– Я приглашаю членов Ассамблеи встать и почтить его память минутой молчания.
Мамаду Рикоро механически поднялся. Ему не нужно было напрягаться, чтобы придать себе скорбный вид. Наклонив голову, он продолжал напряженно размышлять. И наконец принял решение.
Его минута молчания была посвящена памяти пятидесяти тысяч долларов. Регулярные поступления лучше, чем выигрыш в покер. Нужно лишь предупредить своего вкладчика и вернуть долг.
Как только в заседании объявили перерыв, он ринулся к первой телефонной будке и набрал номер, который знал наизусть. Он хотел потерять пятьдесят тысяч долларов, но считал важным, чтобы об этом узнали и были ему признательны... Когда на другом конце провода появился его собеседник, он намеками объяснил, что к нему обратились, но он остался верен старому доброму дому. Затем повесил трубку, успокоившись. Оставалось лишь подождать следующего дня, чтобы проголосовать.
Второй звонок будет более трудным. Он пошел вы пить «пепси» из автомата, прежде чем начать разговор. Затем набрал номер. Моля небо, чтобы никто не ответил.
* * *
Малко попивал кофе в кафетерии, когда появился Крис Джонс.
– Эл Кац желает немедленно с вами поговорить, – сказал он, – позвоните ему.
Малко кинулся к первой свободной будке. Кац был на грани истерики.
– Наконец-то у нас появилась ниточка, – возликовал он. – Только что звонил один парень. Мамаду Рикоро. Он в нашей расчетной ведомости. Он объяснил, что к нему обращались, но в конце концов он склонился на нашу сторону. Нужно разыскать его во что бы то ни стало.
– Где он?
– Если бы я знал, то уже нашел бы. Разыщите его.
Малко ринулся в бар. Рикоро нет. Было уже пять часов, большинство делегатов разошлись. Он позвонил в резиденцию его делегации, к нему домой, обежал все коридоры, дошел даже до кафетерия для персонала, не обнаружив ни малейшего следа Рикоро. Заседание должно было продолжиться через час до восьми или девяти часов. Возможно, он будет на нем.
Малко попросил телефонистку бара, чтобы она через каждые пять минут вызывала Мамаду Рикоро. И усадил Криса напротив коммутатора.
Милтон Брабек хладнокровно устроился в большом вестибюле и вежливо спрашивал фамилии у всех выходящих делегатов с черной кожей. Они принимали его за усердного охранника ООН.
* * *
Когда полковник Танака вернулся в гостиницу и обнаружил записку от Лестера, просившего срочно позвонить ему, он знал, что новая катастрофа неизбежна. Лестеру был дан приказ подавать признаки жизни лишь в случае крайней необходимости.
Он позвонил из будки в ста метрах от гостиницы. Лестер захлебывался от ярости.
– Один грязный негр собирается нас опрокинуть! – прокричал он.
Танака вытер лоб. Стояла жара, асфальт плавился в затхлости сточных канав и выхлопных газов. Влажность была ужасающая. Однако нужно было сохранять спокойствие.
– Говорите яснее, – сказал он.
Командир «Мэд Догз» попытался не заикаться от бешенства. Танака слушал. Он вдруг почувствовал себя усталым. Он будет действовать сам. Другого решения нет.
– Я должен перезвонить ему в течение получаса, – сказал Лестер.
Он дал Танаке его номер в ООН. Танака повесил трубку и тут же перезвонил. Ему ответил женский голос: библиотека ООН. Он попросил Мамаду Рикоро, и его соединили с ним.
Дипломат был в истерике. Лестер запугал его. Он был готов пойти в ФБР. И он знал Лестера. Танака заговорил как можно более мягким голосом, заверил его в своем полном понимании. Мог ли он взять обязательство вернуть полученную им сумму? Это все, что от него требовалось. Рикоро немного успокоился. Спросил, с кем имеет дело.
– С вашим кредитором, – любезно отозвался Танака. – Уверен, что мы можем очень хорошо все это устроить. И, возможно, в следующий раз...
Облегчение Рикоро было осязаемым. Раз уж начались долгие объяснения! Он даже предполагал шантаж.
– Встретимся в зале Совета по опеке, – предложил Танака. – Там нам будет спокойнее.
