Мейсон кивнул секретарше и Делла стала набирать номер.
– Прошу соединить меня с отделом убийств, – обычно мягкий голос Деллы Стрит на этот раз прозвучал удивительно резко.
– Это в Санта Анна, – выдавила сквозь слезы блондинка.
– Где? – не уступал Мейсон.
Она стала рыться в сумочке и через минуту достала листочек с адресом, который подала адвокату. Мейсон кивнул головой и Делла положила трубку на аппарат.
– Пошли, – обратился Мейсон к блондинке.
– Пошли? Как я должна это понимать? – занервничала та.
– Я ведь говорю совершенно ясно. Мы не настолько наивные, чтобы оставить тебя одну и дать шанс договориться с кем-либо. Дело слишком важное, чтобы мы допустили сейчас хоть малейшую ошибку.
– Вы не можете заставить меня пойти!
– Я не могу заставить тебя пойти со мной. Но я могу вызвать полицию, чтобы она заперла тебя в камере. Минус здесь только в том, что мы потеряем четверть часа. Что ты выбираешь?
– Прошу не смотреть на меня так. Вы пытаетесь меня запугать. Вы...
– Я говорю откровенно. Ты хочешь быть обвиненной в убийстве?
– Я... – заколебалась она.
– Одевайся, – бросил приказным тоном адвокат.
Энн Ридл подошла к шкафу.
– Смотри за ней, Делла. Мы ведь не хотим, чтобы она достала пушку.
Энн Ридл набросила на плечи легкий плащ и, бросая уничтожающие взгляды на Дрейка, ждала, пока он закончит просматривать содержимое ее сумочки.
Они вчетвером спустились на лифте и без слов сели в машину. Мейсон выехал на автостраду и прибавил газу.
20
Дом находился в тихом районе престижных вилл. В салоне горел свет, а в гараже стояла машина. По мокрым полосам на газоне можно было догадаться, что его недавно поливали.
Мейсон резко остановил машину и, рывком распахнув дверцу, взбежал на ступени крыльца. Делла Стрит поспешила за ним, а Пол Дрейк, держа руку на плече Энн Ридл, замыкал шествие.
Адвокат нажал на кнопку звонка и через несколько секунд двери приоткрылись на полдюйма.
– Кто там? – спросил женский голос.
Мейсон изо всех сил толкнул дверь и влетел в маленький холл.
Марлин Шомон, с ужасом глядя на адвоката, отшатнулась к стене.
– Вы! – крикнула она.
– Мы пришли за вашим братом, – заявил Мейсон.
– Мой брат... как это называется по-английски... болен на голову. Он стукнутый. Его нельзя беспокоить. Он спит.
– Прошу его разбудить, – решительно сказал адвокат.
– Но вы не можете этого сделать. Мой брат... он... Вы не закон, нет?
– Нет. Но полиция прибудет сюда через каких-то пять минут.
Лицо Марлин Шомон исказила гримаса бешенства.
– Ты! – закричала она на блондинку. – Обманщица! Ты нас обманула!
– Вовсе нет, – возразила Энн Ридл. – Я только...
– Уж я знаю, что ты сделала, обманщица! Плюю на тебя! Ты, шпионка проклятая!..
– Оставьте ваше сведение счетов на потом, – пресек адвокат резкое излияние чувств Марлин. – Где мужчина, которого вы выдаете за своего брата?
– Но ведь он и есть мой брат!
– Чепуха, – иронично усмехнулся Мейсон.
– Я забрала его из госпиталя...
– Человек, которого вы забрали из госпиталя для душевнобольных, в такой же степени ваш родственник, как и я. Вы использовали его как статиста. Я не знаю его дальнейшей судьбы. Вероятно, вы поместили его в какую-нибудь частную лечебницу. Я хочу видеть человека, который занял его место. Ну, быстро, у меня нет времени!
– Вы сами больной на голову, – крикнула в бешенстве Марлин Шомон. – У вас нет права...
– Пол, займись ею, – приказал Мейсон и двинулся по коридору в заднюю часть дома.
– Убьют тебя, ты, ты... – раскричалась женщина. – Тебе нельзя этого делать! Ты!
Мейсон поочередно открывал двери во все комнаты. И только в третьей увидел измученного человека, лежавшего на кровати с наручниками на запястьях.
