Увидев меня, он оставил своих собеседников и подошел.
– Получил мою докладную записку? – спросил Габриель.
– Да. Спасибо.
– Эй, я видел в газете твою фотографию. И еще ее видели все, кого я сегодня допрашивал.
Я проигнорировал эти слова и сказал:
– Последнее время здесь так много арабов, что надо заказать молитвенные коврики и повесить указатель, в какой стороне Мекка.
– Хорошая идея.
– Есть что-то новое?
– Конечно. Я позвонил в Вашингтон – городским полицейским, а не в ФБР. Я подумал, что мистер Халил точно не знал, куда его повезут – в Нью-Йорк или в Вашингтон. Поэтому поинтересовался, не пропадали ли в Вашингтоне таксисты, выходцы с Ближнего Востока.
– И что?
– Получил отчет о пропавших людях. В списке есть парень по имени Дауд Файзал, водитель такси, ливиец. Ушел из дому в субботу и не вернулся.
– Может, он пошел поменять имя?
Габриель, привыкший к моим шуткам, продолжил:
– Я поговорил с его женой – на арабском, разумеется, – и она сказала, что он уехал по заказу в аэропорт и не вернулся. Знакомая история?
Я задумался. Как предполагал Габриель, этого водителя могли нанять для того, чтобы он забрал Халила из аэропорта, если бы самолет приземлился в Вашингтоне. В какой-то момент организация, стоящая за Халилом, будь то ливийская разведка или какая-то экстремистская группа, точно узнала, что их человека повезут в Нью-Йорк. Однако к этому времени Дауд Файзал уже слишком много знал, поэтому его либо убили, либо похитили и упрятали на время выполнения операции.
– Так, а что мы сможем сделать с этой информацией? – спросил я у Габриеля.
– Да ничего. Очередной тупик. Но все свидетельствует о тщательно спланированной операции. У нас нет посольства Ливии, но ливийцы работают в штате посольства Сирии, которая сочувствует Каддафи. Все арабы похожи, правильно? ЦРУ и ФБР знают об этих уловках, но закрывают глаза, поскольку это дает им возможность следить за ливийцами. Однако, видимо, никто не следил в пятницу вечером, когда кто-то явился домой к Файзалу с черным чемоданом. Так сказала миссис Файзал, почти теми же словами, что и миссис Джаббар. Поздний вечер пятницы, посетитель, черный чемодан, муж встревожен. Да, все сходится, но это уже вчерашняя новость.
– Но она подтверждает тщательное планирование операции и наличие сообщников в нашей стране.
– Но это тоже вчерашняя новость.
– Верно. А могу я спросить тебя... как араба? Попробуй поразмышлять, как Халил. Что у этого парня на уме?
– Давай сначала поговорим о том, чего Халил не стал делать. Он не стал тайком пробираться в нашу страну. А прибыл сюда за наш счет... в прямом и переносном смысле.
– Согласен. Продолжай.
– Он вымазал нам лица верблюжьим дерьмом. Это доставляет ему наслаждение. Но еще больше ему нравится вести с нами рискованную игру.
– Я думал об этом. Но зачем ему это надо?
– Это уже психология араба. – Габриель улыбнулся. – Частично это чувство неполноценности по отношению к Западу. Экстремисты подкладывают бомбы в самолеты и все такое прочее, но они понимают, что, по сути, это трусливые поступки, поэтому время от времени появляются люди, желающие продемонстрировать неверным храбрость воинов ислама. У арабов есть легенда об одиноком всаднике, который сражается с армией врагов и побеждает. Понимаешь?
– Понимаю. Так что же у него на уме?
– Не знаю. Просто говорю тебе, кем он может себя представлять.
– Ясно. Но к чему обычно стремятся такие люди?
– Да кто его знает. Он уже убил триста двадцать человек, но продолжает свое кровавое дело.
– Спасибо, Габриель, отличная работа. Как дела у Фади?
– Ее теперь зовут Мария, она работает уборщицей в церкви Святого Патрика, – с улыбкой ответил Габриель.
– Ладно, еще увидимся. – Я уже повернулся, чтобы уйти, но слова Габриеля остановили меня.
– У Халила какая-то серьезная цель.
Я обернулся.
– Он слишком сильно ненавидит кого-то, кто, по его убеждению, причинил ему зло, или оскорбил ислам, или надругался над Ливией. И он хочет отомстить лично.
