А ведь это они его завели. Как вообще я оказался замешанным в это?
— Парень, мне нравится, как вы тут болтаете. А, парень? — Брэйн изобразил недоумение, потом снова нарисовал на своем лице широкую белозубую улыбку.
Я начинал понимать, почему Пол и Ирв недолюбливают этого типа, но промолчал. Он покуражился. Может, теперь уберется. По мне, так ему лучше было слинять.
Но он не убрался.
И разглагольствовал как ни в чем не бывало:
— Видите ли, Скотт, вы говорите на редкость вразумительно. Все познается в сравнении. Интересно, смогли бы вы пожертвовать свой мозг... о! Извините, я не хотел вас смущать.
Я почувствовал, как горит мое лицо. Поставив стакан на стойку, я сделал шаг, приблизил свое лицо вплотную к нему и отчеканил:
— Послушайте, приятель. Идите-ка отсюда и играйте в свои игры где-нибудь еще. Я уже говорил вам, что мне нет дела до вас. Но я могу и передумать.
Он опустил подбородок и уставился на меня, качая головой, как если бы я был гадким мальчишкой.
Я сжал кулаки, но тут же расслабился и попытался взять себя в руки:
— Знаете, Брэйн, мои друзья сболтнули лишнее. Ладно, им не следовало это делать. Теперь забудьте и убирайтесь.
— Но они правы, — бодро кивнул он. — Абсолютно правы. Я действительно ублюдок, незаконнорожденный. В прямом смысле слова.
— И кому какое дело? — бросил я.
Этот чертов дуралей Кларк выбрал момент, чтобы снова вклиниться:
— Я имел в виду совершенно другое, Брэйн. Я выражался фигурально.
Черт бы побрал старину Кларка! Я готов был разбить ему башку. Брэйн продолжал улыбаться, но его полные губы искривились, обнажив зубы. Он сделал шаг к Полу Кларку и прорычал:
— Вот как? Как тебе понравится, если я зашвырну тебя аж в Канзас-Сити, штат Миссури?
Он поднял свою огромную правую ручищу с растопыренной пятерней, положил ее на лицо Кларка и толкнул.
Голова Кларка дернулась назад, и он врезался спиной в стойку бара. Я вздохнул, ожидая, что он размахнется в ответ и его разберут на части, но он просто стоял и изображал ненависть.
Однако от его ненависти Брэйну вовсе не было больно.
Краем глаза я заметил, что несколько человек наблюдают за нами. На такой грандиозной вечеринке люди мало обращают внимания на происходящее вокруг, но здесь-то происходило кое-что необычное. Среди них я вроде углядел ту девушку с пышной грудью и с обручами в юбке и подумал: вот с кем поразвлечься бы.
И тут я чуть не проглотил собственный язык.
Брэйн сделал шаг ко мне, и я внезапно услышал, как он весело говорит:
— Теперь твоя очередь.
Я не мог в это поверить, пока не увидел, что он действительно поднял руку, собираясь проделать то же самое со мной.
Этот проклятый идиот надумал дотронуться до моего лица!
Все его шуточки я пропустил мимо ушей и вроде сумел охладить свой пыл, но тут злость вдруг вскипела, взыграла, приведя в движение мою левую руку и кисть и сжав ее в кулак, врезала им в его солнечное сплетение.
Брэйн не упал и удивил меня этим. Его громадная лапища ткнула меня в лицо. Однако сам он согнулся, как человек, которого принимают в святое братство, и дыхание едва вырывалось сквозь его открытый рот. Потом он схватился за живот.
Теперь его рукам было не до моего лица.
Он что-то пробормотал, все в том же согнутом положении, вытаращившись на меня и не двигаясь.
Я повернулся к стойке бара и взял свой стакан.
Мне не следовало этого делать.
Он не был полностью выведен из строя, просто выжидал. И когда я отвернулся и взял стакан, он выпрямился и левым кулаком нанес мне удар по правому уху.
Я упал. Не пошатнулся, просто упал. Парень ударил как астероид. Я приземлился на руки и колени и испачкал свой чудесный полицейский наряд, в голове у меня все пошло кругом. Я потряс головой, и в ней вроде немного прояснилось. Но почему-то перед глазами была красная пелена. Безумного ярко-красного цвета. Мои челюсти, казалось, вжались друг в друга.