Какой-то широкоплечий мужчина, занятый до сих пор чтением иллюстрированного журнала, медленно поднялся с кресла.
– Какого черта?! – спросил он зычным голосом.
Мейсон внимательно посмотрел на него.
– Вы похожи на бывшего полицейского.
– А какое вам до этого дело? – враждебно огрызнулся мужчина.
– Вероятно на пенсии, – спокойно продолжал Мейсон. – Вы начали работать как частный детектив, но заработки были плохими. И тогда подвернулась эта работа.
– Эй, о чем это вы здесь говорите?
– Я не знаю, какую сказочку вам рассказали и не знаю, принимаете ли вы участие в этом деле, но чтобы вы не сказали, бал окончен. Я адвокат, мое имя Перри Мейсон.
Мужчина с наручниками на запястьях повернулся на постели и посмотрел на адвоката. Его глаза, отупевшие от успокаивающих средств, с трудом могли сосредоточиться на одной точке.
– Кто вы? – спросил он невнятным голосом, словно разговаривал сквозь сон.
– Я пришел забрать вас отсюда, – мягким тоном сказал Мейсон.
– Этот человек – душевнобольной, – отозвался мужчина, стоявший возле кровати. – У него бывают буйные припадки. Его нельзя держать свободно, он вообразил себе, что...
– Знаю, – перебил Мейсон. – Его зовут Пьер Шомон, но он утверждает, что является кем-то другим. Ему кажется, что его настоящее имя...
– Эй, откуда вы все это знаете? – удивился мужчина.
Мейсон посмотрел на него с презрением.
– Вы получили постоянную работу. Женщина рассказала вам сказочку, а вы наверняка думали, что она одна из самых милых и великолепных существ на свете. Самое время, чтобы вы проснулись. А что касается этого человека на кровати, то я забираю его с собой. Сначала к лучшему врачу, какого мне только удастся найти, а потом... что ж, потом мы будем готовы для встречи в пятницу в девять часов утра.
Мужчина непонимающе смотрел на него.
– В это время вы можете уже находиться в тюрьме или быть свободным человеком, – продолжал Мейсон. – Но вы должны выбрать сейчас. Мы отделяем виновных от безвинных. Если вы сознательно принимали участие в этой истории, то предупреждаю, что вы замешаны в убийство. Но, если вы работали только в качестве опекуна душевнобольного человека – это другое дело. У вас есть единственный случай принять решение. Внизу ждет детектив, а полиция уже в пути. Она появится здесь через несколько минут и конечно они захотят знать, какова ваша роль в этом деле. Даю вам шанс и советую помнить, что это ваш последний шанс.
Широкоплечий несколько раз мигнул глазами.
– Вы говорите, что этот человек не сумасшедший?
– Конечно нет.
– Я видел его бумаги. Его забрали из государственного госпиталя для душевнобольных.
– Одного человека забрали из госпиталя, а другого поставили на его место. Впрочем, у нас нет времени для дискуссий. Решайте.
– Вы адвокат?
– Да.
– У вас есть какое-нибудь удостоверение?
Мейсон вручил ему свою визитную карточку и права управления.
Мужчина вздохнул с отчаянием.
– О'кей, господин адвокат. Вы выиграли.
21
Бейлиф объявил об открытии заседания Суда. Гамильтон Бергер, с выражением величайшего удовлетворения на лице, посылал улыбки направо и налево.
– Сегодня будет оглашен приговор по делу обвинения Дэвида Джефферсона, а также будут внесены просьбы о новом процессе, – громогласно объявил судья Хартли. – Защитник хочет что-то сказать?
– Да, Высокий Суд, – Перри Мейсон слегка наклонил голову. – Я вношу предложение об открытии нового процесса по вышеупомянутому делу, основываясь на том, что процесс происходил в отсутствие обвиняемого.
– Что? – не владея собой вскрикнул прокурор. – Обвиняемый был в зале во время всего процесса. Это подтверждает протокол.
– Мистер Дэвид Джефферсон, прошу встать, – сказал Мейсон с каменным выражением лица.
Мужчина, сидевший рядом с защитником, встал с кресла. Другой мужчина, сидевший в центре зала, так же встал.
– Прошу подойти к трибуналу, – распорядился Мейсон.
