Кармен кивнула:
– Помню. Но мы своих не меняли.
– А мне пришлось. А вы знаете, какая это тягомотина – получать надлежащие документы? Четыре месяца ушло только на водительские права. Почти год на карту социального страхования. Попробуй-ка взять кредит, когда у тебя нет документов. На работу и то не устроишься. Этот пацан Феррис пристроил меня в компанию «Проктер энд Гэмбл», где меня поставили на линию с памперсами. В мои пятьдесят семь заниматься подгузниками? Знаете, сколько я продержался? Я рассказал комитету сената обо всем этом, они с сочувствием меня выслушали. Председатель заметил: «Однако наш опрос показывает, что тридцать три процента людей хотят остаться в программе». Я сказал: еще бы они не хотели. Стоит только выйти, и ты мертвец. Я мог бы вместо такой дерьмовой жизни отсидеть десятку в Алленвуде, в штате Пенсильвания, и уже вышел бы на свободу за примерное поведение.
– Вам не понравилось то место, куда вас отправили сначала, и вы отказались там жить? Такое возможно?
– Одно хорошо, я встретил свою нынешнюю жену, Розиэнн. Если нам удавалось ужиться хотя бы наполовину, то это уже лучше, чем ничего. Но когда меня отвезли обратно в Скрантон давать показания, маршал – тот, что был не слишком-то умным, – посадил меня на прямой самолет. – Молина выдержал паузу. – Вы понимаете, о чем я? Вы приземляетесь в Эйвоке, в местном аэропорту, а тот, кто у вас на хвосте, знает, откуда вы. Но этого мало. Мы покидаем зал после суда, вокруг люди, этот маршал объявляет другому маршалу, куда мы направляемся. Понимаете, говорит громко, любой может услышать. В здании суда еще полно людей, друзей парня, против которого я только что давал показания. Я сказал маршалу: «Вы что, сошли с ума? Я не вернусь обратно». Им пришлось тащить меня к самолету силой. Но я потом здорово разошелся… – Молина замолчал, вскинув голову. – Вы слышали, хлопнула дверца машины?
– Наверное, это Уэйн…
Молина затушил сигарету, поднялся, подошел к окну.
– Со мной такое уже девять лет. Как только слышу какой-нибудь звук, сразу вскакиваю.
– Это пикап?
Молина не ответил, и Кармен поднялась с дивана.
– Мне не хочется вас огорчать, но это наш неофашист.
– Мы не впустим его в дом.
– Лучше этого не делать. Однажды я попытался, но он вышиб дверь.
В доме матери Кармен имелось переднее крыльцо, откуда открывался вид на озеро Гурон, серое, как небо, и совершенно пустынное. Ричи постоял на крыльце, давая теще монтажника возможность разглядеть монтажную куртку ее зятя. Гостиная, куда она его пригласила, была битком набита старой мебелью и картинами с изображением птиц по стенам, цветных эстампов и карандашных рисунков, смахивавших на детские. Ричи решил, что их не меньше тридцати. В гостиной было тепло. Он уловил гудение калорифера.
– Вы любите птиц, да? Я заметил у вас во дворе кормушки.
– Я всегда любила птиц. Моя мать назвала меня в честь стихотворения о птичке. Я вообще люблю природу. А вы?
Ричи решил, что разумнее сказать «да», так как им лучше подружиться.
– У меня даже есть друг по кличке Птица, – добавил он улыбаясь.
Чё там любить? Повсюду эта природа, где нет ничего другого…
– Мой внук Мэттью нарисовал этих птичек, когда был маленьким. – Ленор кивнула на карандашные рисунки. – А я их сохранила.
– Очень милые.
– Внук сейчас в военно-морском флоте США, на авианосце.
Ричи кивнул, удивляясь на пацана, который любил рисовать птиц, а потом взял и махнул на флот. Видать, бабуля его достала!
– А чем занимаетесь вы?
– У меня немало пристрастий…
Вишь ты, дотошная, как прокурор! Надо держать ухо востро.
Глаза тещи монтажника напомнили ему глаза Донны. Вернее, пронзительный взгляд темных глаз, обрамленных серебристой оправой очков. Вот еще одна стебанутая! Вся из красного и серебристого…
Красные губы и румяна на щеках, блондинистые, с серебристым отливом волосы до плеч. Старается казаться молодухой, а намного старше Донны. Сильно смахивает на его приемную мать, которую он называл Джеки. Та вечно надрывалась с собственными шестью детьми, и от нее всегда несло потом, как от лошади. У нее, как и у этой, были тоненькие усики над верхней губой. Джеки могла глянуть в глаза и мгновенно определить, что ты заливаешь…
– Я подумала, не работаете ли вы на строительстве в Кобо-Холле?