Я повернул голову, взглянул на него с пола. И с безудержной яростью бросил:
— Прощай, приятель.
Я стал подниматься: или ему придется убить меня, или я сломаю каждую проклятую косточку в его проклятом теле.
Когда я ударил его в живот, вокруг уже начала собираться толпа. Это было интереснее любого, самого убойного вестерна. Теперь между нами оказалась куча народу, и множество рук охватили Брэйна и меня. Кажется, я сломал чей-то палец — во всяком случае, кто-то завопил, и одна рука убралась с меня, но ее тут же заменили еще две, неизвестно откуда взявшиеся.
В туманной пелене передо мной возникло лицо Сили, который прошипел:
— Успокойся. Не болтай лишнего.
— Убирайся! — проревел я. — Отпусти меня к чертовой матери! Я убью этого самодовольного осла голыми руками!
Какое-то время все происходило как в тумане, но в конце концов я оказался свободен от сдерживающих меня рук. Я был в порядке. Но Брэйн уже исчез.
Однако, Бог свидетель, я его найду.
Глава 2
Я стоял у бара, вонзив ногти в свои собственные ладони и дыша, как пугливый новобрачный, когда у меня над ухом раздался мягкий, теплый голос:
— Спасибо, мистер Скотт.
— За что? — Резко повернув голову, я увидел серебряную маску и губы «поцелуй меня».
Рассмотрел я гораздо больше, но не буду вас баловать.
— За то, что наподдали подонку, — ответила она.
Я заморгал.
Она улыбнулась и продолжила:
— "Этому" Роджеру Брэйну. Так его все называют — «Этот» с большой буквы.
— О! Другим он тоже не нравится?
— Есть даже клуб, члены которого — большинство из зарегистрированных в телефонном справочнике Лос-Анджелеса.
— Но он не может не нравиться им так, как мне.
— Ошибаетесь, Шелл.
— Неужели?
— Вы ведь Шелл Скотт, не правда ли? Частный сыщик?
— Ага. Откуда вы знаете? — Глупый вопрос, но я не мог не задать его.
— Потому что вы видный мужчина и все такое... — Она скользнула прохладными пальчиками по моим бровям и волосам.
— Золотце, я бы с радостью постоял и поболтал с вами о моих серых глазах, о том, как я ухитрился так загореть, или о том, что так натягивает вашу блузку, но мне пора повидать одного человека.
— Что тут произошло? — спросила она, указывая на разбитый стакан и лужу на полу.
— Виски пролилось.
Она подошла к бару, вернулась с двумя наполненными стаканами и протянула один мне.
— За удачу! — предложила она тост. — Вы ведь не откажетесь выпить со мной?
Я не забыл про случившееся, но температура у меня уже снизилась почти до нормальной, и я сказал:
— Ладно, я, пожалуй, могу повременить.
Похоже, мне следовало немного остыть, прежде чем пуститься на поиски Брэйна. Пока что я был еще слишком зол на этого типа, чтобы соображать нормально, а я предпочитаю точно знать, что делаю. К тому же я мог прихватить Брэйна в любое время, а красотку мне совсем не хотелось упускать.
Сейчас, когда она стояла так близко от меня, я мог приглядеться к ней — смотрелась она просто здорово. Ее ноги были спрятаны под вздымающейся на обручах юбкой, но все остальное убеждало меня, что она могла бы солировать в любом шоу. В ней было пять футов и пять дюймов роста, а поясок юбки охватывал талию всего лишь в двадцать два дюйма. Ее губы я уже упоминал, а горящие фиалковые глаза я разглядел даже через маску. Они были того неописуемого, чуть затуманенного оттенка, который точнее всего назвать фиолетовым. У нее были превосходные белые зубы, и, когда она сверкнула ими в легкой улыбке, мой спинной мозг как бы разжижился и забулькал на уровне моих сапог конного полицейского.
И тридцать шесть дюймов, вовсе не мускулистых, под ее непрозрачной блузкой... Я не мог понять, как блузка не спадает на ее талию, где ей было самое место. Я взглянул повнимательнее и обнаружил две пышные округлости — вот и объяснение, почему блузка не падала.
Я вернулся из одного из самых долгих путешествий в своей жизни к ее лицу, и оно стоило того. Хоть я и видел всего лишь ее удивительные губы и чувствовал смутное обещание остального.