– Минуточку, – судья Хартли поднял руку успокаивающим жестом. – Что это все означает, господин защитник?
– Я попросил мистера Джефферсона встать.
– Ведь он стоит, – иронично заметил обвинитель.
– Вот именно, – поддакнул Мейсон.
– А кто этот другой человек? – спросил председатель присяжных. Свидетель?
– Это Дэвид Джефферсон.
– Сейчас-сейчас, не так быстро, – занервничал Гамильтон Бергер. – Что все это означает? Какими новыми историями нас намеревается забавлять защитник? Выясним одно! Вот обвиняемый. Он стоит за барьером, отделяющим Суд от публики.
– А это Дэвид Джефферсон. Он только подходит к барьеру, – объяснил с вежливой улыбкой Мейсон. – Вношу предложение об открытии нового судебного процесса, на основании того факта, что весь процесс Дэвида Джефферсона, обвиненного в убийстве первой степени, происходил в его отсутствие.
– Стойте, стойте! – снова закричал прокурор. – Я должен был догадаться о том, что произойдет что-либо подобное. Защитнику нельзя путать основных дел. Теперь не имеет ни малейшего значения, является этот человек Дэвидом Джефферсоном или же Джеймсом Кинкэйдом. Это человек, который совершил убийство. Человек, которого судили за убийство. То, что он использовал имя Джефферсона не спасет его от наказания за убийство.
– Но часть доказательств была направлена против моего клиента, Дэвида Джефферсона, – поправил его Мейсон.
– Вашего клиента? – проревел Бергер. – Ваш клиент стоит рядом с вами!
Мейсон, усмехнувшись, отрицательно покачал головой.
– Вот мой клиент, – сказал он, указывая на мужчину, стоявшего в проходе. – Это Дэвид Джефферсон, защиту которого я взял на себя по поручению «Южноафриканской Компании Добычи и Импорта Драгоценных Камней».
– Но ведь вы защищали не его, – пожал плечами прокурор. – Вы не выкрутитесь из этой заморочки так легко.
– Сейчас я защищаю его, – заявил Мейсон.
– И защищайте на здоровье. Никто его ни в чем не обвиняет.
– Вношу предложение об открытии нового судебного процесса на основании того, что процесс произошел в отсутствие обвиняемого, – гнул свое Мейсон.
– Но ведь обвиняемый стоит здесь, – упирался Гамильтон Бергер. Процесс произошел в его присутствии. Это он был осужден. И мне все равно, что вы сделаете с тем, другим человеком, и мне все равно, как его зовут.
– Но вы представили вещественные доказательства, являющиеся собственностью настоящего Дэвида Джефферсона, – спокойно продолжал Мейсон. – Стилет, например. Письма.
– Что вы имеете в виду?
– Мисс Мэй Джордан, рассказывая нам о письмах, которые она получала от Джефферсона, раскрыла их содержание. Я поставил предложение об исключении ее показаний. Предложение было отвергнуто. Все ее показания были предоставлены Суду Присяжных. И те, где она говорит о письмах, подписанных «Длинноногий паук» или «Принц из сказки», и показания относительно фотомонтажей, а так же возможности личного знакомства. Ну и, конечно, показания о ноже.
– Подождите! – занервничал уже судья Хартли. – Суд готов согласиться с вами в этом деле, но предупреждаю вас, что я выдам суровые распоряжение, если окажется, что дело здесь лишь в желании драматизировать детали, которые могут послужить для раздувания спорных вопросов.
– Моей единственной целью является объяснение ситуации, – ответил Мейсон. – То, что произошло, совсем просто. Дэвид Джефферсон, который сейчас стоит в проходе, является доверенным работником «Южноафриканской Компании». Джефферсон, вместе с Уолтером Ирвингом, работником парижского отдела, был послан в Америку с заданием открыть новый филиал. Филиал должен был получить по почте заказную посылку, содержащую бриллианты стоимостью полмиллиона долларов. Уолтер Ирвинг, который был азартным игроком, оказался в критическом положении, – продолжал адвокат. – Он знал, что в скором времени в парижском филиале будет проведена ревизия и его злоупотребления выйдут наружу. Поэтому он придумал, чтобы некий Джеймс Кинкэйд, – тут Мейсон показал рукой на обвиняемого, – занял место Дэвида Джефферсона. Ирвинг соответственно вышколил Кинкэйда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
– Прошу соединить меня с отделом убийств, – обычно мягкий голос Деллы Стрит на этот раз прозвучал удивительно резко.
