– Как истинный петербуржец, я не мог этого допустить.
Милиционер пожал руку работнику прессы.
Петровича и Степаныча доставили в ближайшее отделение милиции. Выяснение обстоятельств дела было отложено до утра, а работников музея поместили в «обезьянник». Войдя в него, друзья увидели старого знакомого бомжа Померанцева, который курил, лежа на нарах.
– Гляди, Петрович, мы тут не одни, – сказал Степаныч.
– Вижу.
– Проходите, осваивайтесь, – отреагировал Померанцев.
– Я смотрю, ты уже освоился.
– Я здесь как дома. Жаль, завтра утром выходить придется.
– За что тебя?
– Выпил с корешами и заснул в Михайловском саду.
– Нашел место, где спать, там сейчас полно туристов, – сказал Степаныч.
– Позоришь наш город перед всем миром, – добавил Петрович.
– Ладно, позоришь… Я там десятки раз ночевал, просто незнакомая смена попалась. А вас с чем повязали?
Петрович махнул рукой:
– Ни за что погорели.
– Пострадали на рабочем месте.
Музейные работники изложили Померанцеву историю своего задержания. Выслушав ее, бомж ехидно захихикал.
– Вы хоть водку успели допить?
– В том-то и дело, что нет.
– Реквизировали.
– Не повезло вам.
– Ничего, завтра наши удостоверения найдутся, тогда все выяснится.
– Отсюда-то вас отпустят, а вот с работы попрут, – заявил Померанцев.
– Думаешь?
– Точно тебе говорю. Меня знаешь со скольких мест за пьянку выгоняли?
Петрович и Степаныч приуныли.
– Жаль, – произнес Петрович, – теплое было местечко.
– Опять же рядом с искусством, – добавил Степаныч.
Померанцев хитро посмотрел на сокамерников.
– Хотите, совет дам?
– Какой?
– Куда на работу устроиться.
– Ну?..
– Мне дали одну наводку, в яхт-клубе катера красить.
– Это как?
– Изнутри. Работа грязная, зато не тяжелая, и платят хорошо.
– Сколько?
– По двести на нос за катер. Там как раз бригада из трех человек требуется. Могу взять в долю.
Приятели задумались.
– В яхт-клубе, говоришь?
– Ага.
– Что-то маловато они платят.
– Там работы часа на полтора-два, не больше.
– Это дело надо обмозговать…

* * *
На следующий день, как предсказал Померанцев, Петровича и Степаныча выпустили из отделения, но уволили с работы. Друзья решили принять предложение товарища по несчастью и поработать малярами в яхт-клубе. Вместе с Померанцевым они отправились на острова и уже к полудню получили первый заказ.
Бомжам было выдано ведро темно-коричневой краски, которую следовало нанести на внутреннюю поверхность катера. Работа закипела. Перепачканные с ног до головы новоиспеченные маляры усердно водили кисточками по доскам. Час спустя решено было сделать перекур. Сев на траву возле катера, бомжи достали сигареты.
– Да… – произнес Петрович.
– Что – да? – спросил Степаныч.
– Нелегкая работенка.
– А ты думал, даром тебе две сотни достанутся? – отреагировал Померанцев.
– Я ничего не думал.
С минуту маляры молча дымили сигаретами.
– Сейчас бы пивка, – мечтательно произнес Степаныч.
– Не помешало бы, – согласился Петрович.
– После работы, – сказал Померанцев. Как бригадир, он чувствовал ответственность за доверенный объект покраски.
– Давай хотя бы по бутылочке, – сказал Степаныч.
– Работа веселее пойдет, – улыбнулся Петрович.
Померанцев сам испытывал желание снять похмелье, поэтому быстро сломался.
– Ладно. Сбегайте на Центральную аллею, там киоск есть.
– Я знаю.
– Возьмите по бутылке и мигом обратно.
– За нами не заржавеет, – сказал Петрович.
– Будем через пять минут, – заверил коллегу Степаныч.
Друзья отправились за пивом, а Померанцев достал еще одну сигарету.
Летний день не был жарким. Облачная дымка окутала небо. В парке, где находился яхт-клуб, было пустынно. Со стороны городка аттракционов доносилась музыка. Померанцев курил, размышляя о превратностях судьбы и медленно выпуская кольца дыма.
