— Вы так поздно пришли.
Даже в танце сон застилал глаза Флетча.
— Мне пришлось побыть у заболевшего приятеля.
Глава 18
Оказавшись у себя в отеле «Желтый попугай», Флетч первым же делом позвонил в «Жангаду» и попросил соединить его с номером 912.
В номере 912 никто не отвечал.
Не снимая ковбойского костюма, он упал на кровать, полагая, что мгновенно заснет. Часы показывали семь утра. Он не привык ложиться спать после восхода солнца.
Сон не шел, Флетч встал, сбросил одежду на пол, забрался под простыню.
Даже в столь ранний час с улицы доносилась самба. Флетч перекатился на бок, положил на ухо подушку. Закрыв глаза, он видел перед собой женскую плоть: большие, мягкие, податливые груди с громадными сосками, покачивающиеся в ритме танца, стройные, гладкие спины, ускользающие от него, коричневые ягодицы, на которых при движении появлялись ямочки, великолепные длинные ноги, плывущие над танцевальной площадкой, следуя за выбивающими самбу барабанами.
Флетч встал с кровати и позвонил в бюро обслуживания с просьбой принести ему завтрак. А потом долго стоял под горячим душем.
Завтракал он в одиночестве, усевшись в углу, обмотав талию полотенцем. Так как утро было воскресное, мужчина в комнате напротив стены не красил.
Флетч вновь позвонил в отель «Жангада» и попросил соединить его с миссис Джоан Стэнуик из номера 912.
Трубку не сняли.
Он задернул портьеры и улегся в постель.
Застыл в позе Норивала, на спине, скрестив руки на груди. Но вскоре понял, что заснуть не удастся.
Снова позвонил в отель «Жангада».
Раздвинул портьеры.
Надел чистые шорты, тенниску, носки, теннисные туфли.
У отеля, в ярком солнечном свете, его поджидал маленький мальчик, пра-правнук Идалины и Жаниу Баррету.
Он схватил Флетча за руку. Захромал с ним рядом, что-то горячо втолковывая ему.
Флетч вырвал руку и сел в «МР».
На деревянной ноге десятилетний Жаниу Баррету пытался бежать за машиной Флетча, что-то крича ему вслед.
Глава 19
— Добрый день, — поздоровался Флетч с портье отеля «Жангада». — У меня возникли трудности.
Портье мгновенно проникся сочувствием. Покивал, наклонился к Флетчу через регистрационную стойку.
— Вы — гость нашего отеля?
— Я остановился в «Желтом попугае». Сочувствия поубавилось, но не намного. «Желтый попугай» котировался ничуть не ниже «Жангады», хотя и считался более старомодным. Во время Карнавала все хорошие отели Рио-де-Жанейро удваивали оплату за номер.
Флетч уже позвонил в номер 912 по внутреннему телефону, постучал в дверь, побывал в зале для завтрака и у бассейнов. Никаких следов Джоан Стэнуик. Оставленный им конверт все еще торчал из ячейки 912 за спиной портье.
— Остановившаяся в вашем отеле женщина, североамериканка, — продолжил он, — миссис Джоан Стэнуик разговаривала со мной вчера утром, примерно в это же время, в моем отеле. Мы договорились позавтракать у нее. Она пошла сюда пешком. Я заскочил к себе в номер, переоделся, до этого я пробежался по берегу, сел в машину и приехал в «Жангаду». Из «Желтого попугая» я выехал через полчаса после ее ухода. Она не ответила, когда я позвонил ей по внутреннему телефону. Не ответила на стук дверь. Я не нашел ее ни в зале для завтрака, ни на террасе, ни у бассейнов, ни в баре. У меня возникли опасения, что с ней что-то случилось.
Портье чуть заметно улыбнулся. Ему доводилось слышать истории и похлеще, особенно когда речь шла об отношениях мужчины и женщины.
— Мы ничем не можем помочь вам, сеньор. Мы обязаны уважать желания наших гостей. Если дама не хочет вас видеть или разговаривать с вами… — он раскинул руки, пожал плечами.
— Но видите ли, она просила у меня денег. Ее ограбили дочиста.
Снова портье пожал плечами.
— Я оставил ей записку, — Флетч указал на конверт за спиной портье. — Она так и лежит в ячейке.
— В Рио во время Карнавала люди быстро меняют свои планы, — портье улыбнулся. — Иногда они меняются сами.
