И что она была недоверчивой по роду службы.
– Вы не могли ошибиться, – сухо сказала она. – Для того, чтобы открыть эту дверь, нужен специальный ключ. Кто вы?
На секунду полковник Танака подумал, что пора удирать. Но он не мог исчезнуть из ООН, а эта женщина могла его опознать. Мгновенно к нему вернулось все его хладнокровие. Он и не такое видывал.
– Я не знаю, – любезно сказал он, – дверь была открыта.
Он сделал шаг вперед будто для того, чтобы пройти, но китаянка преградила ему путь с враждебным выражением на лице.
– Кто вы? – повторила она.
Это было единственной вещью, которую не мог сказать Танака. С минуты на минуту мог кто-нибудь появиться, и эта мегера всполошит весь этаж.
– Я не понимаю, – медленно сказал он, – я не делаю ничего дурного.
– Вы находитесь в китайском отделе, – сухо отозвалась его собеседница. – Вы лжете, вы не заблудились.
Она взяла его за руку. Японец почувствовал, как в его мускулы впились стальные пальцы.
– Вам придется объясниться с охранником, – сказала китаянка.
Полковник отреагировал с быстротой змеи. Не пытаясь разжать ее хватку, он резко повернулся вокруг себя, выведя китаянку из равновесия. Они находились как раз напротив двери женского туалета. Он грубо толкнул ее, и они оба ввалились вовнутрь.
Китаянка поднялась первой, открыла рот, чтобы закричать. Танака со всего размаху ударил ее, отчего она полетела к противоположной стене. Но его нога поскользнулась на сэндвиче, упавшем на пол, и он оказался на коленях. Раскрыв рот, китаянка переводила дух. Она вскрикнула, но слишком слабо, чтобы привлечь чье-то внимание. Теперь она знала, что это серьезно. Либо сумасшедший, либо еще хуже.
Ее рука нащупала стальную булавку в пучке волос. Кончик был смазан сильнодействующим анестезирующим средством растительного происхождения. Хватит на то, чтобы усыпить слона. Она выставила ее горизонтально перед собой, сжав кулак у груди так, чтобы ее противник напоролся на нее.
Танака сморщился от неудовольствия: он нарвался на профессионалку. Необходимо немедленно избавиться от нее. Каждую секунду кто-нибудь мог войти в туалет и поднять тревогу.
Согнувшись вдвое, он пошел вперед; затем, когда до нее оставался один метр, обе его ноги распрямились в горизонтальной плоскости, пока руки упирались в плитки.
Его ноги ударили китаянку на уровне колен. Потеряв равновесие, она замахала в воздухе руками и, падая, выпустила иглу. Танака ринулся на нее, схватил за горло. Но она обладала удивительной силой. Она вновь увернулась от него, кинулась к двери, вопя на этот раз как сирена.
Он поймал ее за талию, приподнял над полом и бросил на дверку одной из кабинок, которая от удара открылась. Танака бросился за ней и закрыл дверку пинком. Он согнул китаянку пополам и, держа ее за волосы, начал ударять лбом о фарфоровый унитаз. Она снова закричала.
Полковник Танака надежно выполнил свой захват. Кожа на лбу лопнула, и струя крови забрызгала пол и белый фарфор. Танака едва успел отпрянуть. Китаянка отбивалась уже слабее. Японец наносил удары все сильнее и сильнее: нужно, чтобы она умерла.
В отчаянном рывке китаянка ухватилась за его волосы и вцепилась в них, чтобы распрямиться.
Танака перевел дух, не сопротивляясь, и с силой обрушил ее голову на унитаз. На этот раз хрустнула теменная кость слева. От дальнейших ударов слышался почти мягкий, отвратительный звук. Китаянка больше не кричала. Она была без сознания. Танака безжалостно продолжал молотить ее разбитый череп о треснувший фарфор унитаза. Он остановился, лишь когда увидел, что из ноздрей китаянки потекла кровь.
Для большей надежности он приподнял тело мертвой и погрузил голову в унитаз. Для того, чтобы она захлебнулась, если в ней еще оставалась искра жизни. Затем он вышел из узкой клетушки, захлопнув за собой дверку.
