– спросила она своим вибрирующим голосом, очень подходившим к музыкальной теме.
Я начал нервничать.
– Виски со льдом.
– Устраивайтесь поудобнее, мистер Бойд, – она показала на большую софу.
– Лучше – Дэнни, – поправил я ее.
Она приготовила напитки, принесла их к софе и села рядом со мной. Впрочем, не очень близко.
– Значит, вы частный детектив, Дэнни, – непринужденно сказала она. – Я слышала, как о вас говорил сегодня днем Касплин. В основном, он употреблял короткие слова.
– Он и сам коротышка, – пробурчал я.
Марго улыбнулась и отхлебнула виски.
– Не нашли того, кто убил собаку?
– Вы могли бы поинтересоваться об этом по телефону. Заодно сэкономили бы виски.
– Судя по словам Касплина, вы слишком высоко себя цените, – медленно проговорила она.
– Об этом следует судить по дополнительным льготам, – сказал я.
– Этот лейтенант Чейз… – она немного помолчала. – Его трудно в чем-то убедить… Он считает, что я убила Пола Кендалла.
– А разве не вы?
Ее большие темные глаза изучающе уставились на меня, затем она покачала головой.
– Нет. Но не в этом дело. Он сделал этот вывод, захлебнувшись в той грязи, которую вылили на меня такие, как Хелен Милз и наша великая примадонна.
– Этого маловато для обвинения.
– У меня нет алиби – я думаю, это не поможет мне?
Ее пальцы нежно коснулись моей руки.
– Я расспросила о вас, Дэнни. У вас неплохая репутация. Именно вы сейчас мне нужны.
– Чтобы вас не подозревал Чейз?
– Единственное, что можно сделать, найти настоящего убийцу. Как насчет этого?
– Существует такая небольшая деталь, – сказал я. – Деньги.
– Сколько?
– А сколько стоит избавиться от крючка лейтенанта Чейза?
Она уныло улыбнулась.
– Вы упрямый человек, когда доходит до дела, Дэнни Бойд. Скажем, тысяча сейчас и еще тысяча в конце.
– Исходя из суммы, которую заплатил мне Касплин, это дает вам четыре дня моего времени, – сказал я и хмыкнул. – Но, как я уже намекал, вы можете рассчитывать на определенные льготы.
– Возможно, вы тоже, – мягко сказала она.
– Здесь уютно, – сказал я и отпил немного виски. – Значит, вы не убивали Кендалла, это сделал кто-то другой. Мне подсказывает это дедукция частного детектива.
– Пол попросил меня придти к нему пораньше, чтобы помочь устроить вечер, – начала она рассказывать. – Я приехала около семи. Он был весел, много шутил – как всегда, когда он задумывал какую-нибудь из своих сумасшедших шуточек. После того как я закончила с ликером, фужерами и прочей ерундой, он показал мне коробку и объяснил, что надо сделать. Надо было, чтобы в полночь все собрались в гостиной, затем нажать кнопку. В восемь тридцать я ушла переодеваться.
– Когда вы вернулись туда?
– Чуть позже десяти. Мне нужно было быть пораньше, чтобы встретить гостей. Пол сказал, что куда-то уйдет и до определенного времени его не будет. Поэтому я не удивилась, что его там не было. Остальное вы знаете.
– Нетрудно понять, почему лейтенант подозревает именно вас. Кендалл не мог сам закрыть крышку, нужно было, чтобы кто-нибудь помог ему. Он, наверное, был похож на наседку, когда втискивался в эту коробку и были видны только его голова и плечи. Его помощник мог без труда перерезать ему горло.
Марго вздрогнула.
– Ужас!
– У кого-то мрачное чувство юмора, – согласился я. – Сначала распотрошенная собака, потом Кендалл. Знаете кого-нибудь, кто мог бы так пошутить?
Она в сомнении покачала головой, потом спросила:
– Вам не кажется, что убийца не чужд театральных эффектов?
– Возможно, – согласился я.
– Тогда у нас куча подозреваемых, – вздохнула она. – Если у тебя нет артистического темперамента, тебе нечего делать в оперной труппе!
– Кто настолько ненавидел Кендалла, что хотел его смерти?
– Хотела бы знать, – с горечью произнесла она. – Не имею малейшего понятия. И вообще это не пригодится. По-моему, причина совсем не в ревности или эмоциях. Скорее всего, у убийцы был очень практичный мотив.
