Д'Арси был на переднем плане, суетился у всех на виду, как хлопотливый церковный сторож. Явился и мистер Кардью, чтобы бедная покойница не заплуталась одна средь нелривычностей англиканского обряда. Присутствовали и Хекты — Чарльз, весь в черном, выбритый до блеска, и Шейн, в драматически-траурных одеждах, в шляпе с очень широкими полями.
Смайли, как и другие, предвидя нездоровый интерес карнской публики к предстоящей церемонии, пришел в церковь загодя и занял место при входе. Он с любопытством приглядывался к входящим — не мистер Роуд ли это.
Вошли несколько торговцев, мясисто впрессованных в черную саржу, при черных галстуках, и сели кучкой в южной стороне, поодаль от преподавателей и преподавательских жен. Вскоре к ним присоединились горожанки, единоверки миссис Роуд, а затем и Ригби, посмотревший на Смайли в упор, но не подавший вида. Пробило три, и одновременно с боем часов через порог медленно шагнул высокий старик, ни на кого не глядя и никого здесь не зная. Рядом с ним шел Стэнли Роуд.
Первый взгляд на Роуда ничесго не сказал Смайли. Лицо Стэнли Роуда не отражало ни сильного характера, ни яркого темперамента — заурядное, ординарное, непородистое лицо, начинающее уже расплываться. Под стать лицу заурядные черные волосы, заурядное коротковатое тело. На лице — приличное случаю скорбное выражение. Смайли глядел, как Роуд идет по центральному проходу и садится среди главных участников, и ему подумалось, что уже своей походкой и повадкой Роуд сумел выразить нечто полностью чуждое Карну. Если втыкать авторучку в верхний кармашек пиджака, отдавать предпочтение пестрым пуловерам и коричневым галстукам, а при ходьбе слегка припрыгивать и выворачивать ступни наружу — если это черты вульгарности, тогда Роуд, вне всякого сомнения, вульгарен, ибо хотя его и нельзя уличить сейчас в перечисленных грехах, но манера Роуда подразумевает их все до одного.
Хоронившие вышли вслед за гробом на кладбище и собрались у вырытой могилы. Д'Арси и Филдинг стояли бок о бок, видимо, сосредоточась на погребальном обряде. Высокий старик, подошедший вместе с Роудом, выказывал сейчас явное волнение, и Смайли догадался, что это Сэмюель Гластон, отец Стеллы. Погребение кончилось, и старик, кивнув Роуду, тотчас двинулся прочь, скрылся в церкви. Шел он с видимым усилием, словно борясь с ветром.
Вся группка медленно пошла от могилы, и остался один Роуд — странно окоченелая фигура, стесненно-напряженная, с широко раскрытыми, но какими-то незрячими глазами, с губами, сжатыми в строгую, педагогическую линию. Затем Роуд как бы очнулся — из тела внезапно ушла окоченелость, и Роуд тоже — медленным, но вполне уверенным шагом — направился от могилы к людям, снова собравшимся кучкой у кладбищенских ворот. Но тут Смайли удивил стоявший с краю Филдинг. Завидя приближавшегося Роуда, Филдинг с отвращением пошел решительно и быстро прочь. Это не был рассчитанный поступок человека, желающего оскорбить, — уход Филдинга остался не замечен ни Роудом, ни остальными. На сей раз Теренс Филдинг был, кажется, во власти подлинного чувства и не заботился о производимом впечатлении.
Сделав над собой усилие, Смайли подошел к группе у ворот. Роуд стоял несколько на отшибе. Здесь были Д'Арси с сестрой, еще три-четыре преподавателя. Стояли, помалкивали.
— Если не ошибаюсь, мистер Роуд? — осведомился Смайли.
— Да, вы не ошиблись. — Роуд произносил слова тщательно, не спеша, но дорсетский говор слегка сквозил.
— Я по поручению мисс Бримли, редактора «Христианского голоса».
— Так.
— Она сочла прямым долгом послать на похороны представителя от журнала. Я подумал, вам не будет неприятно узнать об этом.
— Я видел ваш венок, весьма благодарен за сочувствие.
— Жена ваша была одной из самых верных наших читательниц, — продолжал Смайли. — Мы считали ее как бы членом нашей семьи.
— Да, она любила «Голос».
То ли Роуд всегда такой бесстрастный, то ли горе сделало его апатичным, подумал Смайли.