— Что там под маской? — спросил я. — Кто вы?
Она покачала головой. Волосы ее не были белокурыми, но и брюнеткой ее нельзя было бы назвать. Легкие, пышные, струящиеся по плечам, они ласкали ее обнаженную кожу. Она сказала:
— Не-а. Не раньше полуночи. Стройте ваши догадки.
— Ладно. Потанцуем.
Она улыбнулась, и мой спинной мозг протек еще ниже.
— Хорошо, но будьте осторожны.
Глядя на нее с нескрываемым вожделением, я ответил:
— Постараюсь.
Она захлопала ресницами и тем самым достала меня окончательно.
— Я говорю о моем наряде. О юбке. Если вы прижметесь ко мне, она поднимется сзади. Чем больше вы приблизитесь, тем выше юбка задерется. Обручи, знаете ли.
— Обручи?
— Обручи. Они жесткие.
— Рискнем!
Я взял ее правую руку, положил свою правую на ее талию и зашаркал ногами. Мы почти не двигались, так, едва елозили по полу и смотрели друг на друга.
— Надеюсь, — проговорила она, — вы не возражаете против моего вмешательства.
— Я возражаю? Шутите?
— Я заметила, как вы разглядывали меня. Мне даже показалось, что вы направились ко мне как раз перед... перед первым раундом.
— Точно, перед первым раундом. До пятнадцатого не дойдет. И я действительно направился было к вам.
— Во всяком случае, я хотела поблагодарить вас. И еще меня разбирало любопытство.
— Насчет чего?
— Ну, вечеринка устроена только для снимавшихся в фильме и работающих на студии. Что делает частный детектив на киношном балу? Снимает?
— Ха! Смешно. — Я рассмеялся.
— Ну, — протянула она, присматриваясь ко мне, — вы могли бы сыграть свирепого злодея.
Я покачал головой:
— С год назад я оказал услугу Фелдспену. Он едва помнит меня, но все же пригласил сюда, обещая, что я получу удовольствие.
— И как? Получаете?
— Сейчас да.
Мы поелозили ногами еще немного, и я проронил:
— Похоже, я не единственный здесь чужак. Взять хотя бы моего спарринг-партнера.
— Вы имеете в виду Брэйна? Он обычно бывает на подобных мероприятиях. Выступает как провалившийся статист. — Она ослепительно улыбнулась. — Я слышала, он пробовался, когда впервые появился тут. Но это было ужасно. Может, теперь ему доставляет удовольствие бывать на таких вечеринках и мечтать. Полагаю, он знаком со многими важными персонами.
— Как давно он крутится в Голливуде?
— Пожалуй, года три. Может, меньше.
— Ладно, хватит. Давайте поговорим о вас. — Я притянул ее поближе.
— Осторожно! — воскликнула она. — Обручи!
Я хохотнул и свирепо уставился на типа сзади нее — тот выпучил глаза.
— Извините, — обратился я к ней, — но зачем вы надели эту чертову штуковину?
Улыбнувшись, она ответила очень серьезно:
— Просто я решила, что никто не додумается до такого. Видите ли, все держали свои маскарадные костюмы в большом секрете. Пока меня еще никто не узнал, так что я могу выиграть приз.
— Если бы я раздавал призы, вы выиграли бы их все.
Я понял, что она имела в виду. В Голливуде больше, чем где бы то ни было, девушки старались быть «оригинальными». А на костюмированных балах особенно. Любая бы сдернула с себя парик, если бы увидала на улице или на вечеринке другую в таком же. Поэтому здесь костюмы были «засекречены», а маски на лицах помогали избежать несправедливости при вручении призов «по знакомству»; победители и так всегда подозрительны.
В Голливуде любой приз хорош, любое поощрение кстати.
Очень мне было любопытно, с кем, черт возьми, я танцую. Звезда? Статистка? Редакторша? Не то чтобы это имело какое-нибудь значение, просто обалденная куколка все сильнее интриговала меня. И я предложил:
— Как насчет того, чтобы встретиться в полночь, когда будут сняты все маски? Правда, я в невыгодном положении. Вы-то уже знаете, кто я.
Музыка кончилась, и она согласилась:
— Хорошо, Шелл. У подножия лестницы?
