А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  

 

Хотел к завещанию приложить план, да только…
– Я буду скучать по Фредди. Мисс Хеггис кивнула.
– Бывало, выкидывал коленца, но был добрым хозяином. Мы с ним ладили. – Она погрустнела.
– Вы радовались, что он не женился? Она бросила на меня уничтожающий взгляд:
– Радовалась, миз Тэлман?
– Извините. Надеюсь, вы не осуждаете меня за эти расспросы. Мне всегда казалось, что этот дом принадлежит вам почти в такой же степени, как и ему, и если бы он привел сюда жену… вам бы пришлось делить с ней этот дом.
– Надеюсь, я бы ужилась с ней так же, как уживалась с ним, – сказала мисс Хеггис, почти не пытаясь оправдываться. – Конечно, смотря какая жена, но я бы расстаралась.
– А если бы дядя Фредди женился на миссис Уоткинс? С ней вы бы смогли ужиться?
Она отвернулась.
– Наверное.
– По-моему, довольно приятная дама.
– Да. Довольно приятная.
– Как по-вашему, она его любила? Мисс Хеггис выпрямилась в кресле и пригладила волосы.
– Вот уж не знаю, миз Тэлман.
– Надеюсь, что да. Было бы приятно знать, что кто-то его любил. Это каждому нужно.
Она немного помолчала.
– Наверное, все его любили, каждый по-своему.
– А вы, мисс Хеггис?
Она шмыгнула носом и заглянула в свой стакан.
– Привыкла я к этому старому охальнику. Не знаю уж, любовь это или еще что. – Она посмотрела мне в глаза. – Мы никогда не были… в связи, миз Тэлман. – Она посмотрела сначала на потолок, потом на стены. – Только этот дом нас и связывал.
– Понятно.
– Но как бы там ни было, дом-то не мой, миз Тэлман. И никогда моим не был. Я служанка; меня могли в любой момент уволить. Не то чтобы он мне этим грозил, он вообще об этом не заикался, но я свое место знала.
– Ну, теперь этого уже не случится.
– Это очень великодушно, что мистер Фер-риндональд оставил мне квартиру, да и деньгами обеспечил, – кивнула она.
– Вы останетесь здесь, когда дом передадут Национальному фонду?
Мой вопрос ее несколько удивил.
– А то как же?
– Мне кажется, они могут предложить вам работу. Дураки будут, если этого не сделают. Вы бы согласились?
– Скорей всего, соглашусь,-кивнула она. – Посмотрю, конечно, что да как. Но если попросят, помочь не откажусь.
– По-моему, дядя Фредди был бы доволен.
– Вы так думаете?
– Определенно.
Она посмотрела вокруг и глубоко вздохнула.
– Вот моя любовь, миз Тэлман, этот дом. Я, считай, тут полвека проработала – как в школе отучилась, так сюда пришла, помогала и дяде вашему, и его делу, и армии, и семье Каул. Замуж я никогда не собиралась, не хотела. Всю жизнь мне только Блискрэг и был нужен. – Она подняла голову. – У нас в деревне болтают, что я свое счастье упустила, но это глупости. Влюбляться и детей рожать охотников много. А я всю жизнь этому дому отдала – и никогда об этом не печалилась… а если и печалилась, то часок-другой, не больше, и то редко. – По ее лицу пробежала едва заметная, робкая улыбка. – А хандра у всех бывает, так ведь? Но я бы ничего в своей судьбе менять не стала, даже если б случай подвернулся. – Она тихонько рассмеялась и взболтнула виски в стакане. – Боже праведный, что я несу? Скоро на столе пойду плясать.
– За Блискрэг, – предложила я, подняв стакан.
– Сувиндер? Это вы? Как поживаете?
– Ох, Катрин, прошу прощения. Я собирался звонить по другому номеру. Наверно, нажал не на ту кнопку. Э-э-э. Как ваши дела? Кажется, я вас разбудил.
– Ничего страшного. У меня все в порядке. А вы-то как?
– У меня тоже все хорошо, но, наверно, я должен повесить трубку, а то вы на меня рассердитесь. Простите, что звоню в такой поздний час.
– Уже простила.
– Доброй ночи, Катрин.
– «Спи, милый принц».
– О Катрин!
– Не благодарите, Сувиндер, это цитата.