— Не могли бы вы открыть мне ее номер? — Флетч уже пытался отомкнуть замок в номере 912, но без особого успеха, — Я очень тревожусь за нее. Ей, возможно, нужна помощь.
— Нет, сэр. Это невозможно.
— Может, вы подниметесь в ее номер сами?
— Нет, сэр. Я не имею на это права.
— А может, пошлете горничную?
— Сейчас Карнавал, сэр, — клерк взглянул на настенные часы. — Еще рано. Люди ложатся спать в самое разное время. Им не нравится неожиданное появление в номере обслуживающего персонала.
— Я не могу найти ее уже двадцать четыре часа. Надо поставить в известность полицию.
Портье в очередной раз пожал плечами.
— В вашем участке кто-нибудь говорит по-английски?
— По-англицки, по-англицки, — покивал полицейский за высокой стойкой.
Флетч повернулся ко второму полицейскому, помоложе.
— Кто-нибудь может поговорить со мной на английском?
Молодой полицейский снял трубку, набрал номер из трех цифр, что-то сказал.
Положив трубку, коротко взглянул на Флетча и протянул к нему руку, ладонью вперед, то ли приказывая помолчать, то ли предлагая подождать.
Флетч ждал.
Приемную полицейского участка заполняли печальные участники Карнавала. На полу, на скамьях сидели и лежали мужчины и женщины всех цветов кожи, высокие и низкие, толстые и тощие, в одежде и без оной, спящие, пытающиеся заснуть, трясущие головой, оглядывающиеся в недоумении, безразличные к происходящему. Лохмотья некоторых напоминали маскарадные костюмы королевы, мыши, судьи. Один заросший волосами мужчина, спавший с открытым ртом, был одет лишь в бюстгальтер, женские трусики и пояс с подвязками. Толстуха в костюме Королевы Шебы один за другим вытаскивала из бумажного пакетика пирожки и отправляла себе в рот. У пяти или шести мужчин на физиономии светились свежие «фонари», один сидел с глубоким порезом на ноге. Хотя в окнах не было стекол, в приемной воняло потом и мочой.
Пока Флетч ждал, в дверь вошел мужчина в длинных трусах. Нож с длинной рукояткой торчал у него между грудью и плечом. Шагал он, однако, уверенно и с достоинством обратился к дежурному полицейскому: «Perdi minha maguina fotografica».
С нижней ступеньки каменной лестницы толстяк-полицейский помахал рукой, подзывая к себе Флетча.
— Моя фамилия Флетчер.
Полицейский пожал ему руку.
— Барбоза. Сержант Паулу Барбоза. Вы — североамериканец?
— Да.
Сержант повел Флетча по лестнице.
— Я бывал в Соединенных Штатах. В Нью-Бедфорде, штат Массачусетс, — они вошли в маленькую комнату со столом и двумя стульями. Сержант сел за стол. — В Нью-Бедфорде у меня двоюродный брат, — он закурил. — Вы были в Нью-Бедфорде, штат Массачусетс?
— Нет, — сел и Флетч.
— Там очень хорошо. Городок на берегу моря. Все мужчины — рыбаки. А женщины работают в магазинах, где продают сувениры. Жена моего брата работает в таком магазине. А мой брат — рыбак, — сержант стряхнул с рубашки сигаретный пепел. — Надо честно признать, что португальский хлеб в Нью-Бедфорде лучше, чем здесь, в Рио. Да, да. Нью-Бедфорд, штат Массачусетс. Я прожил там почти год. Помогал моему брату ловить рыбу. Там слишком холодно. Я не выношу холода.
Сержант сидел боком к столу, не глядя на Флетча.
— Вам нравится Карнавал?
— Очень.
— Ах, как хорошо на Карнавале молодым, красивым, здоровым! — он вновь стряхнул с рубашки пепел, хотя Флетчу показалось, что, как и в первый раз, пепла на рубашке не было. — И богатым, я полагаю?
В углу, за столом, возвышался серый металлический шкаф с тремя ящиками.
— У полиции в это время много забот.
— Это точно, — согласился сержант. — Нам не удается насладиться Карнавалом. Все переворачивается вверх тормашками. Мужчины становятся женщинами, женщины — мужчинами, взрослые — детьми, дети — взрослыми. Богатые прикидываются бедными, бедняки — богатыми, трезвенники ударяются в запой, воры начинают раздавать деньги. Кутерьма, знаете ли.
Взгляд Флетча задержался на пишущей машинке на столе. «Ремингтон», сработанный лет семьдесят пять назад.
