Я лег на бок. Не помогло. Перевернулся на спину. Безрезультатно. «Спи», — приказал я себе и криво усмехнулся в темноте спальни, вспомнив серьезный голос Фила, уговаривающий меня уснуть. Спать, спать... Что ж, у Фила все получилось. Этого нельзя было отрицать. Я мог сколько угодно биться об заклад, что он не сможет меня загипнотизировать, но он сделал это, и, кстати, без особых усилий. Это произошло, как только я перестал его злить и чуть-чуть расслабился.
Я раздраженно повернулся на бок, взбил подушку и снова попытался закрыть глаза. Услышав, как Энн что-то пробормотала во сне, я крепко стиснул зубы. Если я не перестану ворочаться, то непременно разбужу ее снова.
Почему же ко мне не шел сон? Конечно, я пил кофе, но всего-то три чашечки...
А может быть, подумал я с усмешкой, это последствия гипноза? Вероятно, Фил забыл связать какие-то ниточки в моих мозгах. Или слишком хитро закрутил мои извилины и решил не возвращать их на место. Нет, не может быть. Он, совершенно очевидно, знал, что делал. Все-таки виноват кофе и слишком оживленный, возбуждающий разговор. Видимо, я мало общаюсь с людьми.
Я тяжело вздохнул. Со мной происходило что-то странное. Это покажется бредом, но мои мозги оживали. Именно так я мог бы определить свое состояние. Мысли бежали, искрясь и переливаясь. Воспоминания приходили, словно вспышки далекого света. Мама, папа, Корки, школа, колледж, трава в университетском парке, книги, которые я читал, девушки, которых любил, жареный бекон на завтрак... Я даже почувствовал на языке знакомый вкус.
Я сел и потряс головой. Так трясут остановившиеся часы в надежде, что замершие стрелки сдвинутся с места. Только я вовсе не хотел, чтобы в моей голове что-то пришло в движение. Наоборот, я стремился все остановить. Но не мог. Мой разум трепетал и бился внутри меня, словно самостоятельный живой организм, истекающий горячими соками мыслей, выжатыми из нахлынувших воспоминаний.
Я встал, порывисто дыша, ощущая дрожь во всем теле и странное напряжение в животе и груди. Тяжело шагнул по коврику в сторону двери, но остановился и закрыл глаза. Я что-то бормотал, не осознавая, что именно, мотал головой, одновременно пытаясь унять дрожь, сотрясавшую мое измученное тело. Кошмар продолжался. Мысли с бешеной скоростью неслись куда-то, воспоминания мелькали, сменяя друг друга, и возвращались опять, неотвязные, назойливые: Фрэнк, Элизабет, Рон, Элси, Энн, Фил, мама, папа, Корки, колледж, снова мама. Я видел их как на экране, словно в моей голове прокручивали фильм, снятый безумцем. Десятки смутных, бесформенных образов кружились вокруг меня, плавно вливаясь в горячее ядро моего сознания.
Я снова сглотнул и попытался дотащиться до ванной. Это мне удалось. Прищурившись от яркого света, я закрыл дверь, нетвердыми шагами приблизился к зеркалу и с опаской взглянул на свою физиономию. На первый взгляд она была вполне обычной. Быть может, лишь немного бледнее, чем всегда.
Что-то не так. Я не знал, произнес я эти слова вслух или только подумал. Не важно. Происходило что-то необычное. И это не было нервным возбуждением от избытка кофе. Но что тогда?
Я решил выпить воды. Но звук бьющей в стакан струи показался неестественно громким, и я поспешил поплотнее закрыть кран. Сделав глоток, я ощутил какой-то кислый вкус, выплеснул воду и отставил стакан в сторону.
Я щелкнул выключателем и побрел к комнате Ричарда, остановился у двери и устало прислонился к косяку. До меня доносилось только ровное дыхание Фила. Я тихо приблизился к кроватке Ричарда. Малыши всегда так спокойно спят. Вид спящего сына всегда действовал на меня умиротворяюще. Но не в этот раз.
Я вернулся в гостиную, тщетно пытаясь взять себя в руки, и подошел к окну. Мне был хорошо виден силуэт стоящей у дома машины Фила. Чуть дальше тусклыми ночными огнями была обозначена улица. Нигде ни души. Окрестности словно вымерли.
