И проводили его до машины. Номер СД 10.
Это было даже чересчур здорово...
— А почему эти армяне заинтересовали вашего приятеля?
— Потому что он настоящий турок, — гордо ответил Элько Кризантем. — Три года назад другие армяне убили нашего посла в этой стране. И у этих тоже мысли черные.
Малко счел неуместным заметить своему подручному, что с точки зрения турок у всех армян вообще мысли черные.
— Он дал их описание?
— Да. Один совсем молодой, крепкий, коротко стриженный, глаза глубоко посажены. Другой постарше, почти лысый, очень худой, с маленькими усиками.
Конечно, то, что рассказал Элько, могло оказаться чрезвычайно важным, но в данный момент абсолютно ничего не давало. Разве что попытаться перебрать Белград камешек за камешком...
И все же есть кое-какие вещественные улики. Номер мотоцикла, описание армян, их встреча с дипломатом. Эндрю Виткин сумеет, может быть, вытянуть из этого кое-что существенное.
Но до встречи еще оставалось немало времени.
* * *
Миллич Продовнов жил на улице Илендарской в старом темном доме. Уже с третьего этажа Малко услышал громкий гул голосов: коктейль был в самом разгаре. Квартира оказалась двухэтажной, нижняя часть выполняла роль прихожей. Две большие комнаты наверху были забиты толпой приглашенных, женщин и мужчин, с бокалами в руках. Малко встретила блондинка, заговорив с ним сначала по-сербски, а затем перейдя на английский, и буквально силой потащила его к буфету.
— Сегодня праздник Святого Николы, — сказала она. — Съешьте кусочек «цито».
«Цито» оказалось несъедобной ореховой массой, сделанной, вероятно, в основном из сахарина и искусственного какао. Чтобы запить блюдо, хозяйка протянула Малко маленький стаканчик прозрачного спиртного, которое вполне могло бы служить горючим для ракеты «Ариана»...
Народ вокруг Малко объедался пирожными, громко сплетничая при этом по-сербски. Малко уже почти пришел в себя после пищевого ожога, когда к нему подошел почти лысый человек с ярко-голубыми глазами. Он поднял свой бокал.
— С праздником, — сказал он по-английски.
— Взаимно, — вежливо ответил Малко.
— Я Эндрю Виткин, — представился собеседник. — А вы Малко Линге, не так ли?
— Собственной персоной...
Американец улыбнулся.
— Я узнал бы вас по глазам.
Как только люди, стоявшие поблизости, отошли подальше, улыбка тут же исчезла с лица американца и он тихо произнес:
— Господи! Как я рад вас видеть. Я так боялся, что с вами что-нибудь случится... Бедный Генри. Просто ужасно. Вам что-нибудь известно о происшествии?
— Не больше, чем вам, — ответил Малко. — Когда я приехал, он был уже мертв.
Он рассказал ему все, что затем случилось с ним и с югославкой, и спросил:
— Как вы узнали о его смерти?
— От югославской полиции. Его нашли сегодня утром. Обнаружил рядовой патруль. Тихо! Эта история мне очень не нравится. Я виделся с Генри за час до назначенной встречи: он был абсолютно спокоен. А Милена Братич...
— Я размышлял о ней. Считаю, что в убийстве она но замешана.
Гости вокруг шумно беседовали, поздравляли друг друга с днем Святого Николы, нисколько не обращая внимания на их уединение.
Какая-то толстячка задела их и, извиняясь, растянула в улыбке накрашенный дешевой помадой рот. Малко передал Эндрю требования Милены Братич.
Едва он кончил излагать, Эндрю взорвался:
— Да она с ума сошла! Мы не можем ввязываться в разборки с армянами!
Малко отодвинул тарелку с пирожными и спросил:
— Кто на самом деле эта женщина?
Американец язвительно улыбнулся:
— Хороший вопрос. Мы заинтересовались ею, еще когда она жила с Арамом Эриваняном. Она была рядом, когда с ним произошел «несчастный случай».
Потом долгие годы мы следили за ее публикациями в иностранной прессе. Неизменно резко антисоветскими. До такой степени, что она потеряла место журналистки и живет теперь временной работой. Мы даже использовали ее для составления политических анализов. Блестяще.
— Вы верите в ее рассказы об убийцах на мотоцикле?