Мы находились в огромном бальном зале, который вместил бы все три сотни гостей и даже больше, если бы некоторые из них не разбрелись по саду и не поднялись на верхний этаж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
— Парень, мне нравится, как вы тут болтаете. А, парень? — Брэйн изобразил недоумение, потом снова нарисовал на своем лице широкую белозубую улыбку.
Я начинал понимать, почему Пол и Ирв недолюбливают этого типа, но промолчал. Он покуражился. Может, теперь уберется. По мне, так ему лучше было слинять.
Но он не убрался.
И разглагольствовал как ни в чем не бывало:
— Видите ли, Скотт, вы говорите на редкость вразумительно. Все познается в сравнении. Интересно, смогли бы вы пожертвовать свой мозг... о! Извините, я не хотел вас смущать.
Я почувствовал, как горит мое лицо. Поставив стакан на стойку, я сделал шаг, приблизил свое лицо вплотную к нему и отчеканил:
— Послушайте, приятель. Идите-ка отсюда и играйте в свои игры где-нибудь еще. Я уже говорил вам, что мне нет дела до вас. Но я могу и передумать.
Он опустил подбородок и уставился на меня, качая головой, как если бы я был гадким мальчишкой.
Я сжал кулаки, но тут же расслабился и попытался взять себя в руки:
— Знаете, Брэйн, мои друзья сболтнули лишнее. Ладно, им не следовало это делать. Теперь забудьте и убирайтесь.
— Но они правы, — бодро кивнул он. — Абсолютно правы. Я действительно ублюдок, незаконнорожденный. В прямом смысле слова.
— И кому какое дело? — бросил я.
Этот чертов дуралей Кларк выбрал момент, чтобы снова вклиниться:
— Я имел в виду совершенно другое, Брэйн. Я выражался фигурально.
Черт бы побрал старину Кларка! Я готов был разбить ему башку. Брэйн продолжал улыбаться, но его полные губы искривились, обнажив зубы. Он сделал шаг к Полу Кларку и прорычал:
— Вот как? Как тебе понравится, если я зашвырну тебя аж в Канзас-Сити, штат Миссури?
Он поднял свою огромную правую ручищу с растопыренной пятерней, положил ее на лицо Кларка и толкнул.
Голова Кларка дернулась назад, и он врезался спиной в стойку бара. Я вздохнул, ожидая, что он размахнется в ответ и его разберут на части, но он просто стоял и изображал ненависть.
Однако от его ненависти Брэйну вовсе не было больно.
Краем глаза я заметил, что несколько человек наблюдают за нами. На такой грандиозной вечеринке люди мало обращают внимания на происходящее вокруг, но здесь-то происходило кое-что необычное. Среди них я вроде углядел ту девушку с пышной грудью и с обручами в юбке и подумал: вот с кем поразвлечься бы.
И тут я чуть не проглотил собственный язык.
Брэйн сделал шаг ко мне, и я внезапно услышал, как он весело говорит:
— Теперь твоя очередь.
Я не мог в это поверить, пока не увидел, что он действительно поднял руку, собираясь проделать то же самое со мной.
Этот проклятый идиот надумал дотронуться до моего лица!
Все его шуточки я пропустил мимо ушей и вроде сумел охладить свой пыл, но тут злость вдруг вскипела, взыграла, приведя в движение мою левую руку и кисть и сжав ее в кулак, врезала им в его солнечное сплетение.
Брэйн не упал и удивил меня этим. Его громадная лапища ткнула меня в лицо. Однако сам он согнулся, как человек, которого принимают в святое братство, и дыхание едва вырывалось сквозь его открытый рот. Потом он схватился за живот.
Теперь его рукам было не до моего лица.
Он что-то пробормотал, все в том же согнутом положении, вытаращившись на меня и не двигаясь.
Я повернулся к стойке бара и взял свой стакан.
Мне не следовало этого делать.
Он не был полностью выведен из строя, просто выжидал. И когда я отвернулся и взял стакан, он выпрямился и левым кулаком нанес мне удар по правому уху.
Я упал. Не пошатнулся, просто упал. Парень ударил как астероид. Я приземлился на руки и колени и испачкал свой чудесный полицейский наряд, в голове у меня все пошло кругом. Я потряс головой, и в ней вроде немного прояснилось. Но почему-то перед глазами была красная пелена. Безумного ярко-красного цвета. Мои челюсти, казалось, вжались друг в друга.
Я повернул голову, взглянул на него с пола. И с безудержной яростью бросил:
— Прощай, приятель.