— Вы когда приехали из Лондона? — спросил неожиданно Роуд.
— В пятницу.
— На субботу-воскресенье, значит, к нам — полезное с приятным?
Смайли так удивили эти слова, что он не сразу нашелся, что ответить. А Роуд глядел на него и ждал ответа.
— У меня здесь кое-какие знакомые… Мистер Филдинг…
— А-а, Теренс.
«По имени даже», — подумал Смайли, убежденный, что не настолько уж Роуд короток с Филдингом.
— Я желал бы, если можно, написать небольшой некролог для «Голоса». Вы не возражаете?
— Стелле это было бы приятно.
— Вам, разумеется, не до того, но разрешите все же заглянуть к вам завтра — почерпнуть один-два факта для некролога.
— Пожалуйста.
— В одиннадцать утра?
— Милости прошу, — ответил Роуд почти бойко, и они вместе вышли из ворот кладбища.
Глава 9
СКОРБЯЩИЕ
Дешевый это трюк — морочить человека, на которого свалилась смерть жены. Смайли сознавал это, тихо отворяя калитку, идя по двору, где позапрошлой ночью состоялся его странный разговор с Джейни Лин. Он сознавал, что визит его к Роуду сейчас — поступок некрасивый, под каким бы благим предлогом он ни совершался. На протяжении всей своей секретной работы Смайли никак не удавалось убедить себя, что цель оправдывает средства. Такова уж была особенность его характера. Строгий критик своих побуждений, он путем долгих наблюдений над собой установил, что не так уж холодно рассудочен, как можно бы подумать, судя по привычкам и вкусам. Во время войны начальство отозвалось о нем однажды: «Хитроумен, как сам сатана; совестлив, как невинная девчонка», — и, по мнению Смайли, этот отзыв не слишком грешил необоснованностью.
Он нажал кнопку звонка и стал ждать. Стэнли Роуд, очень чисто одетый и выбритый, открыл ему дверь.
— А, здравствуйте, — приветствовал он Смайли, словно старого приятеля. — Послушайте, вы не на машине прибыли?
— К сожалению, осталась в Лондоне.
— Ну, не беда, — сказал Роуд с ноткой огорчения. — А я подумал, прокатились бы вдвоем и попутно бы поговорили. Тошновато тут одному болтаться. Мисс Д'Арси пригласила меня пожить у них. Очень добрые они люди, что и говорить, но как-то мне пока туда не хочется.
— Я вас понимаю,
— В самом деле? — Они стояли в передней, Смайли стяги вал с себя пальто, а Роуд ждал, чтобы принять и повесить. — Я не думаю, чтобы многие понимали это тоскливое состояние. Знаете, что сделали ректор и Д'Арси? С самыми лучшими, конечно, намерениями. Все мои работы — экзаменационные, которые я должен был проверить, — все роздали другим преподавателям. А мне что прикажете делать одному в пустом доме? Ни занятий, ничего. От всего освободили, все распределили. Можно подумать, хотят от меня избавиться.
Смайли неопределенно кивнул. Роуд повел его в гостиную.
— Я знаю, они это с наилучшими намерениями, как я уже сказал. Но в конце концов, надо же мне чем-то заняться. Часть моих работ досталась Саймону Сноу. Вы с ним, случайно, не знакомы? Одному моему ученику он выставил оценку — шестьдесят один балл. А ученик — абсолютный тупица. Я еще в начале семестра уведомил Филдинга, что неминуемо придется Перкинса оставить на второй год. И неплохой парнишка этот Перкинс. Староста корпуса. Для него и тридцать баллов сказочная оценка. Я, правда, не смотрел еще работ, но это же невероятно, совершенно невероятно.
Сели.
— Я, конечно, желаю мальчику всяческих успехов. Мальчик неплохой — не блещет, но хорошо воспитан. Мы с миссис Роуд собирались пригласить его к чаю в этом семестре. И если бы не…
Пауза. Затем Смайли открыл было рот, но хозяин встал, сказал:
— Чайник уже вскипел, мистер…
— Смайли.
— Чайник уже вскипел, мистер Смайли. Разрешите предложить вам чашку кофе. — Опять этот жесткокрахмальный голосок с отутюженными уголками, точно взятый напрокат визитный костюм, подумал Смайли.