– Вам ничего не приходит в голову?
Она улыбнулась.
– Нет. Иначе бы я рассказала об этом Чейзу и обезопасила бы себя и свои денежки, которые придется заплатить вам.
Я опустошил бокал и поставил его перед собой на пол.
– Донна Альберта, – медленно начал перечислять я. – Марго Лини, Рекс Тибольт… Большие имена в опере, а?
– Очень большие, – согласилась Марго. – И что?
– Почему вы все связались с таким дельцом, как Эрл Харви, и работаете в театре на Второй авеню?
Она вздрогнула и ответила далеко не сразу.
– Думаю, из-за такой мелочи, как деньги.
Теперь уже вздрогнул я. Клиент, нуждающийся в деньгах, всегда вызывает во мне понятное беспокойство.
– Разве вам нужны деньги?
– А кому они не нужны? – спросила она. – Это еще ничего не значит.
– Вы сказали, что у убийцы практический мотив. Эрл Харви очень практичен.
Марго неуверенно засмеялась.
– Это его шоу, он вложил в «Саломею» большие деньги. Подумайте сами, зачем ему убивать своего собственного продюсера и рисковать своим шоу?
– Звучит убедительно, – согласился я. – А может, спросить его самого?
В ее глазах мелькнуло что-то похожее на страх, пальцы сжали мою руку.
– Не делайте этого, вы погубите меня!
– Почему?
– Вы что, забыли, что я работаю на него?
Она встала и увидела мой пустой фужер на полу.
– Как насчет того, чтобы еще выпить?
– Успеется, – ответил я. – Давайте еще поговорим об Эрле Харви.
– Не хочу о нем говорить! – воскликнула она. – До смерти устала говорить об убийствах и о мотивах! Хочу хоть ненадолго расслабиться!
– Согласен, – я решил не противоречить. – Как насчет того, чтобы я приготовил что-нибудь выпить нам обоим?
– Это уже лучше, – она снова улыбнулась, и озорное выражение вернулось на ее лицо. – А еще лучше будет, если мы расслабимся вместе.
Я взял фужеры и направился к бару, а когда я приготовил напитки, Марго исчезла. Причин этому могло быть несколько, поэтому я не беспокоился. Вернувшись на софу, я поставил фужеры на маленький столик, расслабился и закрыл глаза. Звучала все та же музыка – это была какая-то бесконечная запись. Впрочем, темп немного ускорился – вероятно, любовники перешли от удовольствий к страсти.
Немного погодя я услышал легкий шуршащий звук и открыл глаза. Марго стояла передо мной в короткой пижаме из голубого атласа. Нижняя часть пижамы плотно облегала тело и заканчивалась манжетами примерно на середине бедер; жакет был туго затянут на талии широким поясом.
– Маленькие домашние заботы, – улыбаясь, объяснила она. – Иногда они так много значат в жизни. Выбрать, что надеть для особого гостя, закрыть входную дверь, снять телефонную трубку…
Она опустилась на софу рядом со мной – на этот раз значительно ближе.
– Рада, что вы приготовили напитки, – шепнула она. – Сейчас лучше всего думать о чем-нибудь таком, чем можно заняться. Ты согласен?
Указательным пальцем я провел по изгибу ее бедра под атласными манжетами.
– Я боялся, что твоя печаль не позволит нам думать об этом.
Она засмеялась.
– Ты о Поле? Если это тебя действительно волнует, могу объяснить. Все очень просто.
– Обожаю простые объяснения, – честно сказал я.
Софа напоминала необитаемый остров посредине полутемной комнаты. И поскольку мы оказались на нем вдвоем, уютной близости было не избежать. Мой палец по-прежнему скользил по теплому изгибу ее бедра, обследуя мягкость и гладкость кожи. Ее пальцы расстегнули мою рубашку и проникли внутрь, ладонь легла на мою грудь.
– Такие, как я, дорогой, – сказала она низким голосом, – всегда стоят перед выбором – быть меццо-сопрано или женой. Когда пытаешься иметь и то и другое одновременно, как правило, ничего не получается.
– Да? – спросил я таким тоном, будто меня это очень удивило. – Трагическая дилемма в жизни известной певицы – оказывается, большие глянцевые журналы иногда пишут правду.
