Женщина рассмеялась.
— Нет. Это лазерный проигрыватель «Акай». За последние десять лет единственное стоящее достижение цивилизации. Диск не царапается, не бьется, и посторонних шумов нет. К тому же играет целых сорок минут.
Малко поднялся и увидел проигрыватель, не более громоздкий, чем кассетный плейер. Джослин налила энную порцию водки за вечер.
— Я же говорила, что мы не такие уж дикари тут, в Бейруте... Выпьете водки?
— Лучше «Перрье».
Голова его раскалывалась. После всех треволнений дня и «Столичной»...
Он лег на диван, проникаясь непривычной мягкостью звучания концерта. Джослин, сняв жакет, присоединилась к нему. Под тонкой блузкой отчетливо вырисовывались маленькие груди. Устраиваясь поудобней, она шевельнула ногами. Шелест чулок ласкал его слух. Они молча слушали музыку. Затем Джослин поставила стакан и повернулась к Малко, наслаждающемуся концертом с закрытыми глазами.
И спокойно начала расстегивать на его груди рубашку, потом покусывать сосок. Он лежал неподвижно, поддавшись действию алкоголя, музыки, успокаивающей и одновременно беспокоящей ласки женщины.
Джослин была нежной и настойчивой. Ее руки в мягком исступлении сомкнулись на нем.
Он тоже стал было поглаживать голубые вены, выступившие под белой кожей Джослин.
— Я сама, — сказала она ему сухо.
Так обрывают ребенка.
Понемногу она, как опытная гейша, соскользнула на колени. Мягкость ее рта вызвала у Малко вздох. Джослин прервалась и хрипловато произнесла:
— Я знаю, что ты обо мне думаешь. Но я же могу быть и самой опытной шлюхой...
Они скатились на ковер, зажатые между низким столиком и диваном. Джослин в задравшейся до самых бедер юбке зашептала:
— Ты меня хочешь?
Она чувствовала, как его плоть с каждым мгновением все больше твердеет.
— Да.
— Так возьми меня. Прямо здесь. Немедленно.
Он неторопливо проникал в ее влажное, горячее, опытное чрево.
Джослин в экстазе приподнялась и зажала голову Малко руками, ища его взгляд.
— Как только я тебя увидела, — прошептала она, — мне сразу захотелось, чтобы ты меня трахнул.
Глава 14
Отель «Ривьера» представлял собой теперь груду обвалившихся бетонных плит, среди которых ютилось несколько семей бездомных. В жилом состоянии был только первый этаж. Малко прошел в бар. Пусто. Снова вернулся на улицу Шарля де Голля. Никого. Местечко невеселое. Он облокотился на поручень и, опустив руку в карман плаща, сжал рукоять «магнума».
После того, как он так внезапно оказался в объятиях Джослин, он проснулся совершенно разбитым. С течением времени все происшедшее с ним в Баальбеке стало казаться совершенно нереальным.
Только бы Джони явился на встречу... Прошло минут двадцать, и черный «мерседес», знававший лучшие времена, остановился возле поста ливанской армии, на углу улицы Генри Форда и горной дороги. Из нее выскочил Джони, одетый, как обычно, в зеленую шерстяную куртку. Он угостил солдат сигаретами и принялся болтать с ними. Малко приблизился к палестинцу. Вот осторожность так осторожность! Сами того не подозревая, солдаты обеспечивали безопасность палестинца. Отошел он от них только тогда, когда приблизился Малко. Глаза его, как всегда, лучились. Руки в карманах, те же зеленоватые сапожки, вид спокойный. Без сомнения, вооружен, но по виду не скажешь.
— Моего агента в Баальбеке арестовали, — заявил он сходу. — Вчера вечером, после вашего отъезда. Вам очень повезло. Они довольно быстро узнали, что произошло.
Малко внимательно взглянул на его осунувшееся лицо.
— А раньше вы не знали, что за ним следят?
Подвижный рот Джони скривился.
— Нет. Раньше за ним никто не следил. Он подставился только тогда, когда собирал для вас информацию. А ведь как не хотел! Я настоял и теперь жалею об этом. Это был человек смелый и очень надежный. Мы были знакомы двадцать лет.
— Никто не принуждал вас к сотрудничеству, — заметил Малко.
Джони покачал головой.
