Даниэла интуитивно чувствовала, что Юрий Лантин относится к тому же типу мужчин, как и тот зубной врач. Чтобы проверить свое предположение, она решила заставить его проявить свой характер. Она попросила его вернуть ее тетрадь, и когда он отказал, ухватилась за нее и попыталась вырвать. Лантин грубо оттолкнул ее, и она сходу влепила ему оплеуху.
Лантин стал лупить ее тетрадкой, стараясь попасть по голове, и, когда она, закрывшись руками, начала пятиться к комоду, схватил ее левой рукой за блузку, да так рванул на себя, что материя затрещала и порвалась. Он продолжал тянуть ее, пока не стащил вовсе, оставив ее голой.
Лифчика она не носила, и сейчас с удовольствием отметила про себя его реакцию, когда он увидел ее груди. Они у нее были красивые, она это знала. Притворившись, что он сделал ей больно, она тихонько захныкала.
А когда он сильно ущипнул ее за грудь, она вскрикнула уже всерьез. Прижав к себе, Лантин начал ее тискать, а потом так сильно дернул ее за сосок левой груди, что она охнула и попыталась вырваться.
Сунув руку ей под юбку, стянул трусики и, повалив на диван, впился губами в грудь. Все у него получалось очень грубо, но Даниэла не могла бы поклясться, что это ей так уж и не нравится. Конечно, она не подала и виду: зачем разрушать его иллюзию, что именно ему принадлежит здесь активная роль?
Лантин овладел ею. Это не было изнасилованием в точном значении этого слова, но довольно близко к этому. Даниэла позволила ему делать все, что он хотел. Ей даже понравилась изображать беззащитную и слабую женщину. Она без труда освоилась с этой своей новой ролью, потому что ей и в самом деле вдруг захотелось, чтобы ее взяли силой. И когда он сбросил свою безукоризненно сшитую одежду, и она увидела его длинное, гладкое тело, когда его вздыбленное мужское достоинство явилось ее очам, она уже без всякого притворства охнула, почувствовав, что у нее между ног уже мокро.
Каждый стон, который она исторгала из его груди, каждое содрогание его тела, каждый непроизвольный выкрик были ее победными трофеями на этом новом для нее поле битвы. И когда она почувствовала, как в нее вливается его жаркое семя, она блаженно расслабилась, погружая и его и себя в жаркие волны экстаза...
Приходя в себя, чуть живая, она уже знала, что нашла то, что искала: власть и ключик, которым она открывается.
* * *
Джейк хотел идти в усагигою один. Микио считал, что это глупейшая идея и, не стесняясь в выражениях, изложил свою точку зрения.
— Или давай хотя бы дождемся ее на улице, — советовал оябун. — Посидим в моей машине, а когда она появится, возьмем ее без шума и пыли. И говори с ней, сколько хочешь в условиях полнейшего комфорта и безопасности.
Джейк покачал головою.
— Нет, так нельзя делать. Я не смогу получить от нее то, что мне надо, если мы ее похитим на улице, как обычные гангстеры.
— Не исключено, что он будет ожидать твоего появления, — сказал Микио. — Лично я ожидал бы, будь я на его месте.
— Всегда приходится рисковать, когда имеешь дело с Ничиреном, — заметил Джейк. — А сейчас у меня просто нет выбора.
Микио махнул рукой, отчаявшись убедить упрямца в том, что казалось ему очевидным. Но он очень беспокоился за безопасность Джейка.
— Для гайдзина у тебя переизбыток чувства чести. Ты живой анахронизм. Тебе бы следовало родиться самураем в эпоху Токугавы.
Молча протянул он руку. На ладони блестел вороненой сталью, похожий на свежее чернильное пятно, тупорылый револьвер.
Джейк улыбнулся и опять покачал головой.
— Домо, Микио-сан, — сказал он. — Спасибо, но и в этом нет необходимости.
* * *
Сумерки. Время, когда улицы Токио забиты толпами людей, спешащими домой, чтобы пообедать в кругу семьи.