– Это в Санта Анна, – выдавила сквозь слезы блондинка.
– Где? – не уступал Мейсон.
Она стала рыться в сумочке и через минуту достала листочек с адресом, который подала адвокату. Мейсон кивнул головой и Делла положила трубку на аппарат.
– Пошли, – обратился Мейсон к блондинке.
– Пошли? Как я должна это понимать? – занервничала та.
– Я ведь говорю совершенно ясно. Мы не настолько наивные, чтобы оставить тебя одну и дать шанс договориться с кем-либо. Дело слишком важное, чтобы мы допустили сейчас хоть малейшую ошибку.
– Вы не можете заставить меня пойти!
– Я не могу заставить тебя пойти со мной. Но я могу вызвать полицию, чтобы она заперла тебя в камере. Минус здесь только в том, что мы потеряем четверть часа. Что ты выбираешь?
– Прошу не смотреть на меня так. Вы пытаетесь меня запугать. Вы...
– Я говорю откровенно. Ты хочешь быть обвиненной в убийстве?
– Я... – заколебалась она.
– Одевайся, – бросил приказным тоном адвокат.
Энн Ридл подошла к шкафу.
– Смотри за ней, Делла. Мы ведь не хотим, чтобы она достала пушку.
Энн Ридл набросила на плечи легкий плащ и, бросая уничтожающие взгляды на Дрейка, ждала, пока он закончит просматривать содержимое ее сумочки.
Они вчетвером спустились на лифте и без слов сели в машину. Мейсон выехал на автостраду и прибавил газу.
20
Дом находился в тихом районе престижных вилл. В салоне горел свет, а в гараже стояла машина. По мокрым полосам на газоне можно было догадаться, что его недавно поливали.
Мейсон резко остановил машину и, рывком распахнув дверцу, взбежал на ступени крыльца. Делла Стрит поспешила за ним, а Пол Дрейк, держа руку на плече Энн Ридл, замыкал шествие.
Адвокат нажал на кнопку звонка и через несколько секунд двери приоткрылись на полдюйма.
– Кто там? – спросил женский голос.
Мейсон изо всех сил толкнул дверь и влетел в маленький холл.
Марлин Шомон, с ужасом глядя на адвоката, отшатнулась к стене.
– Вы! – крикнула она.
– Мы пришли за вашим братом, – заявил Мейсон.
– Мой брат... как это называется по-английски... болен на голову. Он стукнутый. Его нельзя беспокоить. Он спит.
– Прошу его разбудить, – решительно сказал адвокат.
– Но вы не можете этого сделать. Мой брат... он... Вы не закон, нет?
– Нет. Но полиция прибудет сюда через каких-то пять минут.
Лицо Марлин Шомон исказила гримаса бешенства.
– Ты! – закричала она на блондинку. – Обманщица! Ты нас обманула!
– Вовсе нет, – возразила Энн Ридл. – Я только...
– Уж я знаю, что ты сделала, обманщица! Плюю на тебя! Ты, шпионка проклятая!..
– Оставьте ваше сведение счетов на потом, – пресек адвокат резкое излияние чувств Марлин. – Где мужчина, которого вы выдаете за своего брата?
– Но ведь он и есть мой брат!
– Чепуха, – иронично усмехнулся Мейсон.
– Я забрала его из госпиталя...
– Человек, которого вы забрали из госпиталя для душевнобольных, в такой же степени ваш родственник, как и я. Вы использовали его как статиста. Я не знаю его дальнейшей судьбы. Вероятно, вы поместили его в какую-нибудь частную лечебницу. Я хочу видеть человека, который занял его место. Ну, быстро, у меня нет времени!
– Вы сами больной на голову, – крикнула в бешенстве Марлин Шомон. – У вас нет права...
– Пол, займись ею, – приказал Мейсон и двинулся по коридору в заднюю часть дома.
– Убьют тебя, ты, ты... – раскричалась женщина. – Тебе нельзя этого делать! Ты!
Мейсон поочередно открывал двери во все комнаты. И только в третьей увидел измученного человека, лежавшего на кровати с наручниками на запястьях.
