— Осознаю. Это заметно, и не только мне, но и вашей жене, а также Нине. Знаете, что они со мной сделают, если вы не уберете руку себе в карман?
— Да вы еще и кокетничаете! — ухмыльнулся этот пивной бочонок.
Он расхохотался, и его туша заколыхалась. Руку все же убрал.
Ужин проходил по знакомой схеме, только на этот раз произошла смена партнеров. Нина уединилась с Уолтером на диванчике — наверное, они обсуждали пророчества мистера Томчика. Берт Бэнкрофт пытался споить Селестину и при этом заливался соловьем. Трейси Денбор мурлыкала с Иганом Ганном — кажется, вспоминала «старые добрые времена», и оба были страшно довольны друг другом. А ко мне, как огромная рыба-прилипала, подплыл Алекс Блант. Он пытался вызвать интерес, играя бровями и прижимаясь к моему бедру.
— Мэвис, отчего вы не в настроении?
— Вы ошибаетесь. У меня душа поет. Мне очень нравится ваш дом, Алекс. Ну и вы, разумеется, тоже.
— Дом? Эта развалина? Разве можно ставить меня и дом на одну линейку?
Пот струился по его лицу, и толстяк то и дело промакал лоб платком.
— Скажите, Алекс, а каким дом был лет тридцать назад, когда им владел Олтон Эсквит?
Я задала вопрос самым невинным тоном, но внутри у меня все напряглось.
— Таким же, только поновее, — ухмыльнулся Блант. — Олтон не жалел денег на внутреннее убранство...
— Понимаю... Хотел угодить Мэри Блендинг... Она действительно была красавицей?
— Еще какой! Самая красивая девушка, какую я только встречал, — а в Голливуде водились красотки отменные! Но Мэри была лучше всех. Как только у Эсквита поднялась на нее рука.
— Значит, вы уверены, что это Эсквит убил Мэри?
— Уверен. Правда, мотив убийства мне не ясен.
— Ну бог с ним, с Эсквитом. Но остальные... Те, кто был в тот день на вечеринке. Я слышала, что они угодили в «черный список». Это так несправедливо!
— Кто вам рассказал про «черный список»? — встревожился Алекс.
— Иган Ганн, — не раздумывая, выдала я. — Он ведь не скрывает, что изучил немало материалов, прежде чем засесть за сочинение мюзикла. Интересовался и историей Мэри Блендинг.
Алекс заерзал и отодвинулся от меня.
— Я поговорю как-нибудь с нашим композитором на эту тему, — мрачно сказал толстяк и опять принялся стирать пот со щек и лба.
— Иган рассказал мне все, — произнесла я, любуясь произведенным эффектом. — Он дознался, что и вы, и Трейси были на той самой вечеринке. Вот почему вас никто больше не видел на киноэкране — скандал вредит популярности. Во всяком случае, в те годы было так. И еще Иган рассказал мне под большим секретом...
Я понизила голос. Алекс Блант замер.
— ... что все это связано с Астаротом!
У Алекса начало дергаться веко. Кулаки его сжались, и я испугалась, как бы хозяин дома не побил одну свою симпатичную гостью.
— Астарот? — прошипел он. — Кто это?
— Князь тьмы из свиты самого сатаны, — с готовностью ответила я.
— Это тоже вам сказал Иган Ганн?
— Да. И добавил, что Астарот похож на паука. На голове у паука корона из человеческих костей. Вот так.
Алекса Бланта крутило. Глаза его стали похожи на угли.
— Чего еще наплел этот проходимец?
— Да так... Все ерунда, даже повторять не хочется. Как я поняла, Иган Ганн — человек замкнутый, обычно он ни с кем не разговаривает на отвлеченные темы, но, видимо, со мной его прорвало.
С большим трудом Алекс улыбнулся. Улыбка вышла просто омерзительной.
— У этого Ганна, определенно, крыша поехала, — пробормотал он, о чем-то напряженно думая. — Это же надо... Паук... человеческие кости...
— Согласна: композитор наш немного со сдвигом, — поддакнула я и невинно захлопала ресницами. — Ему не мешало бы проветрить свои мозги.
— Он их проветрит! — рявкнул Блант. — Обязательно!
— Надеюсь, вы не затаили против него зла? Правда, Алекс? Иначе я буду чувствовать себя предательницей...
— Не волнуйтесь, Мэвис.
Он снова положил руку мне на колено, но на этот раз машинально. Уверена, что все мысли о сексе были вытеснены чем-то другим. Уж мне ли это не чувствовать!..