— Когда убили Грега Морриса, речи о мотоцикле не было. Но это, в общем-то, ничего не значит...
— Что я могу сделать? — спросил Малко. — Мне не хотелось бы задерживаться в Белграде.
Эндрю Виткин нервно зажег сигарету.
— Нам нужен Арам Эриванян. Это единственный для нас способ добраться до Абу Нидала.
— Как уничтожить наемников?
— Выявив их, — предположил американец. — А потом я надавлю на югославов, и они сами заткнут им глотки. Югославам сейчас очень нужны доллары: их экономика разваливается на части.
— Я должен сообщить вам две улики, — сказал Малко.
И назвал номер мотоцикла, а также повторил рассказ Кризантема. Эндрю Виткин вздрогнул:
— Вы уверены, что правильно запомнили номер дипломатической машины?
К Виткину подошел толстяк в очках со стеклами, как у телескопа, и они на несколько секунд прервали разговор. Большая часть приглашенных рассосалась, однако те, что не ушли, были решительно настроены не оставлять после себя на столе ни капли спиртного и ни крошки сладкого. Наконец американцу удалось отделаться от толстяка.
— Почему вы спросили? — возобновил разговор Малко. — Этот номер вам знаком?
— Да. 10 в этой стране означает Иран. Так вот, политический советник иранского посольства Ирадж Хосродар уже был замешан в операции армянских террористов в Белграде...
— Не может быть!
— Однако это так. Три года назад. Убийцы Акопа Акопяна разделались тогда с турецким дипломатом прямо на улице. Югославская служба безопасности доказала, что Хосродар провез из Будапешта в своей дипломатической машине оружие, которым и было совершено убийство. Но югославы не захотели ссориться с Ираном и замяли дело...
— У вас есть его координаты?
— Разумеется. Может быть, через него вы выйдем на убийц Гарвуда.
— Во всяком случае, можно попробовать, — сказал Малко. — Не так много у нас версий. Остается только надеяться, что эти самые убийцы не найдут Эриваняна раньше нас... И вот еще что, вы разрешаете мне оказать давление на Милену Братич?
— Какое?
— Пригрозив ей бросить все и уехать, если она будет мешать мне действовать по своему усмотрению.
— Хорошо, — согласился американец. — Смотрите только не доведите ее до срыва.
На Эндрю снова набросилась толстуха, и Малко отошел в сторону. Наконец Виткин кое-как отделался от нее и нашел Малко.
— Запомните адрес Хосродара, — сказал он. — Он живет на улице Милана Ракича, она идет параллельно бульвару Революции. Номер дома 145. Большое современное здание. Попытайтесь завтра утром. Только осторожно, без насилия. Югославы не любят беспорядков. Армяне, которые убили турецкого дипломата, получили по двадцать лет тюрьмы.
Обнадеживающая информация.
К ним приближалась какая-то пара. У него волосы стрижены бобриком, лицо квадратное, смеющееся. А рядом шагала потрясающая девица. Копна рыжих волос обрамляла чувственное, довольно вульгарное личико, острые груди оттягивали пуловер из грубой шерсти, а шерстяные бежевые колготы, наподобие трико, что носят танцовщицы, обрисовывали длинные, как у манекенщицы, ноги и округлые ягодицы. Деланно-презрительное выражение на ее лице лишь подчеркивало вызывающий вид.
Мужчина обнял Эндрю Виткина.
— С праздником, Эндрю!
— Богдан Николик, — представил их друг другу американец. — Малко Линге, мой венский друг.
— Очень приятно, — сказал югослав. — Вы тоже дипломат?
— Нет, что вы, — ответил Малко. — Просто землевладелец, из Австрии.
— Богдан — журналист из агентства «Рейтер», — добавил Эндрю Виткин. — Очень хороший журналист... Югослав радостно засмеялся и объявил:
— Эндрю, ты ведь знаком с Наташей. Она теперь работает у меня в бюро.
Судя по длине ногтей, она не слишком убивается на работе. Богдан фамильярно взял Малко за локоть.
— Значит, приехали проведать свою бывшую колонию? — и он захохотал.
Роскошная Наташа жеманно заметила:
— О, я обожаю Австрию. Вы живете в Вене?
