Когда настанет пора уезжать, здорово нагрузившиеся женщины будут носиться туда-сюда, причитая: "Никак не найду мою сумочку!" А мужья, нагрузившиеся еще больше жен, будут ворчать: "Ну куда же ты ее подевала?" Начнут проверять свои карманы, но ничего в них не найдут, кроме носовых платков да расчесок.
Райан задержался в ванной, открыл аптечку. Забавно с этими аптечками – полным-полно всякой белиберды: лекарств, косметики, какой он никогда в жизни видел. Взял с полки флакон "Джейд Ист" и, исследуя этикетку, вошел в спальню.
Билли Руис уставился на него широко вытаращенными глазами:
– Что ты делаешь?
Райан растер подбородок лосьоном после бритья, поднял палец, поднес его к носу, замер. Обождав, осторожно закрутил пробку, бросил флакон на постель. И тут с лестницы донесся звук. Потом послышались шаги в коридоре. Ручка двери повернулась.
Стоявший у дальней от двери стороны кровати Райан увидел повернувшуюся ручку и одновременно выражение лица Руиса. "Надо к нему подойти, – подумал он. – Дотронуться до него". Тихо метнулся к Руису, стоявшему в ногах кровати, схватил его за плечо.
Ручка вновь завертелась туда-сюда, ее крутили, дергали и толкали.
– Эй, кто там? – Пауза. – Ну-ка, откройте!
Райан еще обождал, потом сказал:
– Минуточку, – и шагнул к платяному шкафу. Перебрал висевшие там свитеры, спортивные куртки, брюки. Нашел три пачки купюр, бросил их в пивную коробку.
– Что вы там делаете? Мне надо в ванную.
– Пойди в другую.
– Эй, кто это?
– Слушай, мы... выйдем, если ты уйдешь.
– Кто это "мы"?
Молчание. "Пускай голову поломает", – подумал Райан, хотел еще что-то сказать, но не был уверен, стоит ли это делать.
Дождался, пока не услышал шаги в коридоре и звук закрывшейся двери – должно быть, другой ванной. "Теперь, – думал Райан, – этот сукин сын ее снова тихонько откроет, начнет дожидаться, кто отсюда выйдет. Ну что ты скажешь про такого субъекта?!"
– Пора идти, – обратился он к Руису. Подошел к заднему окну, выходившему на веранду, открыл жалюзи, подал Билли знак взять пивную коробку.
Они вылезли. Райан лег на живот на краю крыши и прислушался не шевелясь. Потом не стал медлить, перевалился через край, держась за водосточный желоб, и спрыгнул. Билли Руис спустил ему коробку и тоже спрыгнул. Они пробрались сквозь кусты и деревья сбоку от дома, направляясь к подъездной дорожке и грузовику Писарро. Шли не спеша – шагом, потому что так велел Райан.
Глава 3
На Шор-роуд Фрэнк Писарро свернул налево к Джиниве-Бич, находящемуся в четырех милях, и держался на сорока, переключившись на третью скорость. Райан, сидевший в кузове позади него на своем матерчатом рюкзаке, открыл коробку из-под пива и тронул за плечо Писарро:
– Эй, давай полегче.
Писарро глянул в зеркало заднего обзора, потом вперед на двухполосную дорогу и еще сбросил скорость в дневном воскресном потоке машин.
Райан посмотрел в переднее окно. Главное – не спешить. Никогда нельзя спешить. Он выпрямился, глянул в заднее окно. Ничего. Несколько автомобилей тащатся позади, едут своей дорогой. Билли Руис подвинулся ближе и встал на колени, когда Райан принялся опустошать коробку, бросая на пол бумажники и банкноты, а он стал разглаживать их руками, забавляясь, наслаждаясь прикосновением к ним.
– Сколько, по-твоему? – поинтересовался Руис.
– Не знаю. Тридцать пять бумажников.
– Мы кого-то пропустили.
– Наверняка. Некоторые не переодевались. Или переоделись в другой комнате.
Билли Руис ухмыльнулся:
– Хотелось бы мне посмотреть на физиономию того парня, что шел в ванную, а?
Один за другим они очищали бумажники, заглядывая в отделения для визитных карточек и в кармашки, затянутые целлофаном, но вынимали только банкноты. Пустые бумажники бросали обратно в коробку. Потом Билли Руис протянул добычу Райану. Тот разложил банкноты по достоинству, снова собрал в пачки и начал считать.
– Неплохой день, – наконец констатировал он.