– Я знаю! Но услышать это из ваших уст! Меня определенно ждут приятные сны. Доброй ночи, моя драгоценная Катрин.
Наутро я опять позвонила Адриану Пуден хауту. Оказалось, он в Италии – забирает с завода в Модене новенький «феррари» и в ближайшие дни собирается перегонять его в Великобританию. Я сказала, что нам необходимо встретиться, и он выразил удивление, из чего я заключила, что мадам Чассо ничего ему не сказала. Мы условились встретиться на следующий день в Швейцарии.
Глава 12
Мисс Хеггис подбросила меня до Йорка на своем заслуженном «вольво». По-моему, у каждой из нас после вчерашнего побаливала голова. Я села в лондонский поезд (чай сносный; открыла лэптоп, но прежде чем просчитать кое-какие комбинации из десятизначных чисел, просто сидела над ним и смотрела в окно; пришла к выводу, что самые красивые места на восточном побережье находятся все-таки к северу от Йорка, а не в лондонском направлении; послушала через наушники «Инженю» к. д. лэнг, мысленно подпевая. Чем у тебя голова забита, Катрин?). Такси до Хитроу (водитель – надоедливый тип. Всем своим видом показывала: «Не мешай читать газету» – так и не понял, покуда я не вставила в уши «затычки» от плейера). Пока ехали по трассе М4, слушала «Ма-тапедию» Кейт и Анны Макгэрригл. Фолк; не совсем в моем вкусе, но исполнение безупречное. Даже прослезилась; в аэропорту пришлось идти в туалет, чтобы заново нарисовать лицо; отчитала себя – нельзя так распускаться. «Су-иссэйр», рейс на Женеву; обслуживание, как всегда, холодно-корректное, но придраться не к чему. Оттуда – на серебристом ЛВБ нашей корпорации прямо в Шато-д'Экс; старый, опытный водитель – зовут Гансом – во время поездки, к счастью, не раскрывал рта.
Швейцария. Куда стекаются деньги. У меня к этой стране смешанные чувства. С одной стороны, великолепные горы, заснеженные склоны неописуемой красоты, и все используется самым рациональным образом. С другой стороны, если даже на многие километры вокруг не видно ни единой машины, а ты ступаешь на проезжую часть под красный свет, на тебя со всех сторон начинают орать пешеходы; если превышаешь скорость буквально на один километр в час, все попутные и встречные машины гудят и сигналят фарами.
Кроме всего прочего, именно здесь диктаторы из стран Третьего мира (и вообще все ворье всего света) прячут свои барыши, награбленные в своих странах, у своих соотечественников. Вот уж где деньги поистине идут к деньгам; это богатейшее государство в мире, и большая часть его благополучия построена на крови беднейших государств (когда из них выкачано все, что можно, они получают помощь от МВФ, который твердит: затяните потуже пояса).
Как бы то ни было, трасса N1, ведущая на Лозанну, была забита «мерсами», «ауди», «ягуарами», «бентли», «роллсами», «лексусами» и прочими шикарными тачками; здесь самодовольное благоденствие особенно било в глаза. Только горы под снежными шапками, окружившие озеро, оставались невозмутимыми. Впрочем, даже они слегка изменились. Мне всегда импонировало, что швейцарцы приносят цивилизацию даже на горные склоны: хочешь – залезай в фуникулер, хочешь – поднимайся по шоссе на машине, ныряй в тоннель, спускайся в ущелье, хочешь – садись на поезд, который, неторопливо постукивая по рельсам, подвезет тебя к высокогорным кафе и ресторанчикам, и там у тебя просто захватит дух, если не от красоты пейзажей, то от цен в меню. Вниз можно съехать на лыжах. Мне всегда нравилась эта доступность, когда ни одна вершина не считается неприкосновенным сокровищем, доступным разве что альпинистам. Теоретически я оставалась при своем мнении, но сейчас заметила, что эти горы не идут ни в какое сравнение с туланскими, они какие-то ручные, одомашненные, ни то ни се.
Опомнись, сказала я себе. Тоже мне туземка нашлась. Я презрительно фыркнула. Седовласый шофер Ганс покосился в мою сторону, понял, что я вовсе не претендую на его внимание, и тут же устремил взгляд на дорогу. Я вставила в плеер последнюю запись Джони М., но слушала лишь вполуха.