– Представь себе, – холодно сказала она и выдернула волосок у меня на груди, очевидно, в наказание за мою бестактность.
Поскольку волос у меня на груди было не так уж много, я постарался говорить как можно вежливее.
– Значит, ты не могла выйти замуж за Пола Кендалла, поэтому пришлось выбрать второе и получать букеты роз от восторженных поклонников.
– Если тебе так хочется об этом поговорить, я заткнусь и буду слушать тебя, – бросила Марго. Я склонил голову.
– Извини. Давай дальше!
– Секс в моей жизни так же важен, как и в жизни других людей, – продолжила она. – С пением мне тоже не хотелось бы расставаться. Вот почему я обычно сплю с продюсером, если, конечно, он не слишком неприятен.
– Черт побери! – восхищенно воскликнул я. – Оказывается, можно заполучить сразу два удовольствия, к тому же, одни из лучших в этом мире.
– Конечно, я была немного расстроена, когда Пол так быстро потерял ко мне интерес и стал волочиться за Донной Альбертой, – непринужденно продолжала она. – Может быть, у него был пунктик насчет перезрелых примадонн? Не потому ли от него кто-то избавился? Жалко, что он мертв, но, дорогой, печаль лучше поберечь для чего-то более важного. Скажем, ларингит во время премьеры! Вот это действительно ужасно!
– Все зависит от того, что для тебя важнее, – сказал я, слегка потрясенный. – Я бы не назвал твое объяснение простым, но это, тем не менее, объяснение.
Она распахнула на мне рубашку и развязала свой широкий пояс. Жакет соскользнул вниз, и ее упругие высокие груди уперлись в мою грудь. Ее лицо было так близко, что все, что я мог сейчас видеть, были ее волосы, похожие на темное облако, и глаза, полные желания. Ее ногти впились в мою поясницу, и это было так неожиданно, что я вскрикнул. Ногти продолжали блуждать по моей пояснице, сцарапывая кое-где по пути куски кожи. В целях самообороны мои пальцы нырнули глубоко под ее атласное белье, и я вонзил ногти в ее упругую гладкую кожу. Она проворковала что-то, как во сне. Затем ее губы впились в мои, а ногти продолжали все быстрее и больнее перемещаться по моей разодранной коже. Я подумал, что если это были те дополнительные льготы, которые обещала Марго, то мне не мешало бы подумать о своей страховке от несчастного случая.
4
На следующее утро, ровно в пол-одиннадцатого, я пришел в контору Касплина. Его рыжая секретарша встретила меня весьма недоброжелательным взглядом.
– Мистера Касплина нет, – пробурчала она.
– Вышел, – согласился я. – Исчез!
Она мрачно уставилась на меня. Под ее глазами можно было разглядеть темные круги, и даже толстый слой губной помады не мог скрыть скорбное выражение ее рта.
– Очевидно, он ушел поздно ночью, Максин? – спросил я сочувственно.
– Убирайся! – рявкнула она.
– Максин, дорогая! – укоризненно сказал я. – Так-то вы заботитесь о репутации своей корпорации?
– Его не будет весь день, – злобно ответила она. – Хотите ждать – пожалуйста. Только не здесь. Идите к нему в кабинет, рано или поздно вы его увидите. Лично я видеть вас около себя больше не желаю.
– По-моему, я в здравом уме, – но согласился я с ее предложением. – Разве человек в здравом уме захочет видеть Касплина?
Ее тон стал почти умоляющим:
– Что вам от меня надо?
– От вас мне хотелось бы очень многого. От Касплина – всего-навсего чек. Он, случайно, не оставил его где-нибудь поблизости? Мы могли бы поискать его вместе.
– Ах, вот оно что! – ее глаза повеселели. – Я совершенно забыла. Он где-то здесь, в конверте.
Она порылась среди бумаг на столе, нашла конверт и вручила его мне. Я сунул его в карман и в благодарность предоставил ей возможность насладиться вблизи профилем Бойда. Никакой реакции! Видимо, у нее действительно были какие-то неприятности. Она машинально рисовала в блокноте какого-то сюрреалистического зверя – наполовину копытного, наполовину пушного. Старик Фрейд по этому рисунку, возможно, и смог бы разобраться, что творилось внутри этого непреклонного рыжеволосого идола, – мне это было явно не под силу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
Я начал нервничать.