– Сколько? – поинтересовался через плечо Писарро. Оказалось ровно семьсот семьдесят долларов. Повезло.
Несмотря на тяжкое предчувствие, все прошло хорошо. Даже сумма казалась знаком удачи – семьсот семьдесят. Отсчитав двести долларов, Райан протянул их Билли Руису:
– Это Фрэнку. – Но заколебался, взял назад сотню и отдал ее Билли. Отсчитан ему еще двести. – А это тебе.
– Эй! – Писарро держал деньги на виду, на руле. – Это что за доля?
– Твоя, – пояснил Райан.
– Сколько же ты всего взял?
– Семьсот.
– А мне, значит, только сотню, и все?
– Такая уж плата за ожидание в грузовике.
– Старик, я же тебе сказал. Я задолжал Камачо четыреста пятьдесят долларов.
– Правильно, – подтвердил Райан. – Сказал. Билли Руис уставился на него. Райан, почувствовав его взгляд, посмотрел прямо в костлявую желтоватую физиономию с широко вытаращенными остановившимися глазами.
– Я в грузовике не сидел, – объявил Билли Руис.
– Ты что, Билли, жалуешься?
– Я с тобой ходил.
– А без меня пошел бы?
Руис ничего не ответил. Теперь он смотрел в переднее окно на дорогу и автомобили, бежавшие перед ними. Райан опустил глаза на деньги, начал их складывать, но по-прежнему видел Билли Руиса. Тупой ублюдок, тупой сборщик огурцов! В одиночку Руис и близко к дому не подошел бы. Даже мимо не прошел бы. Тупой костлявый пустоглазый хорек, вечно треплется про всякие места, где бывал, хвалится, сколько может выпить, рассказывает про всех девок, которых имел; вечно ходит в слишком длинных штанах, обвисших на заднице; тупой до того, что даже не догадывается о своей тупости; торопыга, костлявый и безобразный.
Райан вытащил из пачки денег две двадцатки и десятку, ткнул Руиса в плечо. Руис бросил на него пустой взгляд, затем, увидев деньги, ухмыльнулся. Обрадовался. Пятьдесят баксов. Господи!
А Писарро пускай умоется. Дела с ними покончены, всем заплачено.
Мысли, однако, не отставали. Не надо было вообще позволять им в это впутываться, думал Райан, а потом велел себе позабыть обо всем. Со временем пройдет, он перестанет по этому поводу беспокоиться и все снова обдумывать. "Только вообрази, сколько всякого уже было и никогда больше не вспоминается", – сказал он себе.
– Эй, гляди-ка! – проговорил Билли Руис. Он стоял на коленях на переднем сиденье и, опустив голову, указывал куда-то влево от дороги. – Видишь, вон поле для гольфа? А дальше... – Билли обождал, пока они проехали мимо канав и разбросанных пятен травы, – вон, видишь, повыше? Туда дорога идет. Вон, видишь табличку?
На цепях между двумя столбиками висела доска, выкрашенная в зеленый цвет. На ней белыми буквами было написано название поселка "Пойнт". А ниже, помельче: "Частное владение".
– Помнишь, я тебе рассказывал? – продолжал Билли Руис. – Вот это то самое место. Тут кругом богачи живут. Старик, дома у них тут большие-пребольшие. Господи Иисусе, тот коричневый рядом с ними – просто паршивый курятник.
Райан смотрел в заднее окно. Проехали мимо въездной дороги, двинулись дальше мимо очередных канавок. Он отметил, что за ними едут все те же машины.
– Ты тут был?
– Я ж тебе говорил, – ответил Билли Руис. – В прошлом году заглянули, а нас выкинули.
– Кто вас выкинул?
– Не знаю. Какой-то тип.
– Полисмен?
– Нет-нет. Вроде сторожа. Там у поворота дороги маленький домик. Оттуда он на нас и выскочил.
– Не знаю, – протянул Райан. – Я бы увидел.
– А я тебе говорю, идеальное место.
– Ну раз ты говоришь. – И покончено с этим, подумал Райан. Наклонился вперед, всматриваясь в лежащую впереди дорогу. Через пару минут все кончится, он вылезет со своим рюкзаком, вот и все. Только еще в одном надо удостовериться.
Пару кварталов, проезжая мимо мотелей на окраине Джиниве-Бич, пока не показались магазины и светофор, Райан просто выжидал. Потом справа возник супермаркет "Ай-Джи-Эй".
– Вон там, – сказал он. – Видишь "Ай-Джи-Эй"?
