..
— В общем, если говорить по-простому, вы ни черта не нашли! — не то спросил, не то подвел черту генерал Трофимов. — Не нашли вы Иванова. Прошляпили вы Иванова.
— Так точно. На сегодняшний день поиск гражданина Иванова результата не дал.
— Что еще?
— В ходе проверки нами был зафиксирован повышенный интерес ряда лиц к адресам проживания родственников и знакомых гражданина Иванова Ивана Ивановича.
— Кого интерес?
— Ряда лиц...
— Вы можете наконец перестать выражаться на казенном языке? Вы можете говорить по-человечески?
— Так точно. Могу.
— Кто конкретно интересовался адресами родственников?
— В первую очередь органы МВД в лице участковых инспекторов и откомандированных оперработников...
— Ну, это понятно. Где мы, там следом милиция. Принципы поиска одни. Разница только в скорости... Кто еще?
— Еще неизвестные лица.
— Неизвестных лиц не бывает. Бывают неустановленные лица. Вами не установленные.
— Так точно...
— По скольким конкретно адресам его разыскивали? Если кроме нас и милиции.
— По одиннадцати.
— Кем представлялись?
— Старыми друзьями, бывшими сослуживцами. Говорили, что хотят вернуть долг или передать письмо.
— Документов, конечно, никаких не предъявляли?
— Никак нет.
— И просили сообщить? Если что...
— Так точно. Просили.
— Значит; выходит, не одни только мы... И не одна только милиция. Значит, выходит, кому-то этот самый гражданин Иванов еще понадобился. Очень понадобился, раз они разъезжают по всей стране, чтобы с его родственниками и друзьями побеседовать. Понять бы только кому... Кому?!
— Не могу знать!
— И я не могу. А знать бы надо! Потому что не знать нельзя. Опасно не знать! В нашем деле как в вестерне — кто первый противника увидел, тот и победил. Потому что раньше успел «кольт» выхватить.
А как того противника увидеть, если он пред наши очи предстать не спешит? Как его из берлоги вытащить? Знаешь?
— Не могу знать.
— А как уток на ружье выманивают, знаешь?
— Я, товарищ генерал, не охотник.
— Манком выманивают. Свисток такой особый. Который, если в него дунуть, крякает, как утка. Кряк да кряк. Настоящие утки его слышат и за своего принимают. И выплывают под дробь-пятерку. Понял, к чему я это?
— Никак нет.
— Это я к тому, что Иванов для нас тот же манок. Который всех привлекает, на которого все выплывают и возле которого все хороводы водят. Вот только манка этого у нас, к сожалению, все еще нет. Иванов — центр всей этой комбинации. Сознательно ли, случайно ли — не суть важно. Нашедший его найдет все прочее. Раскроет всю комбинацию. Ненашедший — останется слепым и, значит, останется ведомым. Отсюда поиск гражданина Иванова остается главной на сегодняшний день задачей...
В кабинете раздался зуммер коммутатора.
— Да. Я слушаю.
— Товарищ генерал. Вам звонит Петр Васильевич Шабанов.
— Какой Шабанов?
— Петр Васильевич. Он сказал, что он ваш друг, что служил вместе с вами.
— Ах, Шабанов? Что ему надо?
— Он не сказал. Он просил соединить лично.
— Передайте ему, что я занят, пусть перезвонит... Хотя, с другой стороны, разговоры со старыми ушедшими в отставку сослуживцами — это тоже работа. Потому что старые сослуживцы хоть и старые но по сути прежние. В смысле по хватке, по отношению своему к делу, а главное, к информации. Школа, она и есть школа. А университеты, которые они совместно прошли, были всем университетам университеты...
Нет, старых сослуживцев игнорировать нельзя. Старые сослуживцы — это лучшие информаторы. Правда, хитрые информаторы, которые за услугу непременно потребуют услугу, а за предоставленные сведения требующиеся им сведения. Но это нормально. Это, как модно выражаться теперь, — бартер. Взаимовыгодный обмен. Так что здесь тот случай, когда перекладывать сегодняшнее дело на завтра себе дороже. Просто так, от нечего делать, старые сослуживцы звонить не станут. И перезванивать, возможно, тоже не станут...
— ...Слышь, дежурный, погоди с перезвоном. Давай-ка лучше соедини.