— Американцы предадут меня, как предают всех своих друзей. Я работаю с ними не потому, что они мне симпатичны, а чтобы насколько можно помочь своему руководителю Ясиру Арафату. Ему нужна политическая поддержка США.
Малко не счел нужным возражать. Он вспомнил позорный провал американцев в Сайгоне в 1975. Джони закурил еще одну сигарету, щелкнув своей зажигалкой, и остановил на Малко тяжелый взгляд.
— Будьте осторожны, — посоветовал он. — После того, что произошло в Баальбеке, они постараются убрать вас.
— Я получил там ценную информацию, — сказал Малко. — Для того, чтобы воспользоваться ею, мне понадобится ваша помощь.
И он рассказал палестинцу все, что знал. Тот слушал, не говоря ни слова, выпуская густые клубы дыма. Продолжая беседу, Малко обратил внимание на странную личность: мужчина был в синей шерстяной шапочке, натянутой на самые глаза, в красных кроссовках, кожаной куртке и двигался как-то беспорядочно. Он шел по шоссе, пританцовывая. Приблизился к М-113, принялся тереть заляпанную грязью броню, пока она не засверкала на солнце. И удалился, отсалютовав ухмыляющимся солдатам.
Внезапно Малко вспомнил, что этого самого бродягу он уже видел, когда его самого похитили израильтяне. Это тот самый, что запихивал Малко в машину.
— Хорошо, я вам помогу, — говорил Джони. — Но скажите вашим друзьям, что они передо мной в большом долгу. Мне нужно двадцать четыре часа, чтобы узнать, куда прибудут самолеты. Место я вам укажу, но это все. Потом...
— Дальше уже мое дело, — сказал Малко.
«Бродяга» исчез на углу улицы Генри Форда. Малко долю секунды колебался. В его работе не бывало еще случайных совпадений. Сказав правду, он рисковал потерять доверие Джони. Промолчав, он потеряет его наверняка. Малко решился...
— Джони, — сказал он, — этот паяц — агент Моссада, как мне кажется.
Джони не дрогнул. Лишь чуть заметно напрягся.
— Почему вы так считаете?
— Я уже однажды видел его, когда они кое-что предприняли против меня.
Взгляд палестинца ожег его, глаза стали похожи на два желтоватых шара.
— Их предупредил Роберт Карвер?
В его голосе не было ни ненависти, ни страха, ни тревоги. Просто банальный, ничего не значащий вопрос.
— Не говорите глупостей, — сказал Малко. — Нам нужны вы, а не они.
Джони одобрительно кивнул.
— В любом случае, — сказал он, — меня через несколько дней в Бейруте не будет. Слишком уж близко подбираются. И израильтяне, и сирийцы, и фалангисты.
Малко не видел, как подъехал черный «мерседес». А Джони уже прыгнул в него. Машина едва притормозила и тут же снова набрала скорость под любопытными взглядами ливанских солдат. У Малко словно упал камень с души. Но ненадолго. Большой бежевый «датсун» выскочил с улицы Генри Форда, пытаясь перекрыть дорогу «мерседесу». Тот вильнул, избегая столкновения. Из «датсуна» выскочили трое мужчин в масках, с автоматами Калашникова наперевес. И тут же открыли огонь по подававшему назад «мерседесу».
Малко показалось, что стреляют в него. Лобовое стекло черного «мерседеса» разлетелось. Огненная очередь вырвалась оттуда, заставив нападавших укрыться. Черный «мерседес» объехал «датсун» и помчался по шоссе Шарля де Голля под градом пуль, одна из которых срезала ему антенну. Один нападавший упал, раненый, на землю. Двое остальных дотащили его до «датсуна». Выпустив автоматную очередь в направлении М-113, они заставили ливанских солдат спрятаться за бронетранспортером. Когда те снова высунули головы, «датсун» был уже далеко. От инцидента, продолжавшегося не более минуты, остались пятно крови посреди мостовой и осколки стекла. Озверев от ярости, Малко кинулся в американское посольство.
Роберт Карвер был бледен. Он быстро захлопнул дверь, чтобы никто не слышал громкого голоса Малко.
— Я не могу этого сделать без запроса в Лэнгли, — протестовал резидент.
— Тогда я поеду туда один! — пригрозил Малко. — Но это плохо кончится...