– Закрыто, – заметил Писарро.
– Запомни. – Райан смотрел в окно, пока проезжали еще квартал. Потом слева увидел вывеску бара "Пирс", белое здание, а за ним судовые доки. Может быть, пару пива, подумал он. И чего-нибудь съесть бы. В любом случае к девяти он уже будет в Детройте.
– Тут, – бросил он Писарро.
– Чего?
– Покидаю вас, – пояснил Райан.
– Старик, – возразил Билли Руис, – как ты можешь уехать? У нас еще дела.
Грузовик подъехал к перекрестку Шор-роуд и Мейн-стрит, Писарро притормозил, ожидая сигнала светофора.
– Объезжай вокруг квартала, подъезжай к "Ай-Джи-Эй" сзади, – велел ему Райан. – Увидишь кучу коробок и ящиков. Брось туда коробку из-под пива. Понял? И ничего больше.
– Слушай, я же тебе говорил, что мне надо больше денег. – Теперь он совсем остановился за автомобилем у перекрестка.
Билли Руис нахмурился:
– Зачем тебе уезжать? Можно каждую неделю по столько же собирать.
– Вот вы с Фрэнком и собирайте, – отмахнулся Райан. А когда грузовик полностью остановился, открыл заднюю дверцу и выскочил, прихватив с собой рюкзак.
Билли Руис рванулся за ним, высунулся в открытую дверцу.
– Обожди минутку, старик! Надо куда-нибудь пойти потолковать.
– Убери пальцы, Билли, – предупредил Райан и захлопнул дверцу. Переходя через улицу к бару "Пирс", он слышал, что Писарро кричит ему вслед, слышал сигнал его машины, потом другой, но не оглянулся. Нет, сэр, с этим покончено.
* * *
– Что значит – он забрал у тебя ключи? – спросил Боб-младший.
– Это значит, что он забрал у меня ключи, – разъяснила девушка. – Поэтому я не могу ехать на "мустанге".
– А, конечно, это из-за происшествия на прошлой неделе?
– Гад ползучий! – выругалась девушка.
– Наверное, не хочет, чтобы ты опять вляпалась в неприятности.
– Мне нравится, как ты его выгораживаешь.
– Ну ведь это его машина, – напомнил Боб-младший.
– Нет, не его. Она зарегистрирована на мое имя. Об этом я позаботилась, Чарли.
– Но ведь он тебе ее подарил.
– Большое дело!
– Когда в суд идешь?
– Не знаю. В следующем месяце.
– Я так понял, что один парень по-настоящему пострадал?
– Это совсем плохо, – заключила девушка.
– Думаю, он ведь сам виноват.
– Это точно, – подтвердила она.
Боб-младший устроился поудобнее в белом шезлонге.
– Слушай, может, пересядешь сюда? – предложил он девушке. Ее звали Нэнси, и с начала июня она жила в доме мистера Ритчи. – Может, устроишься поудобней, немножко расслабишься?
– Мне надо пойти взять свитер.
– И мне принеси.
– Ни один свитер Рея на тебя не налезет.
– Я просто пошутил. Не нужен мне свитер.
Глядя, как Нэнси идет к дому, Боб-младший подумал: набрать бы ей фунтов десять, но, черт возьми, попка так замечательно упакована в белые шорты, а через топ на лямочках все насквозь видно, и она это знает, когда наклоняется. Он смотрел, как она открывает раздвижную стеклянную дверь в гостиную. Там стоит бар. Может, принесет выпить?
Надо что-то придумать. Пусть сядет, расслабится. Было тихо, лишь раз с фарватера донесся слабый шум моторного катера: казалось, все замерло и в патио, на тенистом газоне, и у плавательного бассейна, тихо и во дворе, окруженном со всех сторон частоколом ограды. Впереди на фоне неба виднелся край пологого холма, спускающегося на берег, и лестница в сорок восемь ступеней с двумя площадками. Кому, как не ему, знать, сколько их, ведь это он в конце июня с помощью двоих сборщиков укладывал новую лестницу, а Нэнси полеживала рядом в крошечном раздельном купальнике, выставив на обозрение свой пупок. С тех пор он сюда и заглядывает.
