— Через окно он не сможет выбраться?
— Мы на третьем этаже, — уточни» Дадли, и тут же в его голосе промелькнули радостные нотки надежды. — Может быть, он попытается вылезть через окно, сорвется и разобьется насмерть?
— Вы знаете, откуда он?
— Из лос-анжелесской «Кроникл».
— А вы уверены, что ему все известно?
— Все известно? Да я у этого ублюдка теперь на крючке! Послушайте… Вчера он позвонил сюда в контору и сказал, что хочет взять интервью. Он только что приехал из Берлина или откуда-то еще, и по дороге в Штаты остановился в Париже. Сказал, что намерен написать статью о Сабине Мэннинг, которая послужит ей, будь эта потаскуха проклята, отличной рекламой. Естественно, я умолчал, что творится в ее конторе, и намекнул, что у нее нет времени для встречи с ним, так как она очень занята работой над новым романом. Обычно такое срабатывало, но этот американец оказался твердым орешком. Сегодня утром он пробрался в помещение конторы через кухню и вошел в комнату, где работал Санборн. О Боже милостивый! Колби присвистнул.
— Тот сразу принял его за нового напарника, которого я обещал ему прислать. Санборн показал репортеру рукописи и принялся вводить его в курс дела. Пока я добрался от аэропорта до конторы, этот сукин сын уже понял, что к чему. Когда я вошел, он даже хохотал от радости, что такой сенсационный материал попадет на первую страницу его паршивой газеты. Мне хитростью удалось завлечь мерзавца в дальнюю комнату и запереть его там.
— Хорошо, — сказал Колби, — держите его взаперти, пока мы не прибудем в Париж. Позвоним вам из Орли.
— Вы полагаете, можно будет что-нибудь придумать?
— Пока не знаю, но в свое время я… — Колби повернулся к Мартине, намереваясь дать знак собираться, но увидел, что она уже одевается, — работал в газете, — закончил он фразу.
Под свободно свисающим с плеч пеньюаром просматривался пояс с резинками. Присев на край кровати, Мартина принялась надевать чулки. Она вытянула вперед свою стройную, красивую ногу, затем отвела ее назад, элегантно повертела ею из стороны в сторону и стала все выше и выше натягивать проблескивающий тонким нейлоном чулок. Дойдя до бедра, она разгладила резинку и пристегнула ее к поясу.
— Что случилось? — встревоженно спросил Дадли. — У вас приступ астмы?
— Приступ астмы? Нет, я здоров как бык.
— А… понятно. Рядом с вами Мартина. Перед ней устоять невозможно. Так кем вы были?
— Корреспондентом газеты, — сказал Колби, и тут ему в голову пришла идея. — Очень возможно, что нам удастся нейтрализовать этого репортера, но, правда, придется за его молчание немного заплатить.
— Это сколько?
— Тысячу долларов.
— Тысячу! — изумленно воскликнул Дадли и, видимо, поперхнулся, так как трубка стала извергать какие-то непонятные звуки.
— Плюс издержки, — продолжил Колби.
— Пятьсот…
— Если он не опубликует статью, сколько вы заработаете на этом романе?
— Я все понял! Хорошо! Тысяча так тысяча. Но деньги только после выхода книги.
— Отлично, — одобрил Лоуренс. — Постараемся как можно скорее оказаться в Париже. Узнайте его имя и где он остановился. Угостите какой-нибудь душещипательной историей. Дескать, Сабина Мэннинг скоропостижно скончалась от холеры где-то на Кикладах, а вы просто обязаны закончить начатую ею книгу, чтобы вырученные от ее продажи средства направить на благотворительные цели, как того хотела сама писательница.
— И вы хотите, чтобы я сам рассказал это репортеру!
— А что? Пусть посмеется. Когда мы позвоним из Орли, постарайтесь, чтобы он не слышал вашего разговора, подойдите к аппарату, стоящему где-нибудь подальше. Да, минуту. Еще один вопрос. А эта Флэнаган так и не объявилась?
— Нет. Ну, попадись она мне…
— В полицию не обращались?
— Нет.
— Паспорта у нее при себе нет, — заметил Колби. — Учтите, если они ее задержали, то вряд ли отпустят, не проверив документов. Это точно, что вам не звонили из полиции?
— В этом я уверен. Они говорили бы тогда по-английски. Не так ли?