Вдруг он увидел движущийся по дорожке парка милицейский «уазик». Бригадир маляров инстинктивно поежился.
«Что им здесь нужно?» – мелькнуло в его голове.
Машина затормозила недалеко от Померанцева. Он с удивлением увидел вышедшего из автомобиля старшего лейтенанта Волкова.
– Волков! Какими судьбами?
– Здравствуй, Померанцев.
– Здорово!
– Ты что здесь делаешь?
– Катер крашу.
– Работаешь?
– Так точно!
– И давно ты здесь обосновался?
– С месяц.
– Стало быть, местную публику хорошо знаешь?
– Как тебе сказать… Кое с кем успел познакомиться. А в чем дело?
– Поступил сигнал, что здесь подозрительные личности в брошенных катерах живут.
– Правильный сигнал.
– Тебе что-нибудь известно об этом?
– Да.
– Рассказывай.
– Видишь те мостки? – Померанцев показал рукой на деревянные мостки над водой, метрах в пятидесяти от себя.
– Вижу.
– Там есть один катер брошенный.
– Так…
– В нем какой-то странный тип обитает, морда у него очень подозрительная.
– Что в нем подозрительного?
– А ты сходи, сам убедишься.
– Проверим.
– Только ты меня не выдавай.
– Ладно.
Волков направился обратно к «уазику», за рулем которого сидел шофер Витя.
– Подъезжай к тем мосткам, – сказал старший лейтенант.
Витя завел мотор.
Волков чувствовал усталость, ночью оперативник спал не более трех часов. Накануне он встретился с новой знакомой Ольгой. Сначала молодые люди зашли в полюбившееся им «Старое кафе», затем погуляли по городу и в конце концов оказались в холостяцкой квартире старшего лейтенанта. Уже под утро милиционер проводил девушку домой и, вернувшись, провалился в короткий сон. Целый вечер девушка твердила, что ей необходимо готовиться к экзаменам, но тем не менее отложила сидение за учебниками на завтра.
«Уазик» подъехал к мосткам, Волков увидел лежавший на боку старый катер.
– Жди меня здесь, – сказал оперативник Вите.
Выйдя из машины, старший лейтенант подошел к брошенной посудине. Обойдя ее вокруг, милиционер понял, что внутри кто-то есть. Он постучал по кабине. Ответа не последовало. Постучав еще раз, Волков услышал шевеление в недрах катера.
– Есть кто-нибудь? – спросил оперативник.
– Кто вам нужен? – последовал ответ.
– Могу я войти?
– Заходите.
Отворив незапертую дверь, Волков спустился в трюм. Глазам старшего лейтенанта открылась удивительная картина. В небольшом помещении стены были увешаны рисунками, театральными афишами и фотографиями. За столом перед керосиновой лампой сидел длинноволосый молодой человек лет двадцати девяти, чье лицо показалось оперативнику знакомым.
– Здравствуйте, – сказал Волков.
– Добрый день.
– Старший лейтенант Вячеслав Волков, Уголовный розыск, – представился милиционер.
– Леонид Попов-Белоцерковский, режиссер.
Только теперь оперативник вспомнил, где раньше видел обитателя катера.
– Мы, Леонид, с вами уже знакомы.
– Не припоминаю.
– Нас знакомил Эдуард Заславский. Я приходил к вам на репетицию в особняк на Каменном острове,
Попов-Белоцерковский пожал плечами:
– Заславский много кого приводил. Кстати, вы не знаете, где его найти?
– Я думал, вам это лучше знать.
Режиссер грустно улыбнулся:
– К сожалению, наш продюсер исчез вместе с кассой театра и подарками от спонсоров.
– Помнится, он приглашал меня к вам на премьеру, я, к сожалению, тогда не смог прийти.
– Это был первый и последний спектакль нашего коллектива.
– Почему же?
– Так сложились обстоятельства. Начну с того, что премьера прошла с грандиозным успехом. Сейчас я вам кое-что покажу.
Попов-Белоцерковский встал и, подойдя к стоявшей в углу каюты обшарпанной деревянной тумбочке, извлек старую мятую газету.
– Да вы садитесь. – Режиссер кивнул на скамейку напротив.
– Спасибо. – Волков сел.
