Она была красива.
— Что, черт возьми, вам надо? — проворчал я.
— Я пришла извиниться за то, что убежала от тебя прошлой ночью, — испуганно проговорила она. Ее большие сапфировые глаза расширились, когда она посмотрела на мое лицо. — Эл, с тобой все в порядке? Ты выглядишь так, будто тебя только что вытащили из центрифуги.
— Ты можешь приготовить кофе? — с надеждой спросил я.
Она закрыла входную дверь, взяла меня под руку и проводила до дивана в гостиной.
— Посиди здесь спокойно, — сказала она. — Я сейчас принесу кофе, ты и оглянуться не успеешь.
— Снимко-картинное время. Знаешь, что это такое? — Я заговорщицки хихикнул.
Она бросила на меня изумленный взгляд, но я подумал, что у каждого свои проблемы. Через пять минут она уже сидела на краешке кресла, созерцая, как пью третью чашку кофе.
— Как ты теперь себя чувствуешь? — спросила она.
— Не хуже, чем когда ты пришла в первый раз, — огрызнулся я. — Отлично. Я…
Ее лицо на мгновение расплылось, потом опять обрело четкость.
— Ты уверен, что все хорошо? Ушибленное место на затылке все еще ныло, и я тер его свободной рукой.
— Ты — Хелен Уолш, — заявил я ей. — Ты убежала от меня прошлой ночью. В записке, которую ты оставила, ты написала, что примешь приглашение в другой раз, — правильно?
— По-моему, да. — На лице ее выразилось облегчение.
Я допил кофе, и она взяла пустую чашку из моей руки. Сам не знаю, почему я снял пиджак и закатал рукав рубашки: на правой руке был виден след укола.
— Что это? — резко спросила Хелен.
— Кендрик ударил меня по затылку, — медленно сказал я. — Поэтому там так болит. И ту боль в руке я не придумал, это действительно было. Внутривенный укол. Он ввел мне полную ампулу — наверное, ЛСД или чего-то еще. Это было на самом деле. — Секунду я смотрел на нее. — Весь этот кошмар творился наяву!
— Если ты пришел в себя, то объясни же, что случилось, — потребовала она.
Хелен внимательно выслушала, как я встретился с Кендриком в конторе Марко, потом пошел в студию Селестины Джексон, а после этого к ней домой и как появился Кендрик с пистолетом в руке и начался кошмар. Она молчала, пока я не закончил рассказ, затем в задумчивости наморщила лоб.
— Я думаю, вопрос в деньгах, да? — наконец спросила она.
— Сейчас, я думаю, уже готова новая пачка фотографий, на которых изображены я и Селестина Джексон, — сказал я. — Ими станут шантажировать меня — чтобы я забыл о» Марко Ресерч»и фотостудии Джексон.
— Но ты ведь можешь объяснить, как все было. — На секунду она прикусила губу.
— Не уверен, — честно ответил я. — Шериф Лейверс, скорее всего, примет мою версию этой истории, но мэр и капитан из отдела убийств — теоретически он мой начальник — могут рассудить и иначе, когда однажды утром обнаружат пакет с фотографиями на своем столе.
— В котором часу ты был у этой Джексон?
— Около четырех.
— Когда пришел Кендрик?
— Наверное, спустя полчаса.
— Он отвел тебя в спальню, стукнул, чтобы ты потерял сознание, и кошмар начался?
— Да, следующее, что я помню, — как я проснулся одетый в своей спальне. На моих часах было двадцать минут двенадцатого.
— Итак, кошмар длился шесть часов, и ты совсем не помнишь, как ты добрался сюда из ее дома?
— Совсем.
— Может, он опять ударил тебя по затылку?
— Или уколол еще раз. — Я пожал плечами. — Только Кендрик может ответить на этот вопрос.
Звонок телефона заставил вздрогнуть нас обоих. Я поднялся с дивана, но Хелен преградила мне дорогу.
— Не отвечай, Эл! — сказала она озабоченно. — Вдруг это какая-то ловушка!
Я взял ее руку и мягко отстранил ее:
— Слишком поздно, дорогая. Это был дежурный сержант. Я все выслушал и сказал: «Хорошо». Потом повесил трубку.
— Кто это был? — спросила Хелен.
— Вот и ответ на наш вопрос, — вяло отозвался я. — С какой стати Кендрик потратил столько усилий, чтобы получить пачку порнографических снимков со мной и Селестиной Джексон? — Я порылся в карманах, нашел смятую пачку сигарет, вытащил одну и закурил. — Знаешь, что самое противное в работе полицейского? Ненормированный рабочий день! Вот я отдыхаю после приключения, случившегося сегодня вечером, а тут звонят из управления, и надо ехать по вызову прямо среди ночи.
