— Нигде и никогда.
— Спасибо, миссис Бернс.
Хозяйка направилась к двери. Перед тем как выйти, она обернулась и спросила:
— Как его имя?
— Чье?
— Вашего лейтенанта.
— Питер.
— В нашей семье нет никакого Питера Бернса, — сказала она и, довольная собой, удалилась.
Медицинский эксперт закончил осмотр трупов. Подойдя к детективам, он сказал:
— Мы пришлем вам докладную, как только сделают вскрытие. Хотите несколько предположений, прямо сейчас?
— Ну, конечно, — сказал Браун.
— Похоже на то, что первая пуля попала в парня в поплиновом пиджаке слишком низко, возможно срикошетила от ребра. Так или иначе, сразу она его не остановила. Левый кулак сжат — возможно, он нанес удар, и у него еще хватило времени всадить нож в горло второму парню, может быть, как раз перед тем, как тот выстрелил еще раз. Думаю, что вторая пуля попала прямо в сердце. Человек в поплиновом пиджаке начал падать, и лезвие ножа сломалось при падении. Второй тоже упал, не исключено, что он умер только через несколько минут. Мне кажется, нож задел ему яремную вену. Чертовски много крови. Ну, как?
— О'кей, спасибо, — поблагодарил Браун.
— Это дело поручили тебе, Арти?
— Да уж, похоже, что мне от него не отвертеться.
— Ну, считай, что оно открыто и закрыто в один день. Я пришлю тебе отчет завтра утром. Это достаточно быстро?
— Конечно, никто никуда не денется.
— Тогда пока, — сказал эксперт и вышел.
— Так что же искал взломщик? — спросил Моноган.
— Может быть, вот это? — сказал Монро. Он склонился над трупом в поплиновом пиджаке и, с трудом разжав его левую руку, высвободил нечто похожее на обрезок фотографии. Он поднял его и протянул Брауну. — Взгляни-ка, — сказал он.
Глава 2
— Что это такое? — спросил Брауна его коллега по участку Стив Карелла.
— Фрагмент фотографии, — ответил тот. И подумал: “Именно “фрагмент”, так надо будет зафиксировать в протоколе”.
Они расположились в углу дежурки — Браун за своим столом, Карелла примостился на краешке. В это раннее июньское утро комната была залита лучами солнца. Мягкий ветерок пробивался сквозь решетки, закрывающие распахнутые окна. Карелла вздохнул и подумал, что хорошо бы сейчас подремать на солнышке где-нибудь в парке. Высокий, жилистый, с широкими плечами и узкими бедрами, он производил впечатление тренированного атлета, хотя в последний раз занимался спортом лишь во время отпуска в Пуэрто-Рико, ныряя с маской и ластами. Если, конечно, не считать соревнований по бегу с преступниками всевозможных сортов и мастей. Он мог бы сбиться со счета, уже только вспоминая все эти забеги. Смахнув со лба длинную прядь каштановых волос, он покосился на клочок фотографии и подумал — а не нужны ли ему очки?
— Как по-твоему, на что это похоже? — спросил он.
— На танцовщицу в трико, — ответил Браун.
— По-моему, больше похоже на бутылку “Хэйн энд Хэйг”, — сказал Карелла. — Как ты думаешь, что здесь изображено? Что-то похожее на мех...
— Что еще за мохнатая поверхность?
— Да вот эта чертовщина...
— Может быть, грязь?
— Или кусок стены. Оштукатуренной. — Карелла пожал плечами и бросил кусочек фото на стол. — Ты и в самом деле думаешь, что из-за этого... как его зовут?
— По документам, найденным у него в бумажнике, его имя Юджин Эдвард Эрбах.
— Эрбах. У нас есть на него что-нибудь?
— Я только что послал запрос в картотеку. На обоих.
— Ты и в самом деле думаешь, что Эрбах полез в квартиру вот за этим? — Карелла постучал по фотографии кончиком карандаша.
— Ну, а как это могло оказаться у него в руке, Стив? Я не очень-то представляю его раз1уливающим по квартире с зажатым в кулаке обрывком фотографии. А ты?
— Думаю, что нет.
— Впрочем, по правде говоря, я не вижу здесь большой разницы. Медики сказали, что это дело “открыто и закрыто”, и я склонен с ними согласиться. Эрбах залез в квартиру, Реннинджер неожиданно вернулся домой, немножко удивился, и вот у нас на руках два свеженьких покойника.