И не без основания. Под опекой находились лишь две территории... Паго-Паго и мрачный квадрат девственного леса в Индонезии. Совет не собирался никогда.
Мамаду Рикоро одобрил этот укромный уголок. Он также не слишком тяготел к рекламе.
Танака повесил трубку и вышел вдохнуть немного влажного воздуха. У него хватало времени как раз, чтобы зайти к себе в номер и вернуться в ООН.
* * *
Огромный зал Совета по опеке был совершенно пуст. Рикоро уселся в верхних рядах и закурил сигарету. Никто не видел, как он вошел. Настроение у него улучшилось. С небольшой надеждой спасти пятьдесят тысяч долларов. Разумеется, он вовсе ничего не станет подписывать. Они должны довольствоваться его словом честного человека.
Позади него отворилась дверь, и он услышал звук шагов, заглушаемых толстым зеленым ковром. Улыбаясь, он повернул голову. Его улыбка застыла, когда он увидел пистолет, но не успел закричать.
Полковник Танака не спеша выстрелил три раза в голову Мамаду Рикоро, хотя первая пуля прошла под носом и размозжила мозг. Три глухих звука, благодаря глушителю. Особо сложная модель, которая охватывала камеру выбрасывателя обоймы. Впрочем, акустика зала Совета по опеке всегда имела дефект.
Мамаду Рикоро упал с кресла. Полковник Танака подошел и оттащил тело как можно дальше так, чтобы его не было видно из прохода. К счастью, дипломат оказался не очень тучным. Запах пороха должен был быстро рассеяться в затхлости. Зал посещали лишь группы туристов.
На всякий случай Танака спустился по рядам, чтобы выйти через дверь, выходившую к бару делегатов. Он быстро открыл ее в тот момент, когда охранник поворачивался спиной. Тот прекрасно видел Танаку. Но, увидев, как его коллега остановил незнакомца у входа в бар и пропустил его после того, как тот показал ему свой пропуск, не отреагировал. Некоторые делегаты не стеснялись время от времени заходить в зал Совета по опеке, чтобы немного вздремнуть после обеда. Или даже заняться любовью на мягких красных креслах с какой-нибудь распутной секретаршей из отдела переводчиков.
Танака прошел до кафетерия, где затерялся среди членов японской делегации.
* * *
Тело Мамаду Рикоро, возможно, оставалось бы там несколько дней, если бы некая миссис Тинс из Топека, штат Канзас, не почувствовала сильную усталость в ногах после долгих переходов по зданию ООН. Она отделилась от группы туристов и рухнула в одно из мягких кресел Совета по опеке. Но, увы, не смогла вытянуть свои натруженные ноги. Опустив голову, она заметила что-то черное. Подумав, что это какой-то предмет, она просунула руку под кресло.
Предметом оказалась голова Мамаду Рикоро.
Вопль мадам Тинс внезапно прервал объяснения гида. Он разнесся даже дальше, несмотря на плохую акустику... Так далеко, что прибежали два охранника, подумав, что с кем-то случился нервный припадок.
– Здесь труп, – завизжала мадам Тинс. И потеряла сознание.
* * *
Крошечный кабинет полковника МакКарти был наполнен дымом. Полковник выглядел подавленно. Два трупа за одну неделю – это слишком. Тем более, даже с богатым воображением, в случае с Мамаду Рикоро нельзя было говорить о садистском преступлении.
– Работал профессионал, – пробормотал Кац. Убийца собрал гильзы. Содержимое карманов Рикоро было разложено на столе полковника МакКарти. Ничего такого, что могло бы продвинуть расследование.
По очереди проходили охранники, чтобы дать показания. В принципе, в зал Совета по опеке не мог проникнуть никто. За исключением обходов с гидами и делегатов. Ужасный выбор...
– Думаю, что видел убийцу, – признался один из охранников. – Невысокий мужчина, брюнет. Со спины. На входе в бар делегатов его остановил мой коллега. Поскольку я понял, что с ним все в порядке, то не стал настаивать.
Полковник МакКарти вызвал охранника, дежурившего перед баром делегатов.