Проходя мимо зеркала, он проверил свой внешний вид и быстро причесался. Слава богу, крови на одежде не было. Он мог благопристойно отправиться в ресторан делегатов.
Коридор был пуст.
Полковник направился к лифтам. Ему пришлось подождать всего лишь несколько секунд, прежде чем подошел один из них, который, по счастью, оказался пустым.
* * *
Малко склонился над каллиграфической машиной. Сотни иероглифов казались совершенно чарующими. Он протянул руку, чтобы поймать металлический стержень, позволявший брать маленькие кубики, и его рукав зацепился за линейку, которая упала на пол.
Малко наклонился, чтобы поднять ее, и его взгляд упал на ножку стула, на котором он сидел. К ней черным лейкопластырем был прикреплен металлический провод.
В его голове сработала сигнализация. Он уже заметил, что к машине был подключен провод, который шел вдоль стены, и это его не удивило. В наше время все машины электрические. Он встал и осмотрел провод от стула. Он шел вдоль стены и исчезал в отверстии. Малко нагнулся и увидел известковую пыль. Отверстие было свежим. Он выпрямился, испытывая неприятное покалывание в кончиках пальцев.
Осторожно подойдя ближе, он уронил линейку так, чтобы она одновременно коснулась стула и пишущей машинки.
Раздалось потрескивание, и проскочила короткая синяя искра. Линейка упала на пол. Против своей воли Малко отскочил назад. Он поднял линейку. В тех местах, которыми она коснулась металла, остались две черноватых метки.
Он только что избежал хитроумного способа поражения электрическим током. Ждать собеседника больше не стоило.
Дернув за стул, он вырвал провод. Затем вызвал по телефону электриков, попросив их прийти немедленно. Написал «Опасно» на листе бумаги и положил его на провод.
Еще сильно взволнованный, он вышел из комнаты. Надеясь, что в баре делегатов найдется русская водка. В кистях рук еще покалывало. Легко отделался. Оставалось лишь предупредить Эла Каца об этом неожиданном повороте. Одно было несомненно. Их враг находился внутри ООН. «Мэд Догз» были лишь исполнителями. Нажав на кнопку вызова лифта, Малко заметил, что его правая рука слегка дрожала.
* * *
Клок черных волос был тщательно разложен на слое ваты в пластиковом пакете. Его внимательно рассматривал доктор Шу-ло.
– Нужен микроскоп, – сказал он, – но я почти уверен, что эти волосы принадлежат какому-то азиату.
Эл Кац покачал головой.
– То же самое говорят и в лаборатории полиции.
Было восемь часов вечера. Тело мадам Цо уже покоилось в морге. Его обнаружили через несколько минут после того, как Малко покинул этаж. Уже целый час трое мужчин обсуждали создавшееся положение. Доктор предложил:
– Я готов взять на анализ волосы всех членов моего представительства и отделов переводчиков. И сопоставить их с этими.
Эл Кац одобрил. Уже не раз красные внедрялись в службы Формозы.
– Это дает нам шанс распознать нашего противника, – сказал он. – Это азиат, работающий в ООН. Ему известны привычки служащих и расположение кабинетов.
– Я полагаю, мы можем добавить, что это жестокий человек, – добавил доктор. В его устах эти слова имели особый привкус.
Эл Кац опустил голову, взбудораженный фотографиями, которые ему показали. Туалет был заколочен. Во всяком случае, служащие-женщины на этаже поклялись, что ноги их там больше не будет. Полковник МакКарти, ведавший безопасностью в ООН, был ошеломлен. Подобное происходило впервые. Официально речь шла о садистском преступлении. В конце концов, ежедневно здание посещали тысячи туристов. Один мог заблудиться.
Китайский отдел не счел нужным сказать полковнику МакКарти о маленькой ловушке, подстроенной Малко. Лучше стирать свое грязное белье дома.
– У нас остается три дня, – заключил Кац. – Будем надеяться, что он совершит еще один промах.
Малко желал того же, при условии, что не будет вовлечен в это.
