.. Малко знал уже о ней все. Наташа была манекенщицей и иногда играла крошечные роли, а недавно благодаря своему приятелю нашла работу в агентстве «Рейтер». Но ее мечта — стать актрисой на Западе. Малко заверил девушку, что с такими данными, как у нее, возможности откроются необозримые...
— Я хочу потанцевать, — заявила она внезапно.
— А где в Белграде можно потанцевать? — спросил Малко.
— В «Метрополе», и еще там есть казино.
— Можно и в «Метрополь»...
Хоть на несколько часов забыть трупы, Эриваняна и Милену, просто побыть в компании с очаровательной девушкой. И снова мост, бульвар Революции. Вот и «Метрополь», элегантный, как блокгауз. Вход в казино находился в правом крыле, на отшибе. Ни души в маленьком зальчике с несколькими столами для рулетки, кроме разве что африканца, пытающегося ухаживать за девушками-крупье. Они прошли в ночной клуб. Проститутки снялись со своих табуретов, завидев Малко, но тут же вынуждены были взгромоздиться на них обратно при появлении Наташи. Здесь была еще только одна пара: араб с югославской девкой.
— Хочу шампанского! — сказала Наташа, желая, по-видимому, перебить вкус «Рислинга».
Принесли бутылку «Моэт-и-Шандон», помеченную датой, вызывающей сильное сомнение, но все-таки лучшего вкуса, чем «Каспийское шампанское». Оркестр тут же заиграл цыганские напевы. Наташа резко поднялась.
Спустя пять минут у Малко оставалось одно-единственное желание: сорвать все эти шерстяные покровы с изумительных изгибов ее тела. Она извивалась, прижавшись к нему, гибкая, как змея, играла грудями, бедрами, ягодицами, заводя порой ногу между его ног, касаясь его низом живота. Танец Возбудительницы...
Бутылка «Моэт-и-Шандона» опустела очень быстро, а ночной бар не заполнялся.
— Мне пора возвращаться, — заявила вдруг Наташа после очередного сумасшедшего танца.
— Почему?
— У меня ревнивый жених, — сказала она, — он все время мне звонит. Он ведь думает, что я все еще на коктейле.
Несколько разочарованный, Малко все же был убежден столь веским аргументом. Наташа исчезала как мираж. Они снова попали на бульвар Революции. Когда «мерседес» подъезжал к зданию Парламента, девушка произнесла:
— Остановите тут. Я живу как раз напротив. Посредине бульвара находился сквер, поэтому развернуться было негде. Малко притормозил у самого тротуара. И тут же сзади вылетел автобус, чуть не снеся ему полкрыла.
— Подайте немного вперед, — сказала Наташа. — Здесь запрещено останавливаться. Сверните в аллею.
Малко повернул «мерседес» в аллею большого пустынного парка.
— Спасибо, — сказала девушка.
Она наклонилась к нему. Их губы соприкоснулись, и она не стала сопротивляться, когда Малко ее поцеловал. Рог ее был нежен, а язык просто выделывал чудеса. Они беззвучно целовались, перекатываясь с сиденья на сиденье. Малко провел рукой по грубой шерсти пуловера, сжав пальцы на круглой крепкой груди.
Наташа вздрогнула, но не перестала целовать его. Его рука скользнула вниз. Шерстяные колготы — почти непреодолимое препятствие. Однако и сквозь плотный трикотаж Малко ощутил, что больше на девушке ничего надето не было. Он принялся тихонько ласкать ее, она тут же ответила, начав извиваться у него под руками и впиваясь губами в его губы.
— Хватит! — шептала безвольно Наташа.
И не дав ему времени выполнить собственное пожелание, девушка протянула руку, ее пальцы скользнули по его телу и сомкнулись на плоти. Казалось, Наташе нравился этот ребяческий флирт. Когда она наконец потянула вниз замок молнии, освободив плоть, которую ласкала, Малко почувствовал облегчение. Наташа принялась яростно массировать напрягшийся член, не переставая целовать Малко.
Чувствуя, что долго он так не выдержит, и считая недостойным своего положения допустить такое обращение, он крепко обхватил правой рукой затылок девушки, оторвав ее от своих губ, и склонил ее голову к своим ногам.
