Нет. Он подумал, что если я сделала это один раз, что помешает мне делать это снова и снова? — Она угрюмо глянула на меня исподлобья. — Я сделала самое плохое, что только могла, и, уж конечно, хуже всего сейчас Ивену. Я отвезла его назад к Ларри, ведь этому ублюдку больше некуда податься!
Она отпила еще виски, сделала два глотка и попыталась улыбнуться мне:
— Слушай, мне так жаль, что так вышло! И вообще, мне так это непривычно, когда меня принимают вот так нормально, как гостью, слушают, не перебивают...
— Думаю, ты слегка ошибаешься, крошка, — медленно произнес я. — Наверное, ты все же узнала какой-нибудь его секрет, и это его испугало...
— Насчет Джонни Таггарта? — Она решительно помотала головой. — Нет, ты не прав, Рик. Ну, что из того? Я просто назвала имя!
— А сегодня днем я видел обладателя этого имени.
— Как? Ты его видел? — Ее глаза расширились. — Расскажи мне об этом!
Я передал ей сжатую версию того, что произошло в Лас-Вегасе, умолчав только о зловещей атмосфере и угрозах. Она слушала мой рассказ с чрезвычайной внимательностью, а по окончании его взглянула на меня с огромным удивлением:
— Но я не могу понять, как все это касается Ивена. Помимо того факта, что на Дженни Дурант женился именно Ивен, а не Стив Таггарт.
— Конечно-конечно, — кивнул я. — Но только почему одно только упоминание имени Таггарта так здорово вывело из себя Ивена?
— Да откуда мне знать? — воскликнула она. — Может быть, все дело в его браке! Может, Дженни извела его рассказами о своих бывших любовниках! Да у Ивена на все есть свои невротические мысли, о чем ни заговоришь! У него нервы буквально ободраны, понимаешь?!
— Стив Таггарт пропал уже шесть месяцев назад, — заметил я. — И если человек исчезает на такое длительное время, это может означать одно из двух: либо он отдал Богу душу, но тело еще не обнаружено, либо он задумал что-то настолько дьявольски хитроумное, что боится посвятить кого-нибудь в свои тайны.
— Рик! — Ее лицо жалобно скривилось. — Что ты мне хочешь сказать? Что Таггарт либо мертв, либо он замышляет убить Ивена?
— Именно это я и пытаюсь донести до твоего сознания, Розмари, — произнес я мрачно.
— Боже мой! — Она прижала руки к лицу. — Ах, если бы это все было только в его воображении, как продолжает убеждать его Ларри!
— Попробуй хоть на минуту взглянуть на вещи с точки зрения пессимиста, — посоветовал я.
— Да не могу я! — выдавила она. — Черт бы тебя побрал, Рик! Ты уже вдолбил в меня эту самую точку зрения, и мне теперь с ней жить... Разве не хватит с меня?
— А теперь, интересно, за кого ты так переживаешь? — рявкнул я. — За Ивена? Или за себя?
Она подняла на меня глаза, в них горело теперь только презрение ко мне.
— Ты... — Она словно выплюнула это слово в меня. — Ты можешь думать, что хочешь! Ты считаешь, мне есть дело до того, какие мыслишки там шевелятся в твоей маленькой башке, наполненной дерьмом? Да я плевать на тебя хотела, на могилу твою...
— Ага, вот так?! — Теперь я тоже заорал в полный голос. — Ну довольно! Теперь покрепче держись за свой передок, сейчас ты услышишь самое худшее, сука!
— Я не...
— Заткни свое хлебало и слушай! — заорал я. Розмари в испуге отпрянула назад, ее рот пару раз открылся и закрылся снова, словно у рыбы, выброшенной на песок.
— Представь себе, что Таггарт затаился где-то поблизости и собирается убить Ивена. Ну и как он это сделает, ты думаешь? Он что, внезапно появится в ванной и скажет Ивену: “Пиф-паф, я пришел тебя убить”? И сразу же исчезнет снова?
Ее губы неудержимо кривились, она безуспешно пыталась сложить их в насмешливую гримаску.
— У него нет таких снарядов, которые сами собой наводятся на Ивена Каррена, — продолжал я. — Значит, он не может убить Ивена, не приблизившись к тому. Так что сперва ему нужно вылезти из своей норы, а само это уже на девяносто процентов снижает его шансы на успех. Прошлым вечером студия “Стеллар” наняла меня, чтобы я удостоверился, что Ивен жив и здоров, а если ты думаешь, что я готов потерять денежного клиента из-за такого недотепы, как Таггарт, то ты просто спятила!