Тот ничего не помнил. Он автоматически проверял всех людей, входивших в бар. Даже не глядел на лица, только карточки. Может быть, сотню в час. Больше из него не смогли вытянуть ничего.
Глава 18
Перед нитевидной статуей, подаренной Нигерией, величественным шагом прошли две монашки и проникли в бар делегатов. Дежурный охранник хотел было их остановить, но замешкался: две величественных чернокожих в белых одеждах затерялись в толпе бара делегатов. Это был последний перерыв в заседании перед голосованием по вопросу восстановления законных прав Китайской Народной Республики.
Разумеется, охранник мог бы отыскать двух монашек, но он не должен был покидать свой пост.
Делегат Верхней Вольты обернулся: его окликнули по имени. Он оказался нос к носу с негритянкой с большими карими глазами и приятной наружностью. Белые монашеские одежды не могли скрыть грацию ее тела, и он против воли смутился.
– Да, сестра моя? – вежливо спросил он.
– Я хотела бы с вами поговорить, – отозвалась монашка красивым низким голосом.
Еще один «стрелок». Во имя расового братства.
– Вот-вот начнется заседание, – объяснил дипломат. – А из делегации я один.
– Я ненадолго, – настаивала монашка. – Несколько минут, и это очень важно. Для вас.
Заинтригованный, делегат попытался найти тихое место. Но гвалт стоял, как на невольничьем рынке в дни привоза с Кавказа. Монашка помогла ему выйти из положения.
– Мы можем немного пройтись по первому этажу, – предложила она, – там нам будет спокойнее.
Делегат Верхней Вольты согласился. Они снова прошли мимо охранника и спустились на эскалаторе на первый этаж. Внутренняя галерея и в самом деле оказалась безлюдной.
Улыбаясь, негр обернулся к своей сестре по расе.
– Итак, чем могу вам помочь?
Негритянка расплылась в ангельской улыбке, засунув обе руки в свое широкое одеяние.
– Все очень просто. Вы пойдете со мной.
Дипломат вздрогнул, сильно удивившись.
– С вами? Но это невозможно, заседание начинается через полчаса. Я должен проголосовать.
Улыбка его собеседницы стала еще более ангельской.
– И все же вы пойдете.
В этот момент он увидел направленный ему в живот ствол «парабеллума» и хотел отскочить назад. Но ему помешала стена.
– Но вы с ума сошли! – сказал он сдавленным голосом. – Это шутка?
Большой рот негритянки все время улыбался, но глаза были холодны.
– Пойдете рядом со мной, – приказала она. – Мы выйдем отсюда и сядем в автомобиль, который нас ждет. Если вы будете слушаться, с вами ничего не произойдет.
– Но что вы хотите? – запротестовал дипломат. – У меня с собой нет денег...
– Мне не нужны деньги, – сказала монашка. – Мы отпустим вас после голосования. Делегат Верхней Вольты вздрогнул.
– Но это смешно. Я расскажу о том, что произошло. Голосование аннулируют.
Негритянка сказала спокойным и в то же время угрожающим тоном:
– Вы ничего не расскажете, иначе вас казнят. Даже если вас будет охранять вся полиция. Если вы скажете кому-нибудь хоть слово, то умрете.
Делегат поверил ей. Он знал, что в Нью-Йорке происходили странные вещи. Что некоторые преступные организации были всемогущи. Его охватила паника. Ствол «парабеллума» вонзился в его желудок еще глубже. На конце имелся какой-то толстый цилиндр: глушитель.
– Поторопитесь, – приказала монашка. – Если попытаетесь бежать, я вас пристрелю.
Она убрала пистолет в карман, но он видел его контуры через ткань. Он был слишком напуган, чтобы думать. И пошел следом за ней как автомат. Эспланада справа кишела людьми. Здесь собирались туристы. Негритянка шла рядом с ним, очень близко, и на каждом шагу он чувствовал, как в бедро упирается ствол оружия.
У решетки они вынуждены были пройти через группу туристов. Делегат узнал одну из гидов, очаровательную китаянку, за которой ухаживал, и судорожно улыбнулся ей.