— Здравствуй, Степан Степанович.
— Здравствуй, Петр Васильевич. Рад слышать. Как твоя жизнь пенсионная?
— Работаем потихоньку. А как у вас?
— Служим помаленьку. Ты, Петр Васильевич, по делу? Или так? Если так, то лучше перезвони на домашний.
— Нет, я по делу. Нужно мне справки навести об одном человечке, который ко мне телохранителей нанимать пришел.
— А я здесь чем помочь могу?
— Человечек тот в милицейском розыске значится. А у меня, как ты знаешь, фирма законопослушная. Солидная фирма. Половина бывших наших служит. Мне лишние неприятности ни к чему. Вот я и хочу по старой памяти справиться, зачем его милиция разыскивает. Что он такого сотворил, что во всесоюзный розыск загремел? За что ему почет такой?
— А тебе не все равно? Если разыскивают.
— Э нет, не скажи. Если он пару человек топором зарубил — это одно. А если злостный неплательщик алиментов — это совсем другое. От алиментщика я отказываться не буду. Неуплата алиментов — это дело хоть и противозаконное, но не преступление.
Мухлевал, конечно, бывший сослуживец насчет своей законопослушности и борьбы за чистоту нравов в фирме. Ему что алиментщик, что тот убийца с топором — все едино. Он бы ни от того, ни от другого не отказался. Лишь бы только они платили исправно. По разной, естественно, ставке. Алиментщик платил бы меньше, чем находящийся в розыске новоиспеченный Раскольников. Раз в десять меньше.
Не из-за того звонил сослуживец, чтобы ненароком убийцу с алиментщиком не перепутать. Звонил разузнать, не проходит ли он по линии безопасности, с которой, в отличие от милиции, ссориться не хотел. Потому что одно дело противоправная бытовуха и совсем другое — защита государственных интересов. Здесь в случае чего на незнание и природную слепоту не сошлешься. Здесь вмиг лицензии лишат.
Так что озабоченность бывшего коллеги вполне понятна.
Непонятно только, отчего он по такому пустяковому вопросу вдруг на столь «высокий» телефон звонить стал. Как видно, там что-то еще, кроме всероссийского розыска. Что-то его в том клиенте задело.
Но тогда тем более надо сослужить ему службу.
Чтобы еще более обязанным сделать. Чтобы поглубже на крючок взаимных услуг и обязанностей посадить.
Отчего не помочь по-приятельски, если эта помощь не входит в противоречие с прямыми служебными обязанностями, а дивиденды обещает немаленькие. Охранные фирмы, они в самой гуще криминальных событий варятся. Со всеми дружбу водят, за всеми следят, всех охраняют. И тех, кто с деньгами, и тех, кто эти деньги у них изъять мечтает. А у того сослуживца агентство действительно не из последних. Так что знает он очень много чего интересного, о чем другие не догадываются. Так что помочь ему самый прямой резон.
— Ладно, диктуй фамилию своего клиента. Только помедленней. Я записываю.
— Иванов...
— Иван...
— Иванович...
— Родился...
Мать честная! Верно говорят — на ловца и зверь бежит. Если, конечно, тот ловец ушами не хлопает...
— Ладно. Записал. Иванов Иван Иванович.
— Не проходил такой? Не помнишь?
— Такой? Нет. Первый раз слышу. Но справки наведу. Ты на всякий случай минут через тридцать перезвони.
— Зачем через полчаса? Это дело не срочное. Я могу погодить. Могу и завтра.
— Лучше через полчаса. Завтра мне не до того будет.
— Через пол так через пол. Нашим лучше... Генерал положил трубку. И взглянул на стоящего навытяжку зама. Который умел очень хорошо докладывать.
— Вот что, я передумал. Я отменяю приказ насчет розыска гражданина Иванова.
— Как отменяете?
— Так отменяю. Не надо искать гражданина Иванова.
— Почему не надо?
— Потому не надо. Потому что я его уже нашел!
— Нашли?! Когда нашли?
— Пока вы тут передо мной клювом щелкали, нашел. Так что расслабьтесь и идите.
— Куда идти?
— За майором Проскуриным идти. Быстро идти. Очень быстро идти. Чтобы через пять минут... Приказ ясен?
— Но...
— Приказ ясен?
— Так точно!
— Ну вот и идите...