— Вовсе не обязательно. Только в случае необходимости.
— Хотя знаете, припоминаю, какой-то чудак постоянно мне названивает.
— Что? — воскликнул Колби.
— Ничего особенного. Просто какой-то сдвинутый малый по три-четыре раза в день звонит сюда и предлагает что-то на продажу. Что именно — не пойму, говорит он по-французски, черт подери! Но при чем здесь…
— Нет, погодите, — прервал его Колби. — Ну-ка, расскажите об этом поподробнее.
— Да я о нем ничего не знаю. У меня и без его звонков забот полон рот. Не стал бы слушать, что он мелет, если бы даже и понимал по-французски. Каждый раз, когда я вешаю трубку, этот парень тут же перезванивает и начинает без умолку тараторить. Вы знаете, какой у этих французов темперамент.
— И как долго это продолжается?
— Дня три или четыре.
Колби хмуро посмотрел на Мартину. Та, застегнув лифчик, надевала платье. Просунув голову в ворот, она вопрошающе посмотрела на Колби. Он снова услыхал в телефонной трубке глухие удары в дверь и крики проклятий.
— Послушайте, — сказал Колби в трубку, — почта в последние дни приходила?
— Конечно. Как всегда, целая кипа. Письма от почитателей, просьбы о благотворительности. В общем, все как обычно.
— Нет, я имею в виду корреспонденцию на французском.
— Кажется, есть. Похоже, что-то пришло сегодня утром.
— Письмо при вас?
— Нет, скорее всего, я его выбросил. Я все равно не смог бы его прочитать.
— Посмотрите в корзине для мусора, нет ли его там.
— За каким чертом?.. А, ну ладно, посмотрю. Из трубки послышалось шуршание бумаги.
— Да, нашел, — сообщил Дадли.
— Смогли бы прочитать?
— Похоже, адресовано мне. Здесь написано «Чер монсьюр».
— Дальше.
— Дальше — два слова; «Мадам Мэннинг». Это я понял, а дальше следует «эй ит инлеввч»…
— Стойте, стойте! — прервал его Колби. — Произнесите это по буквам.
— Хорошо… «Мадам Мэннинг», а дальше идет слово из одной английской буквы «а», а потом «e-t-e» со знаками ударения над «е».
— Отлично, продолжайте.
— ..e-n-1-e-v-e-e…
— Все, этого вполне достаточно, — оборвал его Колби и, прикрыв ладонью рот, повернулся к Мартине:
— В течение четырех дней ему пытаются втолковать, что Кендал Флэнаган похищена.
— О нет! — вскрикнула Мартина.
— Правда, похитители думают, что захватили мисс Мэннинг.
Мартина сокрушенно покачала головой и снова опустилась на кровать.
— Как вы считаете, президент Джонсон по этому случаю не введет в стране чрезвычайного положения? — мрачно пошутила она.
Колби вновь приложил трубку к уху:
— Вы знаете, почему звонивший вам парень был так нетерпелив? Он просто в недоумении. Уже прошло четыре дня, как он похитил женщину, а ее исчезновения даже никто и не заметил. А она, часом, не обжора?
— Что? — не понял намека Дадли.
— Ладно, проехали.
— Если они занялись похищением американцев, почему же они не освоили английский?
— Взгляните на письмо. В нем есть какие-нибудь цифры?
— Есть. Нечто похожее на сумму в сто тысяч. По-моему, сначала стоит единица.
— Это в европейской манере. Сумма в долларах или франках?
— В долларах, — проверив еще раз, ответил Дадли и ахнул. — Выкуп в сто тысяч долларов?
Они что, с ума спятили?
— Почему? Они считают, что похитили мисс Мэннинг.
— Да пусть хоть кабаре «Лидо» со всеми его танцовщицами. У меня нет столько денег.
— Ладно, — сухо произнес Колби, — вам нужна помощь, и очень срочная. Сейчас мы отправляемся в Париж, — добавил он, посмотрев на часы. — Там решим, как поладить с репортером, а вы постарайтесь быть в конторе на случай, если этот малый вам снова позвонит. Думаю, в пять мы будем у вас. Если он выйдет на связь раньше, скажите ему: «Rappelez a cinq heures. Rappellez a cinq heures». Вы сможете это произнести?
— Rappley a sank ur. Я запомню.
— Отлично. Если он поймет, что ему предстоит еще с кем-то переговорить, то до пяти свою жертву не убьет.