— Что-то случилось? — осведомилась Хелен.
— Еще одно убийство. Женщина-фотограф застрелена в своем доме в Вэлли-Хейтс, — ответил я.
— Селестина Джексон?
— Может, это просто совпадение? — Я ухмыльнулся, тут в моей голове что-то взорвалось.
— Эл? — Голос Хелен дрожал. — Что с тобой? На полпути к спальне я с облегчением увидел свой заряженный пистолет на комоде, и колени мои задрожали от внезапной слабости. Однако, несмотря на это, тревога не отступала. Я взялся за ремень от кобуры и понюхал ствол, к ужасу своему уловив отчетливый острый запах кордита, потом открыл барабан и увидел, что не хватает одной пули.
— Эл! — Хелен стояла около открытой двери и смотрела на меня.
— Я нашел оружие убийцы, — сказал я и опять повернул барабан. — Это мой собственный пистолет.
Ее лицо помрачнело, в сапфировых глазах, которые, казалось, стали еще больше. Отчетливо проявились страх и сомнения.
— Ты права, — ответил я на ее безмолвный вопрос. — Я мог застрелить Селестину Джексон и не помнить этого.
Глава 7
Над камином по-прежнему висела увеличенная фотография обнаженной Селестины Джексон вид сзади. Я устало подумал, что это была действительно красивая попка, но она уже больше ничего не говорила мне, так же и ее владелица с льняными волосами уже никогда и ни с кем не будет говорить. Эд Сэнджер включил вспышку, и я вздрогнул, некстати вспомнив сотворенное мною солнце, которое просто было фотографическим прожектором.
Обнаженное тело Селестины лежало у камина среди разбросанной рваной одежды. Ее глубокие голубые глаза были широко открыты, а на лице застыло выражение ужаса. На ее теле виднелись глубокие царапины и следы запекшейс крови, которая ручейком стекала из пулевой раны на левой груди в лужицу коричневого цвета на ковре. Я отвернулся и закурил сигарету, ощущая сильное желание проверить, нет ли у меня под ногтями мельчайших частичек ее кожи.
Док Мэрфи встал с колен и подошел ко мне.
— Ты выглядишь очень взвинченным, Эл, — заключил он.
— Когда она умерла?
— Ну, — он пожал плечами, — мы еще уточним, но смерть наступила где-то между восемью и девятью вечера. Вскрытие покажет, но, судя по всему, пул попала в левый желудочек сердца, как и той, другой девчонке. Тебе не кажется, что здесь поработал какой-то сексуальный маньяк, а, Эл?
— Думаешь, это возможно? — ответил я.
— Они обе блондинки, молоденькие, смазливые. Судя по обстановке, и с этой тоже предварительно позабавились.
— Тоже? — Я уставился на него. — Ты ничего такого не писал в своем отчете о вскрытии тела Голди Бейкер!
— Ты, наверное, даже не удосужился прочитать его?
— Ты прав, — с сожалением вспомнил я. — Он лежал у Лейверса на столе, но мы в это время спорили о другом.
— Да, вы отлично сработались!
— А почему бы тебе не пойти домой прямо сейчас, док? — Я буквально зарычал. — Твоя жена, наверное, уже терзает какого-нибудь молочника на улице.
Пару секунд Мэрфи с сардонической улыбкой изучал мое лицо.
— Тебя что-то беспокоит? — мягко спросил он. — Может, тебя посетил неудовлетворенный вампир?
— Меня беспокоит только одно — ты; твой маленький черный чемоданчик и твое вшивое чувство юмора!
— Брось заливать. — Он слегка ухмыльнулся. — Но может быть, ты и прав, чувство юмора у меня действительно вшивое. Я начну вскрытие около десяти. Послать пулю на баллистическую экспертизу, чтобы они сравнили ее с пулей, извлеченной из тела этой девчонки, Бейкер?
— Да, — сказал я упавшим голосом.
— Звучит так, будто ты меньше всего хочешь поймать убийцу?
— Я серьезно подумываю о том, не стать ли мне медицинским маньяком? Это…
— Мужик, который убивает только врачей, — закончил он за меня. — У мен на душе полегчало, Эл, когда я услышал, что ты шутишь. Спасибо! Мне кажется, что у нас обоих вшивое чувство юмора.