Я глотнул хорошую порцию бурбона, чтобы прочистить горло, а также потому, что мне больше нечего было сказать. Розмари опустила голову, широкие поля сомбреро скрывали ее лицо. Я курил сигарету и потягивал виски. Через некоторое время она подняла лицо — теперь оно было залито слезами.
— Спасибо, Рик, — сказала она. — Именно это мне и нужно было. Сперва оплеуха, а потом — немножко надежды...
— Да, и еще целый стакан виски, — заметил я. — Он стоит прямо под твоим носом почти совсем нетронутый.
— Ладно... Ты не возражаешь, если я сперва умоюсь? Пока она ходила в ванную, я налил себе еще. “Черт бы побрал тебя, Дженни Дурант! — думал я с ожесточением. — Почему ты не могла выйти за какого-нибудь приличного парня, у которого предел мечтаний — хорошенький домик в пригороде и пятеро ребятишек, резвящихся во дворе? Тем самым избавила бы меня от необходимости принять решение, которое я принимать не хочу, чтобы не брать на себя ответственность..."
Розмари вернулась, но в комнату не вошла, а, остановившись в дверях с сомбреро в руке, пристально уставилась на меня.
— Извини, если что не так. Сегодня мы с тобой оба вышиблены из седла. Иди выпей как следует! — сказал я, стараясь скрыть свои собственные противоречивые чувства.
— Слушай, Рик... — Голос ее был нарочито бесстрастным. — Я тут заглянула в твою спальню и просто влюбилась в твою аристократическую кровать... — Сомбреро нервно похлопывало по ее бедру. — По-моему, просто глупо давать этой кровати простаивать попусту. Ну так вот — я все думаю, не хотел бы ты со мной побаловаться на этой кровати?
— Я бы с удовольствием, — ответил я, — но меня одно беспокоит. Чувствуешь ли ты то же, что и я?
Она помолчала, а потом вдруг с силой хлопнула своим сомбреро по ноге и подошла к бару вихляющейся походкой пьяного ковбоя из вестернов.
— Значит, говоришь, вышиблены из седла? Ха! В тех краях, откуда я родом, для скачек никаких седел и не нужно!
— Слушай, Розмари, в Бель-Эйр нет ничего такого, ради чего стоило бы возвращаться туда посреди ночи. Почему бы тебе не покайфовать на моей аристократической кровати? А я могу поспать в гостевой комнатке.
— Прекрасная мысль, Рик, но сегодня ночью мне нужно вернуться... — Глаза ее вдруг вспыхнули. — Я придумала! Как ты смотришь на компромисс? Можно мне полежать на твоей кровати некоторое время — часа два?
— Почему бы нет? — усмехнулся я.
— Хотя вообще-то мне нужно кой-чего еще, помимо кровати. — Она глядела вниз, на крышку бара. — Ты.., ты бы не мог просто полежать рядом, в обнимку со мной?
— Хорошо, но только имей в виду, что если моя рука случайно станет гулять по тебе, то это только в силу многолетней привычки! — поднял я брови.
Мы легли с ней на кровать лицом друг ко другу, она уткнулась мне в плечо, я обнял ее за талию. Во мне что-то шевельнулось, я подумал, что это просто бесценная возможность. Вряд ли она станет сопротивляться, если я стану действовать. Но с моей стороны это было бы довольно гнусно, ведь ей просто нужно было мое сочувствие, ей хотелось всего лишь поплакаться кому-нибудь в жилетку. Так что я ограничился тем, что положил ладонь на ее маленькую крепкую попку, и все. Она немного поплакала, а потом неожиданно заснула. Я лежал, стараясь не двигаться, чтобы не побеспокоить ее, и плечо вместе с рукой у меня стали затекать и неприятно ныть. Если бы Эверил Доркас видела бы меня в такой ситуации, она померла бы со смеху. Она бы просто не поверила своим глазам.
Внезапно Розмари открыла глаза, приподняла голову и улыбнулась.
— Который час? — спросила она. Мне с трудом удалось подтянуть свою онемевшую руку, чтобы взглянуть на циферблат.
— Без пяти два.
