Наконец он сказал:
- Где мы, Пол?
- Ты знаешь столько же, сколько и я. Эта проклятая темнота не дает даже догадаться. Как сказал бы Филип, дьявол развлекается с нами.
- Но где мы? Что случилось? У меня кружится голова... Я не знаю...
Я сжал его руку.
- Неудивительно. Не каждый день случается плыть в Андах несколько миль по подземной реке.
Над нами горы в несколько километров, под нами бездонное озеро, вокруг темнота. Не очень радостная картинка, но, слава богу, мы вместе. Это наша могила, и ее тоже. Я думаю, Дезире знала, о чем говорила.
С губ Гарри слетел крик, крик разбуженной памяти:
- Дезире! Я забыл о Дезире!
- Ей наверняка лучше, чем нам, - заверил я его.
Я чувствовал его взгляд, хотя не видел его... Я продолжал:
- Мы должны встретить опасность как мужчины.
Соберись, Гарри. Что касается Дезире, будем надеяться, что она мертва. Это самое лучшее, что могло случиться с ней.
- Тогда мы... нет, это невозможно.
- Гарри, мы похоронены заживо! Это самое худшее.
Все остальное лучше.
- Но отсюда должен быть выход, Пол! И Дезире...
Дезире...
Он заговорил невнятно. Я похлопал его по плечу.
- Держись. Что касается выхода - поток унес нас далеко вниз. Между нами и солнечным светом километры. Ты же чувствовал силу потока, с тем же успехом можешь попробовать поплавать в Ниагарском водопаде.
- Но должен быть выход с другой стороны.
- Да, и, скорее всего, в семидесяти километрах - это расстояние до западного склона. И как мы его найдем? А может быть, его и нет. Вода впитывается порами скал, от этого возникло озеро.
- Почему о нем не знают? Филип сказал, что пещеру изучали. Почему они не нашли поток?
Лучше было говорить об этом, чем молчать, это отвлекало Гарри от стонов о Дезире. И я объяснил, что обрыв, с которого мы упали, наверное, образовался недавно.
Геологически Анды еще в хаотических, формирующихся условиях. Огромные сходы сланца и диорита случаются часто. Край одной скалы был уперт в гранит много веков, потом ослабился водой и временем и сполз в поток.
- И, - закончил я, - мы за ним.
- Значит, мы можем найти другой, - с надеждой сказал Гарри.
Я сказал, что, наверное, возможно. Гарри взорвался:
- Ради бога, почему ты так спокоен! Мы не выберемся, если не попытаемся. Пойдем! И может быть, мы найдем Дезире.
Я и решил сказать ему. Было ясно, что эта мысль не приходила ему в голову. И было лучше, чтобы он все понял. Я сжал его руку и сказал:
- Ничего не выйдет, Гарри. Мы умрем от голода.
- Умрем от голода? - воскликнул он. Потом он просто добавил патетическим тоном: - Я об этом не подумал.
Потом мы долго молча лежали в этой ужасной темноте. Мысли и воспоминания приходили и уходили очень быстро; возникали давно забытые картины, бесконечная смешанная панорама. Говорят, что умирающий человек просматривает свое прошлое за несколько секунд. У меня это заняло больше времени, но просмотр был очень подробным.
Я закрыл глаза, чтобы отдохнуть от темноты. Я сходил с ума; в своей истерике я понял слепых и пожалел их. Я сжал зубы, чтобы удержаться от проклятий. Я больше выносить этого не мог и повернулся к Гарри:
- Давай, Гарри, надо идти.
- Куда? - безнадежно спросил он.
- Куда угодно, подальше от этой жуткой воды. Мы должны высушить одежду. Бессмысленно умирать как крысы. Если бы у меня была хоть одна спичка!
Мы встали на карачки и поползли по скользкому скату. Вскоре мы были на земле и встали. Потом меня поразила одна мысль, и я повернулся к Гарри:
- Ты пил эту воду?
Он ответил:
- Нет.
- Давай попробуем. Может, это в последний раз.
Давай.
Мы поползли обратно к краю озера, и, опершись, я держал Гарри за руку, а он наклонился к воде. Он не мог дотянуться ртом, не отпуская моей руки, я снял пончо, и он держался за него.
- Какая она на вкус? - спросил я.
- Отличная! - был ответ. - Она, должно быть, прозрачная, как слеза. Боже, я не думал, что так хочу пить.