Она машинально улыбнулась ему в ответ. Проходя через середину группы туристов, монашка отделилась от делегата. Она инстинктивно вынула «парабеллум» наполовину из своего кармана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
Мамаду Рикоро механически поднялся. Ему не нужно было напрягаться, чтобы придать себе скорбный вид. Наклонив голову, он продолжал напряженно размышлять. И наконец принял решение.
Его минута молчания была посвящена памяти пятидесяти тысяч долларов. Регулярные поступления лучше, чем выигрыш в покер. Нужно лишь предупредить своего вкладчика и вернуть долг.
Как только в заседании объявили перерыв, он ринулся к первой телефонной будке и набрал номер, который знал наизусть. Он хотел потерять пятьдесят тысяч долларов, но считал важным, чтобы об этом узнали и были ему признательны... Когда на другом конце провода появился его собеседник, он намеками объяснил, что к нему обратились, но он остался верен старому доброму дому. Затем повесил трубку, успокоившись. Оставалось лишь подождать следующего дня, чтобы проголосовать.
Второй звонок будет более трудным. Он пошел вы пить «пепси» из автомата, прежде чем начать разговор. Затем набрал номер. Моля небо, чтобы никто не ответил.
* * *
Малко попивал кофе в кафетерии, когда появился Крис Джонс.
– Эл Кац желает немедленно с вами поговорить, – сказал он, – позвоните ему.
Малко кинулся к первой свободной будке. Кац был на грани истерики.
– Наконец-то у нас появилась ниточка, – возликовал он. – Только что звонил один парень. Мамаду Рикоро. Он в нашей расчетной ведомости. Он объяснил, что к нему обращались, но в конце концов он склонился на нашу сторону. Нужно разыскать его во что бы то ни стало.
– Где он?
– Если бы я знал, то уже нашел бы. Разыщите его.
Малко ринулся в бар. Рикоро нет. Было уже пять часов, большинство делегатов разошлись. Он позвонил в резиденцию его делегации, к нему домой, обежал все коридоры, дошел даже до кафетерия для персонала, не обнаружив ни малейшего следа Рикоро. Заседание должно было продолжиться через час до восьми или девяти часов. Возможно, он будет на нем.
Малко попросил телефонистку бара, чтобы она через каждые пять минут вызывала Мамаду Рикоро. И усадил Криса напротив коммутатора.
Милтон Брабек хладнокровно устроился в большом вестибюле и вежливо спрашивал фамилии у всех выходящих делегатов с черной кожей. Они принимали его за усердного охранника ООН.
* * *
Когда полковник Танака вернулся в гостиницу и обнаружил записку от Лестера, просившего срочно позвонить ему, он знал, что новая катастрофа неизбежна. Лестеру был дан приказ подавать признаки жизни лишь в случае крайней необходимости.
Он позвонил из будки в ста метрах от гостиницы. Лестер захлебывался от ярости.
– Один грязный негр собирается нас опрокинуть! – прокричал он.
Танака вытер лоб. Стояла жара, асфальт плавился в затхлости сточных канав и выхлопных газов. Влажность была ужасающая. Однако нужно было сохранять спокойствие.
– Говорите яснее, – сказал он.
Командир «Мэд Догз» попытался не заикаться от бешенства. Танака слушал. Он вдруг почувствовал себя усталым. Он будет действовать сам. Другого решения нет.
– Я должен перезвонить ему в течение получаса, – сказал Лестер.
Он дал Танаке его номер в ООН. Танака повесил трубку и тут же перезвонил. Ему ответил женский голос: библиотека ООН. Он попросил Мамаду Рикоро, и его соединили с ним.
Дипломат был в истерике. Лестер запугал его. Он был готов пойти в ФБР. И он знал Лестера. Танака заговорил как можно более мягким голосом, заверил его в своем полном понимании. Мог ли он взять обязательство вернуть полученную им сумму? Это все, что от него требовалось. Рикоро немного успокоился. Спросил, с кем имеет дело.
– С вашим кредитором, – любезно отозвался Танака. – Уверен, что мы можем очень хорошо все это устроить. И, возможно, в следующий раз...
Облегчение Рикоро было осязаемым. Раз уж начались долгие объяснения! Он даже предполагал шантаж.
– Встретимся в зале Совета по опеке, – предложил Танака. – Там нам будет спокойнее.