До Женевы мой мобильник оставался выключенным. Я включила его только тогда, когда села в «БМВ», но не стала ни проверять текстовые сообщения, ни отслеживать звонки. Телефон задребезжал уже в Веве, на подъеме к Шато-д'Экс. Я посмотрела на дисплей. Увидев номер, невольно улыбнулась.
– Слушаю.
– Катрин, это вы?
– Да, Сувиндер. Как у вас дела?
– Все хорошо. Решил позвонить вам в более приличное время и узнать, как прошли похороны Фредди. Очень жаль, что я не смог там присутствовать, но… м-м-м… тут было столько дел, я только что вернулся. Надеюсь, все прошло…. не знаю, как сказать… должным образом?
– Да. По обычаю викингов. (Пришлось объяснить, что это значит.) Вам поклон от мисс Хеггис.
– Это очень любезно. Она всегда была со мною приветлива.
– Сначала я ее побаивалась, но вчера вечером мы с ней очень сердечно побеседовали. – Я обвела глазами подступившие со всех сторон горы.
– Алло? Катрин? Вы меня слышите?
– Слышу. Извините. Мы с ней очень сердечно побеседовали. Сувиндер?
– Да?
– Нет. Ничего. – Я собиралась сказать, что скоро вернусь в Тулан, но не знала, как подобрать слова, чтобы избежать ненужных двусмысленностей. Поэтому пришлось пойти на компромисс. – Как там все ваши?
– Неплохо, вот только моя матушка узнала, что я сделал вам предложение, и очень расстроилась. Она до сих пор со мной не разговаривает – уже за одно это я вам обязан.
– Сувиндер, как не стыдно говорить такие вещи? Вам нужно ее навестить и помириться.
– У меня нет причин перед ней заискивать. Равно как и нет причин забирать назад свое предложение, даже если это примирит меня с матерью. Она должна понять: времена меняются. Кроме всего прочего, монарх как-никак я, а не она.
– Что ж, это достойная позиция, но все же сделайте попытку наладить отношения.
– Возможно, сделаю. Вы правы. Завтра же навещу ее. Если она меня примет.
– Тогда передайте ей от меня поклон, но, боюсь, это будет неуместно.
– С этим лучше повременить. – До меня донесся его вздох. – Катрин, мне пора.
– Понимаю, Сувиндер. Берегите себя, обещаете?
– Хорошо. Вы тоже.
Я нажала на кнопку. Постукивая по аккуратному, теплому черному корпусу свободной рукой, я смотрела на горы и думала о своем.
Как я уже говорила, Шато-д'Экс с некоторой долей условности можно назвать нашей всемирной штаб-квартирой. Комплекс зданий начинается сразу над городом, за железнодорожным полотном. С виду – ничего особенного, большой старинный замок, который, образно говоря, затрудняется решить, как себя представлять: замком или же крепостью; довольно обширная территория, которая при ближайшем рассмотрении оказывается больше, чем на первый взгляд, стены и заборы, насколько это возможно, замаскированы, а склон усеян зданиями поменьше и частными домами. Блискрэг выглядит не в пример внушительнее.
Но то, что виднеется на поверхности, – это даже не половина айсберга. Кстати, по этой причине делались попытки именно так и прозвать это место.
В сумерках сам городок Шато-д'Экс дышал, как всегда, богатством, спокойствием и аккуратностью. После недавнего снегопада местность сделалась особенно живописной, спокойной и аккуратной. Могу поручиться: здесь смывают подтаявший снег. Дорога, ведущая к комплексу, шла через виадук над рельсами и поднималась вверх, к глухим воротам и изящной сторожке. Один из трех охранников знал меня в лицо и приветливо кивнул, но все равно потребовал паспорт.
Створки ворот, урча, разошлись в стороны; в них таилась такая мощь, которая отбивала всякое желание несанкционированного доступа, – они могли бы раздавить что угодно, кроме, может быть, тяжелого танка. «БМВ» неспешно поехал в гору, мимо деревьев, крахмально-белых лужаек и газонов; путь освещали декоративные фонари, каждый в виде трех белых сфер, а на каждом пятом или шестом фонаре была установлена камера слежения.
Теперь на фоне черного леса и белого склона замок был виден во всей красе; благодаря изысканной подсветке он выглядел как пряничный домик. От него вверх, к другим постройкам, тянулись ожерелья белых фонарей.
Вокруг беззвучно сновал обслуживающий персонал – преимущественно мужчины в белых куртках;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53