Внезапно что-то заставило меня резко обернуться. Никого. Только темнота, заполненная силуэтами мебели. Но я мог поклясться, что слышал какой-то звук. Я насторожился и провел дрожащей рукой по волосам. Что, черт возьми, происходит?
Сделав несколько шагов по комнате, я рухнул в кресло. Дыхание мое было громким и прерывистым. В голове пульсировала боль, я чувствовал неприятное покалывание. Я изо всех сил сжал голову трясущимися руками. Ничего не помогало.
А дальше началось нечто неописуемое. Что-то поднималось во мне, словно я был сосудом, который наполняли чужим знанием. Я чувствовал, осознавал что-то, чего не понимал и не мог увидеть, осколки очень странных ощущений, которым даже названия не придумаешь. В моей несчастной голове периодически что-то вспыхивало, ее заполняли неясные, мечущиеся образы. И это сводило с ума. Наверное, такие же чувства испытываешь, когда стоишь на обочине закрытой густым туманом дороги и видишь, как мимо тебя пробегают люди, причем достаточно близко, чтобы их заметить, но не достаточно близко, чтобы узнать. И в этот момент пришло озарение. Я знал совершенно точно: я являюсь каналом, эхолотом, локатором для миллионов чужих образов и мыслей и происходит это независимо от меня.
Вдруг все замерло. Я поднял голову. Не могу объяснить, почему я так сильно — да что там сильно! — смертельно испугался. Но с очевидными фактами не поспоришь. От страха я не мог пошевелиться, боялся даже дышать. Оцепенев от ужаса, я смотрел на нее.
Ей было около тридцати, бледная, с растрепанными черными волосами. На ней было надето странное черное платье, на шее тонкая нитка жемчуга. Мне даже не пришло в голову удивиться, почему я ее так хорошо вижу в полной темноте, почему от нее, а вернее, изнутри ее идет слабое голубоватое свечение.
Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем наши взгляды встретились. Я понял: кто-то должен нарушить молчание. Я даже открыл для этой цели рот, но не смог вымолвить ни слова.
Минуты шли, и через какое-то время ко мне все-таки вернулась способность говорить.
— Кто вы? — тихо произнес я.
Женщина переместилась подальше от меня, причем я совершенно не понял, каким образом она это сделала. Ее ноги не двигались! Теперь она стояла у окна.
А меня снова окутал плотной пеленой леденящий душу страх. Не отводя от нее глаз, я все сильнее вжимался в спинку кресла, губы мои дрожали, зубы выбивали отчетливую дробь, потому что... я увидел горящий фонарь на улице. Сквозь нее...
Мой крик застрял в горле. Слабо пискнув, я во все глаза уставился на то место, где только что была эта женщина. Не имею понятия, как долго я просидел, застыв, не в силах пошевелиться. Прошло не меньше часа, прежде чем я осмелился подняться с места и, слегка пошатываясь, направился к тому месту, где она стояла. Никого.
Я развернулся и бросился в спальню. Только забравшись с головой под одеяло, я почувствовал, как замерз. Меня трясло так, что кровать ходила ходуном. К счастью, Энн крепко спала. Несколько раз я принимался ее будить, чтобы рассказать о происшедшем, но всякий раз мысль о том, что она испугается, а это очень вредно в ее положении, останавливала меня. В конце концов я решил рассказать ей все утром. При свете дня любой кошмар кажется не таким уж страшным. Я даже сделал попытку убедить себя, что мне просто приснился плохой сон, а наяву ничего не случилось.
К несчастью, я точно знал: со мной произошло нечто такое, что я не в состоянии был объяснить. Как просто взять и написать это на бумаге! Несколько движений карандашом — и готово. Но при этом меняется вся твоя жизнь.
По крайней мере себе-то я должен был признаться, что не далее как сегодня ночью видел привидение.
Глава 4
На следующее утро мы встретились за завтраком.
Сначала я никак не мог заставить себя заговорить. Все мое существо противилось ужасной реальности. Для начала я снова попробовал убедить себя, что ничего не было, а от дурных снов никто не гарантирован. В такое объяснение поверить намного проще. Даже если это неправда.