Глава 13
Гейл смотрела на Ист-Ривер через один из застекленных проемов бара делегатов. Свет, пронизывающий легкую ткань ее платья, придавал ей вид обнаженной. Настоящий магнит для дипломатов. Но на этот раз она подчинялась непосредственно Элу Кацу. Малко совершенно определенно заявил, что больше не желает впутываться в «контрнаступление».
Наступило 27 сентября, и до голосования осталось два дня. Нервозность высших чиновников Государственного департамента достигла совершенно беспрецедентного уровня. Это голосование обещало стать настоящей игрой в рулетку, поскольку мошенничество намечалось с обеих сторон. Хватит разрыва в один голос.
Малко маялся в «Нирване». Джейда, разумеется, исчезла. Также никаких следов и в ООН. Поиски доктора Шу-ло ни к чему не привели. Среди членов китайской делегации убийцы не оказалось. Ло-нин продолжала работать гидом, забегая на несколько минут к Малко всякий раз, когда ей представлялась такая возможность. Кризантем нашел себе турецкое общество и проводил в нем большую часть своего времени. Крис Джонс, которому также было нечем заняться, восхищался баром делегатов. Тот факт, что здесь можно было выпить «Джи энд Би» за пятьдесят центов стакан, делало бар бесценным местом в его глазах. А пока он разглядывал Гейл, не давая непристойным мыслям вырваться наружу.
– Смотри, – вдруг сказал он, – педик.
Малко поднял голову. Прямо за Гейл сидел какой-то негр. Он едва бросил косой взгляд, когда она уселась рядом с ним, и вновь погрузился в свои мысли. Он не принимал участия в «оргиастической вечеринке» у Малко. Впрочем, тот его не знал.
Сидя в кресле, негр казался равнодушным ко всему. Однако когда он заметил, что за ним наблюдает Малко, то неожиданно поднялся с испуганным видом и направился к кафетерию в глубине зала.
Странно. Внутренне Малко поморщился от неудовольствия. Разумеется, это могло быть острой зубной болью или любовной печалью. Но негр выглядел странно нервным. Он вернулся из кафетерия и пошел позвонить в одну из будок. Малко поднялся и спросил у одной из телефонисток, кто он такой.
– Его Превосходительство Давид Мугали, – ответила она. – Прекрасный человек.
То есть делегат, уполномоченный голосовать. Он вышел из будки в тот момент, когда объявили продолжение заседания Генеральной Ассамблеи. Пошла очередь для выступления представителя Южного Йемена.
Зал быстро опустел. Его Превосходительство Мугали, казалось, не желал идти на заседание. Он побродил некоторое время перед газетным киоском, затем присел с подавленным видом.
Малко, охваченный внезапным вдохновением, склонился к Крису Джонсу.
– Вот и работа для вас. Я хочу, чтобы вы проследили за этим уважаемым джентльменом, куда бы он ни пошел, чтобы знать, с кем он встречается, чем занимается. У него слишком печальный вид, чтобы иметь чистую совесть.
Телохранитель не мог опомниться.
– Если всякий раз, когда у какого-то негра грустный вид, – запротестовал он, – я буду заниматься слежкой, то этому конца не будет. Возможно, его приятели сожрали его семью там, в Африке.
Определенно, Крис Джонс был расистом. Малко протянул ему ключ от «доджа». Грусть посла могла и не иметь никакого отношения к его делам, но кто его знает. Негр как раз поднялся и вышел из бара. Колеблясь, но подчиняясь, Крис последовал за ним.
* * *
Крупный заголовок, извещающий о смерти мадам Цо, появился лишь в «Дейли ньюс», падкой на сенсации. Другие ежедневные газеты не уделили ей такого большого внимания. Полковник Танака знал, что ему нечего было бояться муниципальной полиции.
Но он был в страшном беспокойстве. Блондин мог сорвать всю операцию. И он узнает об этом слишком поздно. О втором покушении на его жизнь не могло быть и речи. Чтобы умерить свою нервозность, полковник Танака заседал в комиссии но вопросу загрязнения северной части Тихого океана и его последствий для промысловых компаний. Новостей от Лестера не поступало с прошлого вечера. «Мэд Догз» начали заключительный этап операции. Казалось, наконец-то все идет как надо. Продержаться бы еще сорок восемь часов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
– Вы не могли ошибиться, – сухо сказала она. – Для того, чтобы открыть эту дверь, нужен специальный ключ. Кто вы?