— А фотография?
— Ну, допустим, что Эрбах за ней охотился. Ну и что? Точно так же его могли интересовать часы Реннинджера. В любом случае: оба они мертвы. Фотография дела не меняет.
— Верно, не меняет.
— Поэтому как только мы получим отчет о вскрытии, я собираюсь оформить это дело как закрытое. У тебя есть другое мнение?
— Да нет, все и так ясно.
— Обещали прислать сегодня утром. — Браун посмотрел на часы. — Еще рановато.
— Удивительно, с какими только клиентами нам не приходится иметь дело, — сказал Карелла.
— Что ты имеешь в виду?
— Два обыкновенных симпатичных джентльмена — у одного в кармане “люгер”, у другого — пружинный нож с восьмидюймовым лезвием.
— Кем бы этот Эрбах ни был, окно он взломал как профессионал.
— А Реннинджер?
— Хозяйка говорит, что он работал на заправочной станции.
— А я бы хотел, чтобы картотека выдала на него хоть какой-нибудь материал.
— Почему?
— Просто интересно.
— Допустим, что у них есть на него данные, — сказал Браун. — Но ведь это ничего не меняет, правда?
— Похоже, тебя очень волнует, как бы закрыть это дело поскорее, — сказал Карелла.
— Дел у меня по горло, но я вовсе не потому хочу закрыть его как можно быстрее. Просто нет никаких причин держать его открытым.
— Если только в квартире не было кого-то третьего.
— Там не было никаких следов, указывающих на это, Стив!
— Или если не...
— Если что?
— Не знаю. Но зачем кому-то надо было лезть в квартиру, идти на риск, чтобы только заполучить кусочек фотографии?
— Простите... — послышался чей-то голос.
Оба детектива одновременно повернулись к двери в дальнем конце комнаты. На пороге стоял высокий человек в сером костюме, без шляпы: лет тридцати пяти. У него были густые черные волосы и толстые черные усы, способные вызвать приступ зависти у кого-нибудь вроде Монро. Вопросительно подняв брови (такие же густые и черные), он смотрел на детективов удивительно голубыми глазами, в которых, казалось, отражалась вся комната. Его речь выдавала в нем уроженца этого города.
— Дежурный сержант сказал, что мне надо подняться прямо сюда, — сказал он. — Я ищу детектива Брауна.
— Это я.
— Можно войти?
— Прошу вас.
Человек открыл щеколду на внутренней стороне барьера и подошел к полицейским. Это был крупный плечистый мужчина, в левой руке он крепко сжимал ручку чемоданчика, в каких обычно носят документы. У Брауна возникло ощущение, что чемоданчик прикреплен цепочкой к его запястью. Приятно улыбаясь, мужчина протянул руку и сказал:
— Ирвинг Кратч. Рад с вами познакомиться.
У него были ослепительно блестящие зубы, ямочки в углах рта, крутые скулы и ровный прямой нос; вообще он походил на главного героя итальянского вестерна. Единственное, что ему нужно было сделать для мгновенного успеха на экране, так это сменить имя. Имя Ирвинг Кратч не годилось для создания имиджа. Стив Станкинг, Хэл Хэндсам, Джефф Джорджес или нечто подобное подошло бы ему гораздо больше.
— Здравствуйте, — сказал Браун, пожимая ему руку. Он не стал никого утруждать, представляя посетителя Карелле; полицейские редко соблюдают подобные формальности на службе.
— Могу я сесть? — спросил Кратч.
— Пожалуйста, — Браун указал на стул справа от стола. Кратч сел. Тщательно оберегая острые как нож складки брюк, он закинул ногу на ногу и снова расцвел своей ослепительной улыбкой.
— Итак, — сказал он, — похоже, что у вас на руках имеется маленькое убийство.
Никто из полицейских ему не ответил. У них всегда на руках были убийства, но у них не было привычки обсуждать их с гражданскими лицами, которые вторгаются в дежурное помещение.
— Двое парней на Калвер-авеню, — пояснил Кратч. — Сегодня утром я прочитал об этом в газете.
— И что же? — спросил Браун.
— Должен вам сказать, что я работаю инспектором в страховой компании, — продолжал Кратч. — “Трансамериканская страховая компания”.
— Угу, — пробурчал Браун.
— Вы знаете эту компанию?
— Название знакомое.