Роберт Карвер уступил. Хоть и был удручен.
— Ладно! Я сейчас позабочусь об охране.
Пока он звонил, Малко все никак не мог успокоиться. Когда они спустились, внизу их ждали машины — серые бронированные «бьюики» с дюжиной охранников, одетых в гражданскую форму. Малко и Роберт Карвер сели в первый автомобиль. Выехав из безопасной зоны, они прибавили скорость и влились в сумасшедший автомобильный поток в Западном Бейруте. Добравшись до христианской зоны, они почувствовали себя спокойней. А еще через двадцать минут оказались возле виллы, куда после похищения доставили Малко. Въезд внутрь охранял ливанский М-113. Когда машины остановились в саду, из-за блокгаузов показались охранники. Увидев Роберта Карвера, они опустили оружие. Несколько мгновений спустя появилась Рашель. Она была в джинсах и держалась весьма непринужденно.
— О! Какой сюрприз!
— Это не сюрприз, — оборвал се Малко. — Где ваши друзья?
— Какие?
— Те, которые только что совершили нападение на Назема Абдельхамида.
Израильтянка покачала головой.
— Не представляю, о чем вы.
Не говоря больше ни слова, Малко пересек сад, дернул дверь гаража. Увидев бежевый «датсун», изрешеченный пулями, он распахнул дверцу: заднее сиденье было мокрым от свежей крови. Роберт Карвер стоял у него за спиной. Он поймал взгляд израильтянки.
— Позовите своего руководителя, — приказал он. — Нам надо с ним поговорить.
— В следующий раз, — спокойно предупредил Малко, — стрелять буду я.
Смуглое лицо толстого израильтянина скривилось в отвратительной усмешке.
— Следующего раза не будет, — произнес он. — Этот ублюдок свое получил.
И без того ледяная атмосфера стала еще холодней, если такое вообще возможно.
— Значит, вы и несете ответственность за все покушения, которые будут сделаны и которые мы могли бы предотвратить с помощью Назема Абдельхамида.
Израильтянин усмехнулся в ответ.
— Вы же клялись, что никак не связаны с этим типом. Хорошо еще, что мы вам не поверили. Вы слишком наивны. Нам такой народ известен давно, не один год внедряем к ним своих агентов. Абдельхамид вел двойную игру. Покушения, о которых вы так печетесь, он сам и организовывал. А значит, его смерть отсрочит их. Эти сволочи размножаются, как крысы. И мы как крыс будем их уничтожать.
Если бы Рашель могла убить взглядом, Малко упал бы, как подкошенный. Он поднялся. К чему продолжать спор? Моссад ему не убедить. Роберт Карвер, кивнув всем, последовал за ним. За руку прощаться не пришлось. Они сели в машину и снова выехали к морю. Малко кипел от ярости. Он не выдержал:
— Ну что за придурки!
— Их можно понять, — отозвался американец. — При одном только слове «палестинец» у них темнеет в глазах. Для них хороший палестинец — это мертвый палестинец.
На Малко вдруг нашло сомнение.
— А вы действительно уверены насчет Джони?
Резидент кивнул.
— Абсолютно! Меня не проведешь, как ребенка. Да израильтянам и не все известно. Джони не мог нас дурить, это стоило бы слишком дорого для ООП.
Малко не стал больше расспрашивать. Оставалось молиться, чтобы Джони правильно понял происшедшее...
Без него и без Нейлы Малко был как без рук.
Небольшой кортеж на полной скорости вылетел на Парижский проспект. Здесь мрачный Роберт Карвер вышел. Малко давно жег один вопрос, и он задал его американцу:
— Откуда израильтяне узнали, что я виделся с Джони?
Тот в недоумении скривился.
— Не от меня. У них повсюду в Бейруте свои люди. Тот «безумец» — тоже их агент, надо было вас предупредить. Он проводил израильские танки, когда они входили в город.
К тому же не следовало забывать о главных противниках:
Абу Насра и его союзниках. Как отреагируют они на то, что произошло в Баальбеке?
— Именем Аллаха ты, Набил Муссони, приговариваешься к смерти и лишаешься места в раю правоверных.
Повязка на глазах мешала молодому палестинцу увидеть того, кто громко произнес этот приговор. С усилием поморщившись, он сумел приспустить повязку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30