Джейк зашел в магазин и купил большую свежую рыбу, попросив продавца завернуть ее в особую рисовую бумагу, которую он приобрел до того в другом магазине. Он подал также продавцу специально для этого припасенные красные и белые веревочки, которыми тот обвязал пакет. Продавец был стар, и он понимал смысл того, что его попросили сделать. Будь он помоложе, ему пришлось бы все объяснять.
В правом верхнем углу, как раз над веревочками, старик пристроил носи . Как в старину, он использовал для этого кусочек моллюска, известного под названием морское ухо, сильно растянув его. Он является символом долголетия — потому его и растягивают — и еще он хранит от порчи — морское ухо не портится. В наши дни носи часто изображают на оберточной бумаге для завертывания подарков в традиционной манере.
С этим пакетом в руках Джейк проделал остаток пути до усагигойи пешком. В это время суток бесполезно пытаться поймать такси, а если и поймаешь, то будешь вознагражден за свои труды часовым ожиданием в многочисленных пробках. С другой стороны, ему не хотелось, чтобы дежурный по платформе запихивал его в вагон метро, как сельдь в бочку. Подземка — не самое приятное место в часы пик.
На крыльце он поглядел вверх. Он знал, в какой квартире она живет: Микио показал ему схему всего комплекса, когда он отправлялся в это путешествие. Чтобы лучше рассмотреть, он сошел с крыльца и попятился на тротуар. В ее окне горел свет. Возможно, Микио прав, и его там ожидают. Что ж, значит, судьба его такая.
Беззаботно передернув плечами, Джейк вернулся к двери и вошел в здание. Крохотный лифт поднял его на нужный этаж. Он слышал стук собственных каблуков, когда шел по узкому коридору. А вот и ее дверь.
Даже сюда доносился шум городского движения. Вот раздался гудок баржи. Сквозь тонкую стену донеслись обрывки семейной ссоры. Последние проблески дневного света перебивались огнями разноцветного неона. Скоро опускающаяся ночь будет вытеснена с городских улиц в сонные пригороды.
Он обнаружил, что ему почему-то очень жарко. За приглушенными звуками города он слышал стук собственного сердца. Он сделал несколько глубоких вдохов, чтобы отцентрировать себя, как его учил сэнсей.
Почувствовав, как что-то свербит в том месте, где кончаются волосы и начинается лоб, он поднял руку и потрогал это место пальцем. Так и есть, вспотел. Он поднес палец с капельками пота ко рту и прикоснулся к нему кончиком языка, будто хотел удостовериться, что это действительно соленый пот.
Он стоял, уставившись на дверь. Она была выкрашена эмалевой черной краской, и ее неровная поверхность слегка отсвечивала.
Вздрогнув, он почувствовал, что трусит. Как завороженный, он смотрел, как его собственная рука подымалась к кнопке звонка.
Какое-то мгновение он ничего не слышал. Вдруг пропал куда-то шум городского транспорта, меланхоличные гудки пароходов, успокаивающие звуки людских голосов, просачивающиеся сквозь стены и закрытые двери.
Ничто в мире не существовало, кроме него самого и его смутного отражения на черной поверхности двери. Когда оно исчезнет, возможно, он окажется лицом к лицу с Ничиреном. И все изменится в мгновение ока. И он сразу же получит ответ на свой вопрос.
Дрогнув, дверь отрылась вовнутрь.
— Да?
Его отражения уже не было перед его глазами.
— Камисака Танаба?
— Да.
Он поклонился, показав ей свой затылок.
— Я Джейк Мэрок. Мы с Ничиреном знаем друг друга.
Он увидел, как страх, подобно черному пламени, мелькнул в ее глазах. Значило ли это, что Ничирен сейчас у нее?
— Кто вы?
На ней было шелковое кимоно цвета морской волны и даже с ее изображением в виде орнамента. Из обшлагов и ворота проглядывала нижняя сорочка оранжевого цвета. На ногах ее были белоснежные таби из легкой органди. Так девушки вряд ли одеваются, если не ждут гостей.
— Я принес вам подарок, — сказал он, протягивая ей пакет и в то же время заглядывая ей через плечо в поисках следов присутствия Ничирена. — Только друзья приносят подарки.
Она напряженно наблюдала за его лицом.
— У него нет друзей, у того человека, о котором вы говорите. Во всяком случае, теперь.