И не без основания. Под опекой находились лишь две территории... Паго-Паго и мрачный квадрат девственного леса в Индонезии. Совет не собирался никогда.
Мамаду Рикоро одобрил этот укромный уголок. Он также не слишком тяготел к рекламе.
Танака повесил трубку и вышел вдохнуть немного влажного воздуха. У него хватало времени как раз, чтобы зайти к себе в номер и вернуться в ООН.
* * *
Огромный зал Совета по опеке был совершенно пуст. Рикоро уселся в верхних рядах и закурил сигарету. Никто не видел, как он вошел. Настроение у него улучшилось. С небольшой надеждой спасти пятьдесят тысяч долларов. Разумеется, он вовсе ничего не станет подписывать. Они должны довольствоваться его словом честного человека.
Позади него отворилась дверь, и он услышал звук шагов, заглушаемых толстым зеленым ковром. Улыбаясь, он повернул голову. Его улыбка застыла, когда он увидел пистолет, но не успел закричать.
Полковник Танака не спеша выстрелил три раза в голову Мамаду Рикоро, хотя первая пуля прошла под носом и размозжила мозг. Три глухих звука, благодаря глушителю. Особо сложная модель, которая охватывала камеру выбрасывателя обоймы. Впрочем, акустика зала Совета по опеке всегда имела дефект.
Мамаду Рикоро упал с кресла. Полковник Танака подошел и оттащил тело как можно дальше так, чтобы его не было видно из прохода. К счастью, дипломат оказался не очень тучным. Запах пороха должен был быстро рассеяться в затхлости. Зал посещали лишь группы туристов.
На всякий случай Танака спустился по рядам, чтобы выйти через дверь, выходившую к бару делегатов. Он быстро открыл ее в тот момент, когда охранник поворачивался спиной. Тот прекрасно видел Танаку. Но, увидев, как его коллега остановил незнакомца у входа в бар и пропустил его после того, как тот показал ему свой пропуск, не отреагировал. Некоторые делегаты не стеснялись время от времени заходить в зал Совета по опеке, чтобы немного вздремнуть после обеда. Или даже заняться любовью на мягких красных креслах с какой-нибудь распутной секретаршей из отдела переводчиков.
Танака прошел до кафетерия, где затерялся среди членов японской делегации.
* * *
Тело Мамаду Рикоро, возможно, оставалось бы там несколько дней, если бы некая миссис Тинс из Топека, штат Канзас, не почувствовала сильную усталость в ногах после долгих переходов по зданию ООН. Она отделилась от группы туристов и рухнула в одно из мягких кресел Совета по опеке. Но, увы, не смогла вытянуть свои натруженные ноги. Опустив голову, она заметила что-то черное. Подумав, что это какой-то предмет, она просунула руку под кресло.
Предметом оказалась голова Мамаду Рикоро.
Вопль мадам Тинс внезапно прервал объяснения гида. Он разнесся даже дальше, несмотря на плохую акустику... Так далеко, что прибежали два охранника, подумав, что с кем-то случился нервный припадок.
– Здесь труп, – завизжала мадам Тинс. И потеряла сознание.
* * *
Крошечный кабинет полковника МакКарти был наполнен дымом. Полковник выглядел подавленно. Два трупа за одну неделю – это слишком. Тем более, даже с богатым воображением, в случае с Мамаду Рикоро нельзя было говорить о садистском преступлении.
– Работал профессионал, – пробормотал Кац. Убийца собрал гильзы. Содержимое карманов Рикоро было разложено на столе полковника МакКарти. Ничего такого, что могло бы продвинуть расследование.
По очереди проходили охранники, чтобы дать показания. В принципе, в зал Совета по опеке не мог проникнуть никто. За исключением обходов с гидами и делегатов. Ужасный выбор...
– Думаю, что видел убийцу, – признался один из охранников. – Невысокий мужчина, брюнет. Со спины. На входе в бар делегатов его остановил мой коллега. Поскольку я понял, что с ним все в порядке, то не стал настаивать.
Полковник МакКарти вызвал охранника, дежурившего перед баром делегатов.
Тот ничего не помнил. Он автоматически проверял всех людей, входивших в бар. Даже не глядел на лица, только карточки. Может быть, сотню в час. Больше из него не смогли вытянуть ничего.