Через несколько минут Роуд вернулся, неся поднос, и аккуратно отмерил кофе себе и гостю — сообразно с запросами.
Смайли беспрестанно раздражали претензии Роуда на светскость, его постоянные потуги скрыть свое происхождение. А оно сквозило во всем, в каждом слове и жесте — в том, как он оттопыривал локоть, неся чашку ко рту, и как, садясь, поддергивал штанины быстрым и опытным движением.
— Нельзя ли, — начал Смайли, — нельзя ли мне теперь…
— Действуйте, мистер Смайли.
— Нас, разумеется, интересует преимущественно то, что связывало миссис Роуд с… нашей верой.
— Разумеется.
— Вы венчались в Брэнксоме, не так ли?
— В Брэнксомской нагорной молельне. Отменный храм, Д'Арси поморщился бы, услышав эти слова и тон: парень— хват на мотоцикле, из кармашка торчат карандашики.
— Дата венчания?
— Сентябрь пятьдесят первого.
— Участвовала ли в Брэнксоме миссис Роуд в благотворительной деятельности? Я знаю, что здесь, в Карне, она проявляла большую активность.
— В Карне — да, а в Брэнксоме не участвовала. Там она ведь занята была заботами об отце. Ее здесь увлекла помощь беженцам. А это всерьез развернулось только несколько лет назад, затем в прошлом году тоже…
Смайли задумался, очкасто засмотрелся на Роуда и, моргнув, отвел глаза.
— Принимала ли она большое участие в общественной жизни Карна? Для жен персонала у вас организован, вероятно, кружок домоводства и всякое такое? — спросил Смайли невинным тоном.
— Да, некоторое участие принимала. Но, не принадлежа к англиканской церкви, она общалась главным образом с прихожанами из городской молельни… вам бы у мистера Кардью справиться, у их священника.
— Но можно ли мне будет написать, мистер Роуд, что она принимала активное участие также и в школьной жизни?
Роуд помедлил.
— Да, конечно, — сказал он.
— Благодарю вас.
Помолчали, затем Смайли продолжал:
— Миссис Роуд, разумеется, памятна читателям нашим как победительница кулинарного конкурса. Она, очевидно, хорошо готовила, мистер Роуд?
— Очень хорошо — простые блюда, без затей.
— Быть может, вы особо хотели бы отметить что-либо, чем она сама гордилась и желала бы остаться памятна?
Роуд взглянул без всякого выражения. Пожал плечами.
— Не знаю, право. Не помню ничего такого. А впрочем, упомяните, что отец ее был мировым судьей на Севере. Она этим гордилась.
Смайли допил кофе и встал.
— Вы очень терпеливо отнеслись к моему вторжению, мистер Роуд. Прошу верить, мы вам крайне признательны. Я позабочусь, чтобы вам был выслан сигнальный экземпляр.
— Спасибо. Я ведь это для нее. Она любила «Голос». С детства читала и любила.
Они пожали друг другу руки.
— Кстати, вы не знаете ли, где я мог бы разыскать старого мистера Гластона? Он сейчас в Карне или уже вернулся в Брэнксом?
— Вчера он был здесь. В Брэнксом отбывает сегодня днем. До отъезда с ним из полиции еще хотели повидаться.
— Понимаю.
— Он остановился в «Гербе Солеев».
— Благодарю вас. Я, прежде чем уехать, попытаюсь, быть может, увидеться с ним.
— А вы когда уезжаете?
— Думаю, что очень скоро. Что ж, всего хорошего, мистер Роуд. Да, кстати…
— Слушаю вас.
— Если когда-либо окажетесь в Лондоне и нечем будет время занять, поговорить захочется… чашку чаю выпить, то знайте, что вы всегда желанный гость в «Голосе». Всегда.
— Спасибо. Большое спасибо, мистер…
— Смайли.
— Спасибо за столь любезное приглашение. Давненько я таких приглашений не получал. Как-нибудь воспользуюсь им непременно. Вы очень добры.
— До свидания.
Они снова обменялись рукопожатием. Рука у Роуда была сухая и прохладная. Гладкая рука.