Она попробовала сопротивляться, тихо шепча:
— Нет, нет, милиция...
Кровь пульсировала в его члене, и Малко, мысленно послав милицию к черту, настаивал на своем. Наконец девушка сползла вниз, и он чуть не лопнул от удовольствия, когда горячий рот принял его. Наташа, решившись удовлетворить его требование, но все еще тревожась, трудилась с таким усердием, что голова ее то и дело ударялась о руль. Неистовый танец языка по воспламененной головке быстро положил конец этому удовольствию. Он почувствовал покалывание в животе, предвестник разрядки, и судорожно приподнялся над сиденьем, прежде чем излиться в рот Наташе.
Она еще некоторое время не выпускала его, потом поднялась, взлохмаченная, запыхавшаяся.
— Если в нас кто-нибудь увидел! — прошептала она.
Кому здесь быть, в этом пустынном парке... Ублаженный Малко не слишком уверенно спросил:
— Поедешь со мной в «Интерконтиненталь»?
— Нет. Мне надо идти, — ответила Наташа. — Но завтра ты можешь позвонить мне на работу. Найдешь номер в справочнике.
Она наспех поправила одежду и прическу и, последний раз улыбнувшись, вышла из машины. Малко следил взглядом за ее фигурой. Он снова спустился на землю. Наташа — еще одна загадка. Действительно ли она обычная молоденькая югославка, жадно стремящаяся к успеху и не слишком строгая? Или это подарок Эндрю Виткина? Или его «обслужили» за счет какого-то разведывательного управления? Несмотря на полученное удовольствие, Малко вынужден был признать, что третья гипотеза — самая правдоподобная... В его и так запутанной игре появился еще один джокер.
Спать ему не хотелось. Проезжая по бульвару Революции, он вдруг подумал, что неплохо было бы навестить Милену Братич. Она сама говорила, что не ложится раньше двух часов ночи. Бывает, неожиданное появление помогает делать кое-какие открытия... И он снова пересек Белград. Переулок, где стоял ее дом, был тих, как кладбищенская дорога. Он припарковал машину и хотел войти в дом.
Но не смог: дверь парадного закрыта на ключ, а наружного звонка не было.
Он уже сел в машину, собираясь объехать здание с другой стороны. Но вдруг остановился. На углу стояла телефонная будка. А в ней находилась женщина. Малко дал задний ход и подъехал ближе. Это была Милена Братич.
* * *
Югославка заметила «мерседес», и Малко увидел, как но ее лицу скользнула тень страха. Потом она, вероятно, узнала машину Малко и успокоилась. Он не выходил, дожидаясь, пока она не закончит разговор.
Наконец Милена Братич покинула будку и пошла к нему.
— Что вы здесь делаете? — спросила она.
— Вас ищу, — ответил Малко. — Дверь дома оказалась запертой.
— А что вам нужно?
— Прояснить кое-что.
Теперь только он заметил, что она выглядела очень странно, взволнованно. Огромные черные глаза смотрели растерянно.
— Садитесь в машину, — приказал он.
Она механически подчинилась, тут же зажгла сигарету и лишь затем повернулась к Малко.
— У меня плохие новости, — произнесла она неожиданно.
— Что случилось?
— Я только что разговаривала с Арамом.
— В такое-то время!
— Да, уже в третий раз за сегодняшний день. Я рассказала ему, что произошло вчера.
— И что он об этом думает?
— Он вам больше не верит, — сказала она сорвавшимся голосом. — Он чувствует себя загнанным в угол. Арам на пределе. Он только что сказал мне, что предпочел бы покончить жизнь самоубийством, только бы не попасть в руки людей Акопяна.
И под недоверчивым взглядом Малко добавила:
— Я хорошо его знаю. Он теперь не слишком дорожит жизнью. Он это сделает.
Глава 8
Только этого не хватало!
— Самоубийство, — сказал Малко. — Да не может быть...
Милена бросила на него взгляд, полный значительности.
— Начать с того, что он с трудом переносит положение увечного. Покидая Бейрут, он надеялся обрести покой. А вышло как раз наоборот. Отсюда и срыв. Он сказал, что если через три дня не будет обеспечен его безопасный отъезд, он просто возьмет гранату и подорвется на ней.
