А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  

 

Агент не сомневался только в одном: часа через три он вылетит в Париж, где отдохнет один-единственный денек, прежде чем вернуться в Иерусалим.
– Поезжай в Каир, – тихо произнес Тедди, не открывая глаз.
– Хорошо, и что мне там делать?
– Ждать.
– Ждать чего?
– Ждать, когда под ногами содрогнется земля. Только держись подальше от нашего посольства.
Первая реакция Йорка на увиденное напоминала взрыв ужаса.
– Тедди, этот рекламный ролик нельзя показывать по телевидению! – невольно воскликнул он, забыв на мгновение субординацию. – Подобные вещи запрещены для широкого показа и должны быть помечены литерой «R». Никогда в жизни я не видел на экране столько крови.
– А мне это нравится, – подмигнул ему Тедди, нажимая кнопку на пульте дистанционного управления. – Реклама с таким количеством жертв – в этом что-то есть. Она сработает хотя бы потому, что ничего подобного раньше никто не видел.
Они снова посмотрели рекламный ролик Аарона Лэйка.
Он начинался с леденящего душу свиста бомб, потом следовали многочисленные взрывы и душераздирающие крики пострадавших. Были показаны бегущие в панике морские пехотинцы США в Бейруте, а вокруг дым, грохот, пыль, выбитые оконные стекла и бездыханные тела погибших. Потом – крупным планом окровавленное тело погибшего морского пехотинца, и в следующий миг – длинный ряд его товарищей по несчастью, лежавших в лужах крови. Накормив зрителя ужасными кровавыми картинками, оператор мгновенно переключился на президента Рейгана, который высокопарно заявил, что жертвы требуют мщения и что Соединенные Штаты не оставят это злодеяние без последствий. Но это были просто слова и игра актера. Зритель им не верил. Следующий кадр продемонстрировал американского солдата, стоявшего со связанными руками между двумя террористами в зловещих черных масках. И тут же послышался угрюмый голос диктора:
– «С тысяча девятьсот восьмидесятого года сотни американских граждан были убиты террористами по всему миру».
Вслед за этим снова прогремели взрывы, опять пыль, дым и кровь ни в чем не повинных мирных жителей и американских граждан.
– «Мы всегда грозимся наказать преступников, – продолжал заунывный голос за кадром, – мы всегда обещаем своим гражданам найти и покарать террористов, ответственных за эти злодеяния…»
На экране появилось озабоченное лицо президента Буша, который призывал к отмщению, а далее – новые взрывы, новые жертвы, новые окровавленные тела. В ту же секунду показались скрытое маской лицо террориста, выволакивающего из самолета тело американского солдата, и. добродушная физиономия президента Клинтона, который в буквальном смысле выдавливал из себя слезы по поводу очередной трагедии и почти надломленным голосом обещал согражданам:
– «Мы не успокоимся, пока не отыщем виновников этой трагедии».
При просмотре этих кадров у зрителей должно появиться отвращение к тому хаосу и беспорядку, который творится не только в мире, но и в их собственной стране.
И наконец последний аккорд – красивое и вместе с тем необыкновенно серьезное лицо кандидата в президенты Аарона Лэйка, который смотрит в объектив камеры спокойными честными и на редкость искренними глазами. Такой взгляд проникает в каждый дом, в каждый город или поселок, западает в душу, внушая надежду на спасение и возмездие.
– «Вся беда в том, – говорит Лэйк, – что это просто слова, за которые практически никто не отвечает. Они не приводят к реальным действиям. Реально только то, что мы без устали хороним своих сограждан и тут же забываем о них.
Террористы выигрывают навязанную нам войну только потому, что у нас нет желания и воли сражаться с ними до победного конца. С таким положением дел пора кончать. Если я стану вашим президентом, то в первую очередь позабочусь о том, чтобы наши военные могли успешно отбивать атаки террористов по всему миру. Мы будем уничтожать их везде, где только обнаружим. Я обещаю вам, что ни одна насильственная смерть американского гражданина не останется безнаказанной. Нас больше не испугают скрывающиеся в горах или где бы то ни было армии террористов, нас больше не будут унижать угрозой взрывов и выстрелов. Мы просто уничтожим всех, кто нарушает законы цивилизованного общества и угрожает нам».