Через пять минут явился майор Проскурин. Через двадцать пять минут перезвонил бывший сослуживец, который теперь руководил охранной фирмой, куда пришел находящийся в розыске гражданин Иванов.
— Здравствуй, Степан Степанович, еще раз.
— Это верно. Это хоть сто раз. Здоровье, око лишним не бывает.
— Ну что там у тебя по Иванову?
— По Иванову? Все нормально по Иванову. Наш он.
— Как ваш?
— Вот так — наш. Проходит тут по одному дельцу.
— Кем проходит?
— Пока свидетелем.
— А потом?
— Потом видно будет.
— Дело-то серьезное? Или так, мелочь?
— Ты меня, Петр Васильевич, прямо на должностное преступление толкаешь. По статье «Разглашение предназначенной для служебного пользования информации».
— Степан Степанович, ты же меня знаешь.
— Да я-то знаю. А вот новое начальство не очень. Новое начальство, если что, меня не поймет. Спросит — по какой такой причине лишнего натрепал? А если натрепал, что взамен получил? Уж коли натрепал... Закон сохранения информации знаешь?
— Энергии знаю.
— Ну так вот информации звучит примерно так же. Сколько информации из источника вышло, столько же для сохранения равновесия должно войти. Иначе может дно показаться. Понял?
— Понял. Не дурак.
— И что предложить можешь?
— Могу предложить свою помощь в поддержании требуемого уровня информации... Если мне вначале оттуда чуток отольют.
— Отлив дорого стоит.
— Прилив тоже не бесплатен.
— Ну то, что ты можешь предложить, это еще бабушка надвое сказала. А у меня информация горячая. Только что с плиты. Аж пузырится вся.
— Это я понимаю. И готов платить. По предложенной продавцом стоимости.
— И подписью готов платить?
— Шутишь, Степан Степанович. Кто же нынче подписи свои в таких учреждениях оставляет. Сегодня ты есть, а завтра тебя нет. А документик вот он, пришпиленный к делу, в шкапчике лежит. Как мина замедленного действия под седалищем. Брось, Степаныч. Зачем тебе я? Что у тебя, своих сексотов нет?
— Есть. Как не быть. Только они все, вместе взятые, половинки тебя не стоят. Я бы их всех за тебя не задумываясь. И все причитающееся им материальное вознаграждение.
— Нет, Степан Степанович. Это не цена. Это грабеж среди бела дня. Сбавь цену.
— Дешевле не смогу. Если дешевле, то тогда и с моей стороны, извини, только половинка «товара» будет.
— Половинка так половинка. Мне выбирать не приходится.
— Ну тогда, значит, считай, я с тобой уже в расчете. Предоплатой в расчете. Я тебе за ту цену, что ты мне предложил, все, что мог, про Иванова сказал. Про то, что он по нашему ведомству проходит, сказал. Дело за тобой.
— За мной не заржавеет. Что знаю — скажу. Если спросишь.
— Я спрошу. Это ты не беспокойся.
— Да уж не беспокоюсь...
— И еще об одной, в счет долга, услуге попрошу.
— Без подписей?
— Без.
— Ну, тогда чем смогу...
— Ты со своим клиентом Ивановым что делать дальше собираешься?
— Ничего не собираюсь. Раз он по вашему ведомству проходит, то совсем ничего. Расторжение договора и полный от нашего юридического лица их физическому лицу «от ворот поворот». Мне с государством ссориться не резон. Мне еще работать.
— Как так «от ворот поворот»? Кто же в нынешнее капитализированное время выгодного клиента за просто так упускает? Какой же это бизнес, если деньги мимо кассы? Ты погоди спешить...
— А как же мне его оставить, если вы потом сами же на меня всех собак навешаете?
— Так уж и всех?
— Ну не всех. Половину. Только мне и половины хватит. И даже четверти.
— А если мы компромисс найдем?
— Какой компромисс?
— Взаимовыгодный. Ты клиента получишь. Я информацию. Мне этот гражданин Иванов тоже небезынтересен. Конечно, не так, как тебе. Но тоже... Глупо не использовать удачу, когда она сама в руки прет.
— Что ты предлагаешь?