На секунду полковник Танака подумал, что пора удирать. Но он не мог исчезнуть из ООН, а эта женщина могла его опознать. Мгновенно к нему вернулось все его хладнокровие. Он и не такое видывал.
– Я не знаю, – любезно сказал он, – дверь была открыта.
Он сделал шаг вперед будто для того, чтобы пройти, но китаянка преградила ему путь с враждебным выражением на лице.
– Кто вы? – повторила она.
Это было единственной вещью, которую не мог сказать Танака. С минуты на минуту мог кто-нибудь появиться, и эта мегера всполошит весь этаж.
– Я не понимаю, – медленно сказал он, – я не делаю ничего дурного.
– Вы находитесь в китайском отделе, – сухо отозвалась его собеседница. – Вы лжете, вы не заблудились.
Она взяла его за руку. Японец почувствовал, как в его мускулы впились стальные пальцы.
– Вам придется объясниться с охранником, – сказала китаянка.
Полковник отреагировал с быстротой змеи. Не пытаясь разжать ее хватку, он резко повернулся вокруг себя, выведя китаянку из равновесия. Они находились как раз напротив двери женского туалета. Он грубо толкнул ее, и они оба ввалились вовнутрь.
Китаянка поднялась первой, открыла рот, чтобы закричать. Танака со всего размаху ударил ее, отчего она полетела к противоположной стене. Но его нога поскользнулась на сэндвиче, упавшем на пол, и он оказался на коленях. Раскрыв рот, китаянка переводила дух. Она вскрикнула, но слишком слабо, чтобы привлечь чье-то внимание. Теперь она знала, что это серьезно. Либо сумасшедший, либо еще хуже.
Ее рука нащупала стальную булавку в пучке волос. Кончик был смазан сильнодействующим анестезирующим средством растительного происхождения. Хватит на то, чтобы усыпить слона. Она выставила ее горизонтально перед собой, сжав кулак у груди так, чтобы ее противник напоролся на нее.
Танака сморщился от неудовольствия: он нарвался на профессионалку. Необходимо немедленно избавиться от нее. Каждую секунду кто-нибудь мог войти в туалет и поднять тревогу.
Согнувшись вдвое, он пошел вперед; затем, когда до нее оставался один метр, обе его ноги распрямились в горизонтальной плоскости, пока руки упирались в плитки.
Его ноги ударили китаянку на уровне колен. Потеряв равновесие, она замахала в воздухе руками и, падая, выпустила иглу. Танака ринулся на нее, схватил за горло. Но она обладала удивительной силой. Она вновь увернулась от него, кинулась к двери, вопя на этот раз как сирена.
Он поймал ее за талию, приподнял над полом и бросил на дверку одной из кабинок, которая от удара открылась. Танака бросился за ней и закрыл дверку пинком. Он согнул китаянку пополам и, держа ее за волосы, начал ударять лбом о фарфоровый унитаз. Она снова закричала.
Полковник Танака надежно выполнил свой захват. Кожа на лбу лопнула, и струя крови забрызгала пол и белый фарфор. Танака едва успел отпрянуть. Китаянка отбивалась уже слабее. Японец наносил удары все сильнее и сильнее: нужно, чтобы она умерла.
В отчаянном рывке китаянка ухватилась за его волосы и вцепилась в них, чтобы распрямиться.
Танака перевел дух, не сопротивляясь, и с силой обрушил ее голову на унитаз. На этот раз хрустнула теменная кость слева. От дальнейших ударов слышался почти мягкий, отвратительный звук. Китаянка больше не кричала. Она была без сознания. Танака безжалостно продолжал молотить ее разбитый череп о треснувший фарфор унитаза. Он остановился, лишь когда увидел, что из ноздрей китаянки потекла кровь.
Для большей надежности он приподнял тело мертвой и погрузил голову в унитаз. Для того, чтобы она захлебнулась, если в ней еще оставалась искра жизни. Затем он вышел из узкой клетушки, захлопнув за собой дверку.