– Так, продолжай.
Габриель на мгновение задумался.
– У арабов есть поэма, которая называется «Кровная месть».
– А разве это не любовная поэма?
– Это поэма о ненависти, мой друг. И конечно же, о кровной мести.
– Понятно.
– Араб может проявить чудеса храбрости во имя Аллаха и иногда во имя своей страны. Но очень редко во имя чего-то абстрактного вроде политической идеи и даже политического лидера. Арабы часто не доверяют своим лидерам.
– Тут я согласен с арабами.
– Но есть еще кое-что, что по-настоящему движет арабами. Это личная вендетта. Понимаешь? Как у сицилийцев.
– Понимаю.
– Скажем, если ты убил моего сына или отца, либо изнасиловал мою дочь или жену, то я буду преследовать тебя всю свою жизнь, буду убивать всю твою родню, пока не доберусь до тебя.
– Я подозревал, что босс моей бывшей жены спит с ней. Я послал ему ящик шампанского.
– Арабы так не поступают. Ты меня слушаешь?
– Да, слушаю. Значит, это может быть кровная месть. Вендетта.
– Правильно. Может быть. И Халилу наплевать, останется он жить или умрет, осуществляя кровную месть. Для него важна только сама месть. Ведь если он умрет, то все равно попадет в рай.
– Постараюсь помочь ему побыстрее попасть туда.
– Если вы когда-то встретитесь, то в рай первым попадет тот, кто последним узнает своего врага, – со смехом закончил Габриель.
Я ушел. Почему всем кажется забавным то, что моя фотография появилась в газетах? Вернувшись в штаб, я подошел к кофейному бару и взял чашку кофе. Прихлебывая кофе, я стал обдумывать все то, что сказал Габриель. Но в этот момент ко мне подошла Кейт.
– Звонит миссис Роза Хамбрехт. Я объяснила ей, кто мы такие.
Оставив кофе, я поспешил к своему столу и взял трубку.
– Миссис Хамбрехт, это Джон Кори, Особое антитеррористическое соединение.
Мне ответил вежливый женский голос.
– С чем связан ваш звонок, мистер Кори?
Кейт села за свой стол и тоже сняла трубку, чтобы слышать наш разговор.
– Прежде всего примите мои глубокие соболезнования в связи со смертью вашего мужа.
– Благодарю вас.
– Мне поручено провести дополнительное расследование обстоятельств его смерти.
– Убийства.
– Да, мадам. Понимаю, вы устали отвечать на вопросы...
– Я буду отвечать на вопросы до тех пор, пока не найдут убийцу.
– Спасибо. В деле говорится, что вас допрашивали представители ФБР, ВВС и Скотленд-Ярда, верно?
– Верно. А еще представители разведки ВВС, ЦРУ, британских служб МИ-5 и МИ-6.
Мы с Кейт переглянулись.
– Значит, можно предположить, что некоторые считают мотив убийства политическим.
– Это я так считаю. Никто из них не высказывал мне своих версий.
– Но, судя по личному делу вашего мужа, он не занимался политикой, не работал на разведку.
– Совершенно верно. Он всегда был пилотом, командиром, последнее время занимался штабной работой.
Мне нужно было как-то подвести разговор к уничтоженной информации, не пугая при этом вдову, поэтому я решил зайти издалека.
– Мы склонны думать, что это убийство было случайным. Ваш муж пал от руки экстремистов только потому, что на нем была американская военная форма.
– Чушь, – возразила миссис Хамбрехт.
Я тоже так считал, поэтому спросил ее:
– А может, какой-то факт из биографии вашего мужа сделал его целью группы экстремистов?
Молчание, затем:
– Ну... предполагалось, что участие мужа в войне в Персидском заливе могло сделать его целью исламских экстремистов. Помните случай с капитаном из Винсенса?
– Нет, мадам.
Она рассказала, и я вспомнил эту попытку убийства.
– Значит, возможно, что это была месть за его участие в войне в Персидском заливе? – предположил я.
– Да, возможно... но в этой войне участвовали многие пилоты. Тысячи. А Билл тогда был только майором. Поэтому непонятно, почему выбрали именно его.
– Но вам высказывали такую версию?
– Да, кое-кто высказывал.
– Однако вы в нее не верите.