— Я? Ничего. Я прошу о небольшой услуге. Чтобы ты принял от меня человечка и приставил к гражданину Иванову в качестве телохранителя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
— В общем, если говорить по-простому, вы ни черта не нашли! — не то спросил, не то подвел черту генерал Трофимов. — Не нашли вы Иванова. Прошляпили вы Иванова.
— Так точно. На сегодняшний день поиск гражданина Иванова результата не дал.
— Что еще?
— В ходе проверки нами был зафиксирован повышенный интерес ряда лиц к адресам проживания родственников и знакомых гражданина Иванова Ивана Ивановича.
— Кого интерес?
— Ряда лиц...
— Вы можете наконец перестать выражаться на казенном языке? Вы можете говорить по-человечески?
— Так точно. Могу.
— Кто конкретно интересовался адресами родственников?
— В первую очередь органы МВД в лице участковых инспекторов и откомандированных оперработников...
— Ну, это понятно. Где мы, там следом милиция. Принципы поиска одни. Разница только в скорости... Кто еще?
— Еще неизвестные лица.
— Неизвестных лиц не бывает. Бывают неустановленные лица. Вами не установленные.
— Так точно...
— По скольким конкретно адресам его разыскивали? Если кроме нас и милиции.
— По одиннадцати.
— Кем представлялись?
— Старыми друзьями, бывшими сослуживцами. Говорили, что хотят вернуть долг или передать письмо.
— Документов, конечно, никаких не предъявляли?
— Никак нет.
— И просили сообщить? Если что...
— Так точно. Просили.
— Значит; выходит, не одни только мы... И не одна только милиция. Значит, выходит, кому-то этот самый гражданин Иванов еще понадобился. Очень понадобился, раз они разъезжают по всей стране, чтобы с его родственниками и друзьями побеседовать. Понять бы только кому... Кому?!
— Не могу знать!
— И я не могу. А знать бы надо! Потому что не знать нельзя. Опасно не знать! В нашем деле как в вестерне — кто первый противника увидел, тот и победил. Потому что раньше успел «кольт» выхватить.
А как того противника увидеть, если он пред наши очи предстать не спешит? Как его из берлоги вытащить? Знаешь?
— Не могу знать.
— А как уток на ружье выманивают, знаешь?
— Я, товарищ генерал, не охотник.
— Манком выманивают. Свисток такой особый. Который, если в него дунуть, крякает, как утка. Кряк да кряк. Настоящие утки его слышат и за своего принимают. И выплывают под дробь-пятерку. Понял, к чему я это?
— Никак нет.
— Это я к тому, что Иванов для нас тот же манок. Который всех привлекает, на которого все выплывают и возле которого все хороводы водят. Вот только манка этого у нас, к сожалению, все еще нет. Иванов — центр всей этой комбинации. Сознательно ли, случайно ли — не суть важно. Нашедший его найдет все прочее. Раскроет всю комбинацию. Ненашедший — останется слепым и, значит, останется ведомым. Отсюда поиск гражданина Иванова остается главной на сегодняшний день задачей...
В кабинете раздался зуммер коммутатора.
— Да. Я слушаю.
— Товарищ генерал. Вам звонит Петр Васильевич Шабанов.
— Какой Шабанов?
— Петр Васильевич. Он сказал, что он ваш друг, что служил вместе с вами.
— Ах, Шабанов? Что ему надо?
— Он не сказал. Он просил соединить лично.
— Передайте ему, что я занят, пусть перезвонит... Хотя, с другой стороны, разговоры со старыми ушедшими в отставку сослуживцами — это тоже работа. Потому что старые сослуживцы хоть и старые но по сути прежние. В смысле по хватке, по отношению своему к делу, а главное, к информации. Школа, она и есть школа. А университеты, которые они совместно прошли, были всем университетам университеты...
Нет, старых сослуживцев игнорировать нельзя. Старые сослуживцы — это лучшие информаторы. Правда, хитрые информаторы, которые за услугу непременно потребуют услугу, а за предоставленные сведения требующиеся им сведения. Но это нормально. Это, как модно выражаться теперь, — бартер. Взаимовыгодный обмен. Так что здесь тот случай, когда перекладывать сегодняшнее дело на завтра себе дороже. Просто так, от нечего делать, старые сослуживцы звонить не станут. И перезванивать, возможно, тоже не станут...
— ...Слышь, дежурный, погоди с перезвоном. Давай-ка лучше соедини.