– Виски со льдом.
– Устраивайтесь поудобнее, мистер Бойд, – она показала на большую софу.
– Лучше – Дэнни, – поправил я ее.
Она приготовила напитки, принесла их к софе и села рядом со мной. Впрочем, не очень близко.
– Значит, вы частный детектив, Дэнни, – непринужденно сказала она. – Я слышала, как о вас говорил сегодня днем Касплин. В основном, он употреблял короткие слова.
– Он и сам коротышка, – пробурчал я.
Марго улыбнулась и отхлебнула виски.
– Не нашли того, кто убил собаку?
– Вы могли бы поинтересоваться об этом по телефону. Заодно сэкономили бы виски.
– Судя по словам Касплина, вы слишком высоко себя цените, – медленно проговорила она.
– Об этом следует судить по дополнительным льготам, – сказал я.
– Этот лейтенант Чейз… – она немного помолчала. – Его трудно в чем-то убедить… Он считает, что я убила Пола Кендалла.
– А разве не вы?
Ее большие темные глаза изучающе уставились на меня, затем она покачала головой.
– Нет. Но не в этом дело. Он сделал этот вывод, захлебнувшись в той грязи, которую вылили на меня такие, как Хелен Милз и наша великая примадонна.
– Этого маловато для обвинения.
– У меня нет алиби – я думаю, это не поможет мне?
Ее пальцы нежно коснулись моей руки.
– Я расспросила о вас, Дэнни. У вас неплохая репутация. Именно вы сейчас мне нужны.
– Чтобы вас не подозревал Чейз?
– Единственное, что можно сделать, найти настоящего убийцу. Как насчет этого?
– Существует такая небольшая деталь, – сказал я. – Деньги.
– Сколько?
– А сколько стоит избавиться от крючка лейтенанта Чейза?
Она уныло улыбнулась.
– Вы упрямый человек, когда доходит до дела, Дэнни Бойд. Скажем, тысяча сейчас и еще тысяча в конце.
– Исходя из суммы, которую заплатил мне Касплин, это дает вам четыре дня моего времени, – сказал я и хмыкнул. – Но, как я уже намекал, вы можете рассчитывать на определенные льготы.
– Возможно, вы тоже, – мягко сказала она.
– Здесь уютно, – сказал я и отпил немного виски. – Значит, вы не убивали Кендалла, это сделал кто-то другой. Мне подсказывает это дедукция частного детектива.
– Пол попросил меня придти к нему пораньше, чтобы помочь устроить вечер, – начала она рассказывать. – Я приехала около семи. Он был весел, много шутил – как всегда, когда он задумывал какую-нибудь из своих сумасшедших шуточек. После того как я закончила с ликером, фужерами и прочей ерундой, он показал мне коробку и объяснил, что надо сделать. Надо было, чтобы в полночь все собрались в гостиной, затем нажать кнопку. В восемь тридцать я ушла переодеваться.
– Когда вы вернулись туда?
– Чуть позже десяти. Мне нужно было быть пораньше, чтобы встретить гостей. Пол сказал, что куда-то уйдет и до определенного времени его не будет. Поэтому я не удивилась, что его там не было. Остальное вы знаете.
– Нетрудно понять, почему лейтенант подозревает именно вас. Кендалл не мог сам закрыть крышку, нужно было, чтобы кто-нибудь помог ему. Он, наверное, был похож на наседку, когда втискивался в эту коробку и были видны только его голова и плечи. Его помощник мог без труда перерезать ему горло.
Марго вздрогнула.
– Ужас!
– У кого-то мрачное чувство юмора, – согласился я. – Сначала распотрошенная собака, потом Кендалл. Знаете кого-нибудь, кто мог бы так пошутить?
Она в сомнении покачала головой, потом спросила:
– Вам не кажется, что убийца не чужд театральных эффектов?
– Возможно, – согласился я.
– Тогда у нас куча подозреваемых, – вздохнула она. – Если у тебя нет артистического темперамента, тебе нечего делать в оперной труппе!
– Кто настолько ненавидел Кендалла, что хотел его смерти?
– Хотела бы знать, – с горечью произнесла она. – Не имею малейшего понятия. И вообще это не пригодится. По-моему, причина совсем не в ревности или эмоциях. Скорее всего, у убийцы был очень практичный мотив.