Эд Сэнджер подошел к нам.
— Я сделал кучу снимков. — Он вопросительно посмотрел на меня:
— Пришлю тебе один ко Дню святого Валентина!
— И тысячу отпечатков пальцев тоже? — осведомился я.
Он кивнул:
— Тоже.
— И что еще? — прорычал я.
— Не обижайся на него, Эд, — примирительно произнес Мэрфи. — Он просто на взводе. И вымещает злость на нас обоих.
— Что касается тебя, я понимаю его чувства, — с важностью произнес Сэнджер. — Но как можно не любить такого славного парня, как я?
— Водевильный дуэт, — горько заметил я. — Сейчас начнут кидать друг другу в голову надутые свиные пузыри!
В течение нескольких секунд они задумчиво смотрели друг на друга, потом Мэрфи сказал хриплым голосом:
— Ты думаешь?
— Комедия-фарс! — воскликнул Сэнджер с деланным восхищением. — Этот дебильный ублюдок, Уилер, считает, что только он может быть гением. Но я уже представляю себе два знаменитых имени на афише — Мэрфи и Сэнджер!
— Мы будем играть в театре! — закричал Мэрфи.
— Каждый год шестнадцать недель в Вегасе, и мы станем грести деньги лопатой!
— Лондон. — Мэрфи тяжело вздохнул. — Главные роли исполняют…
— Боже, заткнитесь! — взвыл я.
— Дело только в том, — с сожалением сказал Сэнджер, — где, черт возьми, мы найдем свиные пузыри. Мэрфи кивнул в знак согласия:
— Да еще и надутые!
— Знаешь, Эл? — Сэнджер опять стал серьезным. — По-моему, здесь поработал сексуальный маньяк!
— Уведи его отсюда, — попросил я Мэрфи, — пока я не совершил третье убийство!
Они уже почти дошли до двери, ведущей в гостиную, когда Мэрфи оглянулся:
— Санитары сейчас приедут. Присмотри за ними, Эл.
— Я на все готов, лишь бы не видеть больше твоей рожи, — отозвался я.
Через несколько секунд я услышал, как захлопнулась за ними входная дверь, и еще какое-то время различал затихающий шум моторов их машин. Мне показалось, что неплохо бы осмотреть оставшуюся часть дома. Никакого оборудования для съемок я не нашел, кухня и ванная были идеально чистыми и выглядели так, будто ими никто не пользовался. Появились санитары, я стоял в гостиной и смотрел, как уносят тело Селестины Джексон. Когда они ушли, позвонил в управление и поговорил с сержантом.
— Звонок был анонимным, лейтенант, — сказал он. — Без четырех минут двенадцать.
— Мужской или женский голос?
— Невозможно определить. Его было еле слышно — похоже, кто-то воспользовался старым трюком и говорил через носовой платок.
— Но кто бы это ни был, что он сказал?
— Только то, что в Вэлли-Хейтс убита женщина, и дал мне адрес.
— Отлично, спасибо.
— Лейтенант? — Его голос звучал неуверенно. — Может, меня это не касается, но я слышал, как шериф беснуется из-за вас. Он кричит, что не получал от вас никаких известий последние тридцать шесть часов и не мог связаться с вами. Кажется, последнее, что он сказал перед уходом, это то, что если он не увидит вас завтра в управлении в десять утра, то он уволит вас и обратится в городской отдел убийств.
— Что еще вы слышали, сержант? — вежливо спросил я.
— Я понимаю, это не мое дело. Извините, лейтенант. В следующий раз буду…
— Пустое! Я благодарю вас за сведения. Кажется, у нас с шерифом странна любовь-ненависть, но когда же он наконец полюбит меня окончательно и бесповоротно?
Сержант подобострастно хихикнул.
— Что-нибудь еще, лейтенант? Я хотел было спросить его о кратчайшем пути до мексиканской границы, но передумал.
— Вроде бы все, — сказал я. — Вы уже доложили шерифу об этом убийстве сегодня ночью?
— Нет, — чуть встревоженно отозвался он. — Он не дал никаких указаний насчет того, звонить или не звонить ему ночью, поэтому я подумал, что лучше ему поспать.
— И правильно!
Я выключил свет, закрыл дверь и пошел к машине. У меня был выбор: пойти в фотостудию Селестины и провести несколько часов, роясь в ее фотоснимках — с твердой уверенностью, что все самое интересное уже унес Кендрик, — или отправиться домой и завалиться спать, понадеявшись, что все само собой образуется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
— Что, черт возьми, вам надо? — проворчал я.