— Здравствуй, Степан Степанович.
— Здравствуй, Петр Васильевич. Рад слышать. Как твоя жизнь пенсионная?
— Работаем потихоньку. А как у вас?
— Служим помаленьку. Ты, Петр Васильевич, по делу? Или так? Если так, то лучше перезвони на домашний.
— Нет, я по делу. Нужно мне справки навести об одном человечке, который ко мне телохранителей нанимать пришел.
— А я здесь чем помочь могу?
— Человечек тот в милицейском розыске значится. А у меня, как ты знаешь, фирма законопослушная. Солидная фирма. Половина бывших наших служит. Мне лишние неприятности ни к чему. Вот я и хочу по старой памяти справиться, зачем его милиция разыскивает. Что он такого сотворил, что во всесоюзный розыск загремел? За что ему почет такой?
— А тебе не все равно? Если разыскивают.
— Э нет, не скажи. Если он пару человек топором зарубил — это одно. А если злостный неплательщик алиментов — это совсем другое. От алиментщика я отказываться не буду. Неуплата алиментов — это дело хоть и противозаконное, но не преступление.
Мухлевал, конечно, бывший сослуживец насчет своей законопослушности и борьбы за чистоту нравов в фирме. Ему что алиментщик, что тот убийца с топором — все едино. Он бы ни от того, ни от другого не отказался. Лишь бы только они платили исправно. По разной, естественно, ставке. Алиментщик платил бы меньше, чем находящийся в розыске новоиспеченный Раскольников. Раз в десять меньше.
Не из-за того звонил сослуживец, чтобы ненароком убийцу с алиментщиком не перепутать. Звонил разузнать, не проходит ли он по линии безопасности, с которой, в отличие от милиции, ссориться не хотел. Потому что одно дело противоправная бытовуха и совсем другое — защита государственных интересов. Здесь в случае чего на незнание и природную слепоту не сошлешься. Здесь вмиг лицензии лишат.
Так что озабоченность бывшего коллеги вполне понятна.
Непонятно только, отчего он по такому пустяковому вопросу вдруг на столь «высокий» телефон звонить стал. Как видно, там что-то еще, кроме всероссийского розыска. Что-то его в том клиенте задело.
Но тогда тем более надо сослужить ему службу.
Чтобы еще более обязанным сделать. Чтобы поглубже на крючок взаимных услуг и обязанностей посадить.
Отчего не помочь по-приятельски, если эта помощь не входит в противоречие с прямыми служебными обязанностями, а дивиденды обещает немаленькие. Охранные фирмы, они в самой гуще криминальных событий варятся. Со всеми дружбу водят, за всеми следят, всех охраняют. И тех, кто с деньгами, и тех, кто эти деньги у них изъять мечтает. А у того сослуживца агентство действительно не из последних. Так что знает он очень много чего интересного, о чем другие не догадываются. Так что помочь ему самый прямой резон.
— Ладно, диктуй фамилию своего клиента. Только помедленней. Я записываю.
— Иванов...
— Иван...
— Иванович...
— Родился...
Мать честная! Верно говорят — на ловца и зверь бежит. Если, конечно, тот ловец ушами не хлопает...
— Ладно. Записал. Иванов Иван Иванович.
— Не проходил такой? Не помнишь?
— Такой? Нет. Первый раз слышу. Но справки наведу. Ты на всякий случай минут через тридцать перезвони.
— Зачем через полчаса? Это дело не срочное. Я могу погодить. Могу и завтра.
— Лучше через полчаса. Завтра мне не до того будет.
— Через пол так через пол. Нашим лучше... Генерал положил трубку. И взглянул на стоящего навытяжку зама. Который умел очень хорошо докладывать.
— Вот что, я передумал. Я отменяю приказ насчет розыска гражданина Иванова.
— Как отменяете?
— Так отменяю. Не надо искать гражданина Иванова.
— Почему не надо?
— Потому не надо. Потому что я его уже нашел!
— Нашли?! Когда нашли?
— Пока вы тут передо мной клювом щелкали, нашел. Так что расслабьтесь и идите.
— Куда идти?
— За майором Проскуриным идти. Быстро идти. Очень быстро идти. Чтобы через пять минут... Приказ ясен?
— Но...
— Приказ ясен?
— Так точно!
— Ну вот и идите...