Я стал подниматься: или ему придется убить меня, или я сломаю каждую проклятую косточку в его проклятом теле.
Когда я ударил его в живот, вокруг уже начала собираться толпа. Это было интереснее любого, самого убойного вестерна. Теперь между нами оказалась куча народу, и множество рук охватили Брэйна и меня. Кажется, я сломал чей-то палец — во всяком случае, кто-то завопил, и одна рука убралась с меня, но ее тут же заменили еще две, неизвестно откуда взявшиеся.
В туманной пелене передо мной возникло лицо Сили, который прошипел:
— Успокойся. Не болтай лишнего.
— Убирайся! — проревел я. — Отпусти меня к чертовой матери! Я убью этого самодовольного осла голыми руками!
Какое-то время все происходило как в тумане, но в конце концов я оказался свободен от сдерживающих меня рук. Я был в порядке. Но Брэйн уже исчез.
Однако, Бог свидетель, я его найду.
Глава 2
Я стоял у бара, вонзив ногти в свои собственные ладони и дыша, как пугливый новобрачный, когда у меня над ухом раздался мягкий, теплый голос:
— Спасибо, мистер Скотт.
— За что? — Резко повернув голову, я увидел серебряную маску и губы «поцелуй меня».
Рассмотрел я гораздо больше, но не буду вас баловать.
— За то, что наподдали подонку, — ответила она.
Я заморгал.
Она улыбнулась и продолжила:
— "Этому" Роджеру Брэйну. Так его все называют — «Этот» с большой буквы.
— О! Другим он тоже не нравится?
— Есть даже клуб, члены которого — большинство из зарегистрированных в телефонном справочнике Лос-Анджелеса.
— Но он не может не нравиться им так, как мне.
— Ошибаетесь, Шелл.
— Неужели?
— Вы ведь Шелл Скотт, не правда ли? Частный сыщик?
— Ага. Откуда вы знаете? — Глупый вопрос, но я не мог не задать его.
— Потому что вы видный мужчина и все такое... — Она скользнула прохладными пальчиками по моим бровям и волосам.
— Золотце, я бы с радостью постоял и поболтал с вами о моих серых глазах, о том, как я ухитрился так загореть, или о том, что так натягивает вашу блузку, но мне пора повидать одного человека.
— Что тут произошло? — спросила она, указывая на разбитый стакан и лужу на полу.
— Виски пролилось.
Она подошла к бару, вернулась с двумя наполненными стаканами и протянула один мне.
— За удачу! — предложила она тост. — Вы ведь не откажетесь выпить со мной?
Я не забыл про случившееся, но температура у меня уже снизилась почти до нормальной, и я сказал:
— Ладно, я, пожалуй, могу повременить.
Похоже, мне следовало немного остыть, прежде чем пуститься на поиски Брэйна. Пока что я был еще слишком зол на этого типа, чтобы соображать нормально, а я предпочитаю точно знать, что делаю. К тому же я мог прихватить Брэйна в любое время, а красотку мне совсем не хотелось упускать.
Сейчас, когда она стояла так близко от меня, я мог приглядеться к ней — смотрелась она просто здорово. Ее ноги были спрятаны под вздымающейся на обручах юбкой, но все остальное убеждало меня, что она могла бы солировать в любом шоу. В ней было пять футов и пять дюймов роста, а поясок юбки охватывал талию всего лишь в двадцать два дюйма. Ее губы я уже упоминал, а горящие фиалковые глаза я разглядел даже через маску. Они были того неописуемого, чуть затуманенного оттенка, который точнее всего назвать фиолетовым. У нее были превосходные белые зубы, и, когда она сверкнула ими в легкой улыбке, мой спинной мозг как бы разжижился и забулькал на уровне моих сапог конного полицейского.
И тридцать шесть дюймов, вовсе не мускулистых, под ее непрозрачной блузкой... Я не мог понять, как блузка не спадает на ее талию, где ей было самое место. Я взглянул повнимательнее и обнаружил две пышные округлости — вот и объяснение, почему блузка не падала.
Я вернулся из одного из самых долгих путешествий в своей жизни к ее лицу, и оно стоило того. Хоть я и видел всего лишь ее удивительные губы и чувствовал смутное обещание остального.
— Что там под маской? — спросил я. — Кто вы?