Эту тетку вокруг пальца не обведешь!
– На самом деле это так, – ответил он, надеясь, что она не пытается заманить его в ловушку.
Пора прекращать этот стёб, пока он что-нибудь не ляпнул.
– Короче, как я вам уже говорил, нет особой разницы, кто пошлет чек, мы или вы. Но босс настаивает на том, что это должны сделать мы. Думаю, из-за престижа компании, а вовсе не потому, что босс вам не доверяет. Я говорил ему, что вы очень милая женщина.
– А я вам говорю, что у меня нет их адреса. Дочь мне его не давала. Есть только телефонный номер.
Ричи захотелось врезать этой старой жопе по очкам. Какого хрена сразу не сказала про номер! А то вот приперлись к ней… Ему пришлось выдержать паузу, прежде чем он совершенно естественным голосом произнес:
– Кажется, вы не упоминали о том, что у вас есть их номер?
– Нет, по телефону не упоминала, – кивнула Ленор. – Я же вас в глаза не видела! У меня и без того хватает проблем с теми, кто терроризирует меня звонками, если вы понимаете, о чем я.
– Очень даже понимаю, – сказал Ричи. Охренеть! Ее, оказывается, терроризируют звонками…
– Ну я и пожаловалась в «Службу назойливых звонков», а на что она еще тогда?
– И правильно сделали, – поддержал ее Ричи, желая сдвинуть дело с мертвой точки. – В общем, думаю, мы с вами решим проблему без особых затруднений. Понимаете, мы, монтажники, как одна большая семья. Монтажники возводят Америку и держатся друг друга. Так что давайте позвоним им и узнаем адрес, чтобы выслать Уэйну его чек.
– Монтажники пьют больше, чем кто-либо другой в Америке, – поджала губы Ленор. – Вы пошлете ему чек, и знаете, где он, черт побери, оставит наличные? В ближайшем баре.
– Вы хотите сказать, что Уэйн пьет?
– А вы знаете монтажника, который не пьет?
– Я сам едва прикасаюсь к спиртному, – возразил Ричи. Ну погоди, чертова карга! – Вас беспокоит, что он потратит все деньги на выпивку?
– Да, конечно, – кивнула Ленор. – Я не вижу причины, по которой я должна усложнять жизнь моей бедной девочке, ей и так досталось.
С такой тещей, которая всюду сует свой нос, запьешь! Впрочем, монтажнику так и надо!
Ричи едва сдерживался, прямо руки чесались. Свернуть к едреням эту тонкую, обвислую шею! Он не станет ее бить. Он никогда не бил женщин. Ну, может, разок-другой. Тогда он наподдал Лори, пытаясь из нее вытянуть, трахалась ли она с Кевином. Но это совсем другое дело, они были женаты. А этой, может, старушечьи руки за спину заломить?…
– Есть только один выход, я считаю, – заявила Ленор. – Взять и позвонить им.
То-то, курва старая!
– Годится, – улыбнулся Ричи.
– Пусть решает Кармен. Если она скажет послать чек, она сможет им воспользоваться, тогда все хорошо, но я не скажу об этом Уэйну, если он возьмет трубку, и вам не дам говорить с ним.
– Годится, – кивнул Ричи.
Они подошли к стоявшему на столике телефонному аппарату. Женщина наклонилась, чтобы заглянуть в телефонную книгу, и охнула. Ричи положил ладонь на теплую ткань, обтягивающую ее спину.
– Что с вами?
– У вас прихватывает спину, а? Моя спина меня наверняка в гроб вгонит.
Ричи провел ладонью по ее пояснице:
– Где больно? Здесь?
В дверях коридора стоял Феррис. Руки в боки, без спортивного пиджака, в белой рубашке с тремя расстегнутыми верхними пуговицами, рукава, закатанные до плеч, обнажали бицепсы, на правом бедре – кобура с револьвером. Гляньте на меня, я Феррис Бриттон, помощник маршала!..
Кармен молча смотрела на него. Позер! Ни дать ни взять телезвезда – прическа, фигура, улыбочка…
– Я звонил в дверь. Кармен вскинула брови.
– Вы ведь слышали, да? Вы не можете сказать, что я вошел без стука.
– Что-то я не заметила, чтобы кто-то открыл вам дверь, – сказала Кармен.