Смайли вернулся в отель, сел за столик в опустевшей диванной и написал мистеру Гластону записку:
Уважаемый мистер Гластон,
Я нахожусь здесь по поручению мисс Бримли. редактора «Христианского голоса». При мне имеются письма, полученные нами от Стеллы, и, мне кажется, Вам будет небезынтересно их прочесть. Простите, что беспокою Вас в такой печальный момент, но мне сказали, что Вы сегодня уезжаете из Карна, и хотелось бы повидать Вас до отъезда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
Смайли, как и другие, предвидя нездоровый интерес карнской публики к предстоящей церемонии, пришел в церковь загодя и занял место при входе. Он с любопытством приглядывался к входящим — не мистер Роуд ли это.
Вошли несколько торговцев, мясисто впрессованных в черную саржу, при черных галстуках, и сели кучкой в южной стороне, поодаль от преподавателей и преподавательских жен. Вскоре к ним присоединились горожанки, единоверки миссис Роуд, а затем и Ригби, посмотревший на Смайли в упор, но не подавший вида. Пробило три, и одновременно с боем часов через порог медленно шагнул высокий старик, ни на кого не глядя и никого здесь не зная. Рядом с ним шел Стэнли Роуд.
Первый взгляд на Роуда ничесго не сказал Смайли. Лицо Стэнли Роуда не отражало ни сильного характера, ни яркого темперамента — заурядное, ординарное, непородистое лицо, начинающее уже расплываться. Под стать лицу заурядные черные волосы, заурядное коротковатое тело. На лице — приличное случаю скорбное выражение. Смайли глядел, как Роуд идет по центральному проходу и садится среди главных участников, и ему подумалось, что уже своей походкой и повадкой Роуд сумел выразить нечто полностью чуждое Карну. Если втыкать авторучку в верхний кармашек пиджака, отдавать предпочтение пестрым пуловерам и коричневым галстукам, а при ходьбе слегка припрыгивать и выворачивать ступни наружу — если это черты вульгарности, тогда Роуд, вне всякого сомнения, вульгарен, ибо хотя его и нельзя уличить сейчас в перечисленных грехах, но манера Роуда подразумевает их все до одного.
Хоронившие вышли вслед за гробом на кладбище и собрались у вырытой могилы. Д'Арси и Филдинг стояли бок о бок, видимо, сосредоточась на погребальном обряде. Высокий старик, подошедший вместе с Роудом, выказывал сейчас явное волнение, и Смайли догадался, что это Сэмюель Гластон, отец Стеллы. Погребение кончилось, и старик, кивнув Роуду, тотчас двинулся прочь, скрылся в церкви. Шел он с видимым усилием, словно борясь с ветром.
Вся группка медленно пошла от могилы, и остался один Роуд — странно окоченелая фигура, стесненно-напряженная, с широко раскрытыми, но какими-то незрячими глазами, с губами, сжатыми в строгую, педагогическую линию. Затем Роуд как бы очнулся — из тела внезапно ушла окоченелость, и Роуд тоже — медленным, но вполне уверенным шагом — направился от могилы к людям, снова собравшимся кучкой у кладбищенских ворот. Но тут Смайли удивил стоявший с краю Филдинг. Завидя приближавшегося Роуда, Филдинг с отвращением пошел решительно и быстро прочь. Это не был рассчитанный поступок человека, желающего оскорбить, — уход Филдинга остался не замечен ни Роудом, ни остальными. На сей раз Теренс Филдинг был, кажется, во власти подлинного чувства и не заботился о производимом впечатлении.
Сделав над собой усилие, Смайли подошел к группе у ворот. Роуд стоял несколько на отшибе. Здесь были Д'Арси с сестрой, еще три-четыре преподавателя. Стояли, помалкивали.
— Если не ошибаюсь, мистер Роуд? — осведомился Смайли.
— Да, вы не ошиблись. — Роуд произносил слова тщательно, не спеша, но дорсетский говор слегка сквозил.
— Я по поручению мисс Бримли, редактора «Христианского голоса».
— Так.
— Она сочла прямым долгом послать на похороны представителя от журнала. Я подумал, вам не будет неприятно узнать об этом.
— Я видел ваш венок, весьма благодарен за сочувствие.
— Жена ваша была одной из самых верных наших читательниц, — продолжал Смайли. — Мы считали ее как бы членом нашей семьи.
— Да, она любила «Голос».
То ли Роуд всегда такой бесстрастный, то ли горе сделало его апатичным, подумал Смайли.
— Вы когда приехали из Лондона? — спросил неожиданно Роуд.
— В пятницу.
— На субботу-воскресенье, значит, к нам — полезное с приятным?
