Руководству Соединенных Штатов и России доподлинно известно, где находятся ядерные ракеты, на земле, под землей, в океане. Однако те же технические средства не используются для прогноза будущего урожая.
— То есть вы полагаете, что правительства используют технический прогресс не по назначению.
— Я говорю, что наше руководство отстает от жизни. Они разрабатывают разрушающую технику, а надо бы — созидательную. Нам приходится во что-то верить, потому что у нас нет достоверной информации. Теперь мы имеем возможность знать все.
Ленсинг Сэйер посмотрел на губернатора.
— Но какое отношение имеет все это к президентской кампании? Можно ли ваши идеи преобразовать в пункты политической программы?
Губернатор отвернулся к окну.
— Ну… мы ведем международные переговоры по контролю за вооружениями. Они тянутся десятилетиями, а оружие расползается по Земле, как чума. Перевести мои наблюдения в плоскость политики… — вновь Флетч подумал, с какой легкостью появляются и исчезают пункты предвыборной программы. — Я думаю, нам пора осознать, на межгосударственном уровне, важность единого информационного пространства и договориться о его использовании. Очевидно, что никто, политическая, религиозная, финансовая группа, не должен контролировать его. Вы только представьте себе, — губернатор улыбнулся Ленсингу Сэйеру. — С помощью электроники опрос населения целой страны, даже референдум, можно провести в считанные секунды. То есть люди практически лишатся времени на обдумывание. Может, следует заключить международное соглашение, что такой референдум должен носить справочный характер, не обязывать правительство действовать в соответствии с принятым решением.
Автомобиль преодолевал последний подъем к больнице.
— Отличная больница. Расположена удобно, связана с городом хорошей дорогой. Так и должно быть.
Ленсинг Сэйер снял очки и протер потный лоб.
— Шустрик отвезет вас в отель, а потом вернется за мной. У меня сегодня запись на телевидении.
— Так в чем суть вашей программы, губернатор? — спросил Ленсинг Сэйер. — Перенести основной упор с бомб на информационные системы?
— Бомбами информацию не донесешь, — ответил губернатор. — Оглушают, знаете ли.
Автомобиль остановился. Губернатор открыл дверцу, чтобы вылезти из кабины. Сэйер наклонился к нему.
— Губернатор! Могу я написать, что такова ваша основная цель. Осознание, на международном уровне, важности единого информационного пространства.
Губернатор Кэкстон Уилер вылез из машины, повернулся к Ленсингу Сэйеру, улыбнулся.
— Должна же президентская кампания иметь какую-то цель.
По пути к главному входу, где его ожидала администрация больницы, Кэкстон Уилер коротко глянул на Флетча, хохотнул.
— Знаете, сэр, а у меня возникло желание стать президентом Соединенных Штатов.
Глава 26
— Ага! — выражение участливости, утешения сползло с лица губернатора, как только он увидел, что в палате нет никого, кроме Ай-эм Флетчера. Дверь за губернатором закрылась. — С чем вы попали в больницу?
— Тревога, — ответил Флетч. — Острая.
— Я уверен, что в самое ближайшее время вы поправитесь и вернетесь домой.
Пока губернатор обходил основные отделения больницы, родильное, общей хирургии, детское (в отделения интенсивной терапии и геронтологическое его не повели), Флетч договорился с администратором, что губернатора пригласят в одну из пустых палат. Предлогом послужило желание губернатора позвонить по телефону.
— Так что вас тревожит? — уже более серьезным тоном спросил губернатор. — Что-то случилось?
— Хэнреган опубликовал статью в «Ньюсбилл», — Флетч достал из внутреннего кармана пиджака первую страницу с заголовком и две другие, с текстом. — Я хочу, чтобы вы посмотрели, как это выглядит на бумаге.
Стоя у окна, губернатор просмотрел статью.
— И что? Кто поверит «Ньюсбилл»? Однажды они написали, что с Дорис у меня второй брак. А первый раз я женился в университете.
— Боюсь, теперь от Хэнрегана просто так не отделаешься. Обратите внимание на третий абзац. Губернатор прочел вслух.
— «Помощники Уилера не пожелали даже сказать, что они ничего не знают ни об этих женщинах, ни об убийствах…» — он протянул газету Флетчу. — Как можно что-либо говорить о том, чего не знаешь?