— Я пришла извиниться за то, что убежала от тебя прошлой ночью, — испуганно проговорила она. Ее большие сапфировые глаза расширились, когда она посмотрела на мое лицо. — Эл, с тобой все в порядке? Ты выглядишь так, будто тебя только что вытащили из центрифуги.
— Ты можешь приготовить кофе? — с надеждой спросил я.
Она закрыла входную дверь, взяла меня под руку и проводила до дивана в гостиной.
— Посиди здесь спокойно, — сказала она. — Я сейчас принесу кофе, ты и оглянуться не успеешь.
— Снимко-картинное время. Знаешь, что это такое? — Я заговорщицки хихикнул.
Она бросила на меня изумленный взгляд, но я подумал, что у каждого свои проблемы. Через пять минут она уже сидела на краешке кресла, созерцая, как пью третью чашку кофе.
— Как ты теперь себя чувствуешь? — спросила она.
— Не хуже, чем когда ты пришла в первый раз, — огрызнулся я. — Отлично. Я…
Ее лицо на мгновение расплылось, потом опять обрело четкость.
— Ты уверен, что все хорошо? Ушибленное место на затылке все еще ныло, и я тер его свободной рукой.
— Ты — Хелен Уолш, — заявил я ей. — Ты убежала от меня прошлой ночью. В записке, которую ты оставила, ты написала, что примешь приглашение в другой раз, — правильно?
— По-моему, да. — На лице ее выразилось облегчение.
Я допил кофе, и она взяла пустую чашку из моей руки. Сам не знаю, почему я снял пиджак и закатал рукав рубашки: на правой руке был виден след укола.
— Что это? — резко спросила Хелен.
— Кендрик ударил меня по затылку, — медленно сказал я. — Поэтому там так болит. И ту боль в руке я не придумал, это действительно было. Внутривенный укол. Он ввел мне полную ампулу — наверное, ЛСД или чего-то еще. Это было на самом деле. — Секунду я смотрел на нее. — Весь этот кошмар творился наяву!
— Если ты пришел в себя, то объясни же, что случилось, — потребовала она.
Хелен внимательно выслушала, как я встретился с Кендриком в конторе Марко, потом пошел в студию Селестины Джексон, а после этого к ней домой и как появился Кендрик с пистолетом в руке и начался кошмар. Она молчала, пока я не закончил рассказ, затем в задумчивости наморщила лоб.
— Я думаю, вопрос в деньгах, да? — наконец спросила она.
— Сейчас, я думаю, уже готова новая пачка фотографий, на которых изображены я и Селестина Джексон, — сказал я. — Ими станут шантажировать меня — чтобы я забыл о» Марко Ресерч»и фотостудии Джексон.
— Но ты ведь можешь объяснить, как все было. — На секунду она прикусила губу.
— Не уверен, — честно ответил я. — Шериф Лейверс, скорее всего, примет мою версию этой истории, но мэр и капитан из отдела убийств — теоретически он мой начальник — могут рассудить и иначе, когда однажды утром обнаружат пакет с фотографиями на своем столе.
— В котором часу ты был у этой Джексон?
— Около четырех.
— Когда пришел Кендрик?
— Наверное, спустя полчаса.
— Он отвел тебя в спальню, стукнул, чтобы ты потерял сознание, и кошмар начался?
— Да, следующее, что я помню, — как я проснулся одетый в своей спальне. На моих часах было двадцать минут двенадцатого.
— Итак, кошмар длился шесть часов, и ты совсем не помнишь, как ты добрался сюда из ее дома?
— Совсем.
— Может, он опять ударил тебя по затылку?
— Или уколол еще раз. — Я пожал плечами. — Только Кендрик может ответить на этот вопрос.
Звонок телефона заставил вздрогнуть нас обоих. Я поднялся с дивана, но Хелен преградила мне дорогу.
— Не отвечай, Эл! — сказала она озабоченно. — Вдруг это какая-то ловушка!
Я взял ее руку и мягко отстранил ее:
— Слишком поздно, дорогая. Это был дежурный сержант. Я все выслушал и сказал: «Хорошо». Потом повесил трубку.
— Кто это был? — спросила Хелен.
— Вот и ответ на наш вопрос, — вяло отозвался я. — С какой стати Кендрик потратил столько усилий, чтобы получить пачку порнографических снимков со мной и Селестиной Джексон? — Я порылся в карманах, нашел смятую пачку сигарет, вытащил одну и закурил. — Знаешь, что самое противное в работе полицейского? Ненормированный рабочий день! Вот я отдыхаю после приключения, случившегося сегодня вечером, а тут звонят из управления, и надо ехать по вызову прямо среди ночи.