— Вас ограбили… — предположил сержант.
— Нет, — ответил Флетч.
— Вас не ограбили?
— Разумеется, меня ограбили. Когда я впервые приехал в Рио, — на лице сержанта отразилось облегчение. — Но я не стал бы беспокоить вас из-за подобного пустяка.
Сержант радостно улыбнулся, чувствовалось, что он сразу зауважал Флетча. И повернулся к нему, готовый его выслушать.
Не торопясь, подробно Флетч рассказал сержанту Паулу Барбозе о встрече с Джоан Коллинз Стэнуик у отеля «Желтый попугай», об ограблении Джоан, о своем обещании принести деньги в отель «Жангада», о договоренности о совместном завтраке… о том, что в отеле ее не оказалось ни вчера, ни сегодня… о конверте, который он оставил для нее, так и лежащем в ячейке…
Сержант докурил первую сигарету, зажег вторую.
— Ах, — вздохнул он, — Карнавал. Этим все и объясняется.
— Она — не сумасбродная дама. Это женщина, привыкшая к ответственности. Привлекательная блондинка лет тридцати с небольшим, в дорогой одежде…
— Все идет вверх тормашками, — напомнил сержант. — Если в обычной жизни она, как вы говорите, не сумасбродная дама, то стала таковой во время Карнавала! Я-то знаю! Я прослужил в полиции двадцать семь лет. Двадцать семь Карнавалов!
— Я не могу найти ее двадцать четыре часа.
— Некоторых не могут найти всю жизнь! Они приезжают в Бразилию, потому что числятся пропавшими в других местах. Разве вам это не известно?
— Это не тот случай. У нее великолепный дом в Калифорнии, дочь. Она — богатая женщина.
— Ах, чего только не выделывают люди во время Карнавала, — сержант Барбоза задумчиво разглядывал дымящийся кончик сигареты. — От них можно ждать чего угодно.
— Ее могли похитить, изнасиловать, избить. Она могла попасть под автомобиль.
— Действительно, — кивнул сержант. — Возможно и такое.
— Ее обязательно надо найти.
— Найти? — искренне изумился Барбоза. — Найти? Бразилия — громадная страна. Только в Рио живут девять миллионов! Высокие дома, низкие горы, туннели, парки, джунгли! И мы должны заглянуть на крышу каждого высокого дома и в подвал низкого? — он чуть наклонился вперед. — В это время года все люди становятся кем-то еще. Каждый надевает маску. Некоторые переодеваются козлами! Дельфинами! Скажите мне, мы должны искать козла или дельфина?
— Высокую, стройную североамериканку лет тридцати с небольшим.
— В этой кутерьме? — воскликнул сержант. — Будьте благоразумны. Что мы можем сделать?
— Я заявляю об исчезновении североамериканки, приехавшей в Бразилию…
— Вы уже заявили! Если она заглянет в полицейский участок, я скажу ей, что вы ее разыскиваете.
— Я не заметил, что вы ведете какие-то записи, — упорствовал Флетч. — Я не вижу, что вы зафиксировали мое заявление.
Глаза сержанта округлились.
— Вы хотите, чтобы я зафиксировал ваши слова на бумаге?
— Да.
— Я должен что-то писать только потому, что какая-то североамериканка внезапно изменила свои планы?
— Вы должны зафиксировать мое заявление, — Флетч стоял на своем. — В любой полиции мира…
— Хорошо! — сержант выдвинул ящик стола. — Я напечатаю ваше заявление! Как вы и просите! — он достал из ящика ключ. — Вы хотите, чтобы я его напечатал! Я напечатаю! — встал, подошел к шкафу и вставил ключ в замочную скважину. Заглянул сначала в верхнее отделение, потом в среднее. — Мы готовы на все, лишь бы туристы были счастливы.
Из нижнего отделения он достал ленту для пишущей машинки. Похоже, такую же старую, как и сам «Ремингтон».
Сержант сдул с нее пыль.
— Пожалуй, не стоит, — Флетч поднялся. — Я вас понял.
Из телефонной будки на тротуаре неподалеку от полицейского участка Флетч позвонил Теудомиру да Коста. Теу сам взял трубку.
— Теу? Флетч. Я знал, что ваш лакей скажет мне, спите вы или нет.
— Я жду телекса из Японии. Решил продать часть своих иен.
— Теу, женщина, о которой я упоминал вчера утром, североамериканка, так и не появилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25