— Совсем рядом. Я часто бываю в столице.
Богдан взял под руку подружку и поволок ее дальше.
— Пойдем поищем чего-нибудь выпить, — сказал он. — Надеюсь, еще увидимся.
Наташа врезалась в толпу, сверхвызывающе поигрывая бедрами. После психологических вывертов Милены такая откровенность действовала благодатно...
— Что за птица этот Богдан? — спросил он у Эндрю Виткина.
— Один из моих осведомителей, — объяснил резидент ЦРУ. — Он отлично знаком с проблемой терроризма и имеет большие связи в Югославии. Это он сообщил мне об иранце. А девицу его видели? Полный отпад. У него таких десятки. За билет на самолет они готовы абсолютно на все. Самые отчаянные едут автостопом.
— Когда у вас будут сведения по номеру мотоцикла? — спросил Малко.
— Как только вернусь в бюро, дам телекс резиденту в Афины, — ответил американец. — Думаю, завтра к концу дня что-то будет. А теперь я вынужден вас оставить. Мне еще нужно здесь кое-кого повидать. Запомните явку для наших будущих встреч: каждый день в полдень в православной церкви на улице Юла, 7. Там всегда полно туристов. Вас не заметят.
— Есть необходимость в таких предосторожностях? — спросил Малко.
— Да. Не будем дразнить югославов. Даже если они в курсе. Я прощаюсь с вами до завтра или до послезавтра.
Малко поставил пустой стакан на комод и спустился в прихожую, изнемогая от жары и шума.
Он уже брал свой плащ, когда заметил сидящую напротив раздевалки на стуле Наташу.
Югославка тут же поднялась с такой улыбкой, что без труда совратила бы и попа.
— Малко! О, как я рада. Вы на машине?
— Да, — ответил он. — А в чем дело?
— Богдану пришлось срочно вернуться на работу, — объяснила девушка. — Мне хотелось еще немного побыть тут. А вот теперь никто не едет в мою сторону. Не в автобус же мне влезать. Может, вы меня отвезете?
— Конечно, — сказал Малко. — Где вы живете?
— Да совсем недалеко, — протянула она кокетливо. — На бульваре Революции.
И улыбнулась совсем невинно, однако Малко подумал, что ее чары действуют мгновенно...
— Ну так поехали.
На улице Наташа взяла его под руку, а при виде сверкающего нового «мерседеса» Баджета вскрикнула так, словно перед ней вспыхнул всеми гранями бриллиант.
— О, какая красивая!
Она опустилась на мягкое сиденье, бросив на Малко влажный взгляд.
— В такой машине я готова объехать весь мир! У нас они все старые и страшные. Давайте покатаемся немного.
Он пересек мост через Саву и поехал по набережным вдоль Дуная. Наташа без устали расспрашивала его о Вене. А когда они доехали до старого австро-венгерского квартала Земун, девушка сообщила:
— Если вы проголодались, рядом отличный ресторан, «Карп».
— Не обедать же мне в одиночестве, — сказал Малко. — Присоединяйтесь.
— Есть я не буду, — промурлыкала Наташа, — а то еще потеряю фигуру. Но компанию вам составлю.
— Вы изумительная женщина... — сказал он, косясь на нее краем глаза.
Тонкая шерсть колгот обтягивала ее до неприличия.
— Поверните направо, — сказала Наташа, — по берегу Дуная.
Огромные современные здания, стоявшие вдоль всего бульвара Маршала Тито, производили зловещее впечатление. Через несколько минут брусчатка сменилась асфальтом. Машина въехала в Земун. Наташа показала светящуюся вывеску на сооружении у самого берега Дуная, напоминавшем избу: «Карп».
— Приехали, — сказала она.
Декоративные керосиновые лампы освещали строгое убранство помещения, украшенного картинами охоты. Клиентов было немного, не больше дюжины. Наташа уселась напротив Малко, продолжая улыбаться ему радужно и вызывающе.
— Обожаю рыбу, — заявила она.
* * *
Наташа ела как птичка.
Как гриф, например.
Она вычистила тарелку остро приправленной рыбы и гарнира, предварительно заглотив три огромных куска копченого окорока. Не говоря уж о десерте, состоящем, похоже, из чистого сахара. Слава богу, им подали сухой «Рислинг», было чем все это запить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
Это было даже чересчур здорово...