Я не мог заставить себя открыть рот еще и потому, что предстоящий разговор совершенно не соответствовал моменту. Средь утренних поцелуев, приветствий и всяческих приятных хлопот, связанных с приготовлением воскресного завтрака, привидениям нет места.
Но когда Ричард покончил с едой и отправился на улицу играть, а Энн, Фил и я удобно расположились в гостиной вокруг кофейника, я решился:
— Ночью я видел привидение.
Удивительно, насколько абсурдно могут звучать самые ужасные, пугающие вещи. Вот и Фил первым делом фыркнул. Даже Энн удивленно улыбнулась.
— Что ты сказал? — чуть насмешливо переспросила она.
Но я был абсолютно серьезен, и улыбка постепенно сползла с ее лица, уступив место выражению тревоги и озабоченности.
— Милый, что ты имеешь в виду? Тебе снилось привидение?
Я тяжело вздохнул, чувствуя себя очень неуютно. Оказывается, мое ночное приключение — не самая приятная тема для беседы.
— Хотелось бы думать, что приснилось, — задумчиво проговорил я, — но, к сожалению, я действительно видел привидение. Наяву. Я не спал и видел его так же ясно, как вижу вас.
— Честное слово? — удивился Фил.
Я кивнул.
— А когда?
— После того, как встал сегодня ночью, — ответил я. — По-моему, было около двух.
— Я не слышала, что ты вставал, — нахмурилась Энн.
— Ты очень крепко спала. — Странно, но меня самого все еще не покидала надежда, что мне снился кошмар.
— Это было после того, как ты сказал мне, что не можешь уснуть? — Она мне не верила, это ясно. Не верила, что я на самом деле видел привидение.
Я кивнул. Глядя на их удивленные лица, я пожал плечами и беспомощно всплеснул руками.
— Что же мне теперь делать? — с ноткой обреченности спросил я. — Я видел привидение. Действительно видел.
— На что это было похоже? — Фил даже не пытался скрыть очевидное возбуждение. У него появился новый предмет для изучения.
Я снова пожал плечами. Почему-то мне было стыдно.
— Женщина лет тридцати, в черном платье с непонятным рисунком. Еще у нее была нитка жемчуга на шее.
На несколько минут воцарилась пауза, которую прервал взволнованный голос Энн:
— Так это правда? Ты не шутишь? Ты ее видел?!
— Видел, — повторил я. — Я был в гостиной, сидел в зеленом кресле, она стояла вон там, у окна, и смотрела на меня.
— Милый... — Не могу сказать, чего в ее голосе было больше — сочувствия или неприязни.
— Ты видел ее своими собственными глазами? — не унимался Фил.
— Фил, я же объяснил. Я видел. Это был не сон. Давай называть вещи своими именами. Это случилось. Я не мог уснуть, встал, пошел в ванную. Потом я проведал Ричарда, послушал, как ты мирно похрапываешь, и отправился в гостиную. Я немного посмотрел в окно, сел в зеленое кресло и увидел ее. Вот так.
Я заметил, как смотрела на меня Энн. В ее глазах можно было прочесть одновременно любопытство, отстраненность, заботу, любовь и страх.
— Как ты себя чувствовал перед этим? — Фил уже был весь в работе. — Что ты можешь сказать о своем психическом состоянии? Почему ты не мог спать?
— А что? — Я взглянул на Фила с откровенным любопытством.
— Я просто думаю, что ты пребывал... ну, скажем, в некотором смятении, перед тем как увидел что-то странное.
— Фил! — с досадой воскликнул я. — Давай прекратим этот дурацкий разговор о ночном кошмаре. Мне надоело. Не смеши меня, ради бога. Я не псих.
— Конечно нет, — поспешил заверить меня Фил, — я в этом ни капельки не сомневаюсь. То, что ты видел, было таким же реальным, как Энн или я.
Я не очень понял, к чему он клонит, но на всякий случай кивнул.
— Тем не менее, твое психическое состояние ночью наверняка нельзя было назвать нормальным, — продолжил Фил, причем это был уже не вопрос.
Несколько мгновений я с тоской рассматривал своего родственника. Мне не хотелось обсуждать эту тему, но истины ради я был вынужден согласиться.
— Все верно, — удовлетворенно заметил он, — думаю, у тебя сейчас немного побаливает голова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25