Она стояла между окном и диваном, полуобернувшись к нему и сложив руки на груди.
– Спорю, вы даже видели, как я подъехал. Эрни, ты же слышал, как я звонил в дверь, да?
– Да, слышал, – сказал Молина и сел на диван.
– Тогда почему не подошел к двери?
– Я тут больше не хозяин.
– Думаю, ты прав, Эрни, но ведь ты мог бы открыть дверь, а?
– Мы не хотели открывать дверь по той причине, что не желали вас впускать, – вмешалась Кармен. – Вот и все.
– Почему?
– Господи, да какая разница! Шли бы вы отсюда, а? Вместе с вашими бицепсами… И с вашими кудрями.
Феррис, нахмурившись, поднял руку ко лбу.
– При чем тут мои волосы? Я бы хотел знать, что тут происходит? Я уже получил втык из-за вас, леди, после того, как вы нажаловались на меня. Обожаю наживать неприятности. Но почему-то никто не сказал мне, что Уэйн Колсон не под следствием. – Феррис глянул на Молина. – Это я про ее старика. Ты когда-нибудь слыхал о государственных свидетелях, которые были бы не замараны? Я не слыхал.
На кухне зазвонил телефон. Феррис вскинул руку.
– Я возьму трубку. Никому не двигаться. Возможно, это мне.
Телефон зазвонил снова.
– Если не меня, стало быть, ошиблись номером. Спорим?
Звонок повторился опять.
– Сколько ставите на кон, а?
Дождавшись следующего звонка, он направился в кухню.
Кармен пошла было за ним, но Молина сказал:
– Не надо.
– Это мой дом, – заметила она, возвращаясь.
– Да, но он имеет право зайти к вам и даже ответить на звонок.
Они услышали, как телефон снова зазвонил.
Кармен застыла, прислушиваясь, затем посмотрела на Молина. Он оставался невозмутимым. Должно быть, привык к тому, что маршал с ними не церемонился.
– Не принимайте все близко к сердцу, – сказал Молина. – Вы должны сохранять спокойствие, но при этом в отношении него держите ухо востро! Да и вообще вы не обязаны здесь оставаться. Поезжайте в какое-нибудь другое место, куда хотите, только никому не говорите.
Кармен обогнула кофейный столик и села на диван.
– У моего мужа здесь работа, – сказала она. – Ему здесь нравится.
– Ну и что? Вам-то не нравится. Скажите мужу, что с вас хватит всего этого, что хотите уехать. Поезжайте куда хотите, подальше отсюда. Вы ведь знаете, чего хочет этот пацан-маршал. Почему ходит вокруг да около…
– Что ж, я был прав, – произнес Феррис, входя в комнату. – Ошиблись номером. Звонили дважды. Второй раз я сказал, что таких здесь нет. – Он подошел к кофейному столику. – О чем вы тут беседуете, а? – Он перевел взгляд с Кармен на Молина. – Эрни, ты рассказываешь обо мне басни? Слушай, я считал, что от тебя избавился. А ты снова здесь объявился.
– Жена мистера Молина кое-что забыла, – вмешалась Кармен. – За этим он и приехал.
– Скажите пожалуйста! Мистер Молина… – протянул Феррис, подмигнув Кармен. – Я и забыл, какая он важная персона, свидетель мафии, и называю его просто Эрни. Эй, Эрни? Что забыла твоя Розиэнн, свою диафрагму?
Молина поморщился.
Обогнув кофейный столик, Феррис подошел к нему, кинул на него внимательный взгляд.
– Ты с ней снова сошелся?
– У нас все хорошо.
– Надо же, я удивлен, – хмыкнул Феррис. – Потому, как она себя вела, я решил, что либо она достаточно тебя поимела, либо совсем недостаточно. – Он глянул на Кармен. – Розиэнн обожает компанию. Старина Эрни подолгу засиживался в баре, а Розиэнн звонила мне. «Привет, ты чем там занят? Почему бы тебе не прийти и не выпить чего-нибудь? Мы с Битей одни». Битей по-прежнему с вами, Эрни? Никто больше не пинал эту тварь, а?
Феррис сдернул с головы Молина парик. Молина даже бровью не повел, продолжая курить.
– У тебя выпадают волосы, – сказал Феррис, разглядывая парик. – Это все от курения.
Кармен вскочила с дивана и стремительно пошла на кухню.
– Вы куда? – окликнул ее Феррис. Он оказался рядом, когда она подошла к столику и подняла телефонную трубку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33