Рекламный ролик длился не более шестидесяти секунд, обошелся он очень дешево, так как Тедди Мэйнард предоставил режиссеру массу отснятых ранее материалов. Его должны были показать по телевидению в прайм-тайм в течение ближайших сорока восьми часов.
– Не знаю, Тедди, – сокрушенно покачал головой Йорк. – Мне кажется, это уж слишком. Я до сих пор не могу избавиться от жуткого впечатления.
– Да, это жутко, потому что таким предстает перед нами окружающий мир.
Йорк промолчал и отвернулся. Тедди нравился этот ролик, и ничего тут не поделаешь. Лэйк тоже был против обилия крови на экранах телевизоров, но счел за благо не перечить директору ЦРУ.
А Тедди тем временем не уставал повторять себе, что все идет по плану, что только так можно добраться до подсознательных мотивов поведения избирателей. То ли еще будет! Они увидят столько трупов и крови, что наконец поймут, кто может избавить их от страха и кто должен руководить страной.
Глава 8
Телефонный звонок застал Тревора в тот момент, когда он потягивал двойной кофе, который принес с собой из небольшого кафе, и раздумывал над тем, стоит ли добавить в него немного ликера «Амаретто», чтобы хоть как-то улучшить испорченное с самого утра настроение. В его тесном офисе не было внутренней связи, и поэтому секретарша обычно кричала ему из приемной, и он отвечал ей таким же образом, если вообще отвечал. Вот так они и перекрикивались уже почти восемь лет, порой до смерти надоедая друг другу.
– Вам звонят из какого-то банка на Багамах! – заорала она из соседней комнаты.
Тревор бросился к телефону, чуть было не опрокинув на себя горячий кофе. На другом конце провода послышался приглушенный голос с отчетливо выраженным британским акцентом. Говоривший сообщил ему, что банк получил недавно весьма солидный перевод из штата Айова.
Тревор прикрыл рукой трубку и с опаской посмотрел на дверь, желая убедиться, что секретарша не подслушивает его разговор. Потом он тихо спросил, какая сумма была переведена. Собеседник ответил, что к ним поступил перевод на сто тысяч долларов и что Тревор может забрать их в любое удобное для него время.
Адвокат повесил трубку, не раздумывая, щедро налил в кофе «Амаретто» и сделал несколько больших глотков, мечтательно уставившись на противоположную стену. Подумать только, тридцать три тысячи баксов! Никогда еще он не зарабатывал такой суммы. Когда-то давно ему удалось уладить спор о разбитой в аварии машине, и тогда он, помнится, получил двадцать пять тысяч, но их хватило ему не надолго. А потом случалось, что ему перепадали довольно крупные гонорары, до семи с половиной тысяч, но они расходились еще быстрее.
Секретарша понятия не имела о тайных делах Тревора и о существовании счета в оффшорном банке, поэтому ему пришлось битый час делать вид, что ничего особенного не произошло и что он занимается обычной рутинной работой. Он сделал несколько совершенно бесполезных звонков, потом расхаживал с озабоченным видом по офису и подчеркнуто громко шуршал бумагами и наконец объявил секретарше, что у него масса срочных дел в центре Джексонвилла, после чего он непременно должен навестить своего клиента в тюрьме «Трамбл»,а это, естественно, потребует немало времени. Она восприняла эту новость с безразличием, так как давно привыкла, что шеф частенько пропадает бог знает где, зачастую даже не ставя ее в известность. На этот случай у нее всегда лежала в столе интересная книжка, которая помогала скоротать время до окончания рабочего дня. Выйдя из офиса, Тревор помчался в аэропорт, едва успел на очередной рейс самолета до Форт-Лодердейла, что в штате Флорида, за тридцать минут полета успел выпить несколько банок пива, а из Форт-Лодердейла тут же отправился на Багамские острова и приземлился через два часа в Нассо. Там он быстро поймал такси – огромный черный «кадиллак» 1974 года выпуска с кондиционером и слегка подвыпившим шофером – и через несколько минут был у входа в здание банка «Женева траст».