– Вам ничего не приходит в голову?
Она улыбнулась.
– Нет. Иначе бы я рассказала об этом Чейзу и обезопасила бы себя и свои денежки, которые придется заплатить вам.
Я опустошил бокал и поставил его перед собой на пол.
– Донна Альберта, – медленно начал перечислять я. – Марго Лини, Рекс Тибольт… Большие имена в опере, а?
– Очень большие, – согласилась Марго. – И что?
– Почему вы все связались с таким дельцом, как Эрл Харви, и работаете в театре на Второй авеню?
Она вздрогнула и ответила далеко не сразу.
– Думаю, из-за такой мелочи, как деньги.
Теперь уже вздрогнул я. Клиент, нуждающийся в деньгах, всегда вызывает во мне понятное беспокойство.
– Разве вам нужны деньги?
– А кому они не нужны? – спросила она. – Это еще ничего не значит.
– Вы сказали, что у убийцы практический мотив. Эрл Харви очень практичен.
Марго неуверенно засмеялась.
– Это его шоу, он вложил в «Саломею» большие деньги. Подумайте сами, зачем ему убивать своего собственного продюсера и рисковать своим шоу?
– Звучит убедительно, – согласился я. – А может, спросить его самого?
В ее глазах мелькнуло что-то похожее на страх, пальцы сжали мою руку.
– Не делайте этого, вы погубите меня!
– Почему?
– Вы что, забыли, что я работаю на него?
Она встала и увидела мой пустой фужер на полу.
– Как насчет того, чтобы еще выпить?
– Успеется, – ответил я. – Давайте еще поговорим об Эрле Харви.
– Не хочу о нем говорить! – воскликнула она. – До смерти устала говорить об убийствах и о мотивах! Хочу хоть ненадолго расслабиться!
– Согласен, – я решил не противоречить. – Как насчет того, чтобы я приготовил что-нибудь выпить нам обоим?
– Это уже лучше, – она снова улыбнулась, и озорное выражение вернулось на ее лицо. – А еще лучше будет, если мы расслабимся вместе.
Я взял фужеры и направился к бару, а когда я приготовил напитки, Марго исчезла. Причин этому могло быть несколько, поэтому я не беспокоился. Вернувшись на софу, я поставил фужеры на маленький столик, расслабился и закрыл глаза. Звучала все та же музыка – это была какая-то бесконечная запись. Впрочем, темп немного ускорился – вероятно, любовники перешли от удовольствий к страсти.
Немного погодя я услышал легкий шуршащий звук и открыл глаза. Марго стояла передо мной в короткой пижаме из голубого атласа. Нижняя часть пижамы плотно облегала тело и заканчивалась манжетами примерно на середине бедер; жакет был туго затянут на талии широким поясом.
– Маленькие домашние заботы, – улыбаясь, объяснила она. – Иногда они так много значат в жизни. Выбрать, что надеть для особого гостя, закрыть входную дверь, снять телефонную трубку…
Она опустилась на софу рядом со мной – на этот раз значительно ближе.
– Рада, что вы приготовили напитки, – шепнула она. – Сейчас лучше всего думать о чем-нибудь таком, чем можно заняться. Ты согласен?
Указательным пальцем я провел по изгибу ее бедра под атласными манжетами.
– Я боялся, что твоя печаль не позволит нам думать об этом.
Она засмеялась.
– Ты о Поле? Если это тебя действительно волнует, могу объяснить. Все очень просто.
– Обожаю простые объяснения, – честно сказал я.
Софа напоминала необитаемый остров посредине полутемной комнаты. И поскольку мы оказались на нем вдвоем, уютной близости было не избежать. Мой палец по-прежнему скользил по теплому изгибу ее бедра, обследуя мягкость и гладкость кожи. Ее пальцы расстегнули мою рубашку и проникли внутрь, ладонь легла на мою грудь.
– Такие, как я, дорогой, – сказала она низким голосом, – всегда стоят перед выбором – быть меццо-сопрано или женой. Когда пытаешься иметь и то и другое одновременно, как правило, ничего не получается.
– Да? – спросил я таким тоном, будто меня это очень удивило. – Трагическая дилемма в жизни известной певицы – оказывается, большие глянцевые журналы иногда пишут правду.