Через пять минут явился майор Проскурин. Через двадцать пять минут перезвонил бывший сослуживец, который теперь руководил охранной фирмой, куда пришел находящийся в розыске гражданин Иванов.
— Здравствуй, Степан Степанович, еще раз.
— Это верно. Это хоть сто раз. Здоровье, око лишним не бывает.
— Ну что там у тебя по Иванову?
— По Иванову? Все нормально по Иванову. Наш он.
— Как ваш?
— Вот так — наш. Проходит тут по одному дельцу.
— Кем проходит?
— Пока свидетелем.
— А потом?
— Потом видно будет.
— Дело-то серьезное? Или так, мелочь?
— Ты меня, Петр Васильевич, прямо на должностное преступление толкаешь. По статье «Разглашение предназначенной для служебного пользования информации».
— Степан Степанович, ты же меня знаешь.
— Да я-то знаю. А вот новое начальство не очень. Новое начальство, если что, меня не поймет. Спросит — по какой такой причине лишнего натрепал? А если натрепал, что взамен получил? Уж коли натрепал... Закон сохранения информации знаешь?
— Энергии знаю.
— Ну так вот информации звучит примерно так же. Сколько информации из источника вышло, столько же для сохранения равновесия должно войти. Иначе может дно показаться. Понял?
— Понял. Не дурак.
— И что предложить можешь?
— Могу предложить свою помощь в поддержании требуемого уровня информации... Если мне вначале оттуда чуток отольют.
— Отлив дорого стоит.
— Прилив тоже не бесплатен.
— Ну то, что ты можешь предложить, это еще бабушка надвое сказала. А у меня информация горячая. Только что с плиты. Аж пузырится вся.
— Это я понимаю. И готов платить. По предложенной продавцом стоимости.
— И подписью готов платить?
— Шутишь, Степан Степанович. Кто же нынче подписи свои в таких учреждениях оставляет. Сегодня ты есть, а завтра тебя нет. А документик вот он, пришпиленный к делу, в шкапчике лежит. Как мина замедленного действия под седалищем. Брось, Степаныч. Зачем тебе я? Что у тебя, своих сексотов нет?
— Есть. Как не быть. Только они все, вместе взятые, половинки тебя не стоят. Я бы их всех за тебя не задумываясь. И все причитающееся им материальное вознаграждение.
— Нет, Степан Степанович. Это не цена. Это грабеж среди бела дня. Сбавь цену.
— Дешевле не смогу. Если дешевле, то тогда и с моей стороны, извини, только половинка «товара» будет.
— Половинка так половинка. Мне выбирать не приходится.
— Ну тогда, значит, считай, я с тобой уже в расчете. Предоплатой в расчете. Я тебе за ту цену, что ты мне предложил, все, что мог, про Иванова сказал. Про то, что он по нашему ведомству проходит, сказал. Дело за тобой.
— За мной не заржавеет. Что знаю — скажу. Если спросишь.
— Я спрошу. Это ты не беспокойся.
— Да уж не беспокоюсь...
— И еще об одной, в счет долга, услуге попрошу.
— Без подписей?
— Без.
— Ну, тогда чем смогу...
— Ты со своим клиентом Ивановым что делать дальше собираешься?
— Ничего не собираюсь. Раз он по вашему ведомству проходит, то совсем ничего. Расторжение договора и полный от нашего юридического лица их физическому лицу «от ворот поворот». Мне с государством ссориться не резон. Мне еще работать.
— Как так «от ворот поворот»? Кто же в нынешнее капитализированное время выгодного клиента за просто так упускает? Какой же это бизнес, если деньги мимо кассы? Ты погоди спешить...
— А как же мне его оставить, если вы потом сами же на меня всех собак навешаете?
— Так уж и всех?
— Ну не всех. Половину. Только мне и половины хватит. И даже четверти.
— А если мы компромисс найдем?
— Какой компромисс?
— Взаимовыгодный. Ты клиента получишь. Я информацию. Мне этот гражданин Иванов тоже небезынтересен. Конечно, не так, как тебе. Но тоже... Глупо не использовать удачу, когда она сама в руки прет.
— Что ты предлагаешь?
— Я? Ничего. Я прошу о небольшой услуге. Чтобы ты принял от меня человечка и приставил к гражданину Иванову в качестве телохранителя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52