Смайли так удивили эти слова, что он не сразу нашелся, что ответить. А Роуд глядел на него и ждал ответа.
— У меня здесь кое-какие знакомые… Мистер Филдинг…
— А-а, Теренс.
«По имени даже», — подумал Смайли, убежденный, что не настолько уж Роуд короток с Филдингом.
— Я желал бы, если можно, написать небольшой некролог для «Голоса». Вы не возражаете?
— Стелле это было бы приятно.
— Вам, разумеется, не до того, но разрешите все же заглянуть к вам завтра — почерпнуть один-два факта для некролога.
— Пожалуйста.
— В одиннадцать утра?
— Милости прошу, — ответил Роуд почти бойко, и они вместе вышли из ворот кладбища.
Глава 9
СКОРБЯЩИЕ
Дешевый это трюк — морочить человека, на которого свалилась смерть жены. Смайли сознавал это, тихо отворяя калитку, идя по двору, где позапрошлой ночью состоялся его странный разговор с Джейни Лин. Он сознавал, что визит его к Роуду сейчас — поступок некрасивый, под каким бы благим предлогом он ни совершался. На протяжении всей своей секретной работы Смайли никак не удавалось убедить себя, что цель оправдывает средства. Такова уж была особенность его характера. Строгий критик своих побуждений, он путем долгих наблюдений над собой установил, что не так уж холодно рассудочен, как можно бы подумать, судя по привычкам и вкусам. Во время войны начальство отозвалось о нем однажды: «Хитроумен, как сам сатана; совестлив, как невинная девчонка», — и, по мнению Смайли, этот отзыв не слишком грешил необоснованностью.
Он нажал кнопку звонка и стал ждать. Стэнли Роуд, очень чисто одетый и выбритый, открыл ему дверь.
— А, здравствуйте, — приветствовал он Смайли, словно старого приятеля. — Послушайте, вы не на машине прибыли?
— К сожалению, осталась в Лондоне.
— Ну, не беда, — сказал Роуд с ноткой огорчения. — А я подумал, прокатились бы вдвоем и попутно бы поговорили. Тошновато тут одному болтаться. Мисс Д'Арси пригласила меня пожить у них. Очень добрые они люди, что и говорить, но как-то мне пока туда не хочется.
— Я вас понимаю,
— В самом деле? — Они стояли в передней, Смайли стяги вал с себя пальто, а Роуд ждал, чтобы принять и повесить. — Я не думаю, чтобы многие понимали это тоскливое состояние. Знаете, что сделали ректор и Д'Арси? С самыми лучшими, конечно, намерениями. Все мои работы — экзаменационные, которые я должен был проверить, — все роздали другим преподавателям. А мне что прикажете делать одному в пустом доме? Ни занятий, ничего. От всего освободили, все распределили. Можно подумать, хотят от меня избавиться.
Смайли неопределенно кивнул. Роуд повел его в гостиную.
— Я знаю, они это с наилучшими намерениями, как я уже сказал. Но в конце концов, надо же мне чем-то заняться. Часть моих работ досталась Саймону Сноу. Вы с ним, случайно, не знакомы? Одному моему ученику он выставил оценку — шестьдесят один балл. А ученик — абсолютный тупица. Я еще в начале семестра уведомил Филдинга, что неминуемо придется Перкинса оставить на второй год. И неплохой парнишка этот Перкинс. Староста корпуса. Для него и тридцать баллов сказочная оценка. Я, правда, не смотрел еще работ, но это же невероятно, совершенно невероятно.
Сели.
— Я, конечно, желаю мальчику всяческих успехов. Мальчик неплохой — не блещет, но хорошо воспитан. Мы с миссис Роуд собирались пригласить его к чаю в этом семестре. И если бы не…
Пауза. Затем Смайли открыл было рот, но хозяин встал, сказал:
— Чайник уже вскипел, мистер…
— Смайли.
— Чайник уже вскипел, мистер Смайли. Разрешите предложить вам чашку кофе. — Опять этот жесткокрахмальный голосок с отутюженными уголками, точно взятый напрокат визитный костюм, подумал Смайли.
Через несколько минут Роуд вернулся, неся поднос, и аккуратно отмерил кофе себе и гостю — сообразно с запросами.