– Не верю. – Миссис Хамбрехт замолчала, и я дал ей время подумать. Наконец она сказала: – А теперь, после смерти Терри и Гейл Уэйклифф, разве можно по-прежнему считать смерть моего мужа случайной или имеющей отношение к войне в Персидском заливе? Ведь Терри никогда не был там.
Я посмотрел на Кейт, она пожала плечами. Я продолжил, стараясь не выдать своей неосведомленности:
– Вы думаете, что смерть Уэйклиффов может быть связана с гибелью вашего мужа?
– Вполне вероятно...
– А вы можете добавить что-нибудь к тому, что нам уже известно о смерти Уэйклиффов?
– Вряд ли я знаю что-то помимо того, о чем писали в газетах.
– О какой газете вы говорите?
– О какой газете? Об «Эйр форс таймс». И еще об этом писала «Вашингтон пост», разумеется. А почему вы спрашиваете?
Я посмотрел на Кейт, ее пальцы уже бегали по клавиатуре компьютера.
– Потому что некоторые газеты грешили против истины. А как вы узнали об их смерти?
– Дочь Уэйклиффов... Сью... она позвонила мне вчера. А убили их явно в воскресенье.
Я так и подпрыгнул в кресле. Убили. То есть насильственная смерть.
– А кто-нибудь из ФБР или ВВС говорил с вами об этом?
– Нет, вы первый.
Кейт уже читала компьютерную распечатку и делала какие-то пометки. Я махнул ей, прося передать распечатку мне, но она продолжила чтение.
– А не упоминала ли дочь о том, что у нее закрались какие-то подозрения в связи со смертью родителей?
– Она была очень расстроена, сами понимаете. Она сказала, что преступление похоже на ограбление, хотя она в этом не уверена. Убили также экономку.
Вопросы общего характера у меня закончились, и как раз в этот момент Кейт протянула мне распечатку.
– Подождите, пожалуйста, – попросил я миссис Хамбрехт.
Я быстро пробежал глазами статью из «Вашингтон пост». В ней говорилось, что генерал ВВС Терранс Уэйклифф работал в Пентагоне. Он, его жена и экономка были найдены застреленными в доме Уэйклиффов поздно утром в понедельник. Трупы обнаружил адъютант генерала, который проявил беспокойство, когда его начальник не явился на работу в свой кабинет в Пентагоне, а телефонные звонки ему домой и вызовы по пейджеру остались без ответа.
На месте преступления были обнаружены следы взлома – вырванная дверная цепочка; предположительный мотив преступления – ограбление, поскольку пропали ценные вещи и наличные деньги. Генерал был в форме, он наверняка только что вернулся из церкви, что позволяло считать временем убийства и ограбления утро воскресенья. Полиция вела расследование.
Я посмотрел на Кейт и спросил:
– Какая связь между генералом Уэйклиффом и полковником Хамбрехтом?
– Не знаю. Выясни.
– Ладно. – Я вернулся к разговору с миссис Хамбрехт. – Простите, звонили из Пентагона. – Я решил перестать ходить вокруг да около и спросить напрямик, а там посмотрим. – Миссис Хамбрехт, позвольте мне быть с вами откровенным. Передо мной на столе лежит личное дело вашего мужа. Из него изъята некая информация, и у меня возникли определенные затруднения в связи с доступом к ней. Но мне необходимы эти сведения. Я хочу выяснить, кто и почему убил вашего мужа. Вы можете мне помочь?
Миссис Хамбрехт молчала. Понимая, что пауза может слишком затянуться, я добавил:
– Очень вас прошу, – и посмотрел на Кейт, которая одобрительно кивнула.
Наконец миссис Роза Хамбрехт промолвила:
– Мой муж и генерал Уэйклифф принимали участие в военной операции. Это была бомбардировка... почему вы этого не знаете?
Внезапно я все понял. Из моей головы еще не вылетело то, что говорил мне Габриель, и когда миссис Хамбрехт произнесла слово «бомбардировка», все встало на свои места, как будто ключ сделал последний поворот и замок открылся.
– Пятнадцатое апреля тысяча девятьсот восемьдесят шестого года, – произнес я.
– Да. Вы понимаете, о чем идет речь?
– Понимаю. – Я посмотрел на Кейт, которая с задумчивым видом уставилась куда-то в пространство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105