— Плюс ко всему этой ночью в отеле убили женщину. Горничную. Так сказал мне Айра Лейпин. Между прочим, вам известно, что жену Лейпина убили?
— И теперь он убивает других женщин?
— Возможно. Кто-то же это делает.
Губернатор прошелся по палате, вернулся к окну.
— Вы полагаете, кто-то нацелился на меня?
— Вот об этом я как-то не задумывался.
— Так подумайте. Какова конечная цель этих убийств? Поставить мою избирательную кампанию на колени.
— Напряжение, конечно, возрастет…
— Избавиться от меня, поставить перед избирателем большой знак вопроса, другого мотива я не вижу, — губернатор пожал плечами. — А может, дело рук какогото параноика. Вам представляется, что убийца едет вместе с нами?
— Печальное известие, не так ли? Именно поэтому нас сопровождает Фредерика Эрбатнот, криминальный репортер «Ньюсуорлд». Она не так падка на сенсации, как Хэнреган, но теперь ей придется что-то написать.
— Пожалуй, надо попросить Нолтинга подготовить специальные заявления касательно разгула преступности в стране. Теперь-то я могу сказать, что убивают везде, где я появляюсь.
— Губернатор… — Флетч запнулся.
— Да?
— Я все понимаю. Вы должны защищать себя. Избирательную кампанию. Но ваши заявления не приблизят нас к решению главной проблемы.
— А что еще мы может сделать? До праймери два дня.
— Самое лучшее — выяснить, кто убил этих женщин.
— Но как? Мы постоянно в пути, переезжаем с места на место. Сколько людей сопровождает нас? Человек пятьдесят-шестьдесят? Кто пытается подрубить под корень мою избирательную кампанию? И аккурат в тот момент, когда я начал входить во вкус. Кто? Аптон? Невероятно. Грейвз? Он, конечно, известен своими грязными делишками, но на такое не пойдет. Иностранный агент? Этот тип из «Правды»…
— Солов.
— Это его фамилия? Странная личность. Не задал мне ни одного вопроса. Зачем он здесь? Пресса! Вы сказали, что Эндрю Эсти уехал вчера вечером, а женщину убили ночью. Значит, его можно вычеркнуть из списка подозреваемых.
— Он вернулся. Вернее, ему приказали вернуться. Я видел его вчера в лифте. Около полуночи. А почему вы упомянули о нем?
— Он чокнутый. Вы же видели, как он улыбается? Натянут, как струна на теннисной ракетке. Он из тех, кто абсолютно уверен в собственной правоте. А те, кто думают, что абсолютно правы, способны на все, включая убийство. Какой-нибудь маньяк среди добровольцев. Ли Оллен не может проверить каждого. Мы путешествуем слишком быстро, у нас нет необходимых для этого средств. Своей команде я доверяю полностью. Они все проверены досконально. За исключением вас. Но вы появились после убийства в отеле «Харрис». Так что же мне делать? Выйти к избирателям и сказать: «Друзья мои, я — не убийца!» Боюсь, меня не поймут.
— Что-то сказать придется. И пора уже что-то делать. Мне понравилась ваша «Новая реальность», но дело, в том, что людей больше волнуют нераскрытые убийства, сопровождающие предвыборную кампанию.
Губернатор указал на страницы «Ньюсбилл», которые Флетч все еще держал в руке.
— Вы показали эту мерзость Уолшу?
— Когда я позвонил утром, его уже не было в номере.
Губернатор посмотрел на часы.
— Через двадцать минут у меня запись в телестудии. Я упомяну о смерти женщин, скажу, что я в ужасе. Мы должны остановить рост насилия. Каждый из нас может оказаться следующей жертвой. Вечером большой митинг в Мелвилле. Потом я должен лететь в Нью-Йорк для участия в программе «Вопросы и ответы». Она пойдет завтра утром в прямом эфире. И все твердят, что завтра же утром я должен заглянуть в церковь, поскольку в Уинслоу обвинил христианство в беспомощности.
Какое-то мгновение мужчины молчали. Главная-то проблема так и оставалась нерешенной.
— Черт, — пробурчал губернатор, — опять пошел снег.