— Я кое-что объясню Ганну... Выпрямлю пару извилин — и все, — сказал Алекс.
— Понимаю... Как ни жаль, но придется вас покинуть. Кажется, сегодня я перекупалась и обгорела. Пойду лягу.
— Спокойной ночи, куколка!
Кажется, он перестал интересоваться моей персоной, и это было первое приятное событие за весь вечер. Обычно я переживаю, если мужчины не замечают меня. Но только не сегодня.
Радовало также и то обстоятельство, что одним камушком я убила двух ворон: отвадила Алекса и насолила Игану. Не сомневаюсь, что композитору придется туго, когда Алекс зажмет его в угол и заставит объясняться.
Поднимаясь по лестнице на второй этаж, я неожиданно нос к носу столкнулась с Агатой. Морщинистая обезьяна была все в том же синем балахоне. Я увидела, наконец, что же у старухи на ногах. Нет, не деревянные башмаки, а вполне обычные поношенные ботинки.
— Добрый вечер, Агата!
Старуха спускалась вниз и взглянула сверху прямо мне в глаза.
— Как ты похожа... — пробормотала она.
— Похожа? На кого?
Она ответила мне так тихо, что я едва услышала:
— На Мэри.
— Я похожа на нее внешне?
— Не совсем.
Мы остановились посреди лестницы. Эта игра в загадки-отгадки забавляла меня, придавая унылому вечеру пикантность.
— Мэри тоже забавлялась, — сказала старуха, и я вздрогнула: уж не прочитала ли старая карга мои мысли. — А когда сообразила, зачем они собрались в подвале, было уже поздно. Тогда она не нашла ничего другого, как припугнуть эту стаю шакалов. Мэри сказала, что обо всем сообщит Эсквиту. Это только подлило масла в огонь. Тогда она закричала, что призовет полицию и разоблачит ублюдков... Мэри вела себя на редкость глупо.
— А как надо было?..
— Во-первых, не сопротивляться. Снять одежду, как они того хотели. И не кричать. Во-вторых, пусть бы сделали то, что делали всегда с вновь посвященными. В конце концов, можно ведь и потерпеть... Разве Мэри была маленькой невинной девочкой? Нет. Она познала мужчин и могла бы примириться с алтарем... Это сохранило бы ей жизнь.
— Почему вы решили рассказать мне?..
— Я не хочу, чтобы ты лежала на алтаре. Мертвая.
— Да, но... Я ни при чем... И вообще...
— Ты знаешь достаточно, чтобы очутиться в подвале.
Агата пристально всматривалась в мое лицо. Она читала его так, как я читаю книгу.
— Агата, то, что вы сказали, смахивает на правду... Вы действительно ясновидящая?
— Прошлое я вижу достаточно явственно. Будущее тоже. Но из-за того, что я предчувствую грядущие события, мне живется совсем нелегко.
Вдруг она резко взмахнула рукой, словно отгоняя чью-то тень.
— Прошлое изменить нельзя, но что касается будущего, то... — Агата замолчала, как будто раздумывая, стоит ли моя грешная особа таких откровений. — То, что я предвижу, вовсе не обязательно должно свершиться. Кое-чего при желании можно избежать. Ты понимаешь меня?
— Вы говорите очень туманно. При желании я могу избежать того, что предначертано, да?
Она кивнула, не спуская с меня своих ярко-голубых молодых глаз.
— В прошлое ведет только одна дверь, но в будущем дверей много.
— Агата, давайте говорить более конкретно. Если вы знали, как все произошло с Мэри Блендинг, почему не рассказали об этом полиции?
— Я не собираюсь отвечать на твои вопросы. Я только хочу посоветовать: уезжай, Мэвис, уезжай отсюда побыстрее! Не можешь уехать — уйди. Уйди и никогда не возвращайся в этот дом.
— Вы... вы тоже поклоняетесь Астароту?
Она едва заметно вздрогнула и кивнула.
— Когда множество людей верит во что-то, они получают в свои руки власть и силу. Большую силу.
— Это я понимаю.
Старуха взяла мою ладонь своими костистыми пальцами, и я почувствовала холод, идущий от ее руки.
— Мэвис, я откровенна с тобой, потому что стою на пороге смерти. Я умру, и очень скоро.
Она улыбнулась, обнажив свои порченые зубы. Меня всю так и передернуло, но вида я не подала.