Проходя мимо зеркала, он проверил свой внешний вид и быстро причесался. Слава богу, крови на одежде не было. Он мог благопристойно отправиться в ресторан делегатов.
Коридор был пуст.
Полковник направился к лифтам. Ему пришлось подождать всего лишь несколько секунд, прежде чем подошел один из них, который, по счастью, оказался пустым.
* * *
Малко склонился над каллиграфической машиной. Сотни иероглифов казались совершенно чарующими. Он протянул руку, чтобы поймать металлический стержень, позволявший брать маленькие кубики, и его рукав зацепился за линейку, которая упала на пол.
Малко наклонился, чтобы поднять ее, и его взгляд упал на ножку стула, на котором он сидел. К ней черным лейкопластырем был прикреплен металлический провод.
В его голове сработала сигнализация. Он уже заметил, что к машине был подключен провод, который шел вдоль стены, и это его не удивило. В наше время все машины электрические. Он встал и осмотрел провод от стула. Он шел вдоль стены и исчезал в отверстии. Малко нагнулся и увидел известковую пыль. Отверстие было свежим. Он выпрямился, испытывая неприятное покалывание в кончиках пальцев.
Осторожно подойдя ближе, он уронил линейку так, чтобы она одновременно коснулась стула и пишущей машинки.
Раздалось потрескивание, и проскочила короткая синяя искра. Линейка упала на пол. Против своей воли Малко отскочил назад. Он поднял линейку. В тех местах, которыми она коснулась металла, остались две черноватых метки.
Он только что избежал хитроумного способа поражения электрическим током. Ждать собеседника больше не стоило.
Дернув за стул, он вырвал провод. Затем вызвал по телефону электриков, попросив их прийти немедленно. Написал «Опасно» на листе бумаги и положил его на провод.
Еще сильно взволнованный, он вышел из комнаты. Надеясь, что в баре делегатов найдется русская водка. В кистях рук еще покалывало. Легко отделался. Оставалось лишь предупредить Эла Каца об этом неожиданном повороте. Одно было несомненно. Их враг находился внутри ООН. «Мэд Догз» были лишь исполнителями. Нажав на кнопку вызова лифта, Малко заметил, что его правая рука слегка дрожала.
* * *
Клок черных волос был тщательно разложен на слое ваты в пластиковом пакете. Его внимательно рассматривал доктор Шу-ло.
– Нужен микроскоп, – сказал он, – но я почти уверен, что эти волосы принадлежат какому-то азиату.
Эл Кац покачал головой.
– То же самое говорят и в лаборатории полиции.
Было восемь часов вечера. Тело мадам Цо уже покоилось в морге. Его обнаружили через несколько минут после того, как Малко покинул этаж. Уже целый час трое мужчин обсуждали создавшееся положение. Доктор предложил:
– Я готов взять на анализ волосы всех членов моего представительства и отделов переводчиков. И сопоставить их с этими.
Эл Кац одобрил. Уже не раз красные внедрялись в службы Формозы.
– Это дает нам шанс распознать нашего противника, – сказал он. – Это азиат, работающий в ООН. Ему известны привычки служащих и расположение кабинетов.
– Я полагаю, мы можем добавить, что это жестокий человек, – добавил доктор. В его устах эти слова имели особый привкус.
Эл Кац опустил голову, взбудораженный фотографиями, которые ему показали. Туалет был заколочен. Во всяком случае, служащие-женщины на этаже поклялись, что ноги их там больше не будет. Полковник МакКарти, ведавший безопасностью в ООН, был ошеломлен. Подобное происходило впервые. Официально речь шла о садистском преступлении. В конце концов, ежедневно здание посещали тысячи туристов. Один мог заблудиться.
Китайский отдел не счел нужным сказать полковнику МакКарти о маленькой ловушке, подстроенной Малко. Лучше стирать свое грязное белье дома.
– У нас остается три дня, – заключил Кац. – Будем надеяться, что он совершит еще один промах.
Малко желал того же, при условии, что не будет вовлечен в это.