— Я не говорил, что я его друг, — сказал Джейк, улыбаясь и, не дождавшись от нее никакого ответа, произнес: — Пожалуйста, нам необходимо поговорить.
Поколебавшись мгновение, она отвесила ему традиционный поклон, принимая от него подарок. Джейк наклонился, снимая туфли.
Он последовал за ней. Предельно собранный, с обостренным вниманием, он ступал на внешнюю часть ступни, отцентрировав тело сгустком энергии — хара - и двигаясь правым плечом вперед. Крошечная кухонька, спальный альков с футоном. Все схвачено единым взглядом. Там ванная. Никого.
Он вернулся к тому месту, где она стояла в ожидании. Опять поклонился.
— Сумимазен, Танаба-сан. Извините, мне надо было удостовериться.
Мгновение Камисака смотрела на него широко открытыми глазами. В Японии гайдзины, то есть иностранцы, обычно выражают свою благодарность словом домо, в то время как японцы употребляют в этих случаях слово сумимазен, которое невозможно точно перевести. Кроме выражения благодарности, оно включает в себя массу дополнительных значений, в том числе выражение неловкости за причиненное неудобство и чувство уважения к собеседнику за то, что тот взял на себя труд сделать что-то, не входящее в его обязанности.
— Вы бы могли просто спросить, — сказала она. Джейк был заинтригован. Она одевалась, как гейша довоенного времени, но разговаривала, как вполне современная японская девушка. Побольше бы архаизмов речи, и ее можно было бы принять за возлюбленную какого-нибудь самурая той эпохи, когда Токио еще назывался Эдо. Несмотря на молодость, она знала древние обычаи. Например, она не развернула подарка в его присутствии: это традиционный обычай оставлять скрытыми чувства, которые он испытывал, выбирая подарок.
— Хотите чаю? — спросила она. Но по глазам ее было видно, что она все еще опасается его. Оно и понятно.
— Спасибо. Это было бы чудесно.
Они подсели к резному столику из черного дерева. Его красота казалась странной и неуместной в крошечной квартирке. Камисака превосходно владела ритуалом. К чаю подала рисовые пирожки и сладкие тофу.
—Извините ли вы меня, если я задам вам прямой вопрос?
— Извиню ли я вас или нет, Мэрок-сан, будет всецело зависеть от вас же.
Это дало ему минуту на размышление. Прежде всего, верно оцени противника, - говорил ему Фо Саан, — а уж потом сходись с ним. Помни, что недооценив его единожды, рискуешь никогда не получить возможности сделать переоценку.
Впрочем, недооценить Камисаку было мудрено, пусть она всего лишь юная девушка, но за эти несколько минут общения с ним она успела не раз продемонстрировать не только свое воспитание, но и острый ум. Он невольно почувствовал к ней уважение и, хоть ему и не хотелось в этом признаваться даже себе самому, — к Ничирену. Она ведь как-никак была его женщиной.
— Когда вы видели Ничирена в последний раз?
Она улыбнулась.
— Я думаю, вы должны прежде указать причины, по которым мне следует дать ответ на такой прямой вопрос.
— У Ничирена находится нечто, принадлежащее мне. Обломок жадеита цвета лаванды, на котором можно разглядеть заднюю часть вырезанного изображения тигра. Он взял его у моей жены, которой уже нет в живых.
— Я вам очень сочувствую. Это случилось давно?
— На прошлой неделе, — ответил Джейк. Всего-то несколько дней прошло! - подумал он. Как скоро порвалась нить, соединявшая нас. Что такое со мной творится?
—Она была с Ничиреном, — добавил он. Джейк видел, что причинил ей боль, и понял, что сделал это умышленно, понял это и устыдился. Зачем на хорошей девушке срывать свою злость? Логичнее обратить ее на себя самого.
— Теперь я понимаю, почему у вас такой вид, — сказала она, невероятно удивив его этим. — Лицо осунувшееся, глаза измученные до предела. Когда я увидела вас на пороге, то подумала, что, наверно, так люди выглядят, пробежав марафонскую дистанцию.
Если это ложь, - подумал он, — то ложь святая, сказанная ради того, чтобы я не мучился от сознания вины за совершенную пакость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105