– Представь себе, – холодно сказала она и выдернула волосок у меня на груди, очевидно, в наказание за мою бестактность.
Поскольку волос у меня на груди было не так уж много, я постарался говорить как можно вежливее.
– Значит, ты не могла выйти замуж за Пола Кендалла, поэтому пришлось выбрать второе и получать букеты роз от восторженных поклонников.
– Если тебе так хочется об этом поговорить, я заткнусь и буду слушать тебя, – бросила Марго. Я склонил голову.
– Извини. Давай дальше!
– Секс в моей жизни так же важен, как и в жизни других людей, – продолжила она. – С пением мне тоже не хотелось бы расставаться. Вот почему я обычно сплю с продюсером, если, конечно, он не слишком неприятен.
– Черт побери! – восхищенно воскликнул я. – Оказывается, можно заполучить сразу два удовольствия, к тому же, одни из лучших в этом мире.
– Конечно, я была немного расстроена, когда Пол так быстро потерял ко мне интерес и стал волочиться за Донной Альбертой, – непринужденно продолжала она. – Может быть, у него был пунктик насчет перезрелых примадонн? Не потому ли от него кто-то избавился? Жалко, что он мертв, но, дорогой, печаль лучше поберечь для чего-то более важного. Скажем, ларингит во время премьеры! Вот это действительно ужасно!
– Все зависит от того, что для тебя важнее, – сказал я, слегка потрясенный. – Я бы не назвал твое объяснение простым, но это, тем не менее, объяснение.
Она распахнула на мне рубашку и развязала свой широкий пояс. Жакет соскользнул вниз, и ее упругие высокие груди уперлись в мою грудь. Ее лицо было так близко, что все, что я мог сейчас видеть, были ее волосы, похожие на темное облако, и глаза, полные желания. Ее ногти впились в мою поясницу, и это было так неожиданно, что я вскрикнул. Ногти продолжали блуждать по моей пояснице, сцарапывая кое-где по пути куски кожи. В целях самообороны мои пальцы нырнули глубоко под ее атласное белье, и я вонзил ногти в ее упругую гладкую кожу. Она проворковала что-то, как во сне. Затем ее губы впились в мои, а ногти продолжали все быстрее и больнее перемещаться по моей разодранной коже. Я подумал, что если это были те дополнительные льготы, которые обещала Марго, то мне не мешало бы подумать о своей страховке от несчастного случая.
4
На следующее утро, ровно в пол-одиннадцатого, я пришел в контору Касплина. Его рыжая секретарша встретила меня весьма недоброжелательным взглядом.
– Мистера Касплина нет, – пробурчала она.
– Вышел, – согласился я. – Исчез!
Она мрачно уставилась на меня. Под ее глазами можно было разглядеть темные круги, и даже толстый слой губной помады не мог скрыть скорбное выражение ее рта.
– Очевидно, он ушел поздно ночью, Максин? – спросил я сочувственно.
– Убирайся! – рявкнула она.
– Максин, дорогая! – укоризненно сказал я. – Так-то вы заботитесь о репутации своей корпорации?
– Его не будет весь день, – злобно ответила она. – Хотите ждать – пожалуйста. Только не здесь. Идите к нему в кабинет, рано или поздно вы его увидите. Лично я видеть вас около себя больше не желаю.
– По-моему, я в здравом уме, – но согласился я с ее предложением. – Разве человек в здравом уме захочет видеть Касплина?
Ее тон стал почти умоляющим:
– Что вам от меня надо?
– От вас мне хотелось бы очень многого. От Касплина – всего-навсего чек. Он, случайно, не оставил его где-нибудь поблизости? Мы могли бы поискать его вместе.
– Ах, вот оно что! – ее глаза повеселели. – Я совершенно забыла. Он где-то здесь, в конверте.
Она порылась среди бумаг на столе, нашла конверт и вручила его мне. Я сунул его в карман и в благодарность предоставил ей возможность насладиться вблизи профилем Бойда. Никакой реакции! Видимо, у нее действительно были какие-то неприятности. Она машинально рисовала в блокноте какого-то сюрреалистического зверя – наполовину копытного, наполовину пушного. Старик Фрейд по этому рисунку, возможно, и смог бы разобраться, что творилось внутри этого непреклонного рыжеволосого идола, – мне это было явно не под силу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19