Глава 13
Гейл смотрела на Ист-Ривер через один из застекленных проемов бара делегатов. Свет, пронизывающий легкую ткань ее платья, придавал ей вид обнаженной. Настоящий магнит для дипломатов. Но на этот раз она подчинялась непосредственно Элу Кацу. Малко совершенно определенно заявил, что больше не желает впутываться в «контрнаступление».
Наступило 27 сентября, и до голосования осталось два дня. Нервозность высших чиновников Государственного департамента достигла совершенно беспрецедентного уровня. Это голосование обещало стать настоящей игрой в рулетку, поскольку мошенничество намечалось с обеих сторон. Хватит разрыва в один голос.
Малко маялся в «Нирване». Джейда, разумеется, исчезла. Также никаких следов и в ООН. Поиски доктора Шу-ло ни к чему не привели. Среди членов китайской делегации убийцы не оказалось. Ло-нин продолжала работать гидом, забегая на несколько минут к Малко всякий раз, когда ей представлялась такая возможность. Кризантем нашел себе турецкое общество и проводил в нем большую часть своего времени. Крис Джонс, которому также было нечем заняться, восхищался баром делегатов. Тот факт, что здесь можно было выпить «Джи энд Би» за пятьдесят центов стакан, делало бар бесценным местом в его глазах. А пока он разглядывал Гейл, не давая непристойным мыслям вырваться наружу.
– Смотри, – вдруг сказал он, – педик.
Малко поднял голову. Прямо за Гейл сидел какой-то негр. Он едва бросил косой взгляд, когда она уселась рядом с ним, и вновь погрузился в свои мысли. Он не принимал участия в «оргиастической вечеринке» у Малко. Впрочем, тот его не знал.
Сидя в кресле, негр казался равнодушным ко всему. Однако когда он заметил, что за ним наблюдает Малко, то неожиданно поднялся с испуганным видом и направился к кафетерию в глубине зала.
Странно. Внутренне Малко поморщился от неудовольствия. Разумеется, это могло быть острой зубной болью или любовной печалью. Но негр выглядел странно нервным. Он вернулся из кафетерия и пошел позвонить в одну из будок. Малко поднялся и спросил у одной из телефонисток, кто он такой.
– Его Превосходительство Давид Мугали, – ответила она. – Прекрасный человек.
То есть делегат, уполномоченный голосовать. Он вышел из будки в тот момент, когда объявили продолжение заседания Генеральной Ассамблеи. Пошла очередь для выступления представителя Южного Йемена.
Зал быстро опустел. Его Превосходительство Мугали, казалось, не желал идти на заседание. Он побродил некоторое время перед газетным киоском, затем присел с подавленным видом.
Малко, охваченный внезапным вдохновением, склонился к Крису Джонсу.
– Вот и работа для вас. Я хочу, чтобы вы проследили за этим уважаемым джентльменом, куда бы он ни пошел, чтобы знать, с кем он встречается, чем занимается. У него слишком печальный вид, чтобы иметь чистую совесть.
Телохранитель не мог опомниться.
– Если всякий раз, когда у какого-то негра грустный вид, – запротестовал он, – я буду заниматься слежкой, то этому конца не будет. Возможно, его приятели сожрали его семью там, в Африке.
Определенно, Крис Джонс был расистом. Малко протянул ему ключ от «доджа». Грусть посла могла и не иметь никакого отношения к его делам, но кто его знает. Негр как раз поднялся и вышел из бара. Колеблясь, но подчиняясь, Крис последовал за ним.
* * *
Крупный заголовок, извещающий о смерти мадам Цо, появился лишь в «Дейли ньюс», падкой на сенсации. Другие ежедневные газеты не уделили ей такого большого внимания. Полковник Танака знал, что ему нечего было бояться муниципальной полиции.
Но он был в страшном беспокойстве. Блондин мог сорвать всю операцию. И он узнает об этом слишком поздно. О втором покушении на его жизнь не могло быть и речи. Чтобы умерить свою нервозность, полковник Танака заседал в комиссии но вопросу загрязнения северной части Тихого океана и его последствий для промысловых компаний. Новостей от Лестера не поступало с прошлого вечера. «Мэд Догз» начали заключительный этап операции. Казалось, наконец-то все идет как надо. Продержаться бы еще сорок восемь часов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28