— В это время я всегда возвращалась. — Она спустила ноги на пол, встала и потянулась, закинув руки за голову, медленным картинным жестом. — Самый прекрасный сон за не помню сколько времени! Господи, как же мне хорошо!
Пока она потягивалась, я растирал свою онемевшую руку, она болела как сто чертей. Я тоже поднялся и прошел вслед за нею в большую комнату.
— Я тебя отвезу домой, — предложил я.
— Нет, Рик, не надо. Я лучше пройдусь, честное слово.
— Если увидишь патрульную машину, прячься в ближайших кустах, — проворчал я. — Мне неприятно думать, что когда я выеду утром, то увижу тебя болтающейся в петле на каком-нибудь дереве, как страшное назидание всем дерзким ночным гулякам...
— Не беспокойся, я умею за себя постоять, — ухмыльнулась она в ответ. — Тебе это не понравится, но я прошла отличную жизненную тренировку на темных улочках в Европе, когда была еще студенткой без гроша в кармане...
В следующий момент ее коленка внезапно влетела мне между ног, в паху у меня вспыхнула тупая боль, и я коротко ойкнул.
— Видал? — смущенно сказала Розмари. — Это я еще по-дружески. А если на меня нападет кто-нибудь, то получит на всю катушку. — Она вызывающе медленно облизнула губки. — Но есть и другой выход... Если не можешь сопротивляться, расслабься и получи удовольствие... Но как только подлец оказывается на тебе, вцепляешься в горло...
— Ладно, беру свои советы обратно! — кивнул я. — Только, ради Бога, не пришей по дороге какого-нибудь полицейского!
— Интересно, когда я вернусь, Лэрри уже будет дома? — задумчива протянула она. — Я дала себе клятву, что, когда в следующий раз он затеет со мной эту игру в салочки, я ему врежу. Особенно хорошо, что на мне сейчас эти сапоги, у них носки окованы сталью!
Тут она обвила мою шею руками и поцеловала в губы. Поцелуй длился безумно долго. Наконец она оторвалсь от меня:
— Спасибо за все, Рик!
Она надвинула глубоко на глаза свое сомбреро, засунула руки в карманы куртки и направилась к двери разбитной походочкой. Я пошел вслед за нею, проследил, как она уходит в ночь, а потом запер дверь и вернулся в комнату.
— Вот тебе и Розмари! Да, девчонка духовитая, как пять ковбоев, вместе взятых.
Я сказал это вслух, и фраза показалась мне настолько классной, что я решил за нее выпить. А кроме того, приготовление коктейля и его выпивание — все-таки какое-то занятие.
Я пил минут десять, или около того, а потом пролистал телефонный справочник и принялся набирать битую сотню цифр, с помощью которых можно было соединиться с портье отеля “Кристалл-Инн” в Лас-Вегасе.
— Мне очень жаль, сэр. — Голос на том конце провода был сочувственно-вежлив. — Но мистер Таггарт дал нам строгие указания ни с кем не соединять его примерно до завтрашнего вечера.
— Передайте ему, что звонит Холман, насчет его сына! — рявкнул я. — Если вы этого не сделаете, наутро он узнает об этом, и тогда парочка его подручных все кишки из вас вытряхнет!
На некоторое время на том конце повисло молчание, а потом в мое ухо ворвался трескучий голос Таггарта:
— Очень рад, что позвонили так быстро, мистер Холман. Какие у вас известия о моем сыне?
— Пока никаких, — сказал я. — Все, что я раздобыл, — это верный способ выяснить, умер ли он. Вы хотите знать это наверняка, мистер Таггарт?
Он помолчал.
— Думаю, да. Эта мысль не дает мне покоя уже довольно давно. И если уж его нет в живых, это будет в своем роде облегчение.
— Тогда вам нужно будет действовать строго по моим инструкциям, иначе ничего не получится, — сказал я с нажимом. — И на несколько дней вам придется отказаться от игры в казино.
— Я буду действовать по вашим инструкциям, мистер Холман, и мне кажется, что это само по себе будет самой крупной игрой в моей жизни.
— Тогда слушайте, что надо делать... — И я четко, слово за словом объяснил ему.
Когда разговор был закончен, я налил себе еще. Что ж, дело сделано. Хорошо рассчитанный риск — это вещь неплохая. Только вот с того момента, как ты действительно начинаешь рисковать, все расчеты теряют смысл. Наверное, именно поэтому мои внутренности начали буйствовать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17