Я понимал, что вода могла быть отравлена чем-нибудь, но все равно пришла надежда. Появился выбор, как умереть.
Но когда я подтянул Гарри обратно и спустился сам, я обнаружил, что опасности никакой не было, в воде был всего-навсего привкус щелочи.
Потом мы снова взобрались на выступ и добрались до земли, встали.
Поверхность была абсолютно ровной, и, рука в руке, мы быстро пошли, подальше от озера. Но через тридцать метров ударились о скалу и решили идти осторожнее.
Темнота оставалась непроглядной. Мы повернули направо и шли по стене, которая была гладкой, как стекло, и очень высокой. Она казалась вогнуто-выпуклой.
Так мы прошли метров сто и оказались у прохода.
В метре стена началась опять.
- Это туннель, - сказал Гарри.
Я кивнул, забыв, что он меня не видит.
- Пойдем по нему?
- Сделаем все возможное, - ответил он, и мы вошли в проход.
Проход был очень узким - таким узким, что мы еле продвигались вперед, остерегаясь удариться о стены. Земля была вся в мелких кусочках скалы, и неосторожный шаг мог привести к немедленному падению и синякам. Идти было очень трудно, мы быстро устали.
Мы не отдохнули после долгой борьбы с потоком и уже стали чувствовать голод. Гарри первым начал бормотать что-то, но я одернул его. Потом он споткнулся и упал, оставшись неподвижно лежать.
- Ты ушибся? - с тревогой спросил я, наклоняясь над ним.
- Нет, - был ответ. - Но я устал до смерти, и я хочу спать.
Я чуть сам не поддался, но поднял его на ноги. Не знаю, силой чего. Что был за смысл? Выбора не было.
Но мы продолжали.
Еще через час проход вывел нас на площадку. Так нам казалось. Стены разошлись. И все равно вокруг была темнота и жуткая тишина!
Мы отчаялись. Больше мы не могли. Мы потеряли несколько бесполезных минут в поисках мягкого места, чтобы лечь, - камыши, мох, все, что угодно. Мы ничего не нашли, конечно. Но даже скала была хороша для наших уставших тел. Мы лежали рядом, подложив под голову пончо, хотя бы наша одежда была сухой.
Я спал - не знаю, как долго. Меня разбудило что-то, но что?
Не было ни звука. Я сел, уставился в темноту, меня трясло без причины. Потом я подумал, что человеку, который находится перед лицом смерти, бояться нечего, и вслух рассмеялся - потом содрогнулся от звука собственного голоса. Гарри глубоко спал рядом со мной, он дышал размеренно и спокойно.
Я снова лег, но спать не мог. Какой-то давно забытый инстинкт заставлял меня дрожать. Он говорил, что мы были не одни. И вскоре я уловил это ухом.
Вначале это был не звук, а какой-то отзвук. Он был ритмичным, тихим, стучащим, как пульс. Что это могло быть? Я снова сел, прислушиваясь и смотря в темноту. И в этот раз я уже не ошибался - я слышал звук, шипящий и шуршащий.
Он становился все громче или приближался, он раздавался уже в метре от меня, отовсюду, низкий и угрожающий. Это было дыхание кого-то живого, человека или животного, что-то ползло рядом, все ближе и ближе.
Вокруг был ужас и темнота. Я сидел парализованный и совершенно беспомощный, но страх не овладел мной, слава богу! Я не слышал шагов, ни звука, кроме быстрого дыхания. Но теперь было ясно: кто бы это ни был, он был не один.
Я слышал его со всех сторон, ближе и ближе. И наконец мне задышали прямо в лицо. Я содрогнулся от отвращения, даже не от ужаса.
Я вскочил на ноги и заорал имя Гарри, бросился к нему.
Не было ни звука, ни шагов, ничего. Но мое горло обхватили жуткие, волосатые пальцы.
Я попытался сопротивляться и тут же упал на землю под тяжестью огромных вонючих тел.
Пальцы на моем горле сжимались. Мои руки повисли, мозг отключился, и я не знаю, что было дальше.
Глава 7
СРАЖЕНИЕ В ТЕМНОТЕ
Я пришел в сознание с чувством тошноты и нереальности всего происходящего. Жил только мозг, все тело онемело, как парализованное. Вокруг по-прежнему темнота и тишина, мне казалось, я нахожусь там же, где упал.
Я попытался двигать руками и понял, что и ноги и руки туго связаны. Я потянул веревки, раздался тихий звук, и тут же я услышал шепот:
- Ты очнулся, Пол?