— Вы думаете, они могут на такое решиться?
— Могут, если не будет другого выхода. Не собираются же они держать ее у себя вечно. Это все. Позвоним вам из Орли.
Колби положил трубку и посмотрел на Мартину. Ее глаза лихорадочно сверкали, в них светилось неподдельное любопытство.
— Помогите мне застегнуть «молнию» и вкратце расскажите, в чем проблема.
— Они требуют выкуп в сто тысяч, — ответил он и потянул застежку вверх.
— Ой! — вскрикнула она. — Не удивительно, что вы в разводе.
— О, простите, — извинился Лоуренс и, потянув язычок вниз, высвободил прядь черных волос, попавших в «молнию» у самого ворота. — Обе мои жены были лысыми.
— Естественно, если их замужество длилось долго. Ну а что с этими репортером и похитителями?
Стараясь быть максимально кратким, Колби изложил ей только самое главное.
— Попросите дежурную по этажу, чтобы она забронировала для нас места на ближайший авиарейс в Париж, — попросил он, кивнув в сторону двери, — а также вызвала такси, мне нужно заехать к себе в отель.
— Хорошо. Вы что-то уже придумали?
— Да, есть одна идея, — ответил он и, помахав ей рукой, вышел из номера.
В ожидании Мартины Колби прохаживался перед своим отелем. Через двадцать минут она подъехала на такси. Швырнув чемодан на переднее сиденье, он открыл заднюю дверцу и нырнул в автомобиль. Не успел он усесться рядом с Мартиной, как машина рванула с места, и они помчались в сторону аэропорта.
— Рейс в одиннадцать десять, — сказала она, взглянув на часы. — Таксист сказал, что должны успеть.
Они проехали квартал и оказались на Пикадилли. Мартина достала пачку сигарет. Колби щелкнул зажигалкой и протянул ей огонь, затем закурил сам.
— Итак, — нетерпеливо произнесла она, — каковы наши действия?
— Первое — это газетчик, — ответил он. — Надо сделать все, чтобы его статья ни в коем случае не была опубликована.
— Как это сделать? Такой сенсационный материал он из зубов не выпустит. Учтите, Сабина Мэннинг — личность весьма известная.
— Сначала давайте посмотрим, что творится в конторе, кто в ней сейчас находится. Короче, оценим ситуацию на месте.
Мартина прежде посещала контору, и не один раз. Здание представляло собой большой двухэтажный особняк, расположенный в шестнадцатом arrondissement, вблизи от авеню Виктора Гюго. На первом этаже располагались апартаменты Сабины Мэннинг: ее рабочий кабинет, спальня с ванной комнатой, гостиная, столовая и кухня. Офис Дадли и комнаты, в которых работали Санборн и Кендал Флэнаган, находились на втором этаже. Там же, в дальней комнате, окна которой выходили во двор, томился в заточении репортер.
Обслуга дома состояла из горничной и повара, нанятых самим Дадли. Секретарша мисс Мэннинг уволилась незадолго до исчезновения писательницы, а на ее место Дадли пока никого не взял. Гасконец-повар не понимал ни слова по-английски. Горничная-парижанка, мадам Буффе, знала несколько английских слов.
Колби понимающе кивнул, глаза его сделались задумчивыми.
— Ясно. Может быть, нам удастся что-нибудь сделать. Если повезет, конечно.
— А именно?
— Если все пойдет как по маслу, — ответил он и посвятил Мартину в свой план.
Та слушала его со все возрастающим интересом, который перешел в ликование, что было видно по ее глазам.
— Что ж, должно получиться весьма забавно, — заметила Мартина, затем ее лицо вновь стало серьезным. — А как быть со второй проблемой?
— Тут будет не так весело, возможны жертвы, — ответил Колби. — Многое зависит от действий, которые они предпримут, когда обнаружат, что похитили не того человека.
Колби расплачивался с таксистом, когда объявили их рейс. Они кинулись в здание аэропорта, чтобы успеть выкупить билеты, пройти регистрацию и паспортный контроль и в последнюю минуту поднялись на борт самолета. Когда они уже были в воздухе, Лоуренс, затянувшись сигаретой, обратился к Мартине.
— Вы живете в Женеве? — спросил он.
— Нет. В Париже. У меня там квартира неподалеку от площади Этуаль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28