Малко не до конца верил в эти угрозы.
— Когда вы будете говорить с ним в следующий раз?
— Завтра утром. Позвоню ему из автомата.
— Скажите, что мы напали на след людей Акопяна. Пусть держится.
— Это правда?
— Да.
Он посвятил ее в открытия Кризантема. И пересказал эпизод с мотоциклом... Милена Братич вздохнула:
— Только бы у вас все вышло. Если Арам умрет тут, я не прощу себе этого до конца дней.
— Буду стараться, — заверил девушку Малко. — А вы поддержите его в моральном плане. Вы по-прежнему не желаете нас с ним познакомить?
— Нет, — произнесла Милена, правда на этот раз не так агрессивно. — Я боюсь. До завтра.
Он проследил, как она зашла в дом, и поехал в «Интерконтиненталь». Как обмануть следящих за ней филеров? Для этого нужно много народу и много времени. Ни тем, ни другим он не обладал. Вся надежда на иранский след.
* * *
На каждом почтовом ящике была прикреплена табличка с именем владельца. Малко долго крутился вокруг высотного жилого дома, прежде чем войти в него, и вот теперь стоял в маленьком грязноватом холле и изучал один за другим почтовые ящики. Большая часть фамилий кончалась на «ич»: югославы.
Элько Кризантем в это время обходил автостоянки со всех сторон здания в поисках автомобиля иранского дипломата: гаража в доме не было. Задрипанная высотка в тридцать этажей торчала среди квартала маленьких особняков, разделенных просторными газонами. Можно было подумать, что находишься где-то далеко от центра, а между тем всего в десяти метрах начинался бульвар Революции.
Малко остановился как вкопанный перед ящиком, из которого торчало два конверта. Надпись на табличке гласила: Ирадж Хосродар.
Тот, кого он искал.
Он осторожно вынул письма. Они были опущены две недели назад в Тегеране. Судя но почтовому штемпелю, пришли только сегодня. Значит, иранец еще не выходил из дома.
Он водворил на место конверты и вернулся в «мерседес», где его дожидался сияющий Элько Кризантем.
— Машину я нашел, — заявил он. — Она там, чуть впереди. «Ауди» с черными номерами. А к заднему стеклу приколот иранский флаг.
Только у дипломатов были черные номера с белыми цифрами.
— Давайте выйдем из машины. Если он заметит нас в ней, то может насторожиться.
Они пешком сделали немалый крюк, пока не нашли полуразрушенный особнячок, в котором легко было укрыться, прямо напротив высотного здания. Жильцы многоэтажки так и сновали туда-сюда. И все закутанные, как эскимосы.
Прошел час. Холод пронизал их до костей. Наконец худой мужчина в пальто из верблюжьей шерсти, меховой шапке и больших очках в черепаховой черной оправе не спеша, покачивая кейсом, направился к «ауди». Он открыл переднюю дверцу и уселся в машину. Они дали ему немного отъехать и бегом бросились к своему «мерседесу».
«Ауди» чуть-чуть проехала вперед и свернула на бульвар Революции. Еще один поворот, и она оказалась на улице Пролетарских Бригад и остановилась перед домом № 9. Старинный особняк с садом, над которым развевался иранский флаг.
Малко проехал подальше и тоже остановился. Улица была с односторонним движением, что упрощало слежку. Уже перевалило за половину одиннадцатого.
— Элько, вы останетесь здесь, только не в машине. А я заеду к Милене и вернусь. Если, пока меня не будет,
Хосродар уедет, вы проследите за ним и позвоните мне к Милене. Вот ее номер.
Он записал его на клочке бумаги и удалился пешком. На углу Кнеза Милоша он поймал такси и назвал адрес югославки. Ему необходимо было знать, есть ли новости от Арама Эриваняна.
* * *
Милена была одета для утренней пробежки, волосы стянуты на затылке в хвост. И хрустела луковицей, закусывая ее хлебом... Более спокойная, чем накануне.
— Вы с ним говорили? — спросил Малко без промедления.
Она кивнула.
— Да.
— Передали, что я просил?
— Да. Он умолял вас сделать все возможное и невозможное, чтоб уничтожить убийц. Тогда он сможет покинуть Белград.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28