Глава 18
Перед нитевидной статуей, подаренной Нигерией, величественным шагом прошли две монашки и проникли в бар делегатов. Дежурный охранник хотел было их остановить, но замешкался: две величественных чернокожих в белых одеждах затерялись в толпе бара делегатов. Это был последний перерыв в заседании перед голосованием по вопросу восстановления законных прав Китайской Народной Республики.
Разумеется, охранник мог бы отыскать двух монашек, но он не должен был покидать свой пост.
Делегат Верхней Вольты обернулся: его окликнули по имени. Он оказался нос к носу с негритянкой с большими карими глазами и приятной наружностью. Белые монашеские одежды не могли скрыть грацию ее тела, и он против воли смутился.
– Да, сестра моя? – вежливо спросил он.
– Я хотела бы с вами поговорить, – отозвалась монашка красивым низким голосом.
Еще один «стрелок». Во имя расового братства.
– Вот-вот начнется заседание, – объяснил дипломат. – А из делегации я один.
– Я ненадолго, – настаивала монашка. – Несколько минут, и это очень важно. Для вас.
Заинтригованный, делегат попытался найти тихое место. Но гвалт стоял, как на невольничьем рынке в дни привоза с Кавказа. Монашка помогла ему выйти из положения.
– Мы можем немного пройтись по первому этажу, – предложила она, – там нам будет спокойнее.
Делегат Верхней Вольты согласился. Они снова прошли мимо охранника и спустились на эскалаторе на первый этаж. Внутренняя галерея и в самом деле оказалась безлюдной.
Улыбаясь, негр обернулся к своей сестре по расе.
– Итак, чем могу вам помочь?
Негритянка расплылась в ангельской улыбке, засунув обе руки в свое широкое одеяние.
– Все очень просто. Вы пойдете со мной.
Дипломат вздрогнул, сильно удивившись.
– С вами? Но это невозможно, заседание начинается через полчаса. Я должен проголосовать.
Улыбка его собеседницы стала еще более ангельской.
– И все же вы пойдете.
В этот момент он увидел направленный ему в живот ствол «парабеллума» и хотел отскочить назад. Но ему помешала стена.
– Но вы с ума сошли! – сказал он сдавленным голосом. – Это шутка?
Большой рот негритянки все время улыбался, но глаза были холодны.
– Пойдете рядом со мной, – приказала она. – Мы выйдем отсюда и сядем в автомобиль, который нас ждет. Если вы будете слушаться, с вами ничего не произойдет.
– Но что вы хотите? – запротестовал дипломат. – У меня с собой нет денег...
– Мне не нужны деньги, – сказала монашка. – Мы отпустим вас после голосования. Делегат Верхней Вольты вздрогнул.
– Но это смешно. Я расскажу о том, что произошло. Голосование аннулируют.
Негритянка сказала спокойным и в то же время угрожающим тоном:
– Вы ничего не расскажете, иначе вас казнят. Даже если вас будет охранять вся полиция. Если вы скажете кому-нибудь хоть слово, то умрете.
Делегат поверил ей. Он знал, что в Нью-Йорке происходили странные вещи. Что некоторые преступные организации были всемогущи. Его охватила паника. Ствол «парабеллума» вонзился в его желудок еще глубже. На конце имелся какой-то толстый цилиндр: глушитель.
– Поторопитесь, – приказала монашка. – Если попытаетесь бежать, я вас пристрелю.
Она убрала пистолет в карман, но он видел его контуры через ткань. Он был слишком напуган, чтобы думать. И пошел следом за ней как автомат. Эспланада справа кишела людьми. Здесь собирались туристы. Негритянка шла рядом с ним, очень близко, и на каждом шагу он чувствовал, как в бедро упирается ствол оружия.
У решетки они вынуждены были пройти через группу туристов. Делегат узнал одну из гидов, очаровательную китаянку, за которой ухаживал, и судорожно улыбнулся ей.
Она машинально улыбнулась ему в ответ. Проходя через середину группы туристов, монашка отделилась от делегата. Она инстинктивно вынула «парабеллум» наполовину из своего кармана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28