– Вот, полюбуйтесь. – Обитатель катера показал на статью, обведенную карандашом.
– «Успех петербургского режиссера-новатора», – прочитал название оперативник.
«Двадцать первого декабря во Дворце молодежи состоялась премьера пьесы „Пьеса“, поставленной по мотивам поэмы Валерия Брюсова „О, закрой свои бледные ноги!“. Постановку осуществил театр „Театр“, руководит которым молодой петербургский режиссер Леонид Попов-Белоцерковский. Работы театра „Театр“ уже успели посмотреть зрители многих европейских стран, и наконец с молодым коллективом познакомились соотечественники. Зрелище, представленное на суд петербуржцев, одновременно и удивляет, и восхищает, и тревожит, и вызывает возмущение. Прежде всего хочется отметить нестандартный подход Попова-Белоцерковского к обращению с классикой. Много лет ведутся бесконечные споры о том, как относиться к наследию прошлого, имеет ли право художник безжалостным скальпелем резать то, что создавалось сто, двести лет назад. Попов-Белоцерковский дает однозначный ответ на этот вечный вопрос. Да, имеет! Режиссер представляет нам свежий, необычный взгляд на произведение Брюсова. Это восхитило ту часть зрителей, которая с интересом и одобрением относится к творчеству мастера. Что же возмутило другую часть аудитории? То, что в своей постановке театр „Театр“ ушел от злободневных проблем. Сегодня публика хочет слышать со сцены ответы на волнующие ее вопросы, а также рекомендации, как выжить в наше непростое время. В целом премьера прошла успешно. Можно поздравить город с появлением в нем молодого коллектива, во главе которого стоит талантливый руководитель, чьи идеи и новации вызывают искренний интерес у зрителей. Собственный корреспондент Е. П. Ифанов».
Дочитав статью, Волков протянул газету Попову-Белоцерковскому.
– Я начинаю еще больше жалеть, что не смог побывать на премьере, – сказал оперативник.
– Вы действительно много потеряли.
– Но почему вы больше не играете этот спектакль?
Режиссер вздохнул:
– К сожалению, не все деятели культуры в нашем городе подготовлены к восприятию серьезного театра.
– Кого вы имеете в виду?
– Я имею в виду представителей городского комитета по культуре.
– Они были на премьере?
– Да, их пригласили персонально.
– И что?
– Когда на следующий день я направился в комитет по культуре на переговоры по поводу выделения нам субсидий и предоставления помещения, меня даже не захотели принимать.
– Что вы говорите…
– Более того, через секретаршу мне было передано, что председатель комитета не желает разговаривать с мошенником от искусства!
Попов-Белоцерковский в ярости хлопнул ладонью по столу, едва не опрокинув керосиновую лампу. Волков сочувственно покачал головой.
– Каково? – произнес обитатель катера.
– Сочувствую.
– После этого театр выставили из Дворца молодежи, артисты разбежались, одним словом, дело развалилось.
– Не отчаивайтесь, Леонид, у вас еще все впереди.
– Я вовсе не отчаиваюсь. Напротив, мой мозг полон новых идей, а моей энергии хватит на множество проектов.
– Над чем вы сейчас работаете?
– Это будет нечто необычное.
Попов-Белоцерковский вновь подошел к тумбочке и вынул из нее увесистую папку. Режиссер разложил на столе перед Волковым рисунки, выполненные цветными карандашами.
– Что это? – спросил оперативник.
– Эскизы декораций будущих представлений.
Рисунки Попова-Белоцерковского больше напоминали детские каракули.
– Интересно, – произнес милиционер.
– У меня появилась гениальная идея – ставить водные феерии на реках и каналах Санкт-Петербурга.
– Звучит заманчиво.
– Еще как! Зрителем сможет стать каждый человек, пришедший на набережную!
– А как вы намерены проводить ваши шоу зимой, когда вода замерзнет?
Попов-Белоцерковский, прищурившись, посмотрел на Волкова.
– Вы смотрите в корень. Конечно, в нашем климате зимой проводить водные феерии невозможно. С конца сентября по конец апреля мы будем выезжать на гастроли в страны Южного полушария!
– Размаху ваших планов можно позавидовать.
– Вы не первый, кто это мне говорит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12