— Сперва посмотри в окно. Увидишь чудо, — Питер выглянул — площадь, голые деревья, темные здания. В отеле тоже не светилось ни одно окно. — Раз, два, три!
На счете «три» огни на площади погасли.
— Два часа.
— Да уж, чудо.
— Ну если ты такой умный, включи их снова, — Джим оперся о подоконник и поднес телескоп к глазам.
— Плохо, что у нее не горит свет. Но если она подойдет к окну, ее будет видно. Хочешь взглянуть?
Питер взял телескоп.
— Она в комнате прямо над входной дверью.
— Вижу. Никого там нет, — тут он заметил в темноте комнаты красный огонек.
— Погоди. Она курит.
Харди выхватил у него телескоп.
— Точно. Сидит и курит.
— Так мы что, залезли в церковь смотреть, как она курит?
— Слушай, в первый день я пытался к ней прицепиться, помнишь? Она меня отшила. Потом она сама попросила, чтобы я сводил ее к Хэмфри. Я отвел ее туда, но она не обращала на меня никакого внимания. Она хотела познакомиться с Льюисом Бенедиктом. Знаешь его? Тот, который угробил свою жену где-то во Франции.
— Чушь, — пробормотал Питер, бывший о Льюисе лучшего мнения.
— Кто знает? Во всяком случае, я думаю, она запала на него. Она таких как раз любит.
— Да ну, — возразил Питер. — Он хороший человек, я так думаю, а женщины такого сорта, они… ну понимаешь…
— Черт, ничего я не понимаю. Эй, она двигается. А ну посмотри!
Питер взял телескоп. Женщина, улыбаясь, стояла у окна и смотрела прямо ему в глаза. Ему вдруг стало плохо.
— Она смотрит на нас.
— Оставь. Она не может нас видеть. Но теперь ты понял?
— Что?
— Что она какая-то не такая. Два часа ночи, а она сидит одетая и курит.
— Ну и что?
— Слушай, я прожил в этом отеле всю жизнь. Я знаю, как люди себя ведут. Они смотрят телевизор, разбрасывают везде вещи и устраивают маленькие праздники, после которых приходится чистить ковры. Ночью ты слышишь, как они разговаривают, поют, сморкаются. Слышишь, как они ссут. Стены ведь такие же тонкие, как и двери.
— Ну так что из этого?
— То, что она ничего этого не делает. Она вообще не издает никаких звуков, не смотрит телевизор, не сорит. Даже постель у нее всегда заправлена. Странно, правда? Как будто она спит стоя.
— Она еще там?
— Ага.
— Дай посмотреть, — Питер взял телескоп. Женщина стояла у окна и улыбалась, как будто слышала их разговор. Он вздрогнул.
— Еще кое-что расскажу. Когда она приехала, я тащил ее чемодан. Я перетаскал их миллион, и, можешь поверить, этот был пустым. Однажды, когда ее не было, я заглянул в ее шкафы — ничего. Но не может же она все время ходить в одном и том же? Через два дня я заглянул опять, и на этот раз шкаф был полон. Как будто она знала, что я туда лазил. Это в тот день она попросила меня отвести ее к Хэмфри, но там она сказала мне только одно: «Хочу, чтобы ты познакомил меня с тем человеком». С Льюисом Бенедиктом. Я представил ее ему, но он тут же удрал, как кролик.
— Бенедикт? Но почему?
— Похоже, он ее испугался, — Джим опустил телескоп и закурил, глядя на Питера. — И знаешь что? Я тоже. Что-то в ней не так.
— Она просто знает, что ты лазил к ней в комнату.
— Может быть. Но взгляд у нее тяжелый. Недобрый какой-то. И еще: она никогда не зажигает свет по вечерам. Никогда. Кроме одного раза… черт!
— Расскажи.
— В тот вечер я увидел у нее под дверью свет. Какой-то зеленый, вроде радия. Это был не электрический свет.
— Не может быть.
— Я это видел.
— Но это смешно — зеленый свет!
— Не совсем зеленый, скорее, серебристый. Короче, вот я и захотел взглянуть на нее.
— Посмотрел и пошли. Отец рассердится, если я опять вернусь поздно.
— Подожди, — Джим снова поднес телескоп к глазам. — Похоже, сейчас что-то произойдет. Ее уже нет у окна. Черт!
Он вскочил.
— Она сейчас выйдет. Я видел ее в коридоре.
— Она идет сюда! — Питер слез с подоконника и поспешил к лестнице.