— Что-то случилось? — осведомилась Хелен.
— Еще одно убийство. Женщина-фотограф застрелена в своем доме в Вэлли-Хейтс, — ответил я.
— Селестина Джексон?
— Может, это просто совпадение? — Я ухмыльнулся, тут в моей голове что-то взорвалось.
— Эл? — Голос Хелен дрожал. — Что с тобой? На полпути к спальне я с облегчением увидел свой заряженный пистолет на комоде, и колени мои задрожали от внезапной слабости. Однако, несмотря на это, тревога не отступала. Я взялся за ремень от кобуры и понюхал ствол, к ужасу своему уловив отчетливый острый запах кордита, потом открыл барабан и увидел, что не хватает одной пули.
— Эл! — Хелен стояла около открытой двери и смотрела на меня.
— Я нашел оружие убийцы, — сказал я и опять повернул барабан. — Это мой собственный пистолет.
Ее лицо помрачнело, в сапфировых глазах, которые, казалось, стали еще больше. Отчетливо проявились страх и сомнения.
— Ты права, — ответил я на ее безмолвный вопрос. — Я мог застрелить Селестину Джексон и не помнить этого.
Глава 7
Над камином по-прежнему висела увеличенная фотография обнаженной Селестины Джексон вид сзади. Я устало подумал, что это была действительно красивая попка, но она уже больше ничего не говорила мне, так же и ее владелица с льняными волосами уже никогда и ни с кем не будет говорить. Эд Сэнджер включил вспышку, и я вздрогнул, некстати вспомнив сотворенное мною солнце, которое просто было фотографическим прожектором.
Обнаженное тело Селестины лежало у камина среди разбросанной рваной одежды. Ее глубокие голубые глаза были широко открыты, а на лице застыло выражение ужаса. На ее теле виднелись глубокие царапины и следы запекшейс крови, которая ручейком стекала из пулевой раны на левой груди в лужицу коричневого цвета на ковре. Я отвернулся и закурил сигарету, ощущая сильное желание проверить, нет ли у меня под ногтями мельчайших частичек ее кожи.
Док Мэрфи встал с колен и подошел ко мне.
— Ты выглядишь очень взвинченным, Эл, — заключил он.
— Когда она умерла?
— Ну, — он пожал плечами, — мы еще уточним, но смерть наступила где-то между восемью и девятью вечера. Вскрытие покажет, но, судя по всему, пул попала в левый желудочек сердца, как и той, другой девчонке. Тебе не кажется, что здесь поработал какой-то сексуальный маньяк, а, Эл?
— Думаешь, это возможно? — ответил я.
— Они обе блондинки, молоденькие, смазливые. Судя по обстановке, и с этой тоже предварительно позабавились.
— Тоже? — Я уставился на него. — Ты ничего такого не писал в своем отчете о вскрытии тела Голди Бейкер!
— Ты, наверное, даже не удосужился прочитать его?
— Ты прав, — с сожалением вспомнил я. — Он лежал у Лейверса на столе, но мы в это время спорили о другом.
— Да, вы отлично сработались!
— А почему бы тебе не пойти домой прямо сейчас, док? — Я буквально зарычал. — Твоя жена, наверное, уже терзает какого-нибудь молочника на улице.
Пару секунд Мэрфи с сардонической улыбкой изучал мое лицо.
— Тебя что-то беспокоит? — мягко спросил он. — Может, тебя посетил неудовлетворенный вампир?
— Меня беспокоит только одно — ты; твой маленький черный чемоданчик и твое вшивое чувство юмора!
— Брось заливать. — Он слегка ухмыльнулся. — Но может быть, ты и прав, чувство юмора у меня действительно вшивое. Я начну вскрытие около десяти. Послать пулю на баллистическую экспертизу, чтобы они сравнили ее с пулей, извлеченной из тела этой девчонки, Бейкер?
— Да, — сказал я упавшим голосом.
— Звучит так, будто ты меньше всего хочешь поймать убийцу?
— Я серьезно подумываю о том, не стать ли мне медицинским маньяком? Это…
— Мужик, который убивает только врачей, — закончил он за меня. — У мен на душе полегчало, Эл, когда я услышал, что ты шутишь. Спасибо! Мне кажется, что у нас обоих вшивое чувство юмора.