Сегодня пришлось ждать до половины шестого, дав мистеру Ритчи побольше времени для возвращения в Детройт. А если бы оказалось, что мистер Ритчи еще не уехал, Боб-младший всегда мог сказать, будто зашел взглянуть на катер. В воскресенье у мистера Ритчи было много дел: они с Нэнси ушли на катере, поплавали пару часов, затем причалили у дома, не в яхт-клубе, чтобы мистер Ритчи смог переодеться, быстро сесть в свою машину и отправиться в Детройт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Райан задержался в ванной, открыл аптечку. Забавно с этими аптечками – полным-полно всякой белиберды: лекарств, косметики, какой он никогда в жизни видел. Взял с полки флакон "Джейд Ист" и, исследуя этикетку, вошел в спальню.
Билли Руис уставился на него широко вытаращенными глазами:
– Что ты делаешь?
Райан растер подбородок лосьоном после бритья, поднял палец, поднес его к носу, замер. Обождав, осторожно закрутил пробку, бросил флакон на постель. И тут с лестницы донесся звук. Потом послышались шаги в коридоре. Ручка двери повернулась.
Стоявший у дальней от двери стороны кровати Райан увидел повернувшуюся ручку и одновременно выражение лица Руиса. "Надо к нему подойти, – подумал он. – Дотронуться до него". Тихо метнулся к Руису, стоявшему в ногах кровати, схватил его за плечо.
Ручка вновь завертелась туда-сюда, ее крутили, дергали и толкали.
– Эй, кто там? – Пауза. – Ну-ка, откройте!
Райан еще обождал, потом сказал:
– Минуточку, – и шагнул к платяному шкафу. Перебрал висевшие там свитеры, спортивные куртки, брюки. Нашел три пачки купюр, бросил их в пивную коробку.
– Что вы там делаете? Мне надо в ванную.
– Пойди в другую.
– Эй, кто это?
– Слушай, мы... выйдем, если ты уйдешь.
– Кто это "мы"?
Молчание. "Пускай голову поломает", – подумал Райан, хотел еще что-то сказать, но не был уверен, стоит ли это делать.
Дождался, пока не услышал шаги в коридоре и звук закрывшейся двери – должно быть, другой ванной. "Теперь, – думал Райан, – этот сукин сын ее снова тихонько откроет, начнет дожидаться, кто отсюда выйдет. Ну что ты скажешь про такого субъекта?!"
– Пора идти, – обратился он к Руису. Подошел к заднему окну, выходившему на веранду, открыл жалюзи, подал Билли знак взять пивную коробку.
Они вылезли. Райан лег на живот на краю крыши и прислушался не шевелясь. Потом не стал медлить, перевалился через край, держась за водосточный желоб, и спрыгнул. Билли Руис спустил ему коробку и тоже спрыгнул. Они пробрались сквозь кусты и деревья сбоку от дома, направляясь к подъездной дорожке и грузовику Писарро. Шли не спеша – шагом, потому что так велел Райан.
Глава 3
На Шор-роуд Фрэнк Писарро свернул налево к Джиниве-Бич, находящемуся в четырех милях, и держался на сорока, переключившись на третью скорость. Райан, сидевший в кузове позади него на своем матерчатом рюкзаке, открыл коробку из-под пива и тронул за плечо Писарро:
– Эй, давай полегче.
Писарро глянул в зеркало заднего обзора, потом вперед на двухполосную дорогу и еще сбросил скорость в дневном воскресном потоке машин.
Райан посмотрел в переднее окно. Главное – не спешить. Никогда нельзя спешить. Он выпрямился, глянул в заднее окно. Ничего. Несколько автомобилей тащатся позади, едут своей дорогой. Билли Руис подвинулся ближе и встал на колени, когда Райан принялся опустошать коробку, бросая на пол бумажники и банкноты, а он стал разглаживать их руками, забавляясь, наслаждаясь прикосновением к ним.
– Сколько, по-твоему? – поинтересовался Руис.
– Не знаю. Тридцать пять бумажников.
– Мы кого-то пропустили.
– Наверняка. Некоторые не переодевались. Или переоделись в другой комнате.
Билли Руис ухмыльнулся:
– Хотелось бы мне посмотреть на физиономию того парня, что шел в ванную, а?
Один за другим они очищали бумажники, заглядывая в отделения для визитных карточек и в кармашки, затянутые целлофаном, но вынимали только банкноты. Пустые бумажники бросали обратно в коробку. Потом Билли Руис протянул добычу Райану. Тот разложил банкноты по достоинству, снова собрал в пачки и начал считать.
– Неплохой день, – наконец констатировал он.
– Сколько? – поинтересовался через плечо Писарро. Оказалось ровно семьсот семьдесят долларов. Повезло.