Какой-то широкоплечий мужчина, занятый до сих пор чтением иллюстрированного журнала, медленно поднялся с кресла.
– Какого черта?! – спросил он зычным голосом.
Мейсон внимательно посмотрел на него.
– Вы похожи на бывшего полицейского.
– А какое вам до этого дело? – враждебно огрызнулся мужчина.
– Вероятно на пенсии, – спокойно продолжал Мейсон. – Вы начали работать как частный детектив, но заработки были плохими. И тогда подвернулась эта работа.
– Эй, о чем это вы здесь говорите?
– Я не знаю, какую сказочку вам рассказали и не знаю, принимаете ли вы участие в этом деле, но чтобы вы не сказали, бал окончен. Я адвокат, мое имя Перри Мейсон.
Мужчина с наручниками на запястьях повернулся на постели и посмотрел на адвоката. Его глаза, отупевшие от успокаивающих средств, с трудом могли сосредоточиться на одной точке.
– Кто вы? – спросил он невнятным голосом, словно разговаривал сквозь сон.
– Я пришел забрать вас отсюда, – мягким тоном сказал Мейсон.
– Этот человек – душевнобольной, – отозвался мужчина, стоявший возле кровати. – У него бывают буйные припадки. Его нельзя держать свободно, он вообразил себе, что...
– Знаю, – перебил Мейсон. – Его зовут Пьер Шомон, но он утверждает, что является кем-то другим. Ему кажется, что его настоящее имя...
– Эй, откуда вы все это знаете? – удивился мужчина.
Мейсон посмотрел на него с презрением.
– Вы получили постоянную работу. Женщина рассказала вам сказочку, а вы наверняка думали, что она одна из самых милых и великолепных существ на свете. Самое время, чтобы вы проснулись. А что касается этого человека на кровати, то я забираю его с собой. Сначала к лучшему врачу, какого мне только удастся найти, а потом... что ж, потом мы будем готовы для встречи в пятницу в девять часов утра.
Мужчина непонимающе смотрел на него.
– В это время вы можете уже находиться в тюрьме или быть свободным человеком, – продолжал Мейсон. – Но вы должны выбрать сейчас. Мы отделяем виновных от безвинных. Если вы сознательно принимали участие в этой истории, то предупреждаю, что вы замешаны в убийство. Но, если вы работали только в качестве опекуна душевнобольного человека – это другое дело. У вас есть единственный случай принять решение. Внизу ждет детектив, а полиция уже в пути. Она появится здесь через несколько минут и конечно они захотят знать, какова ваша роль в этом деле. Даю вам шанс и советую помнить, что это ваш последний шанс.
Широкоплечий несколько раз мигнул глазами.
– Вы говорите, что этот человек не сумасшедший?
– Конечно нет.
– Я видел его бумаги. Его забрали из государственного госпиталя для душевнобольных.
– Одного человека забрали из госпиталя, а другого поставили на его место. Впрочем, у нас нет времени для дискуссий. Решайте.
– Вы адвокат?
– Да.
– У вас есть какое-нибудь удостоверение?
Мейсон вручил ему свою визитную карточку и права управления.
Мужчина вздохнул с отчаянием.
– О'кей, господин адвокат. Вы выиграли.
21
Бейлиф объявил об открытии заседания Суда. Гамильтон Бергер, с выражением величайшего удовлетворения на лице, посылал улыбки направо и налево.
– Сегодня будет оглашен приговор по делу обвинения Дэвида Джефферсона, а также будут внесены просьбы о новом процессе, – громогласно объявил судья Хартли. – Защитник хочет что-то сказать?
– Да, Высокий Суд, – Перри Мейсон слегка наклонил голову. – Я вношу предложение об открытии нового процесса по вышеупомянутому делу, основываясь на том, что процесс происходил в отсутствие обвиняемого.
– Что? – не владея собой вскрикнул прокурор. – Обвиняемый был в зале во время всего процесса. Это подтверждает протокол.
– Мистер Дэвид Джефферсон, прошу встать, – сказал Мейсон с каменным выражением лица.
Мужчина, сидевший рядом с защитником, встал с кресла. Другой мужчина, сидевший в центре зала, так же встал.
– Прошу подойти к трибуналу, – распорядился Мейсон.
– Минуточку, – судья Хартли поднял руку успокаивающим жестом. – Что это все означает, господин защитник?