— Теперь-то вы пригласите агентов ФБР? — спросил Флетч.
— Нет, — покачал головой губернатор. — И ваша задача, Флетчер, позаботиться о том, чтобы эти убийства не отразились на мне. На избирательной кампании. Это все, что от вас требуется. Кто бы не убивал женщин, по любой причине, к борьбе за пост президента это не должно иметь никакого отношения. Первичные выборы в этом штате через два дня. Найти убийцу за это время невозможно. И я не могу допустить, чтобы люди шли на избирательные участки, думая о том, что убийства женщин напрямую связаны с моей предвыборной кампанией. Это ясно?
— Да, сэр.
— Тогда нам пора.
Флетч распахнул перед губернатором дверь.
— Вы знаете, что президент в два часа дня проводит пресс-конференцию?
— Да.
— Пресс-конференция в субботу. На него это непохоже.
— Я думаю, он будет хвалить христианство и демократию и выльет на меня ушат помоев, — выходя из палаты, предположил губернатор.
Глава 27
— А вот и я, — возвестила Фредди Эрбатнот, возникнув рядом с Флетчем.
Оккупировав телефонную будку в вестибюле отеля, Флетч пытался найти Уолша Уилера. Номер последнего не отвечал. Барри Хайнс не знал, где Уолш. Вроде бы тот собирался на встречу с Ассоциацией молодых профессионалов Фармингдейла. Ли Оллен Парк полагал, что Уолш на агротехнической выставке в пятидесяти милях от Фармингдейла (Флетч выяснил, что Уолш позавтракал с молодыми профессионалами, а потом посетил выставку).
— Вы ищете меня, не так ли? — спросила Фредди.
— Как всегда, — Флетч повесил трубку. — Вы уже собрали вещи?
— Я никогда их не разбираю.
— Я тоже. Но мне надо подняться наверх и покидать в чемодан то, что я достал из него вечером. Пойдете со мной?
— Сэр! В ваш номер?
— Да.
— Разумеется, пойду.
Джуди Надич вылетела из лифта.
— Эй! — позвал ее Флетч.
Она обернулась, по ее щекам катились слезы.
— Что случилось? — спросил Флетч.
— Эта сука! — всхлипнула Джуди.
— Кто?
— Ваша мисс Салливан! — она шагнула к Флетчу. — И ваша Дорис Уилер!
— Что они сделали?
— Ничего. Вышвырнули меня. Обозвали белкой.
Флетч не смог одержать улыбки.
— Предложили мне написать о выставке цветов! — вновь слезы. — А до нее еще больше месяца!
— Так проучите их.
Джуди постаралась взять себя в руки.
— Как?
— Естественно, на газетной полосе, — Флетч осознал правоту Джеймса: миссис Дорис Уилер, жене кандидата в президенты, следовало дать урок светских манер. Его даже бросило в жар.
— Мне не о чем писать! — взвизгнула Джуди. — Я даже не видела, как выглядит внутри ее номер.
— Понятно, — вздохнул Флетч.
— А я так надеялась на эту статью, — и Джуди, опустив голову, двинулась к выходу, писать о цветочных выставках, склеенных чашках, пожертвованиях, необходимых на поддержание в чистоте статуй в парках.
— Бедные провинциальные репортеры, — покачала головой Фредди. — Когда-то я была такой же.
Флетч нажал кнопку вызова.
— Где?
— В Большом Нью-Йорке.
— Большой Нью-Йорк — не провинция. Пусть он и большой.
— В президентских кампаниях провинциальных журналисток соблазняют бокалом легкого вина и награждают поцелуем в щечку, — двери кабины раскрылись, Фредди вошла в лифт.
— Вот как, значит, вы живете, — Фредди огляделась. — Ваш чемодан темно-коричневый. А мой — светло-синий.
— Да. В этом разница между мальчиками и девочками, — он прошел в ванную, чтобы взять бритвенные принадлежности. — Что вам известно о женщине, убитой этой ночью?
— Мэри Кантор, тридцати четырех лет, вдова, трое детей. Ее муж служил в морской авиации, штурман. Погиб три года назад в авиакатастрофе.
Флетч попытался было представить себе трех сирот, но отогнал это видение.
— А женщину в Чикаго опознали? Ту, что нашли задушенной в чулане?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28