Эд Сэнджер подошел к нам.
— Я сделал кучу снимков. — Он вопросительно посмотрел на меня:
— Пришлю тебе один ко Дню святого Валентина!
— И тысячу отпечатков пальцев тоже? — осведомился я.
Он кивнул:
— Тоже.
— И что еще? — прорычал я.
— Не обижайся на него, Эд, — примирительно произнес Мэрфи. — Он просто на взводе. И вымещает злость на нас обоих.
— Что касается тебя, я понимаю его чувства, — с важностью произнес Сэнджер. — Но как можно не любить такого славного парня, как я?
— Водевильный дуэт, — горько заметил я. — Сейчас начнут кидать друг другу в голову надутые свиные пузыри!
В течение нескольких секунд они задумчиво смотрели друг на друга, потом Мэрфи сказал хриплым голосом:
— Ты думаешь?
— Комедия-фарс! — воскликнул Сэнджер с деланным восхищением. — Этот дебильный ублюдок, Уилер, считает, что только он может быть гением. Но я уже представляю себе два знаменитых имени на афише — Мэрфи и Сэнджер!
— Мы будем играть в театре! — закричал Мэрфи.
— Каждый год шестнадцать недель в Вегасе, и мы станем грести деньги лопатой!
— Лондон. — Мэрфи тяжело вздохнул. — Главные роли исполняют…
— Боже, заткнитесь! — взвыл я.
— Дело только в том, — с сожалением сказал Сэнджер, — где, черт возьми, мы найдем свиные пузыри. Мэрфи кивнул в знак согласия:
— Да еще и надутые!
— Знаешь, Эл? — Сэнджер опять стал серьезным. — По-моему, здесь поработал сексуальный маньяк!
— Уведи его отсюда, — попросил я Мэрфи, — пока я не совершил третье убийство!
Они уже почти дошли до двери, ведущей в гостиную, когда Мэрфи оглянулся:
— Санитары сейчас приедут. Присмотри за ними, Эл.
— Я на все готов, лишь бы не видеть больше твоей рожи, — отозвался я.
Через несколько секунд я услышал, как захлопнулась за ними входная дверь, и еще какое-то время различал затихающий шум моторов их машин. Мне показалось, что неплохо бы осмотреть оставшуюся часть дома. Никакого оборудования для съемок я не нашел, кухня и ванная были идеально чистыми и выглядели так, будто ими никто не пользовался. Появились санитары, я стоял в гостиной и смотрел, как уносят тело Селестины Джексон. Когда они ушли, позвонил в управление и поговорил с сержантом.
— Звонок был анонимным, лейтенант, — сказал он. — Без четырех минут двенадцать.
— Мужской или женский голос?
— Невозможно определить. Его было еле слышно — похоже, кто-то воспользовался старым трюком и говорил через носовой платок.
— Но кто бы это ни был, что он сказал?
— Только то, что в Вэлли-Хейтс убита женщина, и дал мне адрес.
— Отлично, спасибо.
— Лейтенант? — Его голос звучал неуверенно. — Может, меня это не касается, но я слышал, как шериф беснуется из-за вас. Он кричит, что не получал от вас никаких известий последние тридцать шесть часов и не мог связаться с вами. Кажется, последнее, что он сказал перед уходом, это то, что если он не увидит вас завтра в управлении в десять утра, то он уволит вас и обратится в городской отдел убийств.
— Что еще вы слышали, сержант? — вежливо спросил я.
— Я понимаю, это не мое дело. Извините, лейтенант. В следующий раз буду…
— Пустое! Я благодарю вас за сведения. Кажется, у нас с шерифом странна любовь-ненависть, но когда же он наконец полюбит меня окончательно и бесповоротно?
Сержант подобострастно хихикнул.
— Что-нибудь еще, лейтенант? Я хотел было спросить его о кратчайшем пути до мексиканской границы, но передумал.
— Вроде бы все, — сказал я. — Вы уже доложили шерифу об этом убийстве сегодня ночью?
— Нет, — чуть встревоженно отозвался он. — Он не дал никаких указаний насчет того, звонить или не звонить ему ночью, поэтому я подумал, что лучше ему поспать.
— И правильно!
Я выключил свет, закрыл дверь и пошел к машине. У меня был выбор: пойти в фотостудию Селестины и провести несколько часов, роясь в ее фотоснимках — с твердой уверенностью, что все самое интересное уже унес Кендрик, — или отправиться домой и завалиться спать, понадеявшись, что все само собой образуется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16