Смайли беспрестанно раздражали претензии Роуда на светскость, его постоянные потуги скрыть свое происхождение. А оно сквозило во всем, в каждом слове и жесте — в том, как он оттопыривал локоть, неся чашку ко рту, и как, садясь, поддергивал штанины быстрым и опытным движением.
— Нельзя ли, — начал Смайли, — нельзя ли мне теперь…
— Действуйте, мистер Смайли.
— Нас, разумеется, интересует преимущественно то, что связывало миссис Роуд с… нашей верой.
— Разумеется.
— Вы венчались в Брэнксоме, не так ли?
— В Брэнксомской нагорной молельне. Отменный храм, Д'Арси поморщился бы, услышав эти слова и тон: парень— хват на мотоцикле, из кармашка торчат карандашики.
— Дата венчания?
— Сентябрь пятьдесят первого.
— Участвовала ли в Брэнксоме миссис Роуд в благотворительной деятельности? Я знаю, что здесь, в Карне, она проявляла большую активность.
— В Карне — да, а в Брэнксоме не участвовала. Там она ведь занята была заботами об отце. Ее здесь увлекла помощь беженцам. А это всерьез развернулось только несколько лет назад, затем в прошлом году тоже…
Смайли задумался, очкасто засмотрелся на Роуда и, моргнув, отвел глаза.
— Принимала ли она большое участие в общественной жизни Карна? Для жен персонала у вас организован, вероятно, кружок домоводства и всякое такое? — спросил Смайли невинным тоном.
— Да, некоторое участие принимала. Но, не принадлежа к англиканской церкви, она общалась главным образом с прихожанами из городской молельни… вам бы у мистера Кардью справиться, у их священника.
— Но можно ли мне будет написать, мистер Роуд, что она принимала активное участие также и в школьной жизни?
Роуд помедлил.
— Да, конечно, — сказал он.
— Благодарю вас.
Помолчали, затем Смайли продолжал:
— Миссис Роуд, разумеется, памятна читателям нашим как победительница кулинарного конкурса. Она, очевидно, хорошо готовила, мистер Роуд?
— Очень хорошо — простые блюда, без затей.
— Быть может, вы особо хотели бы отметить что-либо, чем она сама гордилась и желала бы остаться памятна?
Роуд взглянул без всякого выражения. Пожал плечами.
— Не знаю, право. Не помню ничего такого. А впрочем, упомяните, что отец ее был мировым судьей на Севере. Она этим гордилась.
Смайли допил кофе и встал.
— Вы очень терпеливо отнеслись к моему вторжению, мистер Роуд. Прошу верить, мы вам крайне признательны. Я позабочусь, чтобы вам был выслан сигнальный экземпляр.
— Спасибо. Я ведь это для нее. Она любила «Голос». С детства читала и любила.
Они пожали друг другу руки.
— Кстати, вы не знаете ли, где я мог бы разыскать старого мистера Гластона? Он сейчас в Карне или уже вернулся в Брэнксом?
— Вчера он был здесь. В Брэнксом отбывает сегодня днем. До отъезда с ним из полиции еще хотели повидаться.
— Понимаю.
— Он остановился в «Гербе Солеев».
— Благодарю вас. Я, прежде чем уехать, попытаюсь, быть может, увидеться с ним.
— А вы когда уезжаете?
— Думаю, что очень скоро. Что ж, всего хорошего, мистер Роуд. Да, кстати…
— Слушаю вас.
— Если когда-либо окажетесь в Лондоне и нечем будет время занять, поговорить захочется… чашку чаю выпить, то знайте, что вы всегда желанный гость в «Голосе». Всегда.
— Спасибо. Большое спасибо, мистер…
— Смайли.
— Спасибо за столь любезное приглашение. Давненько я таких приглашений не получал. Как-нибудь воспользуюсь им непременно. Вы очень добры.
— До свидания.
Они снова обменялись рукопожатием. Рука у Роуда была сухая и прохладная. Гладкая рука.
Смайли вернулся в отель, сел за столик в опустевшей диванной и написал мистеру Гластону записку:
Уважаемый мистер Гластон,
Я нахожусь здесь по поручению мисс Бримли. редактора «Христианского голоса». При мне имеются письма, полученные нами от Стеллы, и, мне кажется, Вам будет небезынтересно их прочесть. Простите, что беспокою Вас в такой печальный момент, но мне сказали, что Вы сегодня уезжаете из Карна, и хотелось бы повидать Вас до отъезда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22