Стояла нестерпимая жара, а воздух был настолько влажным, что рубашка Тревора мгновенно прилипла к телу. Смахнув с лица крупные капли пота, он решительно вошел в здание, представился администратору и тут же был препровожден в офис мистера Брейширса. Тот радостно пожал клиенту руку и после обмена любезностями протянул ему лист бумаги, на котором подробно излагалось, откуда, когда и какая сумма была переведена на его счет. Так Тревор узнал, что сто тысяч долларов были получены из Первого банка Айовы через небольшую компанию «СМТ инвестментс», а отправителем была еще одна никому не известная, кроме, разумеется, Тревора, компания под романтическим названием «Буммер риэлти, лтд».
Название «Буммер» придумал сам Джо Рой Спайсер, который когда-то именно так величал свою любимую собаку.
Тревор заполнил несколько бумаг, по которым сумма в двадцать пять тысяч долларов переводилась на его отдельный счет в том же банке «Женева траст», – это был тайный счет, который он тщательно скрывал от своей секретарши и от налоговой инспекции, а потом заполнил еще одну бумагу и получил наличными в конверте восемь тысяч долларов на мелкие расходы. Выполнив все необходимые в таких случаях формальности, он спрятал конверт с деньгами в карман, крепко пожал мягкую руку мистера Брейширса и, с трудом сдерживая охватившую его радость, выбежал на улицу.
Через два часа он был уже в аэропорту Джексонвилла, где выпил пару чашек крепкого кофе – но на этот раз без ликера – и попытался собраться с мыслями. В конце концов он решил немедленно отправиться в «Трамбл» и через пару часов уже сидел в гостевой комнате в ожидании встречи со Спайсером.
– Какая приятная неожиданность, – довольно сухо отреагировал тот, переступая порог комнаты.
К этому времени надзиратель уже осмотрел карманы Тревора, поскольку дипломата у него с собой не было, и удалился в коридор. Что же до конверта с наличными, то Тревор предусмотрительно спрятал его в потайном месте под сиденьем своего «жука».
– Мы получили сто тысяч долларов из Айовы, – еле слышно прошептал Тревор, оглядываясь на дверь.
Спайсер мгновенно оживился, и от его былого недовольства не осталось и следа. Правда, ему очень не понравилось местоимение «мы», а еще больше то, что под этим местоимением скрывалось – тридцать три тысячи долларов, которые адвокат получил ни за что ни про что. Но с другой стороны, кто еще мог бы доставлять их письма на волю и переводить полученные деньги в оффшорный банк? К сожалению, Тревор был необходимым элементом их тайной игры, ничего тут не поделаешь.
– Их перевели на Багамы? – на всякий случай уточнил Спайсер.
– Да. Я только что оттуда. Ваши шестьдесят семь тысяч надежно укрыты как от налогов, так и от посторонних глаз.
Спайсер глубоко вздохнул и ощутил прилив бодрости. Третья часть этой суммы достанется ему, а это больше двадцати двух тысяч. Ну что ж, эта операция закончилась успешно и можно приступать к написанию еще нескольких писем!
Он полез в карман тюремной рубашки, вынул оттуда несколько газетных вырезок, долго смотрел на них, а потом протянул Тревору:
– Сегодня играют «Дкж» против «Тека». Ставлю пять тысяч на «Тека».
– Пять тысяч? – изумленно уставился на него адвокат.
– Да, а что?
– Я никогда еще не ставил такую сумму на одну игру.
– Кто у тебя букмекер?
– Есть один парень, но я не уверен, что он согласится на такой шаг.
– Послушай, если он хороший букмекер, то вполне справится с этим делом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74