Несмотря на тяжкое предчувствие, все прошло хорошо. Даже сумма казалась знаком удачи – семьсот семьдесят. Отсчитав двести долларов, Райан протянул их Билли Руису:
– Это Фрэнку. – Но заколебался, взял назад сотню и отдал ее Билли. Отсчитан ему еще двести. – А это тебе.
– Эй! – Писарро держал деньги на виду, на руле. – Это что за доля?
– Твоя, – пояснил Райан.
– Сколько же ты всего взял?
– Семьсот.
– А мне, значит, только сотню, и все?
– Такая уж плата за ожидание в грузовике.
– Старик, я же тебе сказал. Я задолжал Камачо четыреста пятьдесят долларов.
– Правильно, – подтвердил Райан. – Сказал. Билли Руис уставился на него. Райан, почувствовав его взгляд, посмотрел прямо в костлявую желтоватую физиономию с широко вытаращенными остановившимися глазами.
– Я в грузовике не сидел, – объявил Билли Руис.
– Ты что, Билли, жалуешься?
– Я с тобой ходил.
– А без меня пошел бы?
Руис ничего не ответил. Теперь он смотрел в переднее окно на дорогу и автомобили, бежавшие перед ними. Райан опустил глаза на деньги, начал их складывать, но по-прежнему видел Билли Руиса. Тупой ублюдок, тупой сборщик огурцов! В одиночку Руис и близко к дому не подошел бы. Даже мимо не прошел бы. Тупой костлявый пустоглазый хорек, вечно треплется про всякие места, где бывал, хвалится, сколько может выпить, рассказывает про всех девок, которых имел; вечно ходит в слишком длинных штанах, обвисших на заднице; тупой до того, что даже не догадывается о своей тупости; торопыга, костлявый и безобразный.
Райан вытащил из пачки денег две двадцатки и десятку, ткнул Руиса в плечо. Руис бросил на него пустой взгляд, затем, увидев деньги, ухмыльнулся. Обрадовался. Пятьдесят баксов. Господи!
А Писарро пускай умоется. Дела с ними покончены, всем заплачено.
Мысли, однако, не отставали. Не надо было вообще позволять им в это впутываться, думал Райан, а потом велел себе позабыть обо всем. Со временем пройдет, он перестанет по этому поводу беспокоиться и все снова обдумывать. "Только вообрази, сколько всякого уже было и никогда больше не вспоминается", – сказал он себе.
– Эй, гляди-ка! – проговорил Билли Руис. Он стоял на коленях на переднем сиденье и, опустив голову, указывал куда-то влево от дороги. – Видишь, вон поле для гольфа? А дальше... – Билли обождал, пока они проехали мимо канав и разбросанных пятен травы, – вон, видишь, повыше? Туда дорога идет. Вон, видишь табличку?
На цепях между двумя столбиками висела доска, выкрашенная в зеленый цвет. На ней белыми буквами было написано название поселка "Пойнт". А ниже, помельче: "Частное владение".
– Помнишь, я тебе рассказывал? – продолжал Билли Руис. – Вот это то самое место. Тут кругом богачи живут. Старик, дома у них тут большие-пребольшие. Господи Иисусе, тот коричневый рядом с ними – просто паршивый курятник.
Райан смотрел в заднее окно. Проехали мимо въездной дороги, двинулись дальше мимо очередных канавок. Он отметил, что за ними едут все те же машины.
– Ты тут был?
– Я ж тебе говорил, – ответил Билли Руис. – В прошлом году заглянули, а нас выкинули.
– Кто вас выкинул?
– Не знаю. Какой-то тип.
– Полисмен?
– Нет-нет. Вроде сторожа. Там у поворота дороги маленький домик. Оттуда он на нас и выскочил.
– Не знаю, – протянул Райан. – Я бы увидел.
– А я тебе говорю, идеальное место.
– Ну раз ты говоришь. – И покончено с этим, подумал Райан. Наклонился вперед, всматриваясь в лежащую впереди дорогу. Через пару минут все кончится, он вылезет со своим рюкзаком, вот и все. Только еще в одном надо удостовериться.
Пару кварталов, проезжая мимо мотелей на окраине Джиниве-Бич, пока не показались магазины и светофор, Райан просто выжидал. Потом справа возник супермаркет "Ай-Джи-Эй".
– Вон там, – сказал он. – Видишь "Ай-Джи-Эй"?
– Закрыто, – заметил Писарро.