— Так и быть, я отвечу на твой вопрос... Олтону, когда он умер, было почти шестьдесят, хотя выглядел он значительно моложе. Многие годы его подругой была одна женщина... Они собирались пожениться. Женщина была уверена, что Олтон счастлив с ней, что этот дом — ее дом... Но вдруг в их жизнь ворвалась Мэри. Мэри, которая была вдвое моложе этой женщины и гораздо красивее.
— Вы не любили Мэри?
— Олтон был для меня важнее. Он покончил с собой после смерти Мэри, показав, что жизнь без нее не имеет смысла. Тогда и я утратила всякий интерес к этой жизни. Вот так-то, девочка.
— Скажите же, наконец, кто убил Мэри!
— Я хочу, чтобы ты ушла из этого дома. Если ты узнаешь имя убийцы, то не сделаешь и шага за порог.
Я прикусила губу, мысленно послав Агату к черту. Она вновь как будто прочитала мои мысли, отпустила руку и отвела глаза.
Мы помолчали.
— Что происходит в гостиной? — спросила старуха.
— Резвятся...
— Я могу прекратить это, — Агата снова показала в улыбке свои отвратительные зубы. — Когда я вхожу, они сразу умолкают. А мне смешно.
В задумчивости она стала спускаться. Я постояла и двинулась наверх. Не дойдя до второго этажа, услышала реплику Агаты:
— Мэвис!.. Ты видела паука?
Я повернула голову.
— Да.
— Тебя предал друг?
— Возможно.
— Это очень важно, Мэвис. Бойся предательства!
Она почти сбежала с лестницы и быстрым шагом прошла в гостиную.
Вздохнув, я поплелась к себе.
Едва я отворила дверь и зажгла свет, как неожиданно заметила, что одна из стен задвинулась прямо на моих глазах. Вот это фокус! Раздвижные стены? Здесь только что кто-то был? Если это так, то за стеной находится тайный ход! Но почему кому-то понадобилось забрести в мою комнату по тайному ходу?
Я подбежала к стене и принялась ее обследовать. На самом деле двигалась не вся стена, а лишь ее часть — между кроватью и бюро. Может, это такая дверь? Но как она открывается и закрывается? А может, мне все померещилось? А может, у меня с мозгами не в порядке?
Случайно нажав двумя руками — совсем как сегодня днем в пещере! — на нижнюю часть стены, я услышала шорох и... часть стены поехала вбок, за бюро.
Ага, значит, я не помешалась! Стены двигаются!
Сделав такое открытие, я поняла, что опять влипаю в авантюру. Но, делать нечего, и я заглянула за стену.
И едва не заорала. Прямо на меня, не мигая, смотрел страшный слуга в своих необъятных шароварах.
— Извините, мисс, — произнес он певучим голосом. — Вы не испугались? Это я, Ахмед. Узнаете?
— Да, Ахмед.
Странно, что я не потеряла сознание и даже сохранила способность рассуждать. Действительно, ну что такого: стены раздвигаются, слуги появляются... Я даже разозлилась:
— Ты всегда бегаешь внутри этих стен?
— Бывает.
— И что, здесь много потайных ходов?
— Много. Дом строился с таким расчетом, чтобы мистер Эсквит мог подсматривать за своими гостями. Благодаря раздвижным стенам он проводил ночь то с одной, то с другой гостьей, и никто об этом даже не догадывался.
— Сукин сын! Хитро придумал!
Можно сказать, что тайна пугает только до тех пор, пока она не раскрыта. Теперь, поняв, в чем дело, я успокоилась.
— С бывшим хозяином все ясно. Ну а сейчас, Ахмед, с какой такой целью ты сюда забрался?
— Скажите, а мисс Селестина еще в гостиной?
— Да.
— В таком случае я вас очень прошу: пройдите в ее комнату. Я тоже туда войду. Но чуть позже. Только вы, когда войдете, не зажигайте свет.
— Ахмед, ты случайно не стукнулся лбом об острый выступ, бегая в этих коридорах? Головка не болит?
— Мисс, это очень серьезно. Пожалуйста, сделайте так, как я прошу.
Ахмед не был похож на шутника. Голос его звучал крайне тревожно и, я бы сказала, моляще.
— Хорошо. Окажу тебе такую любезность, как другу. Ведь ты мой друг, Ахмед?
— Друг, — твердо ответил он.
Сумасшествие, конечно, но я ему поверила.
Стена задвинулась. Я стояла в своей комнате и размышляла, к чему приведет меня моя любознательность. Махнув рукой, пошла в комнату Селестины и чуть не зажгла свет, но, вспомнив слова Ахмеда, отдернула руку от выключателя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19