Она покачала головой. Волосы ее не были белокурыми, но и брюнеткой ее нельзя было бы назвать. Легкие, пышные, струящиеся по плечам, они ласкали ее обнаженную кожу. Она сказала:
— Не-а. Не раньше полуночи. Стройте ваши догадки.
— Ладно. Потанцуем.
Она улыбнулась, и мой спинной мозг протек еще ниже.
— Хорошо, но будьте осторожны.
Глядя на нее с нескрываемым вожделением, я ответил:
— Постараюсь.
Она захлопала ресницами и тем самым достала меня окончательно.
— Я говорю о моем наряде. О юбке. Если вы прижметесь ко мне, она поднимется сзади. Чем больше вы приблизитесь, тем выше юбка задерется. Обручи, знаете ли.
— Обручи?
— Обручи. Они жесткие.
— Рискнем!
Я взял ее правую руку, положил свою правую на ее талию и зашаркал ногами. Мы почти не двигались, так, едва елозили по полу и смотрели друг на друга.
— Надеюсь, — проговорила она, — вы не возражаете против моего вмешательства.
— Я возражаю? Шутите?
— Я заметила, как вы разглядывали меня. Мне даже показалось, что вы направились ко мне как раз перед... перед первым раундом.
— Точно, перед первым раундом. До пятнадцатого не дойдет. И я действительно направился было к вам.
— Во всяком случае, я хотела поблагодарить вас. И еще меня разбирало любопытство.
— Насчет чего?
— Ну, вечеринка устроена только для снимавшихся в фильме и работающих на студии. Что делает частный детектив на киношном балу? Снимает?
— Ха! Смешно. — Я рассмеялся.
— Ну, — протянула она, присматриваясь ко мне, — вы могли бы сыграть свирепого злодея.
Я покачал головой:
— С год назад я оказал услугу Фелдспену. Он едва помнит меня, но все же пригласил сюда, обещая, что я получу удовольствие.
— И как? Получаете?
— Сейчас да.
Мы поелозили ногами еще немного, и я проронил:
— Похоже, я не единственный здесь чужак. Взять хотя бы моего спарринг-партнера.
— Вы имеете в виду Брэйна? Он обычно бывает на подобных мероприятиях. Выступает как провалившийся статист. — Она ослепительно улыбнулась. — Я слышала, он пробовался, когда впервые появился тут. Но это было ужасно. Может, теперь ему доставляет удовольствие бывать на таких вечеринках и мечтать. Полагаю, он знаком со многими важными персонами.
— Как давно он крутится в Голливуде?
— Пожалуй, года три. Может, меньше.
— Ладно, хватит. Давайте поговорим о вас. — Я притянул ее поближе.
— Осторожно! — воскликнула она. — Обручи!
Я хохотнул и свирепо уставился на типа сзади нее — тот выпучил глаза.
— Извините, — обратился я к ней, — но зачем вы надели эту чертову штуковину?
Улыбнувшись, она ответила очень серьезно:
— Просто я решила, что никто не додумается до такого. Видите ли, все держали свои маскарадные костюмы в большом секрете. Пока меня еще никто не узнал, так что я могу выиграть приз.
— Если бы я раздавал призы, вы выиграли бы их все.
Я понял, что она имела в виду. В Голливуде больше, чем где бы то ни было, девушки старались быть «оригинальными». А на костюмированных балах особенно. Любая бы сдернула с себя парик, если бы увидала на улице или на вечеринке другую в таком же. Поэтому здесь костюмы были «засекречены», а маски на лицах помогали избежать несправедливости при вручении призов «по знакомству»; победители и так всегда подозрительны.
В Голливуде любой приз хорош, любое поощрение кстати.
Очень мне было любопытно, с кем, черт возьми, я танцую. Звезда? Статистка? Редакторша? Не то чтобы это имело какое-нибудь значение, просто обалденная куколка все сильнее интриговала меня. И я предложил:
— Как насчет того, чтобы встретиться в полночь, когда будут сняты все маски? Правда, я в невыгодном положении. Вы-то уже знаете, кто я.
Музыка кончилась, и она согласилась:
— Хорошо, Шелл. У подножия лестницы?
Мы находились в огромном бальном зале, который вместил бы все три сотни гостей и даже больше, если бы некоторые из них не разбрелись по саду и не поднялись на верхний этаж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24