Я был в полудреме, но узнал голос Гарри и просто ответил:
- Да. Где мы?
- Бог знает! Они нас несли. Ты был без сознания несколько часов.
- Они несли нас?
- Да. Тысячу километров. Думаю, на своих спинах.
Кто... кто они, Пол?
- Я не знаю. Ты их видел?
- Нет. Слишком темно. Они сильные как гориллы и все покрыты волосами. Они не издали ни звука за все это время. Они с половину меня размером, но один нес меня как ребенка, а я вешу восемьдесят пять кило.
- Чем ты связан?
- Не знаю, как будто кожей. Пытаюсь развязаться уже два часа, но ничего не получается.
- Ну, понимаешь, что это значит. Тупые животные не связывают людей.
- Но это невозможно.
- Все возможно. Но слушай!
Раздался звук - быстрые шаги, они приближались.
Вдруг надо мной кто-то наклонился. Я не мог ничего видеть, но чувствовал давление на тело и жуткий запах. Я почувствовал движение у своих кистей, веревки потянули, и руки были свободны. Существо отошло от меня, у моей головы раздался стук, а потом тишина.
Гарри выругался:
- Сволочь! Он порезал мне руку! У тебя руки свободны, Пол?
- Да.
- Тогда перевяжи меня - кровь сильно течет. Это зачем?
- У меня есть идея, - сказал я, отрывая полосу от рубашки и перевязывая рану, которая оказалась небольшой. Потом я пошарил вокруг себя и утвердился в своей догадке. - Гарри, здесь еда. Но что это такое? Господи, это сушеная рыба! Теперь...
Но мы не теряли время на разговоры, так как почти помирали с голоду. Еда была неплохой; учитывая наше голодание в течение примерно тридцати шести часов (о времени у нас было плохое представление), это был просто банкет. Рядом стояла посудина с водой.
- Неплохие парни, - из темноты раздался голос Гарри. - Но кто они?
- Спроси Филипа, - ответил я, но к этому времени был уверен, что знал, откуда и кто они. - Как я сказал, тупые животные не связывают людей веревками и не кормят их рыбой. Это все, конечно, здорово, но человек должен быть готов во что-то верить.
- Но, Пол! Ты имеешь в виду...
- Именно. Мы в руках инков из Хуануко - точнее, их потомков.
- Но это было четыре сотни лет назад!
- Твое знание истории великолепно, как осведомленность Дезире о географии, - сухо сказал я. - И что?
Они просто выбрали жизнь под землей; довольно мудрое решение, скажет циник, - не говоря уже о том, что они в тюрьме. Мой дорогой, никогда не разрешай себе ничему удивляться. Это слабость. Вот мы здесь в полной темноте, похоронены в Андах, окружены волосатыми выродками, которые, наверное, кормят нас для того, чтобы съесть, и у нас нет никакой надежды снова увидеть солнечный свет. И какая мысль приходит мне в голову? Вот такая: мне нужна только карбаджальская сигара и спичка.
- Пол, ты говоришь - чтобы съесть...
- Наверняка они каннибалы. Богу одному известно, как они развлекаются в своей пещере. Конечно, мысль не из приятных: перед тем как расчленить нас, они должны будут справиться с нами.
- Это очень плохая шутка, - сказал Гарри, горячась.
- Но это - голая правда, мой мальчик. Ты меня знаешь, я просто так ничего не говорю. Нет ничего удивительного в том, что они могут нас съесть; единственное, что плохо, - то, что кто-то должен умереть первым. Мы все хотим жить, и у нас есть шанс. Теперь мы знаем, что воздуха и еды нам хватит. Почти с уверенностью можно сказать, что нам отсюда не выбраться. Но что за опыт! Я знаю с десяток антропологов, которые все бы отдали за это. У меня у самого прибавляется энтузиазма.
- Но что, если они...
- Ну, говори. Съедят нас? Мы можем драться. Было бы странно, если бы мы не смогли перехитрить этих животных. Теперь тишина, я начинаю. Слушай внимательно! Эти животные не производят ни звука, но, если они рядом, мы слышим, как они дышат.
- Но, Пол...
- Никаких разговоров. Слушай!
Мы долго лежали в молчании, еле дыша. Ни единый звук не доносился до нас в полной темноте. Наконец я потянулся, и дотронулся до плеча Гарри, и встал на колени.
- Уже хорошо! Мы одни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37