— А почему эти армяне заинтересовали вашего приятеля?
— Потому что он настоящий турок, — гордо ответил Элько Кризантем. — Три года назад другие армяне убили нашего посла в этой стране. И у этих тоже мысли черные.
Малко счел неуместным заметить своему подручному, что с точки зрения турок у всех армян вообще мысли черные.
— Он дал их описание?
— Да. Один совсем молодой, крепкий, коротко стриженный, глаза глубоко посажены. Другой постарше, почти лысый, очень худой, с маленькими усиками.
Конечно, то, что рассказал Элько, могло оказаться чрезвычайно важным, но в данный момент абсолютно ничего не давало. Разве что попытаться перебрать Белград камешек за камешком...
И все же есть кое-какие вещественные улики. Номер мотоцикла, описание армян, их встреча с дипломатом. Эндрю Виткин сумеет, может быть, вытянуть из этого кое-что существенное.
Но до встречи еще оставалось немало времени.
* * *
Миллич Продовнов жил на улице Илендарской в старом темном доме. Уже с третьего этажа Малко услышал громкий гул голосов: коктейль был в самом разгаре. Квартира оказалась двухэтажной, нижняя часть выполняла роль прихожей. Две большие комнаты наверху были забиты толпой приглашенных, женщин и мужчин, с бокалами в руках. Малко встретила блондинка, заговорив с ним сначала по-сербски, а затем перейдя на английский, и буквально силой потащила его к буфету.
— Сегодня праздник Святого Николы, — сказала она. — Съешьте кусочек «цито».
«Цито» оказалось несъедобной ореховой массой, сделанной, вероятно, в основном из сахарина и искусственного какао. Чтобы запить блюдо, хозяйка протянула Малко маленький стаканчик прозрачного спиртного, которое вполне могло бы служить горючим для ракеты «Ариана»...
Народ вокруг Малко объедался пирожными, громко сплетничая при этом по-сербски. Малко уже почти пришел в себя после пищевого ожога, когда к нему подошел почти лысый человек с ярко-голубыми глазами. Он поднял свой бокал.
— С праздником, — сказал он по-английски.
— Взаимно, — вежливо ответил Малко.
— Я Эндрю Виткин, — представился собеседник. — А вы Малко Линге, не так ли?
— Собственной персоной...
Американец улыбнулся.
— Я узнал бы вас по глазам.
Как только люди, стоявшие поблизости, отошли подальше, улыбка тут же исчезла с лица американца и он тихо произнес:
— Господи! Как я рад вас видеть. Я так боялся, что с вами что-нибудь случится... Бедный Генри. Просто ужасно. Вам что-нибудь известно о происшествии?
— Не больше, чем вам, — ответил Малко. — Когда я приехал, он был уже мертв.
Он рассказал ему все, что затем случилось с ним и с югославкой, и спросил:
— Как вы узнали о его смерти?
— От югославской полиции. Его нашли сегодня утром. Обнаружил рядовой патруль. Тихо! Эта история мне очень не нравится. Я виделся с Генри за час до назначенной встречи: он был абсолютно спокоен. А Милена Братич...
— Я размышлял о ней. Считаю, что в убийстве она но замешана.
Гости вокруг шумно беседовали, поздравляли друг друга с днем Святого Николы, нисколько не обращая внимания на их уединение.
Какая-то толстячка задела их и, извиняясь, растянула в улыбке накрашенный дешевой помадой рот. Малко передал Эндрю требования Милены Братич.
Едва он кончил излагать, Эндрю взорвался:
— Да она с ума сошла! Мы не можем ввязываться в разборки с армянами!
Малко отодвинул тарелку с пирожными и спросил:
— Кто на самом деле эта женщина?
Американец язвительно улыбнулся:
— Хороший вопрос. Мы заинтересовались ею, еще когда она жила с Арамом Эриваняном. Она была рядом, когда с ним произошел «несчастный случай».
Потом долгие годы мы следили за ее публикациями в иностранной прессе. Неизменно резко антисоветскими. До такой степени, что она потеряла место журналистки и живет теперь временной работой. Мы даже использовали ее для составления политических анализов. Блестяще.
— Вы верите в ее рассказы об убийцах на мотоцикле?
