– Чисто.
– К тому времени, как мы приедем вечером в отель, мне, наверное, снова надо будет побриться. У меня быстро отрастает щетина. Вам, светловолосым, Берт, везет. Как я выгляжу? Ничего, Стив? Бабочка на месте?
– На месте.
– Тогда я готов. Как думаешь, мы можем уже идти? Уже ведь третий час, верно?
– Думаю, что ты должен еще кое-что сделать до ухода, – произнес Карелла.
– Да? Что?
– Надеть штаны.
Томми посмотрел вниз, на свои волосатые ноги.
– О Боже! Хорошо, что вы здесь! Как может человек забыть то, что он делает каждый день, всю свою жизнь? О черт! – Он скинул пиджак и снял с вешалки в шкафу черные брюки. – Так что этот Соколин?
– Он отсидел год в тюрьме за драку из-за своего дружка, убитого в Корее.
– Да, звучит не очень обнадеживающе.
– Звучит просто скверно. Могу себе представить, какие чувства он питает к тебе.
Раздался стук в парадную дверь. Томми поднял голову и натянул подтяжки на плечи.
– Стив, открой ты, пожалуйста. Это, наверное, Джоунзи.
Карелла пошел вниз и открыл парадную дверь. Парень, который стоял перед ним, был примерно возраста Томми: лет двадцати шести или двадцати семи. Темные волосы были коротко подстрижены. Серые глаза горели от возбуждения. Он был очень красив в своем смокинге и белой рубашке с накрахмаленной грудью. Увидев, что Карелла был в такой же униформе, он протянул руку и сказал:
– Привет. Тоже шафер?
– Не-а. Родственник, – ответил Карелла. Он пожал протянутую руку. – Стив Карелла. Брат невесты.
– Сэм Джоунз. Дружка жениха. Зови меня Джоунзи.
– О'кей.
– Как наш жених?
– Волнуется.
– А кто не волнуется? Я даже пошел прогуляться, а то думал, чокнусь.
Они прошли через весь дом и вошли в спальню. – Все в порядке, Томми?
– Все прекрасно. Я чуть не ушел без штанов, что ты на это скажешь?
– Нормально в твоем положении, – успокоил его Джоунзи.
– У тебя грязь на коленях, – сказал Томми, глядя на брюки своего шафера.
– Что? – Джоунзи проследил его взгляд. – О, черт, я так и знал! Я споткнулся на ступеньке, когда выходил. Проклятие! – Он начал энергично счищать грязь щеткой.
– Кольцо с тобой?
– Угу.
– Проверь.
– Оно у меня.
– Все равно проверь.
Джоунзи перестал чистить брюки и сунул указательный палец в карман жилета:
– Здесь. Готово к подаче. Джордано от Джоунза.
– Джоунзи был у нас в команде подающим, – объяснил Томми, – а я принимал. Я уже, кажется, говорил вам об этом?
– Джордано от Джоунза, – снова повторил Джоунзи. – Он чертовски здорово брал подачи.
– Это ты здорово подавал, – сказал Томми, застегивая молнию на брюках. – Ну вот. Теперь пиджак. Туфли на мне? – Он посмотрел на ноги.
– Он всегда был такой, перед каждой игрой, – сказал Джоунзи с улыбкой. – Я знаю этого типа с трех лет. Вы можете в это поверить?
– Нас вместе водили гулять в парк, – объяснил Томми. – Он не попал в Корею из-за того, что у него выпадение мениска. А то мы бы и там были вместе.
– Такого свинтуса еще свет не видел, – сказал Джоунзи, ткнув пальцем в Томми. – Даже не знаю, за что я его люблю.
– Те-те-те, – сказал Томми. – У нас взаимные завещания. Ты не знал об этом, Стив?
– Что ты имеешь в виду?
– Мы их оформили, когда я вернулся из армии. Составлял сын Бирнбаума, а свидетелями были Бирнбаум и его жена. Помнишь, Джоунзи?
– Разумеется. Но теперь тебе свое лучше изменить. Через несколько часов ты станешь женатым человеком.
– Да, верно, – ответил Томми.
– Что ты имеешь в виду под взаимными завещаниями? – повторил свой вопрос Карелла.
– Наши завещания, они одинаковые. В случае моей смерти Джоунзи получает все, что у меня есть, а в случае его смерти я получаю все, что у него есть.
Джоунзи пожал плечами.
– Теперь тебе придется это изменить, – снова повторил он.
– Ну конечно, я так и сделаю. Когда мы вернемся из свадебного путешествия. Но я никогда не жалел, что мы их составили, а ты?