— Я работаю там уже двенадцать лет, с тех пор, как окончил колледж. — Он сделал паузу. — Принстон. — Он подождал ответной реакции, но, увидев, что упоминание его прославленной “альма матер” не вызывает бури восторгов, сказал: — Я сотрудничал с вашим участком раньше. С детективом по имени Мейер Мейер. Он еще у вас работает?
— Да, он по-прежнему у нас, — кивнул Браун. Карелла, до сих пор молчавший, спросил:
— По какому делу вы работали?
— По делу об ограблении “Национальной ассоциации сбережений и кредитов”, — сказал Кратч. — Шесть лет назад.
— В качестве кого?
— Я же уже сказал, я — страховой инспектор. Национальная ассоциация — один из наших клиентов. — Он улыбнулся. — Это обошлось нам тогда в кругленькую сумму.
Наступила пауза.
— Итак? — спросил, наконец, Браун.
— А потом я прочитал в газете о двух ваших покойниках и подумал, что мне лучше сразу же прийти к вам.
— Зачем?
— Чтобы протянуть вам руку помощи, — улыбнулся Кратч. — Или наоборот, попросить помощи у вас.
— Вам что-то известно об этих убийствах? — спросил Браун.
— Да.
— Что именно?
— В газете было написано, что вы нашли в руке Эрбаха фрагмент фотографии, — сказал Кратч. Его взгляд остановился на фото, лежавшем на столе Брауна. — Это он и есть?
— И что же? — сказал Браун.
— У меня есть еще один фрагмент. А если вы обыщите квартиру Эрбаха, то я абсолютно убежден, что найдете и третий.
— Слушайте, вы будете рассказывать, или из вас надо вытягивать каждое слово?
— Я готов рассказать все.
— Ну так рассказывайте.
— Конечно. Вы мне поможете?
— В чем?
— Во-первых, изъять третью часть фотографии из квартиры Эрбаха.
— Зачем она вам?
— Три фрагмента лучше, чем один, не так ли?
— Послушайте, мистер Кратч, — сказал Браун, — если у вас есть, что сказать, говорите. В противном случае — мне было приятно с вами познакомиться, и я надеюсь, что вы продадите много страховых полисов.
— Я не занимаюсь страховкой, я расследую дела о возмещении убытков.
— Прекрасно. Желаю вам удачи. Да или нет? Выкладывайте все начистоту или до свидания.
Кратч улыбнулся Карелле, как бы приглашая его разделить свое неодобрение подобной невежливости, но тот оставил его улыбку без ответа. Он был полностью согласен с Брауном, так как ненавидел застенчивых доносчиков. С этой целью 87-й полицейский участок содержал маленькую квартирку на втором этаже этого же дома, так что единственное, что делал Кратч, так это тратил время. Их время.
Чувствуя нетерпение детективов, Кратч сказал:
— Позвольте ввести вас в курс дела.
— Пожалуйста, — сказал Браун.
— Кадр первый, — сказал Кратч. — Шесть лет назад...
— Что? — спросил Браун.
— Так говорят киношники. “Кадр первый”.
— Вы связаны с кино? — спросил Браун, готовый получить подтверждение своим подозрениям, возникшим с момента появления Кратча.
— Нет.
— Тогда откуда у вас это выражение?
— Да все так говорят, — объяснил Кратч.
— Я так не говорю, — сказал Браун.
— О'кей, тогда мы не будем так говорить, — пожал плечами Кратч. — Шесть лет назад, в этом самом городе, в дождливый августовский день четыре человека средь бела дня ограбили филиал “Национальной ассоциации сбережений и кредитов” на Калвер-авеню и исчезли, прихватив, как они выражаются, много “капусты” — 750 тысяч долларов. Между прочим, этот филиал находится на территории вашего участка.
— Дальше, — сказал Карелла.
— Теперь вы вспомнили это дело? — спросил Кратч. — Над ним работали Мейер и О'Брайен.
— Я помню это дело, — сказал Карелла. — Давайте дальше.
— А вы, детектив Браун, вспомнили это дело?
— Да.
— Мне кажется, нас не представили, — Кратч повернулся к Карелле.
— Карелла.
— Рад познакомиться. Вы итальянец?
— Да.
— Главарь банды тоже был итальянец. Парень по имени Кармине Бонамико с длиннющим списком преступлений. В то время он только что вышел из тюрьмы, где отсидел пять лет и десять месяцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21