– Я попросил мистера Джефферсона встать.
– Ведь он стоит, – иронично заметил обвинитель.
– Вот именно, – поддакнул Мейсон.
– А кто этот другой человек? – спросил председатель присяжных. Свидетель?
– Это Дэвид Джефферсон.
– Сейчас-сейчас, не так быстро, – занервничал Гамильтон Бергер. – Что все это означает? Какими новыми историями нас намеревается забавлять защитник? Выясним одно! Вот обвиняемый. Он стоит за барьером, отделяющим Суд от публики.
– А это Дэвид Джефферсон. Он только подходит к барьеру, – объяснил с вежливой улыбкой Мейсон. – Вношу предложение об открытии нового судебного процесса, на основании того факта, что весь процесс Дэвида Джефферсона, обвиненного в убийстве первой степени, происходил в его отсутствие.
– Стойте, стойте! – снова закричал прокурор. – Я должен был догадаться о том, что произойдет что-либо подобное. Защитнику нельзя путать основных дел. Теперь не имеет ни малейшего значения, является этот человек Дэвидом Джефферсоном или же Джеймсом Кинкэйдом. Это человек, который совершил убийство. Человек, которого судили за убийство. То, что он использовал имя Джефферсона не спасет его от наказания за убийство.
– Но часть доказательств была направлена против моего клиента, Дэвида Джефферсона, – поправил его Мейсон.
– Вашего клиента? – проревел Бергер. – Ваш клиент стоит рядом с вами!
Мейсон, усмехнувшись, отрицательно покачал головой.
– Вот мой клиент, – сказал он, указывая на мужчину, стоявшего в проходе. – Это Дэвид Джефферсон, защиту которого я взял на себя по поручению «Южноафриканской Компании Добычи и Импорта Драгоценных Камней».
– Но ведь вы защищали не его, – пожал плечами прокурор. – Вы не выкрутитесь из этой заморочки так легко.
– Сейчас я защищаю его, – заявил Мейсон.
– И защищайте на здоровье. Никто его ни в чем не обвиняет.
– Вношу предложение об открытии нового судебного процесса на основании того, что процесс произошел в отсутствие обвиняемого, – гнул свое Мейсон.
– Но ведь обвиняемый стоит здесь, – упирался Гамильтон Бергер. Процесс произошел в его присутствии. Это он был осужден. И мне все равно, что вы сделаете с тем, другим человеком, и мне все равно, как его зовут.
– Но вы представили вещественные доказательства, являющиеся собственностью настоящего Дэвида Джефферсона, – спокойно продолжал Мейсон. – Стилет, например. Письма.
– Что вы имеете в виду?
– Мисс Мэй Джордан, рассказывая нам о письмах, которые она получала от Джефферсона, раскрыла их содержание. Я поставил предложение об исключении ее показаний. Предложение было отвергнуто. Все ее показания были предоставлены Суду Присяжных. И те, где она говорит о письмах, подписанных «Длинноногий паук» или «Принц из сказки», и показания относительно фотомонтажей, а так же возможности личного знакомства. Ну и, конечно, показания о ноже.
– Подождите! – занервничал уже судья Хартли. – Суд готов согласиться с вами в этом деле, но предупреждаю вас, что я выдам суровые распоряжение, если окажется, что дело здесь лишь в желании драматизировать детали, которые могут послужить для раздувания спорных вопросов.
– Моей единственной целью является объяснение ситуации, – ответил Мейсон. – То, что произошло, совсем просто. Дэвид Джефферсон, который сейчас стоит в проходе, является доверенным работником «Южноафриканской Компании». Джефферсон, вместе с Уолтером Ирвингом, работником парижского отдела, был послан в Америку с заданием открыть новый филиал. Филиал должен был получить по почте заказную посылку, содержащую бриллианты стоимостью полмиллиона долларов. Уолтер Ирвинг, который был азартным игроком, оказался в критическом положении, – продолжал адвокат. – Он знал, что в скором времени в парижском филиале будет проведена ревизия и его злоупотребления выйдут наружу. Поэтому он придумал, чтобы некий Джеймс Кинкэйд, – тут Мейсон показал рукой на обвиняемого, – занял место Дэвида Джефферсона. Ирвинг соответственно вышколил Кинкэйда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26