– Запомни. – Райан смотрел в окно, пока проезжали еще квартал. Потом слева увидел вывеску бара "Пирс", белое здание, а за ним судовые доки. Может быть, пару пива, подумал он. И чего-нибудь съесть бы. В любом случае к девяти он уже будет в Детройте.
– Тут, – бросил он Писарро.
– Чего?
– Покидаю вас, – пояснил Райан.
– Старик, – возразил Билли Руис, – как ты можешь уехать? У нас еще дела.
Грузовик подъехал к перекрестку Шор-роуд и Мейн-стрит, Писарро притормозил, ожидая сигнала светофора.
– Объезжай вокруг квартала, подъезжай к "Ай-Джи-Эй" сзади, – велел ему Райан. – Увидишь кучу коробок и ящиков. Брось туда коробку из-под пива. Понял? И ничего больше.
– Слушай, я же тебе говорил, что мне надо больше денег. – Теперь он совсем остановился за автомобилем у перекрестка.
Билли Руис нахмурился:
– Зачем тебе уезжать? Можно каждую неделю по столько же собирать.
– Вот вы с Фрэнком и собирайте, – отмахнулся Райан. А когда грузовик полностью остановился, открыл заднюю дверцу и выскочил, прихватив с собой рюкзак.
Билли Руис рванулся за ним, высунулся в открытую дверцу.
– Обожди минутку, старик! Надо куда-нибудь пойти потолковать.
– Убери пальцы, Билли, – предупредил Райан и захлопнул дверцу. Переходя через улицу к бару "Пирс", он слышал, что Писарро кричит ему вслед, слышал сигнал его машины, потом другой, но не оглянулся. Нет, сэр, с этим покончено.
* * *
– Что значит – он забрал у тебя ключи? – спросил Боб-младший.
– Это значит, что он забрал у меня ключи, – разъяснила девушка. – Поэтому я не могу ехать на "мустанге".
– А, конечно, это из-за происшествия на прошлой неделе?
– Гад ползучий! – выругалась девушка.
– Наверное, не хочет, чтобы ты опять вляпалась в неприятности.
– Мне нравится, как ты его выгораживаешь.
– Ну ведь это его машина, – напомнил Боб-младший.
– Нет, не его. Она зарегистрирована на мое имя. Об этом я позаботилась, Чарли.
– Но ведь он тебе ее подарил.
– Большое дело!
– Когда в суд идешь?
– Не знаю. В следующем месяце.
– Я так понял, что один парень по-настоящему пострадал?
– Это совсем плохо, – заключила девушка.
– Думаю, он ведь сам виноват.
– Это точно, – подтвердила она.
Боб-младший устроился поудобнее в белом шезлонге.
– Слушай, может, пересядешь сюда? – предложил он девушке. Ее звали Нэнси, и с начала июня она жила в доме мистера Ритчи. – Может, устроишься поудобней, немножко расслабишься?
– Мне надо пойти взять свитер.
– И мне принеси.
– Ни один свитер Рея на тебя не налезет.
– Я просто пошутил. Не нужен мне свитер.
Глядя, как Нэнси идет к дому, Боб-младший подумал: набрать бы ей фунтов десять, но, черт возьми, попка так замечательно упакована в белые шорты, а через топ на лямочках все насквозь видно, и она это знает, когда наклоняется. Он смотрел, как она открывает раздвижную стеклянную дверь в гостиную. Там стоит бар. Может, принесет выпить?
Надо что-то придумать. Пусть сядет, расслабится. Было тихо, лишь раз с фарватера донесся слабый шум моторного катера: казалось, все замерло и в патио, на тенистом газоне, и у плавательного бассейна, тихо и во дворе, окруженном со всех сторон частоколом ограды. Впереди на фоне неба виднелся край пологого холма, спускающегося на берег, и лестница в сорок восемь ступеней с двумя площадками. Кому, как не ему, знать, сколько их, ведь это он в конце июня с помощью двоих сборщиков укладывал новую лестницу, а Нэнси полеживала рядом в крошечном раздельном купальнике, выставив на обозрение свой пупок. С тех пор он сюда и заглядывает.
Сегодня пришлось ждать до половины шестого, дав мистеру Ритчи побольше времени для возвращения в Детройт. А если бы оказалось, что мистер Ритчи еще не уехал, Боб-младший всегда мог сказать, будто зашел взглянуть на катер. В воскресенье у мистера Ритчи было много дел: они с Нэнси ушли на катере, поплавали пару часов, затем причалили у дома, не в яхт-клубе, чтобы мистер Ритчи смог переодеться, быстро сесть в свою машину и отправиться в Детройт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30