смотрит вслед удаляющейся корме ярко освещенной яхты. Яхту по пятам преследовала длинная, низкая, зловещая тень. Должно быть, об этот предмет и ударился головой Бьюкенен. Но он не понимал, что бы это могло быть?
И тут он все понял. Шлюпка. Яхта буксирует ее. Откуда ему было знать?..
Что-то опять скользнуло у него по ногам. Подстегнутый этим к действию, не обращая внимания на боль в плече, а теперь еще и в голове, Бьюкенен перевернулся на живот и поплыл, забыв о раненом плече, гребя обеими руками и работая обеими ногами, задевая ту штуку, которая натыкалась на него. Противоположный берег со светящимися окнами отелей позади пляжа быстро приближался. Бьюкенен сделал глубокий гребок левой рукой и неожиданно почувствовал под пальцами песок. Он доплыл до отмели. Встав на ноги, он бросился к берегу, коленями расталкивая волны. Позади него послышался какой-то всплеск, и он, добежав до кромки воды, резко обернулся и на фоне скрывавшей пролив темноты увидел фосфоресцирующий след, оставленный чем-то или кем-то на воде. Или, может, только вообразил, что увидел.
Как бы не так.
От боли ему было трудно дышать, хотелось рухнуть на песок, отдохнуть, но он услышал новые завывания полицейских сирен и понял, что ему нельзя оставаться на улице даже под покровом темноты, поэтому он заставил себя собраться, пустив в ход глубинные резервы воли, повернулся спиной к мосту и, пошатываясь, пошел прочь от пролива, следуя за изгибом берега, изучая и сравнивая расположенные здесь отели.
3
Здесь, как и у "Клуб интернасьональ", на пляже было безлюдно, поскольку туристы обычно предпочитали либо лечь спать пораньше, либо развлекаться в одном из многочисленных ночных заведений Канкуна. Бьюкенен выбрал отель, где позади не было пляжного бара, и свернул с береговой линии. Оставаясь в тени, он нашел шезлонг под одной из пальм и упал в него. Это был не единственный здесь шезлонг, но Бьюкенена привлекло именно к нему то обстоятельство, что кто-то из гостей забыл здесь полотенце.
Он спустил пояс с верхней части правого плеча, наложил на раку сложенное полотенце и туго привязал его несколькими оборотами пояса, постаравшись создать что-то вроде давящей повязки. Хотя на полотенце местами проступили мокрые темные пятна, оно, должно быть, все-таки уменьшило потерю крови. Он не знал, надолго ли. Сейчас же он хотел только одного - отдохнуть.
Но сначала нужно было кое-что сделать.
Он распутал шнурки, которыми его туфли были привязаны к запястью правой руки. Туфли от пребывания в воде размякли, так что надеть их можно было бы без особого труда. Но для Бьюкенена влезть в них и зашнуровать оказалось одной из труднейших задач, когда-либо стоявших перед ним.
Голова его разламывалась после удара о шлюпку. Острая боль не утихала. Осторожно проведя левой рукой по мокрым волосам, он нащупал довольно глубокую рану и обширную шишку. Из-за мокрых волос он не смог определить, кровоточит ли рана и если да, то насколько сильно.
Кроме того, от соленой воды усилилась боль в раненом плече. Рана пульсировала под давящей повязкой. И еще Бьюкенену совсем не понравилось, что пальцы его правой руки дрожат.
Он сказал себе, что эта дрожь - последствие травмы плеча, борьбы с первым близнецом и последующего заплыва через пролив. Расслабление после стресса или что-то вроде того. Вспомни-ка, ведь когда ты тренируешься со штангой, руки у тебя потом иногда дрожат. Конечно.
Но сейчас дрожит только правая рука, а не обе, и кажется, будто пальцы наделены собственной волей. Он не мог отделаться от мысли, что с рукой что-то серьезное.
Шевелись. Можно подумать, что ты никогда раньше не бывал в перестрелке.
Сделав над собой усилие, он подошел еще ближе к отелю с тыла, оставив позади полный теней пляж, осторожно ступил на бетонное покрытие и, миновав еще одну пальмовую рощицу, приблизился к небольшому плавательному бассейну овальной формы, окруженному неяркими светильниками.
У бассейна, вокруг которого росли тропические кустарники и стояла садовая мебель, не было ни души. Держась как можно ближе к кустам, Бьюкенен достиг первого островка слабого света от висящего над головой светильника и заметил, что его туфли оставляют мокрые следы на бетоне. Он увидел также, что с его рубашки и брюк все еще капает вода. Но самым интересным оказалось то, что с его одежды смылась вся кровь: хоть одна небольшая удача среди бедствий этой ночи. Как только рубашка и брюки высохнут, они не будут привлекать внимания. Зато кровь на полотенце, которым перевязано его плечо, определенно заставит людей оглядываться на него.
Ему нужно было бы что-то накинуть на плечо, тогда полотенца не будет видно. Куртка подошла бы идеально, но ее можно только украсть, проникнув в какой-нибудь номер, а это исключалось. Конечно, он без труда открыл бы замок, имей он при себе инструменты, которых в данном случае у него не было. Ведь только непрофессионалы бьют окна и ломают двери, что в данном случае пришлось бы сделать и ему.
Ну так как же тогда быть?
Боль от раны на голове усиливала боль в покалеченном плече. Это сочетание причиняло невыносимые мучения. У него снова начала кружиться голова.
Пока еще оставались силы, надо было спешить.
Бетонная лестница справа вела наверх, к номерам верхних этажей. Но его заинтересовала лестница слева, которая вела вниз. Он не мог себе представить, чтобы в отеле столь впечатляющей архитектуры туристов селили под землей. Так что в подвальном этаже отеля вряд ли размещалось что-то еще, кроме складов и систем технического обеспечения.
Он взглянул на свои часы фирмы "Сейко" (по его мнению, именно такого типа часы стал бы носить бывший сотрудник УБН). Они шли, несмотря на заплыв, и, когда он нажал кнопку на корпусе, на экранчике появились цифры 23;09. Было сомнительно, чтобы в такое позднее время кто-то из обслуживающего технику персонала еще работал. Он внимательно прислушался: не слышно ли где-нибудь голосов или шагов на лестнице. Все было тихо, и он стал спускаться.
Его спортивные туфли на резиновой подошве делали шаги почти бесшумными. На площадке лестница повернула в противоположном направлении и вывела его в тускло освещенный коридор. Там пахло плесенью и сыростью. Этот запах тоже, должно быть, не давал персоналу здесь задерживаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87