— Когда убили Грега Морриса, речи о мотоцикле не было. Но это, в общем-то, ничего не значит...
— Что я могу сделать? — спросил Малко. — Мне не хотелось бы задерживаться в Белграде.
Эндрю Виткин нервно зажег сигарету.
— Нам нужен Арам Эриванян. Это единственный для нас способ добраться до Абу Нидала.
— Как уничтожить наемников?
— Выявив их, — предположил американец. — А потом я надавлю на югославов, и они сами заткнут им глотки. Югославам сейчас очень нужны доллары: их экономика разваливается на части.
— Я должен сообщить вам две улики, — сказал Малко.
И назвал номер мотоцикла, а также повторил рассказ Кризантема. Эндрю Виткин вздрогнул:
— Вы уверены, что правильно запомнили номер дипломатической машины?
К Виткину подошел толстяк в очках со стеклами, как у телескопа, и они на несколько секунд прервали разговор. Большая часть приглашенных рассосалась, однако те, что не ушли, были решительно настроены не оставлять после себя на столе ни капли спиртного и ни крошки сладкого. Наконец американцу удалось отделаться от толстяка.
— Почему вы спросили? — возобновил разговор Малко. — Этот номер вам знаком?
— Да. 10 в этой стране означает Иран. Так вот, политический советник иранского посольства Ирадж Хосродар уже был замешан в операции армянских террористов в Белграде...
— Не может быть!
— Однако это так. Три года назад. Убийцы Акопа Акопяна разделались тогда с турецким дипломатом прямо на улице. Югославская служба безопасности доказала, что Хосродар провез из Будапешта в своей дипломатической машине оружие, которым и было совершено убийство. Но югославы не захотели ссориться с Ираном и замяли дело...
— У вас есть его координаты?
— Разумеется. Может быть, через него вы выйдем на убийц Гарвуда.
— Во всяком случае, можно попробовать, — сказал Малко. — Не так много у нас версий. Остается только надеяться, что эти самые убийцы не найдут Эриваняна раньше нас... И вот еще что, вы разрешаете мне оказать давление на Милену Братич?
— Какое?
— Пригрозив ей бросить все и уехать, если она будет мешать мне действовать по своему усмотрению.
— Хорошо, — согласился американец. — Смотрите только не доведите ее до срыва.
На Эндрю снова набросилась толстуха, и Малко отошел в сторону. Наконец Виткин кое-как отделался от нее и нашел Малко.
— Запомните адрес Хосродара, — сказал он. — Он живет на улице Милана Ракича, она идет параллельно бульвару Революции. Номер дома 145. Большое современное здание. Попытайтесь завтра утром. Только осторожно, без насилия. Югославы не любят беспорядков. Армяне, которые убили турецкого дипломата, получили по двадцать лет тюрьмы.
Обнадеживающая информация.
К ним приближалась какая-то пара. У него волосы стрижены бобриком, лицо квадратное, смеющееся. А рядом шагала потрясающая девица. Копна рыжих волос обрамляла чувственное, довольно вульгарное личико, острые груди оттягивали пуловер из грубой шерсти, а шерстяные бежевые колготы, наподобие трико, что носят танцовщицы, обрисовывали длинные, как у манекенщицы, ноги и округлые ягодицы. Деланно-презрительное выражение на ее лице лишь подчеркивало вызывающий вид.
Мужчина обнял Эндрю Виткина.
— С праздником, Эндрю!
— Богдан Николик, — представил их друг другу американец. — Малко Линге, мой венский друг.
— Очень приятно, — сказал югослав. — Вы тоже дипломат?
— Нет, что вы, — ответил Малко. — Просто землевладелец, из Австрии.
— Богдан — журналист из агентства «Рейтер», — добавил Эндрю Виткин. — Очень хороший журналист... Югослав радостно засмеялся и объявил:
— Эндрю, ты ведь знаком с Наташей. Она теперь работает у меня в бюро.
Судя по длине ногтей, она не слишком убивается на работе. Богдан фамильярно взял Малко за локоть.
— Значит, приехали проведать свою бывшую колонию? — и он захохотал.
Роскошная Наташа жеманно заметила:
— О, я обожаю Австрию. Вы живете в Вене?
— Совсем рядом. Я часто бываю в столице.