– Нет, сэр!
– Бирнбаум решил, что мы оба чокнулись, помнишь? Он еще спрашивал, почему два таких молодых человека составляют завещания. А его жена – мир ее праху – все цокала языком, когда их подписывала. А что, кстати, сталось с его сыном – юристом?
– Он уехал на запад, в Денвер или еще куда-то. У него там богатая практика.
– Бедняга Бирнбаум. Никого в целом городе. – Томми встал навытяжку, приготовившись к осмотру. – Штаны на мне, бабочка завязана, туфли начищены. Теперь все в порядке?
– Ты прекрасен, – улыбнулся Джоунзи.
– Тогда пошли. Тьфу ты, сигареты. – Он взял пачку с туалетного столика. – Кольцо у тебя?
– У меня.
– Проверь еще раз.
Джоунзи проверил еще раз.
– Все еще на месте.
– О'кей, пошли. Который час?
– Двадцать минут третьего, – сказал Карелла.
– Нормально. Мы приедем чуть раньше, но это ничего. Пошли.
Они вышли из дома. Томми закрыл дверь на замок и повернул налево к подъездной аллее, обсаженной высокими тополями, которые стеной отделяли его участок от соседнего дома. Они приблизились к машине с торжественностью похоронной процессии.
– Где водитель? – спросил Томми.
– Я сказал ему, что он может сходить выпить кофе, – сказал Джоунзи.
– Он должен был уже вернуться.
– Вот он, – заметил Клинг.
Они наблюдали, как водитель неторопливо идет им навстречу. Это был низенького роста мужчина в черной форменной одежде и фуражке, которые носили водители из Бюро проката автомашин.
– Готовы ехать? – спросил он.
– Мы-то готовы, – сказал Томми. – А вы где были?
– Ходил тут недалеко выпить кофе. – Водитель взглянул на него с обидой. – Ваш приятель сказал, что можно.
– Ладно-ладно, поехали, – оборвал Томми, Они сели в лимузин, и шофер начал выезжать задним ходом со двора.
– Остановитесь на минуту. Что это?! – вдруг воскликнул Томми.
Водитель обернулся:
– Что именно?
– Вон там, на дорожке. Откуда мы только что отъехали.
– Я ничего не вижу.
– Джоунзи, кольцо у тебя?
Джоунзи пощупал карман.
– Да, у меня.
– Тьфу-ты, ну ладно. Мне показалось, что-то блестит на бетоне. Ну ладно, тогда поехали. Поехали.
Дав снова задний ход, водитель вывел машину из ворот и развернулся.
– Расслабься, Томми, – сказал Джоунзи.
– Черт подери, я и сам хотел бы этого.
Лимузин медленно ехал по улице, окаймленной с двух сторон деревьями.
Солнце сияло, как желток, в голубой скорлупе неба. День был прекрасен.
– Вы что, не можете ехать быстрее? – нетерпеливо спросил Томми.
– У нас еще уйма времени, – невозмутимо ответил водитель.
Он остановился у перекрестка на вершине крутого холма, терпеливо ожидая, когда загорится зеленый свет.
– Внизу сверните налево, – предупредил Томми. – Церковь с левой стороны.
– Я знаю.
– О черт, – вдруг сказал Джоунзи.
– Что такое?
– Сигареты! Я забыл сигареты.
– У меня есть, – сказал Томми.
– Мне понадобятся свои. – Он открыл дверцу машины. – Пойду куплю в лавочке. Поезжайте без меня, а то ты совсем изойдешь в ожидании. Я спущусь пешком. – Джоунзи захлопнул дверцу и направился к тротуару.
– Смотри не потеряйся, – в отчаянии заорал ему вслед Томми.
– Не беспокойся, не потеряюсь. – Он скрылся в лавочке на углу.
– Зеленый, – сказал Томми. – Поезжайте.
Водитель включил передачу и повел машину на спуск. Длинный и крутой холм прорезала сверху вниз всего одна улица. Почти отвесно она врезалась далеко внизу в поперечную, которая с правой стороны кончалась тупиком и была отгорожена каменным парапетом от скалистого, в зазубринах утеса. Для предупреждения аварий парапет был раскрашен в черные и желтые полосы, а в самом центре его, как еще одна мера предосторожности, была поставлена мигалка с крупной надписью: «ТУПИК». С тех пор как в этом месте начали добывать гравий, от чего и образовались скалистый утес и крутой обрыв, всего один автомобилист прошиб насквозь парапет и перелетел через скалу. Он убился насмерть. И хотя выяснилось, что он был в нетрезвом состоянии, этого случая было достаточно, чтобы появились и желто-черные полосы, и мигалка.