— Не намочи штанишки, Присцилла. Не идет она сюда. Она не могла нас увидеть. Но раз она куда-то идет, я хочу знать, куда. Идешь ты или нет? — он уже собрал ключи, телескоп и бутылку. — Пошли скорее. Она сейчас спустится.
— Иду.
Они спустились по ступенькам и, пробежав через собор, открыли дверь. Джим захлопнул дверь и, чертыхаясь, пошел к машине. Сердце Питера гулко стучало, частью от напряжения, частью от облегчения, что они выбрались из собора. Он представлял, как эта женщина идет к ним через площадь — злая Снежная Королева, которая не зажигает свет, и не спит на кровати, и видит в темноте.
Он понял, что протрезвел. Страх прогнал из его головы весь хмель.
— Она не придет сюда, идиот, — повторил Харди, но поспешил отогнать машину на другой конец площади. Питер опасливо оглядел площадь — белый прямоугольник, окаймленный рядами черных деревьев, с застывшей статуей в центре, — там не было никакой Снежной Королевы. Но представленная картина была такой ясной, что он продолжал видеть ее, когда Джим уже свернул на Уит-роу.
— Она внизу, — прошептал Джим. Обернувшись, Питер увидел женщину, спокойно сходящую по ступенькам отеля. На ней было длинное пальто и развевающийся шарф, и она выглядела на пустой площади так странно, что Питер невольно засмеялся.
Джим остановил машину и потушил фары. Женщина пошла налево, в темноту.
— Слушай, поехали домой, — сказал Питер.
— Отстань. Я хочу узнать, куда она пошла.
— А если она нас увидит?
— Не увидит, — Джим снова поехал, не зажигая фар и медленно следуя влево, мимо отеля. Уличный свет не горел, и они почти ничего не видели, кроме далекого фонаря на углу Мэйн-стрит.
— Ора просто гуляет. Может, у нее бессонница.
— Черт ее знает.
— Не нравится мне это.
— Тогда вылазь и чеши домой, — свирепо прошептал Джим. Он перегнулся через Питера и распахнул дверь. — Вылазь!
Питер отодвинулся от холода, хлынувшего из-за дверцы.
— Ты тоже.
— Черт! Вылазь или закрой дверь! Эй, подожди! Они вдруг увидели невдалеке другую машину, которая подъехала к женщине и остановилась. Женщина села в нее.
— Я знаю эту машину, — заявил Питер.
— Еще бы. Синий «камаро» этого индюка Фредди Робинсона.
— Ну теперь ты понял, куда она ходит по ночам?
— Может быть.
— Может быть? Робинсон женат. Правда, моя мать слышала от миссис Венути, что они собираются разводиться.
— Тогда он сейчас поедет прямо, а потом свернет на мост.
— Откуда ты… — Питер замолчал, когда машина Робинсона поехала именно туда, куда говорил Джим.
— А где они могут найти тихое местечко?
— На старом вокзале.
— Молодец. Выиграл сигарету, — они закурили. Машина Робинсона действительно поехала к заброшенному вокзалу. Железная дорога уже много лет пыталась продать неказистое здание, от которого осталась одна коробка. За ним стояли два старых вагона.
Там сперва женщина, потом Робинсон вышли из «камаро». Питер с Джимом видели это из своей машины. Джим подождал, пока они зайдут за угол, и открыл дверцу. Питер в страхе смотрел на него.
— Не надо.
— Надо. Жди здесь.
— Чего ты хочешь? Застать их без штанов?
— Они вовсе не для этого приехали, дурила. Там холодно и полно крыс. У Робинсона хватило бы денег на комнату в мотеле.
— Тогда зачем?
— Вот это я и хочу узнать.
Джим вылез и медленно пошел к вокзалу. Питер хлопнул дверцей. До каких пор Джим будет втягивать его в свои проделки? Они уже влезли в церковь, курили там и пили виски, а ему все мало.
Что такое Земля содрогнулась и откуда-то налетел порыв ветра. Питера будто ударили по щеке ледяной рукой. В ветре он услышал удаляющийся многоголосый вопль.
Он выскочил из машины и побежал за Джимом. Его друг сидел на снегу, запрокинув лицо, зеленое в лунном свете. Глаза его тоже мерцали зеленым. И почему он в белом?…Нет, Джим бежал по перрону, и Питер подумал: «Он совсем не сумасшедший, он просто…» И тут они услышали крик Фредди Робинсона.
Питер метнулся вбок, словно ожидая выстрела. Джим присел рядом с ним, всматриваясь в темноту. Потом он на корточках пополз вперед, к каменным ступеням, ведущим на пути. Вдалеке маячили два старых вагона.