Богдан взял под руку подружку и поволок ее дальше.
— Пойдем поищем чего-нибудь выпить, — сказал он. — Надеюсь, еще увидимся.
Наташа врезалась в толпу, сверхвызывающе поигрывая бедрами. После психологических вывертов Милены такая откровенность действовала благодатно...
— Что за птица этот Богдан? — спросил он у Эндрю Виткина.
— Один из моих осведомителей, — объяснил резидент ЦРУ. — Он отлично знаком с проблемой терроризма и имеет большие связи в Югославии. Это он сообщил мне об иранце. А девицу его видели? Полный отпад. У него таких десятки. За билет на самолет они готовы абсолютно на все. Самые отчаянные едут автостопом.
— Когда у вас будут сведения по номеру мотоцикла? — спросил Малко.
— Как только вернусь в бюро, дам телекс резиденту в Афины, — ответил американец. — Думаю, завтра к концу дня что-то будет. А теперь я вынужден вас оставить. Мне еще нужно здесь кое-кого повидать. Запомните явку для наших будущих встреч: каждый день в полдень в православной церкви на улице Юла, 7. Там всегда полно туристов. Вас не заметят.
— Есть необходимость в таких предосторожностях? — спросил Малко.
— Да. Не будем дразнить югославов. Даже если они в курсе. Я прощаюсь с вами до завтра или до послезавтра.
Малко поставил пустой стакан на комод и спустился в прихожую, изнемогая от жары и шума.
Он уже брал свой плащ, когда заметил сидящую напротив раздевалки на стуле Наташу.
Югославка тут же поднялась с такой улыбкой, что без труда совратила бы и попа.
— Малко! О, как я рада. Вы на машине?
— Да, — ответил он. — А в чем дело?
— Богдану пришлось срочно вернуться на работу, — объяснила девушка. — Мне хотелось еще немного побыть тут. А вот теперь никто не едет в мою сторону. Не в автобус же мне влезать. Может, вы меня отвезете?
— Конечно, — сказал Малко. — Где вы живете?
— Да совсем недалеко, — протянула она кокетливо. — На бульваре Революции.
И улыбнулась совсем невинно, однако Малко подумал, что ее чары действуют мгновенно...
— Ну так поехали.
На улице Наташа взяла его под руку, а при виде сверкающего нового «мерседеса» Баджета вскрикнула так, словно перед ней вспыхнул всеми гранями бриллиант.
— О, какая красивая!
Она опустилась на мягкое сиденье, бросив на Малко влажный взгляд.
— В такой машине я готова объехать весь мир! У нас они все старые и страшные. Давайте покатаемся немного.
Он пересек мост через Саву и поехал по набережным вдоль Дуная. Наташа без устали расспрашивала его о Вене. А когда они доехали до старого австро-венгерского квартала Земун, девушка сообщила:
— Если вы проголодались, рядом отличный ресторан, «Карп».
— Не обедать же мне в одиночестве, — сказал Малко. — Присоединяйтесь.
— Есть я не буду, — промурлыкала Наташа, — а то еще потеряю фигуру. Но компанию вам составлю.
— Вы изумительная женщина... — сказал он, косясь на нее краем глаза.
Тонкая шерсть колгот обтягивала ее до неприличия.
— Поверните направо, — сказала Наташа, — по берегу Дуная.
Огромные современные здания, стоявшие вдоль всего бульвара Маршала Тито, производили зловещее впечатление. Через несколько минут брусчатка сменилась асфальтом. Машина въехала в Земун. Наташа показала светящуюся вывеску на сооружении у самого берега Дуная, напоминавшем избу: «Карп».
— Приехали, — сказала она.
Декоративные керосиновые лампы освещали строгое убранство помещения, украшенного картинами охоты. Клиентов было немного, не больше дюжины. Наташа уселась напротив Малко, продолжая улыбаться ему радужно и вызывающе.
— Обожаю рыбу, — заявила она.
* * *
Наташа ела как птичка.
Как гриф, например.
Она вычистила тарелку остро приправленной рыбы и гарнира, предварительно заглотив три огромных куска копченого окорока. Не говоря уж о десерте, состоящем, похоже, из чистого сахара. Слава богу, им подали сухой «Рислинг», было чем все это запить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28