По мере того как лимузин спускался вниз к основанию холма и раскрашенному каменному парапету, он все больше и больше набирал скорость.
– Там внизу крутой поворот, – предупредил Томми. – Будьте осторожны.
– Мистер, я кручу баранку уже двадцать лет, – ответил водитель. И я еще ни разу не опоздал ни на одну свадьбу и не попал ни в одну аварию.
– Да, но там очень крутой обрыв. Один человек здесь убился.
– Я все это знаю. Не волнуйтесь, я вас доставлю целехоньким. Вот когда поживете с женой пятнадцать лет, как я прожил, вы, может, еще пожалеете, что не попали в аварию в день свадьбы.
Машина стремительно неслась к повороту у подножия холма, где с равномерными паузами вспыхивала надпись: «ТУПИК». Сжав руль обеими руками, водитель резко повернул его влево.
Раздался оглушительный треск, и автомобиль сильно тряхнуло. Но машина налево не повернула.
Лицо водителя исказилось в ужасе:
– Боже праведный, она не слушается руля!
Глава 5
Прохожие, оказавшиеся в это время на улице, видели только автомобиль, который почему-то лишился управления: его передние колеса вихляли в разные стороны, а сам он несся на огромной скорости в направлении каменного парапета и зияющего за ним обрыва.
Пассажиры же, сидевшие внутри, пришли в полную растерянность, поняв, что водитель по неизвестной причине ничего не может поделать с летящей в пропасть машиной. Каким-то последним, отчаянным усилием он крутанул руль вправо, затем влево, тут же автоматически нажав на тормоз. Автомобиль с резким визгом развернуло и отнесло к тротуару, задние колеса перескочили через обочину, и его юзом потащило к парапету.
– Держитесь, – крикнул Карелла, и мужчины сжались в преддверии удара. К их удивлению, удар оказался значительно слабее, чем они ожидали.
Удивление еще более возросло, когда они поняли, что что-то им помешало врезаться в парапет с полного хода. Но когда они увидели, что это что-то оказалось фонарным столбом, они потеряли дар речи от изумления.
Машина отскочила рикошетом от негнувшегося стального столба, описала еще одну невероятную дугу, пролетела вперед и опустилась, наконец, на передние колеса, остановившись как вкопанная, когда тормоза намертво пригвоздили ее к земле. Мужчины в автомобиле молчали. Первым заговорил водитель.
Он произнес лишь:
– Ну и ну!
Один за другим они вылезли наружу. Кроме Клинга, который ударился головой о крышу, никто не пострадал. Самой машине повезло меньше. Весь ее правый бок в том месте, где она врезалась в столб, был смят в лепешку. На тротуаре постепенно росла толпа. Сквозь нее уже прокладывал себе дорогу полицейский. Водитель «кадиллака» начал объяснять ему, что произошло.
Карелла подошел к стальному фонарному столбу и дружески похлопал его рукой.
– Нам всем нужно встать на четвереньки и поцеловать малыша, – сказал он. – Если бы не он... – Он бросил взгляд вниз за парапет и вытер лоб.
– Что, черт возьми, произошло? Ты понял? – спросил Клинг.
– Не знаю, – сказал Карелла. – Пойдем.
Вдвоем они подошли к водителю и патрульному, сидевшим на корточках перед машиной и, не вмешиваясь, стали наблюдать за ними.
– Точно, – сказал наконец водитель. – Так оно и есть.
– Да, – подтвердил полицейский. – Ваше счастье, что вы врезались в столб. Один тут вообще убился насмерть, не слыхали об этом?
– Что отказало? – спросил Карелла.
– Рулевой механизм, – ответил водитель. – Тот конец поперечной тяги, что справа, лопнул. Из-за этого я и не мог справиться с машиной.
– Лопнул!.. Тут, похоже, кое-что посерьезнее, – задумчиво произнес патрульный.
– Что именно? – спросил Карелла.
– Похоже, что кто-то поработал здесь ножовкой!
* * *
В три часа тридцать минут Томми Джордано и его шафер вышли из ризницы церкви Святого Сердца и прошли к алтарю. Громким шепотом Томми (уже в который раз!) спросил: «Кольцо с тобой?» Джоунзи успокоил его кивком головы.
Тут же у дальнего входа в церковь показалась в сопровождении своего отца Анджела Карелла, ослепительно красивая в своем подвенечном одеянии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24