Питер на миг зажмурил глаза, а когда он их открыл, Джим уже бежал назад. Он ничего не сказал, только распахнул дверцу и залез внутрь. Питер поднялся с колен и поспешил туда же, когда Джим уже заводил машину.
— Что случилось?
— Заткнись.
— Что ты видел?
Харди нажал на газ, и они поехали; его куртка и джинсы были все в снегу.
— ЧТО ТЫ ВИДЕЛ?
— Ничего.
— Ты чувствовал, как земля затряслась? Почему кричал Робинсон?
— Не знаю. Он лежал на путях.
— А женщину ты не видел?
— Нет. Должно быть, она убежала за угол.
— Слушай, ты что-то видел. Ты так бежал…
— Ты, чертов трус, спрятался тут, как девчонка! Если тебя кто-нибудь спросит, где ты был этой ночью, ты играл со мной в покер всю ночь, как вчера, тебе понятно? Пили пиво и играли в покер. Всю ночь. Ладно?
— Ладно, только…
— Вот и все, — Джим посмотрел на него в упор.
— Все. Ты хочешь знать, что я видел? Так знай: на крыше станции сидел мальчишка и смотрел на меня.
— Мальчишка?
В три часа ночи? Ты что, сдурел?
— Он сидел там и смотрел. И еще, — Харди крутанул руль, и машина, проскрежетав шинами, рванула за угол. — Он был босой. И, похоже, без рубашки.
Питер молчал.
— Вот я и побежал. А Фредди, по-моему, умер. Так что, если кто спросит, мы играли в покер.
— Как скажешь.
Омар Норрис пережил неприятное утро. Когда жена выгнала его из дома, он ночевал в одном из заброшенных вагонов на станции, и если он и слышал что-то во сне, то уже забыл. Теперь, проснувшись, он увидел на рельсах какой-то мешок, оказавшийся при ближайшем рассмотрении человеческим трупом. Хотя он сказал «твою мать», но значило это «ну вот, снова».
Глава 4
В следующие несколько дней и ночей в Милберне произошли события различной важности. Некоторые из них показались вполне обычными, другие удивляли или пугали, но все они были частью единого целого, и все вместе изменили город.
Жена Фредди Робинсона обнаружила, что ее покойный муж был застрахован на очень маленькую сумму и что член Клуба Миллионеров оставил всего-навсего около пятнадцати тысяч долларов. Она позвонила своей незамужней сестре в Эспин, штат Колорадо, и та сказала: «Я всегда говорила, что он просто трепло. Так что продавай-ка дом и перебирайся ко мне. Кстати, что с ним случилось?» Этот вопрос беспокоил не только ее. Коронер графства в недоумении разглядывал тело крепкого тридцатичетырехлетнего мужчины, из которого исчезла вся кровь и большая часть внутренних органов. Сперва он хотел в графе «причина смерти» записать «обескровливание», но, подумав, написал «обширный инсульт», сопроводив это рассуждениями о том, чем этот «инсульт» вызван.
А Элмер Скэйлс опять сидел у окна с винтовкой, еще не зная, что его последняя корова уже мертва и что туманная фигура, которую он видел прежде, готовится к большему.
А Уолт Хардести поставил Омару Норрису выпивку у Хэмфри и выслушал его рассказ, что в ту ночь он слышал шум машины и еще что-то, какой-то ЗВУК, и видел какой-то СВЕТ. Хардести еще долго сидел там после ухода Норриса в окружении пивных бутылок и думал.
А молодая сотрудница адвокатской конторы сказала Готорну и Джеймсу, что собирается выехать из отеля и купить дом Робинсона — она слышала, что миссис Робинсон продает его. Могут ли они выхлопотать для нее кредит в банке?
А Сирс и Рики переглянулись с облегчением — их беспокоила мысль, что этот дом останется пустым, — и пообещали поговорить с мистером Бернсом.
А Льюис Бенедикт собрался звонить Отто Грубе и поскорее выманить его на охоту на енота.
А Лари Маллиген, готовя тело Фредди Робинсона в последний путь, глядя ему в лицо, думал:
«ОН КАК БУДТО УВИДЕЛ ДЬЯВОЛА».
А Нетти Дедэм сидела в своем инвалидном кресле и смотрела в окно, пока Рея кормила лошадей. Потом она увидела фигуру, подходившую к дому, и пришла в ужас — она соображала лучше, чем считали все, в том числе и ее сестра. Она пыталась закричать, но Рея ее не слышала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56